На грани смерти

      Духота не давала вдохнуть полной грудью. Отвратительный запах едкого моющего средства и пахучих лекарств смешался воедино, заставляя закашляться. Темнота заполняла до жути тесную комнатушку.       Девушка подтолкнула дверь и она открылась, позволяя выйти из комнаты. В нос ударил свежий, прохладный запах. Вонь медикаментов все еще витала в воздухе, но уже не такая едкая. Старшеклассница с каштановым каре вышла из комнаты, закрывая за собой дверь и оглядываясь назад. Над дверью висела красная табличка, белым текстом было написано «Staff only».       — Ну конечно, — пронеслось в голове Хаджиме.       По белому коридору больницы разносился детский смех, а сами обладатели этого смеха бегали друг за дружкой, играя в салочки. Что-то странное казалось Хинате, пока она глядела на ребятишек. Они словно были… неживые. Их лица были смазаны, почти не видны.       В конце коридора, возле палаты, стояла знакомая фигура. Нечто словно подтолкнуло в спину старшеклассницу, заставляя подойти к человеку.       — Белая? — глаза Хаджиме раскрылись, когда она увидела, кто был той самой знакомой фигурой.       — Отвратительно, да? — своим бархатным, слегка хрипловатым голоском пролепетала Комаэда. — Отвратительно громко, отвратительно пахнет. Не так ли, Хината-чан?       — Что за… Где мы? Почему я здесь с тобой? Что это… — Хината окинула взглядом коридор и все еще бегающих детей.       — А я не знаю, — преспокойно ответила Нагито, — но здесь, — девушка указала на расположенную перед ней белую дверь в палату, — я была большую часть второго класса средней школы. Хах, словно домой вернулась. Правда, когда я была здесь, было тише. Или мне так кажется, потому что я почти не выходила из палаты, не считая процедур? — Комаэда усмехнулась, смотря на рядом стоящую одноклассницу.       — У меня нет желания здесь находится, особенно с тобой. Какого черта это место выглядит так, будто меня накачали чем-то? — Хмурясь, Хината сложила руки на груди.       — Не знаю, Хината-чан. Надеюсь, что ты не принимаешь никакие вещества, от которых у тебя могла быть такая реакция, — Комаэда усмехнулась, что заставила Хаджиме сжать руки в кулачки.       — Что ты несешь, дура?! — девушка замахнулась, хотела ударить по плечу, как шатенка тут же провалилась в темноту.       Хаджиме подскочила с постели. Во рту ощущался соленый металлический привкус. Она провела рукой по губе и, посмотрел на руку, увидела размазанную по ней кровь.       — Что… — в глазах потемнело, конечности стали ватными и Хаджиме упала головой на подушку.       Выдохнув, старшеклассница взяла телефон. Шесть утра. По хорошему, Хината могла еще поспать, но что-то не давало ей покоя. Что-то терзало ее грудь где-то глубоко внутри. Это был странный сон.

***

      Наконец-то часовая перемена. Хаджиме облегченно выдохнула, пока в классе поднялся шум, состоящий из разговоров одноклассников.       Старшеклассница достала из портфеля купленный в комбини бенто и палочки. Для нее это было слегка непривычно, ведь когда Нагито была жива, она и еще парочка одноклассников отбирали ее бенто, не покупая свои.       Кисловатый привкус консервированного бамбука заставил Хинату чуть сморщиться. Девушка сразу заела бамбук рисом. Две одноклассницы, стоящие позади Хаджиме и опершиеся о парту о чем-то говорили. Внимание шатенки привлекло предложение одной из девушек.       — Даже жаль, что Белая сдохла. Не у кого обед забирать, остальные ведь не такие тряпки, — другая девушка лишь посмеялась и согласилась на заявление подруги.       Закинув в рот несколько кубиков маринованной редьки и немного рыбы, Хаджиме сглотнула еду и ее желудок неприятно скрутило. Старшеклассница, стиснув зубы, закрыла и убрала бенто в портфель, проклиная наверняка несвежую рыбу или овощи.       Сонливость резко накатила на Хинату, голова стала тяжелее, руки сами уложились на парту, а голова легла на них. Веки слипались, громкие разговоры одноклассников приглушились, пока девушка погрузилась в сон.

***

      Приятный прохладный ветерок обдувал тело лежащей шатенки. Мягко, очень мягко. Что-то щекотало уши Хаджиме. Глаза раскрылись и она увидела ясное небо, а по бокам были яркие разноцветные цветы. В воздухе витал приятно-сладкий, совсем не приторный запах цветов.       Мотнув головой, Хаджиме присела и огляделось. Ни деревца, ни кустика на цветочном поле не было. Только тело, что лежало в метре от самой Хинаты. Она раздвинула цветы и этим телом оказалась лежащая Нагито.       — Красиво, скажи? — подала голос Комаэда. — Ощущаешь неземное спокойствие, будто тебя совсем ничего не волнует.       Хината свела брови к переносице.       — Почему я снова с тобой? — буркнула Хаджиме. — И что это за место? В прошлый раз мы были не то в больнице, не то в психушке.       Нагито прыснула со смеху. Прищурившись, та посмотрела на шатенку, ее губы растянулись в улыбке.       — Знаешь, Хината-чан, — начала девушка, — нас словно что-то связывает, — Комаэда подняла руку вверх и оттопырила узловатый мизинчик. — Словно ниточка. Длинная, длинная ниточка. Тоненькая, но такая прочная.       Девушка фыркнула, ложась обратно в цветы.       — Я не хочу быть связанной с тобой. Это хуже смерти, — Девушка глубоко вдохнула сладковатый запах.       Что-то прохладное обхватило мизинец Хаджиме. Тихо охнув от неожиданности, она повернула голову и посмотрела на Нагито, на губах которой была улыбка.       — Не суди меня только по виду, Хината-чан, — Комаэда прикрыла глаза и тихо выдохнула через рот.       Шатенка вдохнула полные легкие воздуха и перевела взгляд с Нагито на небо. В ушах начал раздаваться голос, что звал ее. Он был все громче и громче, пока не вытянул старшеклассницу из сна.       — Хината-сан, — повторил сенсей, глядя на ученицу и держа в руке учебник.       Хаджиме тут же подняла голову с парты и протерла глаза.       — Я… прошу прощения, — хрипловатым ото сна голосом пробормотала девушка.       Мужчина вздохнул, поправил галстук и направился к доске. Пока все начали записывать вслед за сенсеем, Хаджиме открыла тетрадь и пялила в нее. В голове все еще вертелись слова Нагито о том, что они связаны, о том, что не надо ее судить лишь по виду.       Что же имеет в виду Комаэда?