***
Холмс/Уотсон (АКД) /2017 (BBC-версия)***
Во время прогулки Уотсон кладёт свою ладонь на сгиб руки Холмса. − Я буду скучать по этому. Холмс улыбается. − По чему конкретно? − О, в 1891 году мы всё ещё могли гулять вот так, рука об руку, но я не мог сделать этого. − Он останавливает Холмса, приподнимается и целует его. − Я люблю вас. Это всегда вертится у меня на кончике языка, и возможность открыто признать это − это чудеснее, чем я когда-либо мог себе представить. Они идут дальше. − Вам это может надоесть, − говорит Холмс через мгновение. − Новизна может выветриться, и это может казаться менее замечательным, если вы будете делать это постоянно. − Никогда, − возражает Уотсон. − Обычаи не могут пресытить ваше бесконечное разнообразие. − Значит, вы останетесь на Бейкер-стрит? − Да. Я больше не уйду, Холмс. Я верю, что у нас двоих хватит изобретательности справиться со сплетнями. Холмс фыркает. − Разговоры будут всегда. Люди мало что ещё делают. − Он останавливается. − Уотсон, возможно... вы могли бы быть здесь счастливее. Уотсон пристально смотрит на него. − Я думал о вас то же самое. Не только потому, что здесь мы можем открыто говорить о том, кто мы есть, но и потому, что... вам нравится весь этот прогресс. Технологии. Ваши глаза, когда вы объясняли про единицы и нули... Я верю, что вы человек, который мог бы чувствовать себя здесь как дома. И мне интересно, были бы вы счастливее. Знаете, мы могли бы... остаться здесь. Он кладёт руку на щеку Уотсона. − О, мой дорогой. Я не скажу, что меня это не прельщает. Но нам здесь не место. Это как посетить Индию − осматривать достопримечательности, есть еду, думая, что вы никогда не были в таком удивительно экзотическом месте. Но через пару недель вы начинаете задаваться вопросом, почему, как вам казалось, вы так сильно полюбили карри, и вы потеете сквозь свой костюм, проклиная жару и пыль, устав кричать на водителей и владельцев магазинов, которые не понимают, что вы говорите. Вы скучаете по запаху дождя на улицах Лондона, по пиву в пабе на углу, по огню в камине, по домашним акцентам. Уотсон печально улыбается. − Я действительно скучаю по нашему Лондону. И по нашей квартире, по нашей миссис Хадсон. − Я также задаюсь вопросом о своём месте в этом мире. Здесь просто слишком много нужно знать, информации нет конца. Вы часто упрекаете меня в том, сколько места занимают мои альбомы для вырезок и как они продолжают расти. Здесь информация больше не умещается на странице, и она растёт в геометрической прогрессии. Я не уверен, что такой человек, как я, смог бы адаптироваться. Я научился сам решать проблемы нашего Лондона. Здесь я бы всегда старался не отставать, даже когда прогресс бежит вперёд. − Он не отстаёт? Я имею в виду, ваше второе «я», здесь, в 2017 году? Улыбаясь, он качает головой. − Нет, он разработал совершенно другой способ работы с информацией. Эта технология учит мозг мыслить по-другому, в манере, чуждой мне. Я не знаю, смог бы я этому научиться. − Вы могли бы. − Но я не хочу. − Чего вы хотите, Холмс? − Я хочу жить с вами, раскрывая преступления, пока наши тела не скажут нам остановиться, и мы не решимся на новое приключение. Это могло бы привести нас в коттедж далеко от Лондона, где мы могли бы прожить наши годы вместе, любя друг друга. И я надеюсь, вы тоже этого хотите. Уотсон вздыхает. − Хочу. И я думаю, что наши зеркальные «я», вероятно, хотят чего-то подобного. Нам здесь не место, и мы не имеем права отнимать у них жизни, заставлять их жить в чуждом им мире. − Хорошо. − Он снова обнимает Уотсона и целует его. − Я знаю, это будет давить на вас, думать, что мы украли жизнь, на которую не имеем права. − Но есть кое-что ещё, что