***
Шерлок и Джон (BBC)/1891 (АКД-версия)***
Шерлок прав. Никто в этом Лондоне не принимает кредиты, и на деньги, на которых изображена королева, которая ещё не родилась, будут смотреть с подозрением. В этом районе не видно полиции, и Джон не имеет ни малейшего представления о том, как вызвать скорую помощь. Путешествие во времени − вот что приходит на ум, но это научная фантастика. На самом деле невозможно пройти по переулку и оказаться − где? В каком веке? Нет времени на размышления; Шерлоку нужна больница. Может быть, это удача, а может быть, они попали в эпоху, когда кэбмены не возражают подбирать пассажиров, истекающих кровью и без денег. Мимо них проезжают три кэба, и Джон начинает впадать в отчаяние, когда Добрый самаритянин наконец останавливается. Джон горячо благодарит его, жалея, что у него нет способа расплатиться с ним. Мужчина отмахивается от его опасений, говорит, что у него вот-вот закончится смена и он в любом случае пойдёт своей дорогой. Он высаживает их у Бартса, ближайшей благотворительной больницы, и ждёт, пока они не переступят порог. К этому времени боль Шерлока становится слышна; он стонет и тяжело опирается на Джона. Рану нужно будет промыть, пулю извлечь как можно скорее. Неясно, какой сейчас год. Если это Викторианская Англия, до открытия антибиотиков, операция, которая могла спасти Шерлоку жизнь, могла также убить его. Антисептические процедуры могут быть использованы, но они несовершенны, поскольку микробиологическая теория всё ещё недостаточно изучена. Если кто-то и собирается касаться Шерлока, то это должен быть Джон. Врач, который осматривает Шерлока, моет руки, но собирается засунуть палец без перчатки в рану, когда Джон останавливает его. Это оскорбляет мужчину, но Джон провёл несколько лет в армии и использует свой командирский голос, чтобы настоять на том, чтобы ему разрешили сделать операцию своему пациенту. Доктор Стэмфорд поправляет очки в проволочной оправе и хмуро смотрит на Джона. − Я не думаю, что мы встречались, доктор?.. − Джонс. − Он не уверен, почему выбрал псевдоним. Ватсон − достаточно распространённая фамилия, но он внезапно чувствует, что ему нужна одноразовая личность, по крайней мере, до тех пор, пока он не выяснит, где (и в каком веке) они находятся. Доктор Стэмфорд до жути похож на слегка похудевшую версию Майка Стэмфорда, который учился вместе с Джоном в Бартсе до того, как отправился в Афганистан. − Вы родственник мистера Оуэна Джонса, знаменитого хирурга? − Взгляд, которым он одаривает Джона, полон надежды и восхищения. − Почему бы и нет, − легко отвечает Джон. − Мы троюродные братья, дальние. Шерлок не без сознания, но закрыл глаза. Его дыхание поверхностное, лицо напряжено от боли. Джон сжимает его руку, чтобы успокоить. − Мне нужно прооперировать этого человека, доктор Стэмфорд. Не согласитесь ли вы мне помочь? Глаза Стэмфорда расширяются. − Для меня было бы честью помочь вам, доктор Джонс. Сейчас я приготовлю хлороформ. Хлороформ. В своей озабоченности расположением пули и причинённым ею ущербом он почти забыл об анестезии. На дворе девятнадцатый век, но, к счастью, ему не придётся оперировать Шерлока, пока тот в сознании. − Спасибо. Знаете, я бы не стал доверять какому-то случайному врачу, но я уверен, что могу на вас положиться. Стэмфорд сияет. − Вы, безусловно, можете. Я с нетерпением жду возможности понаблюдать за вашей техникой. У Джона есть другие заботы; лучше всего решить их до того, как он сделает разрез. − Я настаиваю на строгом соблюдении новых протоколов антисептики, − говорит он своему ассистенту. − Нам обоим нужно тщательно вымыть руки, прежде чем прикасаться к пациенту. И область раны должна быть обработана карболовой кислотой, прежде чем я сделаю разрез. Стэмфорд приподнимает бровь, но не возражает. − Конечно, доктор. − И вы, естественно, будете наблюдать за пациентом на предмет любых