⋅•⋅⋅•⋅⊰⋅•⋅⋅•⋅⋅•⋅⋅•⋅∙∘☽༓☾∘∙•⋅⋅⋅•⋅⋅⊰⋅•⋅⋅•⋅⋅•⋅⋅•⋅
Турбо вместе с бабушкой Ералаша, которая сорвалась сразу, как только узнала, что ее внук в беде, пришли в больницу и подошли к регистратуре. — Простите, а Тилькин Миша, он в какой палате? — нагнувшись к окошку регистратуры, спросил тот у медсестры. — Как нам его найти? — Как вы сказали? — переспросила медсестра, роясь в бумагах, — Тилькин? — Да-да, — подтвердил тот, — Миша. — Сейчас посмотрю, — не поднимая головы, ответила она. — Девушка, — окликнул ее Туркин, — можно, пожалуйста, побыстрее, милая. В это время из другого крыла коридора выходила Саша. Проходя мимо регистратуры, она застыла, увидев Турбо и бабушку Ералаша. Турбо обернулся на звук шагов, пока бабушка пристально смотрела на медсестру. — Саша?! — удивленно, чуть ли не вскрикнув, спросил кучерявый. На что девушка поднесла палец ко рту. Вид ее оставлял желать лучшего: растрепанный хвост из волос на голове и чуть синие губы, выделявшиеся на побледневшем лице. Валера, убедившись, что бабушка ничего не замечает, кроме как подозрительно замешкавшейся медсестры, подошел к подруге. — Ты что тут? — озадаченно спросил парень. — Что с тобой? — «Ералаш», — сказала она, — он… — О, мы тут по его душу, — перебил ее парень, услышав кличку, — в какой он палате? — Валера, — она подняла на него глаза, и в них буквально читалось, что всё очень плохо. Турбо не сдержал своих эмоций и ударил в стену кулаком. А девушка уставилась на бабушку. — Это его? — спросила она у друга, на что получила положительный кивок головой. — Иди к выходу, — сказал ей Турбо, — там наши. Суворова вышла из здания больницы и ее сразу же завалили вопросами. Рассказывать подробности у нее не было никаких сил и желания. Этот день ее просто вымотал. Среди пацанов она заметила парня, которого, кажется, тоже видела тогда, в уезжающем автобусе, но не придала этому особого значения. — Турбо все расскажет, Вахит, — переложив ответственность на Турбо, она пошла в сторону дома. — Проводить? — предложил Зима, но девушка махнула рукой. Хотелось побыть одной со своими мыслями.⋅•⋅⋅•⋅⊰⋅•⋅⋅•⋅⋅•⋅⋅•⋅∙∘☽༓☾∘∙•⋅⋅⋅•⋅⋅⊰⋅•⋅⋅•⋅⋅•⋅⋅•⋅
Суворова появилась в качалке в самый разгар разборок с Кириллом. — Чего ж, если ты не уверен, — Кащей стоял впритык к подростку, готовый чуть ли не придушить его прямо здесь, — зачем уважаемых людей в заблуждение ставишь, а? — Я., — робко отвечал парень, запинаясь на каждом слове, — не специально. — Ну как не специально? — наваливал на него «автор», — ты на честного человека наговорил. Мы тут сидим с уважаемыми людьми вопросы решаем. А из-за кого все? — Там не было видно, — пытаясь оправдать себя, ответил Кирилл, — темно было. Суворова стояла, облокотившись об косяк входной двери. Мыслями она была далеко не в качалке. Прокручивая всю ночь эту ситуацию в своей голове, думать об этом сейчас вовсе не хотелось. — Я… — Кирилл пытался что-то придумать под гнетом Кащея. — Я… — В рифму бы сказал, — отметил Зима, — но не при даме. Все обернулись и заметили, что Суворова все это время стояла здесь. — Зима, — упрекнул Адидас супера. Саша только сейчас увидела своего брата, сидящего на ящиках у дальней стены рядом с каморкой. — Саш, — окликнул ее Туркин, — скажи им. Она, задумавшись, посмотрела на кучерявого, затем перевела взгляд на Кирилла. С одной стороны, это был всего лишь подросток, и ей стало его немного жаль, но так получилось, что вместе с братом она выросла на законах группировки. — Что «скажи», Турбо? — обратившись к Туркину, спросил Адидас, но тот не ответил. — Саша? — он метнул взгляд в сторону младшей сестры. — Я все видела, — ответила она, обратив внимание на ошарашенный взгляд Кирилла. Прошло несколько дней. После похорон Ералаша всем было грустно. Саша, глядя на постоянно плачущую бабушку Миши, чувствовала себя еще более подавленной. Она вспомнила свою бабушку, которой пришлось хоронить свою дочь. Постепенно все начали приходить в себя. Если можно так сказать. Ребята помогали бабушке Миши и вместе с ней обдумывали план мести. Конечно, Саша была против крайних мер. Ей не хотелось видеть их покалеченными или что-то еще хуже. Но что ее слово против слова Адидаса?⋅•⋅⋅•⋅⊰⋅•⋅⋅•⋅⋅•⋅⋅•⋅∙∘☽༓☾∘∙•⋅⋅⋅•⋅⋅⊰⋅•⋅⋅•⋅⋅•⋅⋅•⋅
