Леон Аббаккио — частный детектив

Навстречу выбежала до смерти напуганная Медина. Он схватила Драйзер за руку и потащила её к выходу. — Давай пойдём отсюда! — Нет, я должна остаться здесь, — Дамира не двинулась с места. — Только не говори, что… — Да, это условие твоего освобождения. Не бойся, Аллах велик, и он не оставит меня. — Они же убьют тебя! — сестра расплакалась на её груди. Дамира отстранилась и сказала ей. — Беги отсюда. Беги, не оглядываясь. И… разведись со своим мужем. Когда Медина исчезла из поля зрения, девушка быстро отбросила пистолет — не стоило лишний раз злить этих людей. Мужчины повели её в помещение, полное бородатых людей в арафатках. — Ты явно не из трусливого десятка. Ну что ж, к тебе имеется деловой разговор. Как известно твой отец проводит не выгодную для нас политику. — Я не знаю, кто и кем является мой биологический отец, поэтому я вам ничем не могу помочь! — Ошибаешься, деточка, очень даже можешь. Думаю, твой папа очень сильно расстроится, если мы убьём тебя. Радикалы издали лошадиное ржание. Кровь отлила от лица Дамиры. — В доказательство того, что мы не шутим… Эй, Асад, включи камеру! — Не надо! — завизжала Дамира. Не потому что надеялась, что крик мог как-то повлиять на это, а из-за неконтролируемой паники. — Заткнись, шлюха! — радикал ударил кулаком по лицу. Дамира почти отключилась от удара, но её резко тряхнули за плечи, не дав потерять сознание. Насильник сорвал шарф, больно дёрнув за волосы, и разорвал блузку. Девушка почти впала в прострацию, но звук падающих пуговиц снова заставил затопить сердце ужасом. Грязные, шершавые руки грубо облапали её тело, вызвав вполне реальную тошноту. Дамира пыталась отстраниться, готовясь к серии новых побоев, но для неё была лучше боль от кулаков, чем похотливые прикосновения. — Ишь, трепыхается ещё! Крепкая девица, хотя и не скажешь. Позабавлюсь с ней на славу! Радикал припечатал спиной об стену, собираясь навалиться. Сердце билось так сильно, что Дамире казалось, что оно остановится от ужаса. «Вот и всё» — отчаяние достигло своего пика. Дамире стало казаться, что по венам стал течь жидкий огонь, который выжигал все на своём пути. Она даже посмотрела на свои конечности, пытаясь понять, как они не расплавились от такого жара. Но если в теле был просто пожар, то в груди бушевал настоящий вулкан огня. Так больно, что хочется выть. Дамира делает глубокий вдох: — АААААА!!! Неведомая сила, которая норовила повредить хрупкую оболочку тела, вырвалась бурным цунами, снося всё на своём пути. Люди рухнули замертво. — Мерзавец… Позабавиться хотел? Я тебе… мозги выжгу! Радикал завопил от страха то ли глядя на озверевшую от ярости девушки, то ли поняв, что она и в самом деле выжжет ему мозги. Дамира на тот момент даже не задалась вопросом, как она это сделает, как не задумывается человек, как он достанет чашку с верхней полки. Он просто протягивает руку и берет. — АИИИИИИ!!!!! Посреди комнаты из ниоткуда появился мужчина высокого роста, среднего телосложения, в костюме-тройке чёрного цвета. У него была необычная внешность — белые как снег волосы и фиолетовые глаза. — Играешь в гестапо? — спросил он, глядя на труп радикала. — Кто ты такой? — Я тот, кого пытались шантажировать тобой. — С какой стати тебя пытались мной шантажировать? Мужчина молчит. — Отвечай! Мужчина молчит. — Отвечай немедленно! Ты! Ты…? — зрачки Дамиры сузились от ужаса, — я твоя дочь, верно? И ты… бросил меня на растерзание этим ублюдкам и примчался только когда я устроила здесь местный армагеддец!!! — В очередной раз убеждаюсь, что характер определяется генетикой. — Да плевать мне на генетику! У тебя была куча возможностей спасти меня и не выдать себя, раз ты так этого боялся! Ты просто не захотел! — И что дальше, Дамира? Дал бы врагам рычаг давления на меня? — То есть… Тебе все равно? За спиной мужчины возник стенд. Вот только Зигмунд грозно щёлкнул клювом. — Даже не думай. Я её внешний