признаков беспокойства. Шерлок открывает глаза и встречается взглядом с Джоном. Он напуган, и ему сейчас очень больно. Джон похлопывает его по плечу. − Не волнуйтесь, − бормочет он. − Никто не прикоснётся к вам, кроме меня. Стэмфорд моет руки, едва ли более чем поверхностно, используя карболовое мыло. Джон не настаивает; он лечил раны на поле боя, где невозможно поддерживать санитарные условия. Пока Стэмфорд надевает маску на нос и рот Шерлока и пускает газ, Джон моет руки, не сводя глаз с груди Шерлока. Она поднимается и опускается медленно, но неуклонно. Он не вздрагивает, когда Джон промывает рану. Не имея возможности узнать, куда попала пуля, Джон делает разрез в месте входа. К его огромному облегчению, рука, которая годами удерживала его от операции, не дрожит. Он рассказывает, что он делает, а Стэмфорд задаёт вопросы, что немного отвлекает, но он находит пулю и извлекает её, промывает разрез и проверяет, нет ли повреждений близлежащих органов. Не найдя ничего, требующего внимания, он аккуратно зашивает рану. Придётся это сделать, решает он. Инфекция теперь враг, и поддержание её в чистоте − единственное оружие. Пуля, отмечает он, выпущена из современного оружия. Он кладет её в карман. − Вы не пустите ему кровь? − спрашивает Стэмфорд. − Я имею в виду, чтобы уменьшить воспаление. Он не хочет оскорбить этого человека; Стэмфорд воспитывался в другую эпоху, и идея пускать людям кровь ещё не отвергнута из-за того, что она бессмысленна. Это не тот спор, который он может выиграть. Но он также не хочет пускать кровь человеку, который и так потерял много крови. − В таких случаях, − говорит он, − когда пациент потерял большое количество крови, в кровопускании нет необходимости. Это может даже ослабить пациента. Мы должны содержать рану в чистоте и перевязать, и убедиться, что он пьёт достаточно для регидратации, но только кипячёную воду. Его коллега кивает. − Ему понадобится морфий, когда он проснётся. − Поживём − увидим. Спасибо за вашу помощь, доктор Стэмфорд. Стэмфорд сияет. − С удовольствием, доктор Джонс. Могу я спросить ваше христианское имя? − Генри. Не Генри Джонс, медиевист. Он был моим дедушкой. И не Генри Джонс, археолог, ищущий Святой Грааль; это был мой отец. Я Генри Джонс, третий. Они оба были несколько разочарованы, когда я выбрал хирургию. Стэмфорд сочувственно кивает. − Мой отец хотел, чтобы я стал биржевым маклером. Только во лжи есть детали, вспоминает он слова Шерлока. Стэмфорд, похоже, этого не знает. Джон проводит ночь у постели Шерлока в палате, заполненной больными с различными недугами. Он спорит с медсестрой о том, что всё ещё находящийся без сознания мужчина находится слишком близко к пациенту с ранними признаками гангрены. Она явно считает доктора Джонса сумасшедшим, когда он приказывает ей вымыть руки, прежде чем прикасаться к его пациенту. Ему придётся самому присматривать за Шерлоком, пока он не сможет найти место для их ночлега. Викторианская больница − едва ли не худшее место для человека с любым недугом, но особенно с открытой раной. Врачи не всегда моют руки, медсестры повторно используют иглы и дают своим пациентам морфий, чтобы те не шумели, а переполненные палаты распространяют болезни среди людей с незаразными недугами. Шерлок просыпается ранним утром, раздражённый и страдающий от боли. − Боюсь, это должен быть морфий, − предупреждает его Джон. − Я почти уверен, что мы можем найти его в любом магазине на углу, так что не попадайся на крючок. − Где мы? Очевидно, Бартс. Может быть, мне следует спросить, в каком мы веке? Джон устал; он почти не спал, но отмечает, что у Шерлока нет никаких проблем с мыслью, что они путешествовали во времени. − Я не знаю, − говорит он, морщась, когда пытается размять затёкшую спину. − Почему ты не знаешь? − Шерлок пытается сесть, морщится и бросает на него сердитый взгляд. − Очевидно, я не в той