Пять лет назад…
Весенний вечер. За окном чирикают птицы, напевая всякие свои мотивы. С детской площадки доносятся крики играющей там детворы. В воздухе пахнет любовью. А Саша корпит над учебниками в своей комнате. Но внезапно в окно прилетает снежок. Она подходит к нему и видит перед собой довольную и наглую рожу с букетом белых роз в руках. — Мадам, неплохо было бы прогуляться этим вечером, — сказал парень по ту сторону окна, — не считаете? — Мадам этим вечером занята! — крикнула девушка и одарила его своей улыбкой. — Чем же занята мадам, — спросил Кащей, — если не данным молодым человеком? — Между прочим, у кого-то экзамены через неделю! — ответила Суворова. Да, именно экзамены стали поводом заточить себя в комнате, вернее, отец, который вернулся из командировки. — С каких пор ты ботаничкой заделалась, Суворова? — недоумевающе спросил Костя, скорчив недовольную гримасу на лице. — Да у меня папенька с командировки вернулся, — честно призналась девушка, — пока экзамены не сдам, никаких гулянок. — Может я с ним поговорю? — Ты чудной? — задала встречный вопрос она, вспомнив, как папа постоянно гонял сие молодого человека, когда тот поздно приводил его дочь домой. Да и вообще, отношения между ними пока складывались не очень. — Суворова, — ее мысли вновь прервал оклик парня, и она посмотрела на него, — ты летать умеешь? — Чего-чего? — удивленно переспросила девушка. Через полчаса парочка прогуливалась по алее в парке. Костя приобнял Сашу за талию, та прижималась к нему. — Костя, — окликнула его девушка. — А? — А букет ты кому дарить собрался? — головой она показала на букет, который грелся в другой руке у Кащея. — А, ой, — опомнился брюнет и протянул букет Сашке, — прошу, мадам. — Благодарю, — сказала девушка, взяв цветы и вдохнув их аромат. — Эх, вот бы так всегда, — поцеловав ее в макушку, проговорил он. — Как? — С тобой рядом. — Ну, ты наслаждайся, — игриво сказала девушка, усмехнувшись, — пока на очередной замес не попал со своими пацанами. — Саш, мы уже говорили об этом, — строго, но в то же время виновато, отрезал парень. — Говорили, говорили, — вздохнула девушка. Улыбнувшись, она убежала вперед и забежала за поворот. — Догнал, — сказал Кащей, подбежав к ней и прижав ее к стене. Суворова просто улыбалась и смотрела на него. Он поцеловал ее, а она обвила его шею своими руками, держа букет в одной из них. Кащей очнулся в том же проклятом подвале. Его тело немело, особенно рука из-за дозы. В глазах все плыло. Он попытался осмотреться в комнате и увидел только Сашу. Она лежала у стены напротив, лицом к стене. Кащей гневно стукнул кулаком по полу, насколько это позволяла веревка. — Саш… — брюнет окликнул девушку, чтобы убедиться, в сознании она или нет, — Саша! Девушка не отвечала. Она словно погрузилась в какой-то вакуум и сосредоточенно смотрела в одну точку. Она не чувствовала боли, не испытывала никаких эмоций. Словно какая-то материя, над которой жестоко надругались. Она была готова провалиться под землю прямо здесь и сейчас. — Родная… — сквозь пелену она услышала родной голос. Он был здесь. Он был здесь все это время. Он видел… — Скажи хоть слово. Пожалуйста. — Прости, — шепотом сказала она. Однако в тишине подвала это прозвучало громче грозы. Она уже ничего не чувствовала. Брюнет тяжело дышал, но, если бы не было так тихо, никто бы не услышал, как бьется его сердце. Он, сука, винил себя во всем, что с ней произошло. И был прав. Но все уже произошло. — Ты чего? — прикрыв глаза и откинув голову, спросил он, — тебе точно не за что извиняться, слышишь? — Дышать тяжело, — еле произнесла Суворова, — ребро… — Черт! — выругнулся парень, яростно разрывая неподдающуюся веревку, — Я сейчас что-то придумаю и вытащу тебя отсюда, слышишь? Кащей еще раз внимательно осмотрелся. Увидел, что осколки от банок, которые он же и разбил, никто убрать не удосужился. Спустя несколько попыток, он ногой дотянулся до одного из них и подтащил к руке, перехватив. Затем, спустя минут пять, он разрезал веревку и оттряхнул онемевшие руки. Услышав шаги сверху, он вернул руки в то же положение. Однако за десять минут вниз так никто и не спустился. Постепенно шаги стихли. Костя встал, голова тут же закружилась, но он, опершись об перила, поднялся по лестнице и проверил дверь, которая, на удивление, заперта не была. Взяв себя в руки, брюнет спустился обратно. Он присел к Саше, аккуратно поднимая ее на руки. От этих движений Суворова моментально зашипела от боли. Переломанное ребро впивалось в легкое с каждым движением, преграждая доступ воздуха