Леон Аббаккио — частный детектив

— А ночь по комнате тинится и тинится, — из тины не вытянуться отяжелевшему глазу. Двери вдруг заляскали, будто у гостиницы не попадает зуб на зуб. Вошла ты, резкая, как «нате!» — вот что пробормотал Леон Аббаккио ожидая Драйзер. Обычно каждое её движение было точным и выверенным как у робота. Но сейчас у этого робота явно закоротили контакты, потому что движения были дёргаными. — Дамира, не время распускать нюни. Отбрось всё лишнее и сосредоточься на деле! — Зигмунд появился на её плече. — Неприятности? — спросил Леон. — Да так, семейные разборки. Вот тебе фото Лоренцо, как и просил. Аббаккио посмотрел на фотокарточку и скривился: — Если этот неряшливый тип работает раздатчиком, я очень не завидую заключённым. — В тюрьму вообще не стоит попадать по ряду многих причин. Но ты прав — будь бы моя воля, я этого человека и на пушечный выстрел не подпустила бы к кухне. Только унитазы чистить. Не потому что мне так жалко заключённых — просто если кто-нибудь траванётся, потом придётся иметь дело с санитарной службой. — У вас уже есть один случай отравления. — О да. К счастью для кухонных работников, но к несчастью для нас — криминальный. Moody Blues воспроизводил действия в обратном порядке. Он привёл детективов за гаражи — нехорошее это место, не зря в одиночку ходить туда не рискуют, особенно вечером. Там малолюдно, но даже если кто-то там и ошивается, то относится к тому контингенту, который заметив что-то подозрительное предпочтёт сыграть в трёх обезьянок «ничего не вижу, ничего не слышу, ничего не скажу». — Пока всё как обычно. Так, а это что за хмырь? — спросил Леон. Лоренцо встретился с незнакомым мужчиной. — Драйзер, не зевай! Они некоторое время стояли, затем незнакомец вытащил пакетик с белым порошком и сунул ему в карман. — Сдаётся мне, что это не «снежок», — прокомментировал детектив. — Это и есть тот самый яд! Надо прищучить этого гада, — коп достала фотоаппарат. Moody Blues тут же исчез. — Погоди, Драйзер, мне нужно сказать кое-что. — В чём дело? — Как говорил Ризотто Неро — показания Moody Blues к делу не пришьёшь. Ты видишь, для того, чтобы доказать невиновность Фуго, мне пришлось получить показания от настоящего убийцы. А здесь нет камер видеонаблюдения, да и тут не красивые пейзажи, чтобы щёлкать фотоаппаратом. — Ладно. — Но Лоренцо знать об этом не обязательно. Ты можешь использовать эти фото, чтобы надавить на него, — детектив подмигнул.

***

Допрос преступников изначально дело не из приятных. Но Лоренцо вызывал омерзение всем своим видом — рыхлый, с жиденькими сальными волосами, водянистыми глазами, с щербатым ртом с кариозными зубами, из которого воняло как из помойки. Дамира в его присутствии дышала через раз и думала, что, если бы увидела этого типа на кухне какого-нибудь кафе, она бы тотчас же развернулась и ушла. — Ребят, я понимаю, что вы ищете козла отпущения. Но я не травил вашу Безликую. — А если я скажу, что всплыли новые улики? — Какие ещё улики? Дамира достаёт фото. — Смотри. Ты тут встречаешься с каким-то мужчиной и берёшь у него пакетик. Наверняка в этом пакетике яд. — Какой ещё мужчина? Я его в первый раз вижу! Я вообще такого не помню! — Решил в несознанку уйти? Так вот, тебя засняли с этим мужчиной. Сейчас криминалисты проверяют твою куртку, и учитывая твою нечистоплотность, вряд ли ты успел её постирать, так что наверняка на ней найдут следы яда. Ты уже по уши в дерьме, — Дамира встала с места и нависла над подозреваемым, — так что не ухудшай своего положения! Признавайся, это ты убил Безликую! — Не знаю! Не знаю! Не знаю я ничего!!! Эй, кто-нибудь, уберите эту психованную! Тут же прибежал охранник, чтобы увести заключённого. — И запомни, милочка, я с тобой больше не буду разговаривать. Найди себе парня или купи вибратор, если на тебя никто не клюёт, чтобы не бросаться на людей как собака! — Молчал бы, приятель! — охранник ткнул его дубинкой в поясницу. Дамира уставилась перед собой, потирая виски пальцами, как будто у неё болела голова. — Вот это ты жёстко! — Зигмунд прыгнул на стол, — тебе не приходила в голову мысль, что он действительно не помнит? — И с чего ты решил, что он не врёт? — Когда ты говорила со своей мамой, она всё равно продолжала настаивать, что родила близнецов, хотя все факты говорили, что у неё родился один ребёнок. — Но я точно помню, что родила близнецов! — Мама, твоё воспоминание — ложь! Меня родила другая женщина! — И кто-то подбросил тебя, как кукушонка в чужое гнездо? — спросил отец. — Да, именно так. — Но как можно переписать память?! — Человеческая память — штука ненадёжная. Потому мы стараемся опрашивать свидетелей в первые два дня, пока свежи воспоминания. Дальше они начинают путаться или додумывать то, чего не было. Одному человеку рассказали, что, когда он был маленьким, он потерялся в супермаркете, и его попросили рассказать подробности. Он вспомнил, как вокруг бегали люди, ездили тележки, он сидел на полу в углу и плакал. Вот только он никогда не терялся в супермаркете. — Какой урод сделал это с нами?! — плакала сестра. — Этого я не знаю. — Но тогда другой вопрос — как написать отчёт, чтобы это выглядело по-человечески? — Я тебе помогу, — послышался голос из-за спины. Дамира спешно отозвала стенд и обернулась. Позади стоял Ризотто Неро. — У тебя есть попугай? — Какой попугай? — Дамира сказала удивлённо. — У меня тоже есть попугай. Только он не разговаривает. — Вам повезло. — Я отправлю Лоренцо к одному знакомому психиатру. Он напишет, что на момент событий у него был острый психоз. — И сменить тюрьму на психиатрическую больницу? Только принудительное лечение тоже не курорт. — Это самое большее что можно сделать, учитывая обстоятельства. Да и положа руку на сердце — тебе так жаль его? — Вот только синьор Пескаторе будет недоволен. — А это уже его проблемы. Пусть сам ловит этого усатого дядю. — Усатого дядю? Дамира взглянула на фото и вскочила со стула. — Что с тобой? Девушка стояла, зажмурив глаза. — Я вспомнила… Перестук колёс поезда. Холодно, мне очень холодно. И меня на руках держит этот дядя. Всё, кино оборвалось… — Ради твоего блага — лучше не вспоминай, что было дальше.