форме, чтобы расследовать случившееся, так что тебе нужно разобраться с этим. − Я был немного занят, − огрызается Джон. − Что с того, что ты чуть не умер... снова... − Он чувствует, как его глаза наполняются слезами, и отворачивается, ожидая новых колкостей. − Прости. − Шерлок берёт его за руку. − Я не должен был выходить там, где она могла меня видеть. Это моя вина. − Чёрт возьми, так оно и есть. Но никто из нас не ожидал этого, что бы это ни было. − Найди газету, − предлагает Шерлок. − Я полагаю, тебе придётся украсть одну. Он встаёт, жалея, что не выспался как следует. − Хорошо. Не позволяй никому прикасаться к тебе, пока меня не будет. Никаких проверок швов или смены повязок. Я позабочусь о деньгах и сниму нам комнату в ночлежке. Даже если там грязно, это будет безопаснее, чем эта выгребная яма с инфекцией. Шерлок одаривает его слабой улыбкой. − Я обещаю, никто меня не тронет. Он одет как обычный парень из 2017 года, тот, кто носит пистолет за поясом джинсов. Владение оружием строго не регламентировано в этой викторианской реальности, но он уверен, что здесь никто не носит с собой Sig Sauer. Он просто надеется сойти за какого-нибудь чудака из рабочего класса. Может, и не так уж странно, хотя куртка, которую он купил за сто фунтов в «Маркс энд Спенсер», вероятно, была бы здесь намного дешевле. Самая бросающаяся в глаза странность в том, что на нём нет шляпы. На каждом человеке, которого он видит, надеты какие-то головные уборы: цилиндры, котелки, плоские кепки. На женщинах тоже, хотя у него нет описаний для этих сложных образцов модной одежды. Богатая женщина носит шляпу, которая выглядит так, будто на её голову села птица; бедная женщина носит грязный капор. Очевидно, это девятнадцатый век. Шерлок, возможно, смог бы точно определить год, но Джон не знаком с историей моды и может только догадываться. Он поднимает воротник, надеясь, что выглядит как парень, потерявший шапку. Он понимает, что сейчас холоднее, чем в 2017 году, и начинает идти снег. Засунув руки в карманы, он топает по улице, жалея, что так часто засыпал на лекциях по истории. Открыв оставленную без присмотра газету, которую он находит на скамейке, он узнает, что дата − 26 января 1891 года, но это не та информация, которая заставляет его остановиться как вкопанного, заставляя других пешеходов бормотать оскорбления и обходить его стороной. На первой странице представлены два наброска портрета. Заголовок гласит: «Холмс и Уотсон на свободе. Полиция обращается за помощью к общественности». На первом наброске явно изображён Шерлок Холмс, хотя у него зачёсанные назад волосы и убийственное выражение лица. На втором фото подпись: «Доктор Джон Уотсон». Он может видеть себя в глазах, но нижнюю половину лица скрывают огромные усы, густые и тёмные, с заострёнными концами. На нём шляпа-котелок. Он просматривает статью, засовывает газету в карман куртки и направляется обратно в больницу. К счастью, медсёстры обходят Шерлока стороной. Он всё ещё бледен, но выглядит не так болезненно, и у него достаточно сил, чтобы сердито смотреть на любого, кто приближается к нему. Джон пододвигает стул и осматривает его. − Тебе нужно больше пить, − говорит он, пощипывая кожу на руке Шерлока, быстрый тест на обезвоживание. − Я попрошу их принести тебе немного бульона. И чая. Тебе больно? − Это терпимо, − отвечает он. − Что ты узнал? Глаза Шерлока расширяются, когда Джон показывает ему газету. − Они говорят, что Шерлок Холмс и доктор Уотсон убили Мориарти, − резюмирует он. − Мориарти был всего лишь профессором математики, согласно статье, но ты выбрал его как главу преступной сети, и мы выступили против него. Нас разыскивают по подозрению в убийстве. «Хладнокровно застрелен», говорится в газете. Были свидетели... Шерлок нетерпеливо вздыхает. − Конечно, были. Ты думаешь, такой человек, как Мориарти, не может позволить себе надёжных