в организм. — Тише, тише, потерпи, — сказал он ей шепотом, продолжая держать в руках, — надо выбираться. Когда он подошел к лестнице, из двери в подвал повалил густой дым. Он осел обратно на пол с девушкой на руках. Чтобы не надышаться отравляющим дымом, он держал Суворову ближе к себе, прикрывая их обоих какой-то тряпкой. — Твою ж… Сашуль, ты как? — Кость… — Что такое? Костя внимательно направил свой взгляд на Сашу. Она уже теряла сознание. Уже совершенно не понимала, что происходит, пытаясь сконцентрироваться на парне. Даже на то, чтобы откашляться от дыма, попадающего в легкие, сил не хватало. — Я тебя люблю… — Суворова, — он окликнул ее по-привычному, — ты дура! Все будет хорошо, слышишь?! Пацаны подъехали к дому на машине, которую Кирилл Суворов одолжил им. Проезжая мимо, они заметили машину Кащея и поняли, что он тоже здесь. Внезапно они увидели, что дом горит, а Колик пытается сесть в свою машину. Но не успел он это сделать, как его вытащили из машины и начали избивать всей толпой. В это время Марат обошел дом и заметил форточки, ведущие из подвала. Он подошел ближе и заглянул в одну из них. Увидев там сестру и Кащея, он с силой ударил ногой по стеклу и разбил его. — Марат?! — выкрикнул брюнет, откашливаясь и прижимая Суворову, которая уже была без сознания. — Вов, — Марат позвал брата, — они здесь! — Дверь не заперта! — проинформировал его старший, — только не знаю, как там наверху все в огне! В этот момент Адидас уже подлетел к дому. Открыв дверь и прикрыв своим свитером рот и нос, дошел до двери в подвал. Пробегая сквозь языки пламени, он нашел ту самую дверь, ведущую вниз. — Кащей, быстрее! — крикнул он, открыв ее, — иначе пиздец! Костя встал, поднял девушку на руки и побежал за Вовой. Когда они втроем выбежали из дома, горящая балка упала на крыльцо, закрывая дверь. Они отошли на безопасное расстояние, и все ребята подбежали к ним, собравшись в кучу. — Саша! — крикнул Турбо. — Санька! — обеспокоенно крикнул Марат, — что с ней? — Отошли все! — рявкнул на пацанов Адидас, — ей воздух нужен, а не толпа. Кащей бережно уложил Суворову на мягкую траву и присел рядом, согнувшись в приступе кашля, пытаясь очистить легкие от остатков удушливого угарного газа. Вова присел напротив друга и похлопал по спине. — Порядок? Брюнет утвердительно кивнул. Саша закашлялась и открыла глаза. Смутно, но перед собой она видела Марата, Турбо и Зиму, и, кажется, ощутила свежий воздух. — Вов! — Марат окликнул брата, когда увидел, что она открыла глаза, — Очнулась! — Сашенька! — Вова и Костя окружили девушку с двух сторон. Она посмотрела на них затуманенным взглядом, — Саш, ты нас слышишь? Не ответив ни слова, Суворова снова потеряла сознание. — Чёрт! — выругался Вова. В тот роковой момент, когда пламя безжалостно пожирало здание, произошел сокрушительный взрыв. Газовый баллон, хранившийся внутри пылающего дома, не выдержал адского жара и разорвался с оглушительным грохотом. Взрывная волна сотрясла окрестности, выбивая стекла и обрушивая части крыши. Огонь, подпитываемый новой порцией энергии, вспыхнул с еще большей яростью, пожирая все на своем пути. Куски раскаленного металла и осколки стекла разлетались во все стороны, создавая смертельную угрозу для всех, кто находился поблизости. — Уезжать отсюда надо, — заключил Кащей, обернувшись на звук взрыва.Четыре года назад…
Костя и Саша неспешно прогуливались по парку, возвращаясь с юбилея приятеля парня. Костя нежно держал Сашу за руку, но девушка казалась расстроенной. — Ну и что ты дуешься? — спросил он, потеребив ее за руку. — Не дуюсь, — ответила она, продолжив кукситься. — Значит да. — На Людку больше глазей, — сказала она, вырвав руку. — Мне она нахрен не уперлась, — усмехнувшись, он приобнял ее за плечо, прижав к себе, — у меня вот какая красавица есть. — Помнишь, у них ваза там стояла, — намекнула девушка, — красивая такая? — Сколько? — сразу спросил Кащей, поняв намек. — Семьдесят рублей. — Саш, ну я на мели пока, — объявил брюнет. — Ясно, — коротко отрезала Суворова. — Са-а-аш, — протянул ее имя парень. — Ну, ясно-ясно. Суворова полулежала в кресле и читала книгу. Время от времени она поглядывала на часы, пытаясь уснуть. Перевалило за полночь, когда в дверь постучали. Девушка резко сорвалась с места и подошла к двери. На пороге она увидела перед собой покалеченных братьев и друзей. Последним она увидела улыбающегося во все зубы Кащея, который еле держался на ногах, но все же держал в руках вазу. — Саш, поможешь? — жалобно попросил Вова. — Нет, оставлю вас в подъезде. — Шутишь? — уточнил