меня интересует. − Чему вы удивляетесь, дорогой? − О каком одолжении вы просили Майкрофта? Он передал вам что-то, когда мы прощались. − Просто небольшая страховка, на случай, если это не сработает и мы будем вынуждены остаться. А, вот мы и здесь. Переулок такой, каким он его помнит. Они стоят, глядя вдоль него в сторону склада. − Лестрейд скоро должен быть здесь, − бормочет Холмс. Уотсон поворачивается, оглядывая улицу, будто пытается сохранить каждую деталь в поле зрения писателя. Его улыбка исчезает. − Мы не знаем, что там произошло. Если мы справимся, то, возможно, всё ещё будем разыскиваемыми преступниками. − У меня такое чувство, − говорит Холмс. − Я подозреваю, что Скотланд-Ярду оказали некоторую помощь в раскрытии убийства Мориарти. А, вот и мистер Лестрейд, а с ним мисс Фаулер. Боюсь, никто из нас не одет для 1891 года. Лестрейд с улыбкой рассматривает их. − Что ж, джентльмены, это было интересно. Рад, что у нас была возможность поработать вместе. − Дорогой мой, − говорит Холмс. − Мы получили огромное удовольствие. Хотел бы я сказать, что мы ещё увидимся, но боюсь, что пройти через зазеркалье во второй раз − это всё, на что мы можем рассчитывать. Я не думаю, что это войдёт у нас в привычку. − А обвинения в убийстве? Если с вашей стороны есть другой Грег Лестрейд, он не позволит вам сорваться с крючка. − Я верю, что наши коллеги из 2017 года раскроют это. − Он улыбается Уотсону. − Я надеюсь, они решили и несколько других вопросов. − Что ж, удачи вам обоим, − говорит Лестрейд. − И вам, мисс Фаулер. Вам следует подумать о том, чтобы разыскать этих двоих в 1891 году. Они могли бы найти вам работу. Она кивает. − Спасибо, мистер Лестрейд. − Спасибо, − говорит Уотсон. − У такой умной женщины, как вы, есть возможности. − Нам лучше идти, − говорит Холмс. − Не так ли? Он берёт Уотсона за руку, другую свою руку протягивает Кейденс Фаулер. − Ещё раз в бой, дорогие друзья. Попрощайтесь с 2017 годом. В переулке поднимается туман. Рука об руку они делают шаг. Мир меркнет, когда их окутывает туман. Переулок: Джон/Шерлок (BBC)/1891 (АКД-версия) Они ждут в начале переулка, ожидая прибытия доктора Бланшар. Желудок Джона сжимается от беспокойства. − Перестань думать так громко, − говорит Шерлок совершенно спокойным голосом. − Ничего не могу с собой поделать. − Он проводит рукой по волосам. − Мы входим в червоточину, Шерлок. Это безумие. Шерлок хватает его за руки, останавливает их. − Всё будет хорошо, Джон. Мы уже сделали это однажды, не сойдя с ума. У нас всё будет хорошо. − Шерлок, − говорит он. − Когда мы вернёмся, всё будет по-другому, не так ли? − Какие вещи? − С нами. Мы разные. Я имею в виду, я рад. Я люблю тебя, и я не хочу возвращаться к тому, что между нами было. Шерлок заключает его в объятия, целует в лоб. − У нас всё будет хорошо. Я тоже тебя люблю, и если потребовалось путешествие в зазеркалье, чтобы понять это, я рад, что мы это сделали. Джон вздыхает и кладёт голову Шерлоку на грудь. − А если мы не вернёмся? − Доктор Бланшар, кажется, думает, что это сработает. − Но если нам придётся остаться, − говорит Джон. − Любить друг друга здесь преступно. Два года каторжных работ, если нас будут судить и признают виновными. − Я не волнуюсь. И я готов сделать всё необходимое, чтобы оставаться в безопасности. − Я женат, ты знаешь. Мэри Морстен всё ещё жива здесь и, возможно, решит забрать меня обратно, если с её учёбой ничего не получится. − По крайней мере, она не убийца, − отвечает Шерлок. − Что бы ни случилось, мы с ней разберёмся. Но я думаю, что эту проблему придётся решать другому Джону Ватсону. Ты выглядишь грустным. Почему ты грустишь, Джон? − Я хочу домой, но... есть вещи, по