свидетелей? − Но это не то, что произошло, − протестует Джон. − По крайней мере, с нами этого не случилось. − Та же стратегия, Джон. Он дискредитировал меня, заставил полицию подвергать сомнению каждое раскрытое мной дело, утверждая, что я нанял Ричарда Брука выдавать себя за Мориарти. Они сказали, что я изобрёл Мориарти. − Что с нами случилось? На дворе 1891 год, и где-то здесь есть другие Холмс и Уотсон. Прячутся, если знают, что для них лучше. И, очевидно, ещё один Мориарти. Это не имеет смысла. Если мы путешествовали во времени... — Он не может придумать, как закончить это предложение, поэтому оставляет его в подвешенном состоянии. Поморщившись, Шерлок кивает. − Я не уверен, что это имеет значение, что это такое. Однако мы оба не можем быть галлюцинациями, так что в некотором смысле это должно быть реальностью. Наша ближайшая проблема в этом. − Он указывает на газету. − Полиция, как правило, идиоты, но мы не можем рассчитывать на то, что сможем долго прятаться у всех на виду. − Они-мы действительно убили его? Шерлок снова закрывает глаза. − Я не знаю, − наконец говорит он. − Возможно, кто-то другой застрелил его, и его люди обвиняют нас. Или он инсценировал свою смерть, чтобы обвинить нас. − Согласно этому отчёту, мы столкнулись с ним в его комнатах, − говорит Джон. − Его горничная слышала спор до того, как раздались выстрелы, но не смогла разобрать всего, что было сказано. Она действительно слышала, как Мориарти в тревоге повысил голос и закричал: − «Вы должны бросить это, мистер Холмс!» Шерлок задумчиво прижимает палец к губам. − А затем раздались два выстрела. Это были выстрелы из одного и того же пистолета? − В статье не говорится. Предположительно, мы были там вдвоём. По крайней мере, так сказала горничная, когда её допрашивала полиция. Шерлок кивает, многозначительно смотрит на Джона. − У меня необычное лицо, и мне понадобится маскировка, если мы останемся здесь. Думаю, с тобой всё будет в порядке, если только ты снова не решишь отрастить отвратительные усы. − Маловероятно. − Он ерзает, испытывая неловкость при воспоминании: ты действительно собираешься оставить эту вещь себе? − Ты уже нашёл место, где мы будем жить? Джон качает головой. − Я отвлёкся, когда увидел это. − Он замечает дискомфорт Шерлока. − Тебе нужно ещё морфия. Послушай, я снова уйду. Я обещаю, что позабочусь обо всём. Тебе нужно восстановить баланс воды и отдохнуть. Я надеюсь вывезти тебя отсюда сегодня, прежде чем кто-нибудь догадается, кто ты такой. Я зарегистрировал тебя под именем Уильям Ш. Смит. Я Генри Джонс. − Индиана Джонс? Джон фыркает. − Я подумал, что Джонс был бы хорошим псевдонимом, и когда он спросил меня, как меня зовут, Генри был первым, о чём я подумал. Я удивлён, что ты не удалил фильм. Шерлок улыбается. − Молодец. Джон Уотсон, возможно, достаточно зауряден, чтобы при обычных обстоятельствах его не заметили, но с нашими лицами на первой полосе это привлекло бы внимание. И если бы ты назвал моё настоящее имя, кто-нибудь сообщил бы о нас. Мистер Смит и доктор Джонс могут легко кануть в лету. Особенно в век отсутствия технологий видеонаблюдения. − Точно. Есть какие-нибудь идеи, прежде чем я дам тебе ещё морфия? − Никакого морфия. Мне нужно быть начеку, чтобы отогнать этих медсестёр. − Тебе нужно справиться со своей болью. Но всё в порядке. Я постараюсь вернуться поскорее. − У тебя есть план? Он улыбается. − Подумал, что я мог бы начать с Бейкер-стрит, 221Б. − Может быть опасно, − говорит Шерлок, но улыбается в ответ. − Но вот мы здесь. Я надеюсь, что мы понравимся миссис Хадсон настолько, что она одолжит мне немного денег. − Он сжимает руку Шерлока. − Если нет, я думаю, что смогу сбежать от неё. Я постараюсь быть быстрым. Продолжай настраивать медсестёр против себя, но не доводи их до крайности, иначе они поставят тебе успокоительное в приоритет. − Да, капитан. Он