***
— Это было моим, когда я был маленьким, — сказал Джорно, проводя пальцами по перилам красивой бело-золотой кроватки. Кресло-качалка, пеленальный столик и игрушечный сундук с такими же филигранными узорами заменили большую часть обычной мебели в маленькой гостиной, соединённой со спальней Джорно, с большим количеством места, оставленным для его собственных дополнений. — Там есть коляска и несколько хороших одеял. Я рад, что рapà сохранил всё это. Я никогда не думал, что в конечном итоге мне это пригодится. Бруно взял аккуратно вышитое покрывало, висевшее на спинке стула, и залюбовался изящным золотым узором по краю. — А я и не знал, что твоё увлечение божьими коровками началось так рано, — усмехнулся он, перебирая узор из пятнистых насекомых вперемежку с вьющимися лианами. С игривой ухмылкой Джорно бесцеремонно поставил на голову большую плюшевую божью коровку, хихикнув над звуком пищалки. — Полагаю, твоя фишка — узор, который ты всегда носишь. Не думаю, что когда-либо видел тебя без него. Бруно открыл было рот, чтобы возразить, но быстрый взгляд вниз на себя подтвердил, что его свитер с высоким воротником действительно имел характерный узор в виде собачек молний, о котором говорил Джорно. — А, это. Мой отец купил мне куртку, когда я был маленьким. Я думаю, это прижилось. Джорно отбросил игрушку и слегка поморщившись, прислонился к пеленальному столику и прижал руку к пояснице. Бруно в мгновение ока оказался рядом с ним, беспокойство придавало его красивым чертам внутреннее выражение. — В чем дело? — он легонько коснулся его руки, но Джорно пренебрежительно отмахнулся. — Я в порядке, просто слишком долго стою на ногах. Мой центр тяжести начинает немного смещаться. Бруно нахмурился ещё сильнее, заметив едва скрываемое смущение на лице Джорно. — Я могу помассировать спину, если болит. Его красивые глаза моргнули, щеки слегка порозовели от такого предложения. — Ты не против? — его рука снова бессознательно легла на крестец. — Конечно, нет. Ну-ка, встань сюда. Джорно обнаружил, что перегнулся через спинку дивана, а нежные руки Бруно разминают ноющую боль в его теле, начиная с бёдер и медленно продвигаясь вверх. Он был напряжён в тех местах, о которых не подозревал, и начал нежиться под прикосновением, как довольный кот, закрыв глаза. Бруно задрал толстый свитер, чтобы лучше чувствовать зажимы, которые ему нужно было размять, позволяя Джорно заметить его мозоли. Они были в неподходящих для скрипки местах и не успели отвердеть. Прежде, чем тот успел задать вопрос, Бруно опустил подол рубашки и оттянул воротник, чтобы начать с плеч, проведя большим пальцем по родинке. — Это что, татуировка? Я хотел спросить, но был немного занят, когда впервые заметил это. Джорно криво улыбнулся этому воспоминанию, и в его голосе послышался довольный звук, когда Бруно надавил на особенно упрямую группу мышц. Это прозвучало слишком эротично, и он поспешил продолжить разговор, так как его щеки покраснели. — Вообще-то я с ним родился. У моего отца точно такая же; он говорит, что это семейное. — Он слегка пугает меня, — выпалил Бруно, не успев остановиться. Джорно только рассмеялся, — но мне нужно знать, как он ухаживает за кожей. Ему, наверное, под сорок, может, пятьдесят? — Физически он всего на год или два старше меня. Руки Бруно замерли. — То есть? — Он вампир, — сказал Джорно, пожимая плечами, как будто вампиры были обычным явлением, — это очень длинная история, которую даже я не совсем понимаю, но если я правильно помню, ему сто сорок лет. Последовала долгая пауза, а затем Бруно возобновил свою работу, слегка посмеиваясь. — Ну, это многое объясняет. Джорно промычал, и волна мурашек непроизвольно поднялась, когда Бруно поставил большие пальцы на его затылок. — Твоя татуировка что-нибудь значит? Если, конечно, это не очень замысловатое родимое пятно. Бруно улыбнулся, его грудь задрожала от смеха за спиной Джорно. — Раньше я плёл макраме из запасных лесок и порванных сетей, чтобы убить время. Я был бы рыбаком, если бы не присоединился к Пассионе, — добавил он, что вполне объясняло мозоли, — узоры навевали хорошие воспоминания, поэтому я работал с художником, чтобы вплести некоторые из них в татуировку. Бруно спустился вниз, тёплые кончики пальцев искали любые