Philia

Мягкие простыни обнимают расслабленное тело, и открывать глаза совсем не хочется. Но воздух полон опьяняюще сладким запахом, и Ник не может больше спать. Белые прозрачные занавески развеваются на ветру, запуская в комнату дух цветущей планеты. Он протирает глаза, с трудом фокусируя взгляд. По другую сторону от окна на скромных размеров диване под тонкой простынёй лежит его несостоявшийся убийца. Его спаситель. Ветер Пустыни. Сет. Ник опускает босые ноги на мягкий тёплый ковёр и подходит к нему, стараясь не издавать ни звука. Сомнительная затея, ведь у убийцы наверняка очень чуткий слух. Но на остром, слегка подпорченном шрамами лице не дёргается даже бровь. Он лежит на спине, закинув механическую руку за голову, а живую — положив на грудь поверх тонкой простыни, что заменяет ему одеяло. Из-под неё, от груди к задней части шеи идут серые толстые провода, больше похожие на трубки, безжалостно прибитые к коже металлическими скобами. Ник инстинктивно протягивает руку к странной выпуклости под простынёй и лишь в последний момент останавливает себя. Не стоит будить Сета ради такой ерунды. Можно потом просто спросить… Можно ведь? По лицу проходит лёгкая судорога, и убийца поворачивается к нему спиной, закрывая голову механической рукой. Словно защищаясь. Но от чего? Раздаётся тихий вымученный стон, и Ник касается его плеча прежде, чем успевает подумать. — Сет? — поняв, что деваться уже некуда, он решает рисковать до конца. — Ты в порядке? Напряжённые секунду назад плечи медленно расслабляются, и он снова поворачивается на спину. Тёмные глаза смотрят не на собеседника, а в потолок. Ник с трудом подавляет желание сделать шаг назад. — Это всего лишь сон, — говорит Сет скорее себе, чем ему. — Всего лишь сон… — Кошмар? — тело само опускается на колени рядом с диваном, а локти опираются на его край. — Я не навязываюсь, но… — Всё в порядке, — убийца наконец смотрит ему в глаза, и юному псайкеру кажется, что он видит в тёмной глубине языки пламени. — Тебе не стоит переживать. Ник отводит взгляд и несколько секунд смотрит на то, как белая прозрачная занавеска пытается принять облик морской волны. Не нужно быть телепатом, что бы понять — Сет врёт и совершенно не собирается открывать ему правду. По крайней мере, пока что… Он поджимает губы, чувствуя, как что-то колет внутри. Обидно. Почему-то до смерти обидно, что он скрывает от него свои кошмары. — Дай куртку лучше, — ворчит тем временем Сет, и Ник снова действует прежде, чем успевает усомниться. — Спасибо… Получив искомое, убийца роется во внутренних карманах и, достав какой-то пузырёк, быстро проглатывает две таблетки, замирая в сидячем положении, запрокинув голову к потолку. Несколько секунд он почти не дышит, и Нику на мгновение кажется, что он слышит стук собственного сердца, но тут же натыкается на острый взгляд тёмных глубоких глаз. — Некоторые кошмары неистребимы, — произносит Сет не терпящим возражений голосом. — Тебе не стоит о них знать. — Почему это? — Ник обиженно поджимает губы и скрещивает руки на груди. — Ты не доверяешь мне? Краем глаза он видит, что замеченные ранее провода ведут к странному устройству на изрезанной шрамами груди, но сейчас ему всё равно. — Николас, — Сет опускает живую руку ему на голову, и по телу будто бы проходит заряд тока. — Дело вовсе не в доверии… — Тогда в чём? Псайкер смотрит на убийцу снизу вверх и чувствует, будто ходит по непозволительно тонкому льду. Почему он вообще решил, что имеет какое-то право требовать ответов, тем более от того, кто может легко убить его в любой момент? Не потому ли, что в наивной детской фантазии о настоящих отношениях влюблённые рассказывают друг другу всё? — Я пережил такое, чего тебе и не снилось, — Сет старается говорить спокойно, но голос его дрожит. — Если я расскажу тебе, никому не станет от этого лучше… Мои воспоминания не станут тусклее, зато ты… — он убирает руку и отводит взгляд. — Ты начнёшь меня жалеть, — последнее слово звучит, как приговор. — Или презирать… Не знаю, что хуже. Ник поднимается на ноги, теперь уже оказываясь выше своего спасителя. Как и всякий мужчина, он боится показаться слабым… Эта черта известна псайкеру слишком хорошо. — Я понимаю, — бросает Ник, чувствуя, как внутри клокочет фонтан противоречивых чувств. — Я был слишком навязчив… — Ничего, — Сет медленно выдыхает и снова смотрит на него, уже другим, живым и даже весёлым взглядом. — На улице чудесная погода… Может, прогуляемся?