колеблется, отгоняя мысль, что всё это безумие, и кто-нибудь узнает Шерлока, пока его не будет, или миссис Хадсон выдаст их. Его больше всего беспокоит рана; если она загрязнится, ничто не сможет остановить распространение инфекции по его телу. «Не умирай», думает он, выходя за дверь. Притворившись торговцем, он обходит дом 221Б по Бейкер-стрит с чёрного хода и звонит в колокольчик. Может быть, она его не узнает. Наверняка полиция уже побывала здесь. Когда дверь открывается, она там, одетая в длинное платье, прикрытое передником, волосы убраны под чепец. При виде него её глаза расширяются, и она прикрывает рот рукой. − Подождите здесь, − шепчет она, а затем говорит громким голосом: − Нет, спасибо, мистер Мартини, у меня нет ножей, которые вы могли бы наточить сегодня. − Она закрывает дверь. Он слышит голоса изнутри и прикладывает ухо к двери. − Говорю вам, я их не видела! Они были бы сумасшедшими, если бы пришли сюда. − Может быть, именно поэтому они пришли бы сюда, − отвечает грубый голос. − Пытаются сбить нас со следа. Мистер Холмс знает, как мыслит полиция, и какой бы план он ни разработал, его будет трудно разгадать. − Ну, это ваша проблема, инспектор Лестрейд, − отвечает она. − Боюсь, что публикация статьи на первой полосе с рисунками их обоих сделала ваш план довольно очевидным. − Вы предупредите нас, если они придут сюда, миссис Хадсон, − говорит Лестрейд. − Знаете, укрывательство преступников сделало бы вас соучастницей. Сердце Джона испуганно бьётся. Очевидно, что они не могут здесь оставаться, но, может быть, миссис Хадсон поможет им. Она узнала его, но не выдала. − Они этого не сделают. Но, конечно, я не собираюсь укрывать преступников, как бы я ни думала, что вы неправы. Они заслуживают справедливого суда, а не публичного повешения. Он слышит, как они уходят к входной двери, продолжая разговаривать, но он не может разобрать слов. Он ждёт. Когда проходит минута, он слышит тихое постукивание каблуков её туфель по деревянному полу, и дверь распахивается. Не здороваясь, она сразу же втягивает его внутрь. − Вы сумасшедший, что пришли сюда, − говорит она, держа его на расстоянии вытянутой руки и изучая. − Но, по крайней мере, вы изменили свою внешность. Где он? − Она тут же передумывает, качает головой. − Нет, не говорите мне. Чем меньше мне придётся врать, тем лучше. Просто скажите мне, что с ним всё в порядке. Я слышала, у вас двоих была стычка с полицией. − Он ранен, но нет... это не слишком серьёзно, − говорит он. Она кивает. − Что вам нужно? − Немного денег. И место, где можно остановиться, пока мы с этим не разберёмся. − Они найдут вас здесь. Полиция не так глупа, как всегда говорит мистер Холмс. Но у меня есть подруга, у которого есть комната в подвале, не сырая и не заплесневелая, но достаточно сухая, чтобы иногда сдавать её в аренду. Её зовут миссис Тёрнер, и её дом находится в Олбани, к востоку от парка. Номер 51, к северу от Мэрилебон-роуд. Она примет вас с моего разрешения. − Она нацарапывает записку на листке бумаги и протягивает ему. − Передайте ей это, чтобы она знала, что я вас послала. − У нас закончились деньги, − говорит он. Она открывает ящик стола, достаёт маленький мешочек. − Это принадлежит мистеру Холмсу. Он подарил его мне, когда его неприятности с профессором только начинались. Его намерением было внести арендную плату за несколько месяцев вперёд, но я предвидела, к чему это приведёт, и отложила это. В любом случае, это поможет вам продержаться несколько недель. − Вы чудо, миссис Хадсон. − Он заглядывает в мешочек, быстро оценивает, затем понимает, что децимализация ещё не произошла, и он понятия не имеет, сколько шиллингов в фунте или что можно купить за фунт. − Я не знаю, что бы мы без вас делали. − Ну. − Она слегка краснеет. − Вы с мистером Холмсом всегда были хорошими арендаторами, несмотря на химические взрывы − и странных людей, приходящих