места, которые он мог пропустить, когда Джорно схватил его руки и направил их к животу. — Кое-кто рад тебя видеть, — пробормотал он с нежной улыбкой, уловив намёк на движение под кожей, — он всегда становится активнее, когда ты здесь. Бруно просиял, крепче прижимая его к себе и наслаждаясь свободой гладить маленький животик. — Я надеюсь, что твоя маленькая coccinella не доставит тебе слишком много хлопот, когда они начнёт расти. Их божья коровка. Джорно удовлетворённо вздохнул и прислонился спиной к твёрдой груди Буччеллати — ему понравилось, как это прозвучало. Тёплое дыхание обдало его шею там, где Бруно прижался лицом к его плечу, и Джорно вытянул шею, чтобы поймать его губы в нежном поцелуе. Бруно выдохнул в рот, поворачивая его так, чтобы они могли как следует обнять друг друга. — Я правда скучал по тебе, — выдохнул Джорно, когда они отстранились, чтобы глотнуть воздуха, взяв пригоршню изысканно шелковистых волос, чтобы снова сомкнуть губы. Бруно был удивлён, обнаружив, что он быстро потянулся за несколькими сладкими поцелуями — гибкое тело Джорно прижалось к нему, нежные руки наклонили его голову в более глубоком поцелуе и жадно блуждали по его телу. Это было сильное сжатие в груди, которое заставило его отодвинуться со вздохом, в брюках стало немного тесно. — Ты этого хочешь? — спросил он серьёзным тоном, изучая затуманенные зелёные глаза. — Сейчас? Губы Джорно растянулись в ленивой улыбке, глаза полузакрыты. — Если ты позволишь. Я провёл три месяца, слишком уставший и больной, чтобы что-то делать, но сейчас я чувствую себя потрясающе, и я так много думал о тебе. Он прижал их лбы друг к другу, яркие глаза почти горели желанием, и Бруно беспомощно застонал. — Я бы с удовольствием помог, но у нас мало времени, — вздохнул он. Дио готовил им ужин, и они уже какое-то время были заняты. Бруно пискнул, когда Gold Experience толкнул его на спинку дивана, так что он приземлился лицом вверх на подушки, и Джорно оказался сверху, прежде чем он успел осознать, что произошло, оседлав его бедра с возбуждённой усмешкой. — Ну и ну, тебе не терпится, — с трудом проговорил Бруно, когда Джорно устроился у него на коленях, сводя их вместе грациозным покачиванием бёдер. — Ты заставил меня ждать слишком долго, капо. Джорно озорно просиял от лёгкого шлепка, но его контроль соскользнул, когда Бруно схватил в две твердые пригоршни его зад и замедлил его движения до почти мучительного темпа. — Я и забыл, что ты такая маленькая кокетка, — промурлыкал Бруно, скривив губы в довольной ухмылке, и его голос упал до опасного шёлкового полурычания, которого Джорно никогда раньше не слышал — должно быть, он нажал нужную кнопку, — я твой капо, хм? В таком случае, я должен задавать темп. Он помог Джорно расстегнуть ремень, спустил штаны и нижнее белье, и тот ответил тем же; эластичный пояс мягких леггинсов Джорно облегчил процесс. Обхватив пальцами обе их члена, он неторопливо направлял Джорно, положив одну руку на бедро. Джорно облегчённо вздохнул от этого прикосновения, нисколько не обеспокоенный своей короткой попыткой доминировать. Внезапно на него обрушилось слишком много рук, и он резко вскинул голову, обнаружив стенд с молниями, смазывающий их лубрикантом, извлечённой из кармана где-то на теле Бруно. У него была шипастая маска, закрывающая его лицо подобно the World, хотя и менее угловатая и прорезей для глаз. — Между прочим, это Sticky Fingers, — сказал Бруно, и стенд исчез со странной улыбкой. — Имя подходящее. Бруно хмыкнул, а Джорно заскулил, выкручивая запястье так, что прикосновение стало приятным скольжением. — Тише… — Джорно прикрыл ладонью рот как раз вовремя, чтобы заглушить звук. — Как бы мне ни нравились твои прелестные звуки, я не хочу давать твоему отцу ещё больше поводов не любить меня. Может, мне застегнуть молнию на твоих великолепных губах? В глазах Джорно мелькнуло что-то вроде вызова, даже когда он почувствовал странное покалывание в уголке рта. — Напугал ежа голым задом. Бруно ухмыльнулся, и его рука на мгновение слилась с рукой стенд, когда он сомкнул золотую молнию на губах Джорно. — Просто прикоснись к нему, если хочешь, чтобы я это снял. Джорно кивнул, и эффективность молнии была немедленно проверена, когда Бруно провёл большим пальцем по