которым я буду скучать. Здесь мы впервые поцеловались, Шерлок. − Мы впервые поцеловались на Бейкер-стрит, 221Б, где мы в настоящее время проживаем, в 2017 году. Отныне я буду целовать тебя каждый день, чтобы напоминать тебе об этом. И ты будешь спать в моей постели, а не в той другой комнате наверху. − Ты будешь слушаться своего врача, по крайней мере, до тех пор, пока полностью не выздоровеешь. И мы оба остановимся и обдумаем последствия наших действий, прежде чем снова бегать по переулкам. Шерлок смеётся. − Ты говоришь так, будто каждый переулок − это портал в какую-то другую Вселенную. − Я бы вернулся в прошлое, если бы мог. − Джон опускает голову. − Я хотел бы исправить кое-что из того, что нас разлучило. Мэри, например. − Твой гнев на меня был оправдан. Я мог бы подойти к тебе по-другому, теперь, когда я лучше понимаю, что ты чувствовал. Но то, что произошло − это часть нашей истории, не твоя вина и не моя, и изменить эти события − значит изменить то, кто мы есть. Я люблю тебя, Джон. Я доверяю тебе, и я уважаю тебя, и я никогда не забуду, что ты дважды спас мне жизнь в 1891 году. Ты замечательный. Джон улыбается ему. − Я тоже тебя люблю. И я больше никогда тебя не покину. − А, вот и доктор Бланшар. − Шерлок разжимает объятия, но продолжает держать Джона за руку. − Мистер Холмс, доктор Ватсон. − Она улыбается, но выглядит усталой. − Я изучила проблему и верю, что мы втроём потенциально усилим притяжение. Если этого будет достаточно, портал откроется. Вы готовы проверить мою теорию? − Готовы настолько, насколько это вообще возможно. − Джон берет её за руку. − Прощай, 1891 год. Конец переулка окутывается туманом. Рука об руку они делают шаг навстречу тому, что ждёт их впереди. После: С другой стороны Уотсон просматривает стопку газет, которые остались на столе в гостиной. − Боже милостивый! − восклицает он, уставившись на заголовок. − В чём дело? − Мориарти прыгнул в водопад − в Швейцарии! Наш мистер Ательни Джонс выследил его в Райхенбахе, где ему удалось совершить дерзкий побег из лап нашего заклятого врага. − Он с отвращением откладывает газету. − Как мне описать это дело, Холмс? Мориарти, дважды мёртвый! Другой вы, должно быть, раскрыли, но я понятия не имею как! Холмс поднимает взгляд от своих записей. − Дорогой Уотсон, вы рассказчик − какой бы сюжет вы ни придумали, чтобы всё это объяснить, ваши читатели с радостью его примут. − Но... − Уотсон пожимает плечами, побеждённый. − Я хотел бы знать правду. Не так ли? − В таком случае, − говорит Холмс, поднимаясь с кресла и направляясь к креслу Уотсона, − вы могли бы просто прочитать отчёт, оставленный для нас другим вами. − Он протягивает Уотсону свой блокнот. − Он написал записку для вас, дорогой. − Но вы уже догадались об этом, не так ли? Наклонив голову к Уотсону, он одаривает его красивой улыбкой. − Да. И это был не другой я, который раскрыл это. Вы должны перестать выставлять себя дураком, Уотсон. − Но вы раскрыли дело Кейденс Фаулер в 2017 году. Я не очень-то помог с этим. Холмс наклоняется и целует его озабоченный лоб. − Значит, мы подходим друг другу. Я вижу возможности, вы видите практичность. Я следую своим выводам, а вы − своим инстинктам. Одно не является полным без другого. Лицо Уотсона расплывается в улыбке. − Вы рассказываете о приключениях, я пишу истории. − Кстати. − Он лезет во внутренний карман и протягивает Уотсону конверт. − Возможно, вы захотите это прочитать.***