в любое время суток. Вы оба преданы справедливости, и это то, что, на мой взгляд, имеет значение. Я не верю, что кто-то из вас мог убить человека, даже такого, как профессор Мориарти. Что бы вам ни понадобилось, скажите миссис Тернер, и она сообщит мне. А теперь уходите! И убедитесь, что за вами никто не следит. Я пришлю ещё одежды. − Она окидывает взглядом его наряд. − Интересная маскировка. Хотя вы мне нравитесь без усов. Идя по переулку, он высматривает любого, кто мог бы обратить на него внимание. Теперь ему придётся всё время быть начеку, по крайней мере, пока Шерлок не окрепнет. Осознание того, в какой серьёзной опасности они находятся, заставляет его сердце колотиться, а внутренности скручиваться. Всё это слишком странно, чтобы поверить. Может быть, это всего лишь сон. Может быть, Фаулер застрелила его, и он в коме. Может быть, они оба мертвы. Но запахи в воздухе, акцент людей, которые, как он подслушивает, разговаривают друг с другом, здания, покрытые чёрной пленкой от угля, который люди сжигают в своих очагах, грязные мощеные улицы с нечистотами, текущими по сточным канавам − ничего из этого он не мог себе представить. Он думает о том переулке, пытаясь вспомнить, было ли в нем что-то странное. Возможно, им нужно будет вернуться туда. Возможно, теперь это их жизнь. Он не знает, что будет дальше. Они снимут комнату у миссис Тёрнер, а что потом? Мориарти. Он − ключ ко всему. Шерлок, должно быть, подумал об этом и, Джон надеется, придёт к какой-нибудь идее. У Джона нет своей. Перед ним маячит больница, древнее каменное здание, напоминающее ему о том дне, когда Шерлок упал на тротуар. На самом деле он не умер, но Джону всё ещё больно вспоминать тот день, фарс, который Шерлок и его брат разыграли, чтобы убедить Джона, что он мёртв. Два года он горевал. Прошло почти четыре года с тех пор, как Шерлок вернулся, удивив Джона в ресторане, где он собирался сделать предложение. Пришло время двигаться дальше, решил он, и Мэри была тем человеком, который поможет ему построить новое будущее. Она не была Шерлоком, но она ему нравилась. Возможно, он любил её. Было трудно сказать, поскольку даже спустя два года после потери Шерлока он всё ещё переживал тот день. Он знал, что это нездорово; как и вернувшаяся психосоматическая хромота. Столько всего произошло с тех пор, трагических событий, по сравнению с которыми тот вечер в «Лэндмарк» выглядел как комедия. Он, конечно, простил Шерлока. Однако их отношения пострадали, и ни один из них, казалось, не знал, как всё исправить. Смерть Мэри стала тяжёлым ударом для них обоих. Несколько месяцев спустя, когда Джон постучал в дверь дома 221Б, спрашивая, может ли он вернуться, Шерлок, казалось, удивился, но пригласил его войти. 2017-й − это не 2010-й. Они явно были друзьями, как бы вы это ни определяли, но Джон никогда не был уверен в своих отношениях с Шерлоком. Возможно, он был просто привычкой, от которой Шерлок безуспешно пытался избавиться. Со своей стороны, Джон пришёл к пониманию своих собственных чувств: он любит Шерлока, но не может ожидать ничего взамен. Какие бы чувства ни испытывал Шерлок, он держит их близко к сердцу. Они вернулись к раскрытию дел, и этого достаточно. Джон, однако, продолжает работать на полставки; кем бы он ни был, он всё ещё врач, и это может быть полезно. Шерлок пообещал, что больше не будет фальшивых самоубийств, никаких одиночных приключений, но Джон всё ещё беспокоится. В следующий раз, когда Шерлок уйдёт, это произойдёт потому, что он на самом деле не нуждается в Джоне, который, честно говоря, мало чем может зарекомендовать себя в качестве напарника, кроме своего меткого взгляда и готовности броситься навстречу опасности. Где бы и в каком бы веке они сейчас ни были, им предстоит решить гораздо более серьёзную проблему, которая может стоить им жизни. И, похоже, именно Джону придётся её решать.