головке члена, поглаживая её другой рукой. Он попытался издать стон, но получилось лишь мычание. Это было странное чувство, хотя и не совсем неприятное; он чувствовал свой рот, но тот просто не открывался. Бруно, к счастью, ускорил шаг, и Джорно поймал себя на том, что беспомощно скулит, лишь слегка смущённый плохой выносливостью — он все ещё оставался неопытным, в конце концов, и быть с объектом привязанности после столь долгой разлуки было божественно. Он постучал по молнии, и она тут же исчезла с мягким металлическим звуком. — Я в порядке, — выдохнул он в ответ на озабоченное выражение лица Бруно, — я просто хотел поцеловать тебя. Для этого Буччеллати сел прямо, не сбиваясь с ритма. Еще несколько толчков — и Джорно выгнулся дугой, сладкие крики заглушил рот Бруно почти так же надёжно, как молния. Джорно на мгновение прислонился к его груди, довольный тем, что его держат, пока он переводил дух, но быстрый взгляд вниз подтвердил, что Бруно все ещё был болезненно твёрдым. Джорно снова опустился на колени, положив одну руку на бедро Бруно, а другой обхватил толстое основание его члена. — Ох, — выдохнул Бруно, когда Джорно наклонился и осторожно поцеловал его кончик, — тебе не нужно этого делать. Я сам могу позаботиться об этом. Джорно легонько облизнул головку, поняв, что наслаждается его вкусом. — Я давно этого хотел. В первый раз у меня не было шансов. Рвотный рефлекс был хуже, чем ему хотелось бы признать, и он пожалел, что не успел заранее расслабить челюсти, но Джорно старался изо всех сил, старательно посасывая то, до чего мог дотянуться, и вращая языком вокруг головки. Помогло то, что Бруно был уже близко, его дыхание участилось, когда он изо всех сил старался не двигаться. — Джорно, п-подожди, я… Джорно остался на месте, несмотря на мягкое предупреждение потягиванием его за косу. Бруно удалось удержать бедра неподвижно, пока он пульсировал и изливался, прикрывая рот, чтобы заглушить низкий стон, и он с удивлением наблюдал, как Джорно плавно сглотнул. Он откинулся на колени с довольной улыбкой, чопорно вытирая рот тыльной стороной ладони, и член Бруно слабо дёрнулся от этого зрелища. — Ты не должен был этого делать, — вздохнул он, благодарно чмокнув Джорно в щеку и помогая ему натянуть леггинсы. — Всё в порядке, Бруно. Правда, — Джорно почему-то выглядел ещё красивее, раскрасневшийся и довольный, с довольным блеском в глазах, — я правда удивлён, что это сработало. Мой рвотный рефлекс ужасен. Бруно весело рассмеялся и наклонился для поцелуя, когда лёгкий стук в дверь заставил его сердце замереть. — Ужин готов, — раздался мягкий баритон Дио. К счастью, тот остался снаружи. — Мы спустимся через минуту. Джорно удалось сохранить невозмутимый голос, и Бруно со вздохом облегчения прижал руку к груди при звуке удаляющихся шагов. Джорно хихикнул от очевидного испуга, по-видимому, не очень боясь, что отец может их подслушать. — Давай, надевай брюки. У меня в ванной есть салфетки.***
Бруно был в приподнятом настроении, когда Дио проводил его до двери после ужина: на ужин был стромболи — Дио оказался отличным поваром, как ни странно, у него было несколько новых распечаток сонограмм, спрятанных в карман, и Джорно подарил ему сладкий поцелуй на ночь, который он все ещё чувствовал на губах. — Одну минуту, Буччеллати. Он замер, услышав рокочущий голос Дио, и повернулся, чтобы встретиться с его пронзительным взглядом. — Да? — Я хочу, чтобы ты кое-что понял, — его поза была расслабленной, когда он скрестил руки на груди и прислонился к дверному косяку, но Дио излучал ауру силы, от чего Бруно чувствовал себя ничтожеством, и он слишком хорошо видел блеск клыков, когда вампир говорил. — Я очень люблю своего сына. Он — единственная семья, которая у меня осталась, и я сделаю всё, чтобы защитить его. Это выбор Джорно — твоё участие в жизни ребёнка, но если ты когда-нибудь навредишь им хоть чем-то, мне, возможно, придётся… вмешаться. Я понятно выражаюсь? Бруно тяжело сглотнул, борясь с желанием задрожать под янтарным взглядом Дио. — Понятно. — Я очень рад. К его удивлению, Дио глубоко вздохнул, выражение его лица смягчилось, и он не мог не вздрогнуть, когда большая рука сжала его плечо. — Похоже, ты хороший человек, и Джорно очень любит тебя, так что я готов дать тебе шанс. Надеюсь, кто-то вроде тебя будет для него поддержкой. — Надеюсь, ты прав.***