диск, и ты не сможешь добраться до меня. — За что ты меня так ненавидишь? — Можешь не пытаться применять на мне свои штучки — они на меня не подействуют. Я знаю принцип работы твоего стенда. — Какой же? — Твой стенд носит имя в честь отца психоанализа Зигмунда Фрейда, но его работа основана на психологическом воздействии иного рода. Ты знаешь кто такие менталисты? — Нет. — Человек, который применяет остроту ума, гипноз или внушение. Мастер управлять мыслями и поведением. Я делаю это при помощи манипуляций с памятью, ты делаешь это при помощи слов. Вот только фокус перестаёт быть фокусом, если знать, в чём его секрет. — Кто ты такой? Почему эти люди хотели похитить меня? Зачем ты убил Безликую? Мужчина молчит. — Отвечай! — От манипулирования перешла к давлению? Хорошо, я могу предложить тебе выбор. Либо ты молча уходишь и делаешь вид, что ничего не произошло, а я помогу тебе составить убедительную легенду. Либо я честно отвечаю на все твои вопросы, но после этого разговора ты захочешь пустить себе пулю в висок или стереть память. — Дамира, лучше не связывайся с ним, — предупредил Зигмунд. — Интересно, что же он такого может сказать? То, что мой отец мудак — это я и так знаю. — То, что ты проделываешь с преступниками — это не значит, то же самое не могут проделать с тобой. Любого человека можно сломать, главное найти уязвимость. — Я уверена в своей психике. — Как бы твоя самоуверенность не вышла бы боком. Зрелый мужчина и молодая женщина стояли друг напротив друга. Противники безмолвствовали, но взгляды были выразительнее любых слов. В ледяных глазах не было ни гнева, ни страха, ни неприязни — одно равнодушие. Они знали, зачем собрались, потому не имело смысла попусту сотрясать воздух. Игра началась. — Кто ты? — Меня зовут Рихард Циммерман, я исполняю поручения немецкого правительства, а иногда я само немецкое правительство. — Звучит громко. — Как ты понимаешь, работая на такой должности, я заработал себе множество врагов. У меня была жена Матильда, — и на секунду на лице человека, больше похожего на ходячий арифмометр, появилась искренняя боль, — и она была убита. — Кто её заказал? — Расследование привело меня к Моссаду, но я не мог что-либо сделать против него. Тогда я стал искать исполнителя — киллера по прозвищу Безликий. Я нашёл её и между нами завязалась потасовка. Я был вне себя от горя и гнева и собирался убить её, но что-то нашло на меня, я повалил её и изнасиловал. — Что?! — Я помню, как она лежала на земле, раздавленная, в разорванной одежде и крови, её тело сотрясалось от рыданий. Как я говорил ранее, изначально я хотел убить её, но потом решил, что пусть теперь живёт с этим. Через девять месяцев я получил сообщение, что женщина в маске родила девочку. Я тут же прибежал в роддом и увидел картину достойную кисти Фриды Кало «Моя кормилица и я». На груди женщины, которую я ненавидел больше всего на свете, лежал ребёнок, в котором смешались её и моя кровь. Я забрал этого ребёнка. — Нет… — по лицу Драйзер потекли слёзы. — Да. Ты всю свою жизнь рисовала идеальный портрет — примерная дочь из хорошей семьи, порядочный гражданин и страж порядка. Но на самом деле ты дочь насильника и убийцы. Ведь твоя птица знает, что я говорю правду? — К сожалению, да, — неохотно признал Зигмунд. Девшка рухнула на колени как самурай, собирающийся сделать сэппуку. — И это — твоя суть, Дамира. Ты можешь сколько угодно себе твердить, что ты дочь Генриха и Эльзы Драйзер, но ты из совсем другого теста. Ты умнее своей приёмной сестры, смышлёнее и чего греха таить — агрессивнее. И твой приёмный отец всё это время чувствовал эту суть и не принимал её. Ты ему не нужна такая, какая ты есть. — Дамира, не слушай его! — кричал Зигмунд, — только твоё мнение о себе определяет, кто ты такая! — Раз так… Я не хочу быть Дамирой Драйзер… — Ты с ума сошла! Забвение не решит твоих проблем, не изменит твоё ДНК, не перепишет твоё прошлое! Остано…