− Что ж, − говорит Майкрофт Холмс, глядя на них поверх стола для завтрака. − Приятно видеть, что вы оба выглядите такими ужасно довольными собой. Можем ли мы ожидать радостного объявления? Шерлок закатывает глаза. − В этом нет необходимости. Все предполагали годами. Мы могли бы также позволить им поверить, что они были правы. Джон поднимает взгляд от своей яичницы. − Вы с ними встречались? − Да. Они были очень похожи на вас с Шерлоком, за исключением того, что у них были очень приятные манеры. Возможно, вам будет интересно узнать, что доктор Бланшар появиллась снова. И Скотланд-Ярд прекратил дело против Кейденс Фаулер, которая, по-видимому, никогда не существовала. − И как доктор Бланшар объясняет своё исчезновение? − спрашивает Джон. − Она не объясняет. Наши физики в настоящее время изучают её исследования. − У правительства есть физики? Майкрофт бросает на Джона раздражённый взгляд. − Я ненавижу констатировать очевидное, доктор. Ваше правительство располагает всем, что считает необходимым, включая физиков. − Но, − говорит Джон, всё ещё озадаченный. − Физики? − Лучше не спрашивать, − говорит Шерлок. Он поворачивается к брату. − Я полагаю, это означает, что Джоанна Бланшер отныне будет работать на правительство. Судьба гораздо хуже, чем в 1891 году. Джон начинает собирать посуду. − Но как насчёт переулка? Что, если кто-то ещё исчезнет в следующем году? − Его замуровывают, − говорит Майкрофт. − Официально этого переулка никогда не существовало. − И сколько ещё пространственно-временных аномалий контролирует британское правительство? − Он вздыхает. − Не берите в голову, я полагаю, это государственная тайна. Майкрофт приподнимает бровь. − Я могу только сказать, что это изучается. − Ещё чаю, дорогой брат? − Шерлок улыбается. − Да, пожалуйста. Знаешь, твоё зеркальное отражение попросило меня об одолжении. Джон наполняет чашку. − Что это было за одолжение? Он достаёт конверт из внутреннего кармана и протягивает его Шерлоку. − Это копия того, что я ему дал. Джон заглядывает Шерлоку через плечо, когда тот открывает его и читает. «В этот 29-й день января 2017 года брак Уильяма Шерлока Скотта Холмса и Джона Хэмиша Уотсона был торжественно заключён в соответствии с обрядами и церемониями Англиканской церкви...» − Свидетельство о браке? − Да, − говорит Майкрофт. − По законам того времени мужчины, которые любили других мужчин, были преступниками. Он сказал мне, что если бы они не смогли покинуть 2017 год, он хотел бы жениться на Уотсоне. Очевидно, подмена сработала, и вот вы здесь. Но это было... трогательно, насколько они были преданы друг другу. Джон обменивается взглядом с Шерлоком. − Мы женаты. Шерлок поднимается со стула, опускается перед ним на одно колено. − Проблема?***
− Мы женаты. − Глаза Уотсона наполняются слезами, когда он читает документ. Он смеётся. − Ну, в 2017 году так оно и есть. Холмс поднимается с колен. − Я полагаю, мне придётся спрятать бумагу. Не то чтобы это придавало нам какой-либо юридический статус. Но мы оба знаем, что в глазах Бога, через век, менее ограниченный, чем этот, мы будем едины. − А я двоеженец, всё ещё женат на Мэри. − Возможно, это ошибка, но она дала вам обоим то, чего вы хотели. Для неё есть школа, её партнёрша и шанс жить своей собственной жизнью. Что касается вас, что ж, боюсь, вы останетесь со мной. Я понимаю, насколько трудным было для тебя решение жениться, Джон... − С каких это пор вы называете меня Джоном? − Как мне следует называть своего мужа? Уотсон хихикает. − И я полагаю, мне следует называть вас Шерлоком, по крайней мере, когда мы одни. − Как бы вы меня ни называли, я всегда буду слышать это как самое нежное обращение, мой дорогой.***