— Вот, — Дио положил на кофейный столик что-то похожее на самодельный альбом и ласково улыбнулся обложке, — я подумал, что тебя это заинтересует. Джорно отдыхал на диване с миской малинового шербета, но отложил её в сторону, чтобы рассмотреть альбом. Он была искусно переплетен, темно-синий с надписью: «Джорно Джованна-Брандо», напечатанной элегантным золотым шрифтом. — Это мой детский альбом? — спросил он, открывая его и увидев на первой странице копию свидетельства о рождении, а также чернильные отпечатки ног и рук новорождённого и единственную прядь вьющихся волос, оттенка на два светлее, чем его нынешнее богатое золото. Дио кивнул, развалившись в кресле рядом с ним в своей обычной элегантной манере. — Меня не волнует, что Бруно увидит мои щекотливые снимки, но я не думаю, что было бы уместно мучить его твоими детскими фотками прямо сейчас, — усмехнулся он. Первый раздел, казалось, в основном касался беременности Дио — он сделал серию полароидных снимков в зеркале, начиная примерно с четырёх месяцев, чтобы показать прогресс. Он едва замечался до шестого месяца, но перемена в размерах между шестым и седьмым месяцами была поразительной: от небольшой, но заметной округлости он стал выглядеть так, словно проглотил баскетбольный мяч. Он безмятежно улыбался во всем, кроме последней фотографии, датированной четырьмя днями до рождения Джорно, на которой он смотрел в камеру с совершенно безразличным выражением лица, растрёпанными волосами и темными кругами под глазами. Его живот низко нависал и казался неудобно тяжёлым даже на снимке с низким разрешением. — Ну, это не обнадёживает, — сказал Джорно, приподняв бровь и фыркнув при виде последней фотографии, — почему у тебя был такой усталый вид? Я думал, тебе не нужно спать. — Технически нет, но, как оказалось, удары ногами в печень в течение нескольких дней подряд не способствуют снижению уровня стресса. — Тот, кто сделал эти снимки, остался в живых? На трёх откровенных фотографиях был изображён глубоко беременный Дио, развалившийся в кресле, лениво наслаждающийся миской шоколадных крендельков, балансирующих на его раздутом животе, снимок, на котором он замечал камеру, и ещё один, где он закрывал объектив. — Теренс, — усмехнулся Дио. — Ему повезло, что я слишком устал, чтобы встать. Я сказал Энрико, что он может взять немного, когда будет рядом. Там было несколько снимков измученного, но гордого Дио с крошечным новорождённым Джорно на руках, а затем спелёнатого Джорно в разных ракурсах. Затем были ещё несколько фото лучшего качества, очевидно, что к тому времени они оправились. Джорно перевернул страницу и остановился на том, что выглядело как Дио, корчащий рожу чему-то невидимому, но смутно похожему на ребёнка, с видом спящего Джорно в комбинезоне с божьей коровкой, который, казалось, парил в нескольких футах от земли. Дио рассмеялся, увидев недоумение на лице Джорно. — Это я играю с Gold Experience, а the World держит тебя. Мне и в голову не приходило, что стенды не проявляются на плёнке. Там было ещё несколько страниц различных временных вех Джорно, а также несколько письменных записей о таких вещах, как его первые шаги, первый потерянный молочный зуб и так далее. — Первое слово: «зуб», — прочёл Джорно, вызвав у Дио нежную улыбку. — Я был так разочарован этим. У тебя была дурная привычка играть с моими клыками, и это, должно быть, застряло в твоём маленьком мозгу. Клянусь, первые два года ты как будто пытался покалечить или убить себя. Первый раз, когда Gold Experience использовал свои способности, он превратил радионяню в маисового полоза. У меня чуть не случился сердечный приступ. Джорно со слабой улыбкой потёр пальцем угол книги. — Я рад, что у меня есть ты и Бруно. Мне трудно представить, как ты с этим справлялся. Дио обнял его сильной рукой за плечи, а Джорно придвинулся ближе и прислонился к его боку. — Не думал, что когда-нибудь буду родителем, но все прошло лучше, чем я ожидал. Я думаю, Бруно позаботится о тебе, и я всегда буду рядом, если понадоблюсь. — Он мне очень нравится, — пробормотал Джорно, закрывая глаза. Дио улыбнулся и нежно поцеловал его в макушку. — Я знаю, что ты любишь его, малыш.