Зима. — Нет, — ответил за нее Адидас, улыбнувшись, — она может и всерьез так. — Да проходите вы уже, — сказала девушка, освобождая проход, — сейчас соседей разбудите. Последним прошел Кащей и остановился, вручив любимой ту самую вазу, и улыбнулся. — Украл? — Суворова взяла вазу из рук брюнета. — Бери выше, родная, купил, — ответил парень, — ну что, прощен? — Прощен. — И все? — грустно вздохнув, спросил Костя. Девушка не ответила, но, улыбнувшись, поцеловала его в губы. Кащей сидел на лестнице, ведущей в качалку, нервно теребя пальцами зажигалку и закуривая очередную сигарету. Вова подошел, спустился и сел рядом с ним. Брюнет резко посмотрел на него, требуя хоть каких-то новостей. — Ну? — нетерпеливо спросил брюнет, посмотрев на друга. — Она в реанимации, — Вова поднял голову наверх, чтобы предательские слезы не полились прямо тут, — меня даже не пустили к ней. Кащей опустил голову и обхватил ее двумя руками. — Может тебе стоило врачу показаться? — Адидас положил руку на плечо друга. — Я нормально, — отрезал тот. — Что там было? — спросил Суворов. — Вов, — ответил брюнет, — я не скажу. — Кащей, мне надо… — Нет, не надо, — отрезав, перебил его Костя, — Не. Надо. Его сердце разрывалось на части, хотя внешне он оставался грубым и холодным. Казалось невозможным, чтобы что-то могло так сильно ранить его. Внутри он чувствовал себя разбитым и опустошенным. Это гребаное осознание собственной уязвимости. Какая бы ни была причина, боль была невыносимой. Она пожирала его изнутри, заставляя чувствовать себя пустым и сломленным. Он ненавидел себя за то, что она так сильно страдает. — Наташ, какие шансы? — Вова, Кащей и Наташа стояли у реанимационной палаты, где лежала Саша. Брюнет не слушал их разговор, уставившись в окно палаты на возлюбленную. Не выдержав, он опустил голову в пол, упершись лбом в холодное стекло. — Врач сказал, что сделали все, что могли, — ответила блондинка, посмотрев в окно, ведущее в палату, — Сейчас все зависит только от нее самой… У вас десять минут, — она дотронулась до плеча Вовы и ушла по рабочим делам. — Ты первый иди, — Костя растерянно опустился на стул. Вова вошел в палату и увидел свою сестру. Она лежала на больничной койке, подключенная к множеству датчиков и капельниц. Ее лицо было изуродовано синяками и ссадинами. Вова опустил голову. Сердце его разрывалось от того, что он видит ее в таком положении. Он подошел к ее кровати и взял ее за руку. Она была холодной и безжизненной. Он вспомнил, какой она была раньше: веселой, жизнерадостной и полной жизни. Теперь же она была всего лишь тенью той девушки, которой была когда-то. — Саш… — начал говорить он. — Прости, что не уберег. — Он потрепал свои волосы руками и взглянул на сестру вновь. — Саш, блядь, ну ты же сильная. Ну не должно же быть оно так всё… Папа утром узнал, с сердцем плохо было. Маратик к тебе рвется. Мы с тобой… Мы рядом. — Сказав это, он поцеловал сестру в лоб и вышел. Следом за ним зашел Кащей. Сев на стул, он взял девушку за руку. Кажется, что он сейчас просто разрыдается, пока никто не видит. — Суворова, ты же не оставишь меня? — растерянно спросил брюнет, посмотрев на нее. — Тебе еще женой моей стать надо. Нет-нет. Не оставишь, точно. Саша проснулась резко. Открыв глаза, она обнаружила, что находится у себя в комнате. Причем в той комнате, какой та была в ее детстве. Она поднялась с кровати и подошла к зеркалу. Увидела там себя, но той, что она была в детстве, лет одиннадцати. С коридора послышался очень родной обволакивающий слух голос. Она вышла на него и обомлела. — Мама? Перед ней стояла ее мама. Живая и теплая. Ей так хотелось подойти и обнять женщину. Она сделала шаг навстречу. Женщина остановила ее жестом руки, продолжая одеваться. — Но… — Еще не время, — произнесла вдруг мама, растворяясь в воздухе. Саша открыла глаза и, щурясь от яркого дневного света, осмотрелась. Больничная палата. Она подключена к множеству непонятных приборов и капельниц. «Лучше бы умерла там», — подумала девушка. «Как теперь?..» Она увидела букет белых роз, стоявших в вазе на прикроватной тумбе. На ее лице появилась еле заметная улыбка, но тут же исчезла. Вряд ли. После всего, что произошло. Внезапно дверь в палату открылась, и Саша закрыла глаза. Разговаривать с кем-то она пока не была готова. Да и, похоже, не смогла бы. Но вошедший не был настроен на разговор. Убедившись, что та все еще «без сознания», он вытащил из-под ее головы подушку и приблизил ее к лицу Суворовой. Но тут послышались шаги, с каждым разом все более громкий звук.