Джон держит в руках сертификат. − Когда я думаю, чего им стоило сохранить свои отношения в тайне, я удивляюсь, почему нам потребовалось так много времени, чтобы разобраться в этом. Майкрофт вздыхает и поднимается на ноги. − Потому что вы идиоты. И не вините меня, доктор Ватсон. Как только я встретил вас, я сразу понял, что вы из тех людей, которым нужно поле битвы. А Шерлоку нужна проблема, о которую можно биться головой. Вы провели последние семь лет, упорно борясь с решением. Я мог бы сдвинуть дело с мёртвой точки, просто запретив вам жить вместе, но мой брат предупредил меня, что моё вмешательство недопустимо. Шерлок закатывает глаза. − Я полагаю, ты веришь, что если бы в 2010 году существовал закон, объявляющий преступной любовь между мужчинами, мы бы сразу же вступили в отношения, хотя бы для того, чтобы бросить тебе вызов. Майкрофт опирается на свой зонт, переводя взгляд с одного на другого. − Мне не нравится быть правым всё время, брат мой. Это бремя я научился нести с достоинством. Поэтому я желаю вам вечного счастья; это проблема, которую вы с вашим врачом наконец решили. Вы счастливы: дело закрыто. − Вы действительно это имеете в виду? Майкрофт хмурится. − Конечно. Шерлок смеётся. − Тогда иди сюда. − Без колебаний он обнимает Майкрофта. − Спасибо тебе, Майкрофт, за всё, что ты сделал. Даже за то, о чём я не знаю. Может быть, особенно за эти вещи. Я не говорю, что хочу знать, но я благодарен. Джон поднимает телефон и делает снимок. − Это для блога. Майкрофт выглядит немного растерянным, но храбро улыбается. − Хорошо. Это было чудесно, но я, пожалуй, пойду своей дорогой. − У двери он оборачивается. − Знаешь, мама будет ждать свадьбы.***
Холмс поднимает взгляд от газеты и хмурится, когда Уотсон заходит в комнату. − Где вы были? − Я кое с кем встречался. С коллегой. − Он снимает пальто и вешает его у двери. − Мы выпили в «Дог энд Дак». − Я не уверен, что вам пока стоит ковылять по Лондону, Уотсон. Очевидно, что у вас всё ещё немного болит рана. Наверняка ваш коллега не ожидал, что вы выйдете выпить, когда вы так недавно были больны. − Это был не один из моих коллег-медиков. Это был Берти, молодой автор, о котором я вам рассказывал. Он пытался опубликовать рассказ и хотел, чтобы я поговорил с Дойлом. Вы помните, он прислал мне рассказ. − Х-х-м... Есть что-нибудь хорошее? − Потенциал есть, но это явно юношеская попытка. Дойл отказал ему, сказал, что ему нужно поработать над этим. Берти хотел, чтобы я дал ему несколько советов, поэтому я согласился встретиться с ним и выпить. − Я его не помню. Берти. Он Альберт или Роберт? − Ни то, ни другое. Он Герберт Джордж Уэллс. Вы с ним не встречались. Высокомерный, но довольно бестолковый писатель. Он исправится. − Итак. Вы дали мистеру Уэллсу несколько советов. Уотсон усмехается. − Вообще-то, я мог бы подсказать ему новую идею. Мы говорили о путешествиях во времени. − Вы рассказали ему о нашем приключении? − Нет, я не видел никакого смысла пытаться убедить его, что мы прошли через портал в другую реальность. Я просто представил это как вымышленную идею. − Я думал, вы собираетесь написать эту историю сам. «Таинственное приключение в зазеркалье». − Боюсь, Дойл бы этого не допустил. Мои читатели любят детективные истории и будут разочарованы, если покажется, что я меняю жанры. Мне пришлось бы делать это под псевдонимом, а затем привлекать новых читателей. Я объяснял Берти, как трудно начинающему автору найти аудиторию читателей, используя эту идею в качестве примера. Он был очень воодушевлён и убедил меня написать это. И я подумал, почему бы ему не попробовать? − Что ж, это очень великодушно с вашей стороны, Уотсон. Я надеюсь, он одобрит вашу идею. − О, мне всё равно. У меня достаточно материала, чтобы написать о вас сотню рассказов и ещё дюжину книг. − О нас, Уотсон. Мы партнёры, и я не позволю вам выставлять себя дураком, пока я играю в блестящего детектива. − Однажды вы назвали меня своим проводником света. − Я думаю, вы придумали это для истории. Я бы никогда такого не сказал. У вас есть свой собственный свет, дорогой, и я наслаждаюсь им. Вы должны думать о себе лучше. Уотсон улыбается, наклоняется и целует его в лоб. − Как пожелаете, мой гений.***