— Вот и чего ты? Чего ты лежишь? — сквозь утренний сон пронеслись возмущения отца из соседней комнаты. — Работа сама себя не найдет, Володя! — Вот это доброе утро, — проговорив свои мысли вслух, Саша встала с кровати. Взяв полотенце, она аккуратно пошла в сторону ванной комнаты, путь к которой, к сожалению, лежал через комнату братьев. — Еще одна! — возмущенно воскликнул Суворов-старший, когда заприметил дочь, проходящую мимо. — Ты когда в институте восстановишься? Неделя уже прошла, как вернулись! — И тебе доброго утра, папочка! — воскликнула девушка, пытаясь сдобрить отца и остановившись в проеме. — Ты этот, не увиливай мне тут, а! — упрекнул ее мужчина. — На неделе восстановлюсь, пап, — обреченно вздохнула Саша, проходя в комнату и присаживаясь на кровать Вовы. — Смотрите мне оба! — сказал отец, пригрозив указательным пальцем, и удалился в зал. Саша выдохнула, закинув ноги на кровать в позу лотоса и облокотившись об стену. — Выходной? — посмотрев на брата, уточнила она. — Как всегда, — ответил Вова, усмехнувшись и продолжая пялиться в потолок. — Ничего не меняется, — зевнув, отметила девушка. — Опять не спала? — Адидас присел на кровати, посмотрев с беспокойством на младшую сестру. С тех пор, как Саша вернулась с войны, ее стали преследовать ночные кошмары. Стоило ей закрыть глаза, как в голове всплывали воспоминания о службе, не самые приятные. После резкого пробуждения ей было сложно прийти в себя, и она уходила на балкон, прихватив пачку ментоловых сигарет. Однажды Вова заметил, как она курит на балконе по ночам. С тех пор они часто сидели там вместе, закуривая по сигарете, и просто молчали.⋅•⋅⋅•⋅⊰⋅•⋅⋅•⋅⋅•⋅⋅•⋅∙∘☽༓☾∘∙•⋅⋅⋅•⋅⋅⊰⋅•⋅⋅•⋅⋅•⋅⋅•⋅
В квартире раздался дверной звонок. По просьбе отца Саша пошла открывать дверь. Однако, посмотрев в глазок, она замешкалась. — Зачем пришел? — спросила она, приоткрыв входную дверь. — Саш, — окликнул ее Кащей, — извиниться хотел. — Пацаны не извиняются, — сказала Саша, закрывая дверь, но та уперлась об ногу Кащея. — Суворова, черт! — раздраженно проговорил он сквозь зубы. — Может, не будешь упрямиться и поговорим нормально? — Саш, кто там пришел? — послышался голос Суворова-старшего из глубины квартиры. — Это ко мне, пап! — крикнула ему в ответ девушка. — Отец дома? — уточнил Костя. — Да, выходной, — ответила ему Саша и, накинув куртку, вышла в подъезд. Кащей задумался и внимательно посмотрел на нее, рассматривая каждую деталь. Ее волосы, глаза, плечи… Казалось, будто ничего не изменилось. Перед ним стояла его Саша. — У тебя пять минут, — объявила она, сев на перила и достав сигарету из кармана куртки. — Как-то не по-людски мы с тобой… — брюнет осекся. — Я тебя встретил. — Да ну, подумаешь, — проговорила девушка, опустив взгляд на пол и рассматривая подъездную плитку, — всего лишь обдолбанный в своем свинарнике, а так… — Суворова, — перебил ее он, — мне плохо без тебя. — Мне было плохо с тобой, Кость, — сказала она. — Тебе память отшибло? Напомнить? Девушка подняла на него взгляд. Он увидел ее глаза. Полные ненависти и… любви? Сколько бы он ни старался забыться: другие женщины, алкоголь, наркотики. Эти самые глаза никогда не исчезали из его головы. Когда он откинулся с тюрьмы, в группировке началось много проблем. А ему, как старшему, необходимо было всё разгребать. Вот и срывался Кащей часто на самого близкого человека. Иногда до такой степени, что даже самому от себя становилось противно. А Саша не выдержала и показала ему свой характер. Только за этот самый характер ее и можно было полюбить. — Так и будешь в молчанку играть? — прервала его размышления Суворова. — Тогда ты победил. Пять минут истекли. Мне пора. Саша направилась к двери, но Костя неожиданно схватил ее за запястье, не дав ей увернуться. Она остановилась, но не обернулась. Кащей подошел к ней и уткнулся лицом в ее затылок, а девушка прикрыла глаза.