***

Белая коса сверкает среди скал, и Сет прислоняется к ближайшему дереву, не желая следовать по пятам за неугомонным мальчишкой, которому почему-то приспичило собрать тропических цветов. Пусть бегает. Не убьётся же, верно? Убийца закрывает глаза, прислушиваясь и принюхиваясь к происходящему вокруг. Джунгли Януса никогда не меняются. Сладкие ароматы ярких тропических цветов, громкое жужжание огромных стрекоз, горьковатый запах влажной почвы… Огромные деревья, трещащие на ветру. Ветер южный, с моря. Вечером будет дождь. Шаги Николаса затихают, и Сет открывает глаза, тут же срываясь в том направлении, где слышал их. Если шагов не слышно, значит, что-то не так… Совсем не так. — Как ты туда попал?.. Испуганные изумрудные глаза смотрят на него с вершины скалы, окружённой причудливо изогнутыми деревьями, покрытыми скользким зелёным мхом. Сам убийца, будучи ловким и натренированным человеком, мог бы слезть по ним… Но вот Ник — очень вряд ли. — Понятия не имею, — он корчит обиженную мордашку, и на мгновение Сету кажется, что это он во всём виноват. — Но тут такой красивый цветок… Давай поставим его в нашей комнате? Нашей комнате. Отчего-то слышать это особенно приятно. — Давай его сюда, — он протягивает руку вверх и без всякого труда ловит воздушный нежно-сиреневый цветок с розовыми прожилками, слишком напоминающий простую лилию. — Хорошо, а теперь расслабь спину. — Ага… Голос Николаса звучит неуверено. Ещё бы, из всего многообразия сил варпа он практикует только огонь… Отец всегда говорил, что это самое простое. — Выпрямись, прижми локти к рёбрам, а ладони — оттопырь, — смутные воспоминания, окрашенные ржавым налётом ностальгии, словно говорят его устами. — Будто я ракета? — спрашивает Ник, как когда-то Веста, и Марк, и все другие. — Именно, — отвечает Сет с заметным опозданием. — Сосредоточь силу в ладонях. — Ага, — он замолкает на пару секунд и снова спрашивает. — А ничего, что они горят? — Ничего, теперь поднимай себя в воздух… Минута ожидания, и Николас взлетает, медленно опускаясь вниз, как настоящая ракета. Сет едва подавляет в себе желание рассмеяться. Он быстро учится. Намного быстрее, чем детишки тридцать лет назад. — Вот так, — подхватив его под бедра, Сет прижимает его к себе. — Несложно, видишь? — Ай, — огонь гаснет, и Николас цепляется за его плечи, вовсе не пытаясь спуститься на твёрдую землю. — Откуда ты всё это знаешь?.. Он тяжело вздыхает. Придётся всё-таки признаться… — Отец учил моих братьев и сестёр, — Сет тоже не собирает опускать его просто так. — Давно… Лет тридцать назад. — И ты запомнил? — Ник чуть медлит и касается всё ещё горячими пальцами его щеки. — Святой Император… Изумрудно-зелёные глаза смотрят на него сверху вниз и сияют так ярко, что он не может сдержать улыбку. Николас облизывает губы. — Я могу?.. Хочется спросить «зачем?», понять истинные эмоции этого мальчишки, докопаться до глубины его души и найти там чувство, хоть немного близкое к тому, что ощущает он сам. Но это испортит момент. Сет прижимает его ближе. — Можешь… Ник наклоняется и целует его. Его губы сладкие на вкус. Где-то в джунглях завывает дикий зверь.