− Твои пальцы стучали по клавишам всё утро, Джон. Будут ли обновления в блоге? − Возможно. У меня есть пара старых дел, о которых я мог бы написать. Но я подумал, что попробую что-нибудь новенькое. Шерлок бросает на него проницательный взгляд. − Почему ты краснеешь? Это порнография? Ты пишешь анекдоты? − Что? Нет! Я ничего не буду размещать о нас в блоге. Это личное. − Х-х-м... Личное? Я думаю, что нет. Лестрейд знает. − Ты сказал ему? − Он на что-то намекнул и воспринял мою загадочную улыбку как подтверждение. − Я полагаю, это было неизбежно, что он узнает. Он не ужасный детектив, знаешь ли. − Нет, он не такой, и ты тоже. Тогда, я так понимаю, ты не будешь писать о деле Кейденс Фаулер. − Ну, это то, над чем я работал. − Джон тяжело вздыхает, закатывает глаза и закрывает ноутбук. − Послушай, я знаю, ты невысокого мнения о моих работах. Это просто дурацкий блог... − Тот, который принёс довольно много прибыли нашей фирме. − Нашей фирме? − Мы партнёры, знаешь ли. О чём бы ты ни думал, просто скажи мне. Ты не специалист по литературе, но ты очень хорошо передаёшь голос современного человека. Людям нравится твой блог, нравятся истории, которые ты рассказываешь, какими бы романтичными они ни были − и это то, что я недавно переосмыслил. Если ты хочешь написать роман, сделай это. Я не буду возражать. Ты романтик... − Это путешествие во времени. − Джон краснеет до корней волос. − Я пишу статью о портале. Аномалия. Я знаю, это глупо. И если я всё-таки решу это опубликовать, я изменю наши имена. Просто... если тебе это не нравится, скажи мне сейчас. − Не нравится? − Шерлок смеётся. − Мне это нравится. Я уверен, что ты станешь Гербертом Уэллсом двадцать первого века. − В самом деле? Ты хочешь, чтобы я это написал? − Я хочу, чтобы ты писал всё, что пожелает твоё сердце, Джон. Если это сделает тебя счастливым, я счастлив. И я буду бороться с любым издателем, который тебе откажет. − Знаешь, у меня было предложение. − Он снова краснеет. − Некоторое время назад. Они хотели, чтобы я приукрасил свои записи в блоге, превратил их в книгу коротких рассказов. Но я не был уверен, как я к этому отношусь, и когда появился ты, живой и невредимый, я убрал это подальше. Шерлок садится. − Хорошо, теперь ты должен написать это. Расскажи нам о приключениях, которые видит твоё воображение, Джон. Путешественники во времени, космические путешественники, странники по измерениям, андроиды в пустынном будущем, пытающиеся спасти человеческую расу. Опиши меня как волшебника, а себе как кота. Сделай нас бессмертными. Стань автором. Улыбаясь, Джон издаёт тихий смущённый смешок. − Хорошо, я так и сделаю. Но во всём, что я напишу, будет романтика. Шерлок усмехается. − Хорошо. Сейчас я тебя поцелую, а потом ты вернёшься к работе. Он это делает, Джон это делает, и 221Б возвращается в состояние спокойной удовлетворённости.***
