Пантеон падших богов

Турбо сильно изменился, но Вова узнал его с первого взгляда. От скорлупы, что со слезами на глазах провожал его на войну не осталось и следа. Сколько лет прошло? Восемь? Турбо уже двадцать четыре, он высокий, вооруженный мужчина, но Вова смотрит на его торчащие кудряшки и так же, как и восемь лет назад, хочет спрятать его от всего мира. Защитить, как защищал от отца алкоголика, от других группировшиков слишком эмоционального мальчишку и как защитил от себя, своих грязных мыслей. Мыслей, которых не должно было быть в голове одного пацана, про другого. Мыслей за которые его бы не просто отшили и Турбо вместе с ним, чтобы другим было не повадно. Целых восемь лет Вова думал, что отболело, что война напалмом выжгла эту грязь из его мыслей. Больше не один парень или мужчина не будили в Вове этих чувств. Но вот Вова смотрит на такого изменившегося Валеру: повзрослевшего, возмужавшего, но всё с теми же кудряшками и горящими зелёными глазами и вся утрамбованная кирзовыми сапогами и автоматными очередями грязь лезет откуда то из глубин мерзкой вовиной души. — Вова, — выдыхает Турбо и сгребает его в крепкие объятия, Суворов отвечает ему тем же, вдыхая незнакомый, но такой родной аромат. — Я в порядке, спасибо, что спросил. Подумаешь потыкали в лицо пистолетом, а из моего клуба сделали проходной двор, но ты обнимайся, обнимайся, — саркастично проговорил Кащей. — А вы вон из кабинета, если завтра не поставите дверь как было, то спрошу, с каждого, — уже другим голосом проговорил Кащей. Охранники покивав болванчиками вышли из кабинета, кое-как приставив выбитую дверь. — Тебя тоже касается, — сказал Кащей Турбо. — Кащей, — отмахнулся Турбо, — чёрт с ней с дверью. Ванька, мальчишка официант, залетел к нам с огромными глазами и давай орать, что тебя там псих с пистолетом убивает, я думал там же на месте кончусь, прилетели сюда, а тут вы, — выдохнул Турбо, плеснул себе в стакан Кащея и залпом выпил. — Ты как тут, Вов? И где этот псих? — Турбо, — рассмеялся Андрей. — Чё? — не понял Валера. — Я тебе потом расскажу, — тоже улыбнулся Кащей, слишком интимно, на взгляд Вовы, проведя по ноге Турбо, что устроился на подлокотнике его кресла. — Я это был, Турбо, — сказал Вова, — я Марата ищу, слышал, что пропал он отсюда, а перед этим у него был конфликт с неким Константином Александровичем, как понимаю с тобой? — обратился Вова к Кащею. — Что? Ты не говорил, — обратился к Кащею Андрей. — Если не говорил, значит не важно, — отмахнулся Кащей. — Марата нет уже три дня, его возможно уже н... — Андрей не смог заставить себя договорить, горло будто стянул спазм. — А тебе не важно? — прокричал он. — Пианист, если я сказал, что это не важно и точно не относится к делу, значит так оно и есть. — А если я сказал рассказывать мне всё, что касается Марата, ЭТО. ЗНАЧИТ. РАССКАЗЫВАТЬ. ВСЁ! — прокричал он ещё громче. — Андрей, осади, — вмешался Турбо. — А то что? Пропаду как Марат? Ты правильно сказал, Кащей, голыми руками глотки вырву. — Ты вообще ебанулся, Пианист? Нам это зачем? Марат наш друг. А ты последние мозги пропил, иди отоспись, — Турбо встал с места. — Андрей, мы тоже переживаем, только грызться между собой нам не хватало. Расскажи ему, что там у вас было, он же не успокоится, —обратился Турбо к Кащею. — Что из слов: «не относится к делу» ускользнуло от твоего понимания? Только ради тебя могу повторить по буквам. Кащей что-то темнил понял Вова, Турбо тоже странно на него посмотрел. Андрей залпом допил почти половину своего стакана. — Я же всё равно узнаю, — упрямо повторил он. — Да ты заебешь, — взвился Кащей, а вот это было вообще максимально странно. И именно в этот момент зазвонил сотовый Вовы. Звонила Диляра, поэтому Вова взял без промедления, даже не подумав, что выбрал не самое лучшее время и место для разговора. — Алло, — ответил он. — Вова, Вова, пожалуйста, приезжай скорее, — плакала женщина. — Что случилось? — Вова вскочил с места. — Вова, тут, мне страшно, Вов. Отцу сделали укол, он спит, ему было плохо. А я... Вов, может нужно отнести это в милицию? — тараторила женщина. — Диляра, что отнести? — Марата, — ответила женщина со смехом, — они прислали мне моего сына, Вова! — проговорила женщина сквозь смех и громко заплакала. Вова отключил телефон, сердце пропустило пару ударов. Маратка? Как же так? Вова вспомнил как катал на шее маленького розовощекого карапуза, как обрабатывал разбитые коленки и целовал где болит, когда Диляры обычно делающей это не было дома и пацаны не видели. Как в тайне от отца баловал мелкого всякими вкусняшками. Как учил драться и играть в футбол. А теперь Марата нет. Его Маратика больше нет. Вова больше не старший брат. От этого по коже побежали мурашки. Маратик этого не заслужил. Это вслед за Вовой он пошёл в универсам. Однако Вова потом трусливо сбежал от всего этого. А Марат пошёл до конца. До того самого где его положат в гроб в двадцать лет. — Она сказала они прислали ей Марата, — вмиг пересохшими губами сказал Вова. Первым с места сорвался Андрей, перепрыгивая через две ступеньки и чуть не свернув себе шею на лестнице, он побежал на улицу, там быстро запрыгнув в свой БМВ. Следом за ним бежали Вова, Турбо и Кащей. — Мою машину к служебному быстро, — во время бега раздавал указания Кащей. Машиной Кащея оказался черный гелик. Вова бы удивился этому факту, если бы не был полностью погружен в свои мысли. Кащей сел за руль, Турбо сел на переднее пассажирское, а Вова запрыгнул назад. Турбо даже не высказал Кащею ничего за то, что тот сел пьяным за руль. Машина сорвалась с места взвизгнув шинами и села на хвост, мчащейся с бешеной скоростью БМВ. Обе машины ехали на другой конец города, где в своей квартире, рыдала убитая горем мать. Комкая в руках записку из вырезанных из журналов букв: « С возвращением, Вова».