Обычные будни на гауптвахте... Или нет?

-...Сядь и не пизди. Шёпотом, словно боясь быть услышанным проговорил Владимир. Тот мягким и аккуратным движением руки дёрнул за ручку массивной двери. Да ну... Ну неужели... Капитан забыл закрыть дверь. Тот мерзкий, скрипящий звук поворота ключа в дверной скважине тот слышал только тогда, когда капитан открывал дверь камеры для того, чтобы все солдаты пошли в столовую на обед. Дверь слегка приоткрылась и Влад слегка зажмурил глаза от яркого света, немного отойдя назад. Вот настолько долго Владимир был в, так называемом, заточении, раз уж свет тусклой, со времён СССР лампочки так резал глаза. Приоткрыв глаза, Епифанцева сразу же что-то привлекло внимание... И это... Цвет стен. Другой. Не этот болотно-зелёный, который так и давил на мозг. Та и сами стены другие... Лишь белые кирпичи. Но в глубине души Владимир в какой-то степени почувствовал облегчение, увидев что-то новое за всё его прибывание на гауптвахте. Может, он просто этого не замечал? хотя, какой вообще смысл обращать на такие маленькие детали внимание? Полностью открыв дверь, Епифанцеву в нос сразу же ударил запах затхлый запах старины этого места. Возможно, гауптвахта была абсолютно другим местом и таковой не планировалась. Может, школа, лагерь... На удивление, в голову Владимира лезли более позитивные ассоциации. Он повернулся к Пахому и тихо, словно прошипев сквозь зубы проговорил. -Блять, ну попробуй хоть сказать что-то... -Хорошо, братиш, я... -Завали хлебореску свою, я сказал! Рявкнул в ответ Владимир более твёрдо и угрожающее, тяжело выдохнув, снова ловя себя на том, что сжимает кулаки. Да, такие люди - как Сергей, заслужили лишь то, чтобы быть избитым исключительно за любое слово и действие. Епифанцеву так и хотелось просто ударить его по морде, придушить та и в целом вымещать гнев на этом ничтожестве, который у того накопился за всю свою жизнь. Но... Сейчас он не мог. Владимир не хотел привлекать лишнего внимания. А мало ли, это будет единственный шанс наконец-то узнать что-то новое в этой глуше, а дальше возможности не будет? "ладно, один раз живём - один раз умрём" подумал про себя Епифан и сделал свой первый шаг вперёд. Вот оно, что-то новое... наконец-то можно что-то сделать не под чьим-то надзором. Второй, третий... И вот, Владимир уже на центре. Тот уже хотел пойти дальше, как вдруг... -Блять... Твою мать... Камеры. Вдруг щёлкнуло в голове Владимира и тот же сразу замер. Маленькие капельки пота начали стекать по его лбу и глаза расширились от собственной тупости. И как он мог забыть? Камеры, наблюдающими своими стеклянными глазами за всем, что происходит вокруг. Владимиру, в какой-то степени захотелось просто заплакать и снова вернуться в камеру, понимая, что даже если и будет шанс чего-то хорошего - в любом случае будет какая-то преграда. Колени немного подкашивались, разум затуманился... Нет. Нет. И ещё раз НЕТ. Сразу сдаться и вернуться к привычному образу жизни - прямой путь в могилу. Нет, в какой-то степени путь в могилу ждёт каждого из солдат... Но надо же хоть что-то перед смертью увидать нечто новое. Поборов себя, Владимир обратно подкрался к камере и тихонько закрыл дверь, чтобы не возникло подозрений. Перед тем, как окончательно её закрыть, Епифан взглянув внутрь камеры и перевёл взгляд на Сергея, нахмурив брови и прижал палец к губам, так и приказывая, чтобы тот молчал. -Слушай... Придёт капитан, так скажешь, что охранник на работу послал. В ответ на это, Пахом лишь кивнул. "ну, наконец-то, до этого жирдяя хоть что-то дошло." подумал Владимир, поймав себя на мысли, что невольно усмехнулся. С этим говноедом действительно можно иметь хоть какое-то дело. Закрыв дверь, Владимир начал мелкими и тихими шажками идти вперёд. Бледные коридоры, мигающие лампочки... Выглядит в какой-то степени сюрреалистично, если так подумать. Столько дверей, за которыми абсолютно неизвестно, что стоит. Выход, чей-то кабинет, другие камеры? Никаких ответов. Все одинаково массивные, металлические, сто пудов издают тот же противный скрипящий звук. И какую же дверь выбрать? А вдруг какая-то из них вообще приведёт к гибели? А может, эти все накручивания будут напрасны и, окажется, что все двери закрыты? В любом случае, Епифанцев ждать не хотел. Владимир даже абсолютно забыл про камеры, ведь его мозг был забитым другим. Подойдя к одной из двери, на одной из сторон которой виднелись царапины и вмятины, а снизу была ржавчина, рука Епифанцева осторожно потянулась к ручке двери, и... Ничего. Она была заперта. В какой-то степени, Влад был рад, ведь щелчок мог стать даже более худшим исходом. Подойдя ко второй - тоже самое. Третья, четвёртая... Ничего. Закрыто. Возможно, там находились другие камеры солдат. Та и попадать к ним как-то... Не хотелось. И вот, осталась последняя дверь. Выглядела она аккуратнее всех. Епифанцев даже и не задумался, что это мог быть чей-то кабинет, но в такой момент его уже ничто не волновало. Ему хотелось разузнать всё больше и больше. Подойдя к ней и потянув за ручку, Епифанцев услышал то, чего в глубине души боялся - щелчок... Его глаза расширились. Но, уж взялся за начатое - его нужно довести до конца. -Товарищ капитан, войдите! послышался голос. "Ой блять...Ну охуительные приключение на сраку нашёл." сразу же пронеслось в мыслях Епифана. Ох-ох... Как оказалось, это был кабинет охранника. Заглянув внутрь, Владимир заметил, что Александр, именуемый как охранник, ещё не взглянул на него, что дало фору для того, чтобы оглянуть комнату. Такая же белая, как и те коридоры. Рабочий стол посередине, лампочка над его головой. А самое главное, что бросилось в глаза - бутылка водки на столе. К слову, Маслаев был такого же возраста, как и Владимир, что-то между двадцати четырех либо двадцати шести. На нём была форма, которая состояла из темно-желтой рубашки, штаны тёмно-янтарного цвета и черные ботинки. Волосы ниже подбородка, довольно неряшливые. Та и кто будет в такой обстановке будет думать об уходе за волосами?... Охранник своими уставшими глазами и, словно стеклянным взглядом, посмотрел в сторону Владимира. Он хотел что-то сказать, но Александра словно парализовало. Это... Как? Как в кабинет мог войти кто-то посторонний, кроме самого капитана? Рука, держащая рюмку с водкой, дёрнулась, из-за чего рюмка с грохотом упала, не разбившись. Его шок в данный момент невозможно было описать. Охранник медленно встал со стула, глядя на Епифанцева. А сам Владимир молча стоял в проёме, скрестив руки на груди, слегка ёрзая на месте от мимолётного чувства неловкости. Мёртвая и напряженное молчание повисло в воздухе и оно, словно, длилось бы вечность, если бы Александр не произнёс...