«Симпсонс» в «Стрэнде» кажется хорошим местом, чтобы отпраздновать их возвращение. Их гость оглядывает ресторан так, словно всё это ему приснилось. − Я ценю всё, что вы для меня сделали, мистер Холмс, − говорит Кейденс Фаулер. − Я не хотела ни в кого стрелять, и мне жаль, что это был доктор Уотсон. − Я в порядке, − отвечает доктор. − Это было неприятно, но могло быть намного хуже. Моё ранение дало мне возможность увидеть внутреннюю работу современной больницы. Я только надеюсь, что вы навсегда отказались от своей криминальной карьеры. − Клянусь, что да, и в этом виноваты вы и мистер Холмс. − Что привело вас на этот путь? Холмс качает головой. − Это очевидно, не так ли, Уотсон? Она родилась в бедности, рано осиротела и не получила ничего, кроме базового образования. Мужчина на её месте, возможно, усердно работал бы и сводил концы с концами, но мисс Бланшар, хотя и была умна, не была достаточно образована, чтобы работать в магазине или наняться горничной, и ей не нравились альтернативы, к которым вынуждены прибегать многие молодые женщины. Для бедной женщины выход замуж в обществе маловероятен, а замужество только обременяет её еще большим количеством ртов, которые нужно кормить, поэтому она мудро решила избежать этого. Её наняли компаньонкой к пожилым дамам, и в этой работе она увидела возможность обеспечить своё будущее. − Я не убивала никого из своих дам, − говорит она. − И я не брала больше, чем мне было нужно. Я просто откладывала на чёрный день. Вы знаете, когда в Лондоне идёт дождь, всё промокают, но во время наводнения больше шансов утонуть у бедняков. − Действительно, − говорит Холмс. − Но теперь вы работаете на нас. И миссис Хадсон, конечно. − Почему псевдонимы? − спрашивает Уотсон. − Я не знала, где нахожусь, − отвечает она. − Я боялась назвать своё имя. И этот мир заставил меня почувствовать себя другим человеком. − Но эти имена, они были очень странными. Почти как имена из романа. Она улыбается. − Я действительно умею читать, доктор. И я прочитала несколько рассказов мистера Диккенса. Я чувствовала, что сама попал в историю, поэтому придумывала имена. − Изобретательно, − говорит Холмс, приподнимая бровь. − Вы когда-нибудь думали о работе под прикрытием?***
− Разве мы не можем просто сказать твоей маме, что хотим маленькую свадьбу? − Джон хмуро смотрит в свой телефон, читая список гостей, который прислала ему свекровь. − У меня уже была большая свадьба. Ну, большая. Мне этого было достаточно. И ты спланировал эту свадьбу. Ты действительно хочешь повторить всё сначала? Цветы, фотограф, приглашения, центральные элементы... у меня болит голова даже от одной мысли об этом. Кроме того, мы уже официально женаты. Такое впечатление, что мы просто выпрашиваем подарки. − Попробуй сказать это ей, − отвечает Шерлок. Джон вздрагивает. − Нет, спасибо. Я согласен с твоей точкой зрения; если это сделает твою мать счастливой, кто я такой, чтобы возражать? − Все эти традиции, знаешь ли, викторианского происхождения. Цветы, торт, белое платье... − Кто из нас наденет это платье? − Как насчёт смокингов в тон? − С галстуками цвета лаванды? Они оба заливаются смехом. − Как насчёт этого, − наконец говорит Шерлок. − Мы согласны со всем, что предложит мама, пусть она всё спланирует, и считаем, что наша единственная обязанность − просто прийти в назначенный день и хорошо провести время. − Договорились. А теперь иди спать.***
− В них есть что-то особенное, − говорит миссис Хадсон. Лестрейд улыбается и качает головой. − Любовь может сделать это с человеком.***
− Отложите перо, Уотсон, и идите спать.***
− Ты уверен, что готов к этому? Я имею в виду твою рану... − Я, безусловно, проснулся. Иди сюда.***
− Ты думаешь о них? О наших зеркальных «я»? Вздох. − Да. Но чем больше проходит времени, тем тусклее всё становится. Кивок. − Как сон. Любопытный сон. − Жизнь, что это, как не сон − и мы открываем глаза на унылую реальность. − Не так скучно. Я доволен тем, что есть. Наверное, я никогда раньше этого не ценил по-настоящему... Я надеюсь, что они счастливы. − Наши надежды и желания не могут повлиять на них. Я забочусь только о твоём счастье. Ты счастлив, не так ли? − Безусловно. − Тогда иди спать, любимый, и пусть я тебе приснюсь.