.......И ты стоял там передо мной, достаточно близко, чтобы прикоснуться. Достаточно близко, чтобы надеяться, что ты не видишь, о чем я думаю.......
• Летят искры,
Тейлор Свифт (Говори сейчас)
—
В субботу Сынмин, Хан и Феликс перетаскивали коробки с розовыми и белыми хризантемами и фиолетовыми гортензиями, а также редкие желтые нарциссы в кузов мини-грузовика, который Феликс каким-то образом раздобыл у своего соседа по общежитию еще в университете. Брат упомянутого соседа по общежитию в данный момент развалился на водительском сиденье с леденцом во рту и открытой книгой на коленях. — Я не понимаю, — фыркнул Хан, когда они в пятый раз выходили из магазина, его тонкие ноги начали дрожать под тяжестью коробок, — почему мы должны добираться туда в гребаные 7 утра, когда гребаная фотосессия начинается в 11! — Им нужно время, чтобы подготовиться, тупица. Это фотосессия, а не похороны, где ты просто возложишь цветы на гроб и на этом все закончится, — ответил Феликс, закатив глаза на Хана, наблюдая, как тот борется под весом одной коробки. С другой стороны, Феликс нес три, и даже тогда ни одна прядь его идеально уложенных волос не выбивалась из прически. — Эта фотосессия определенно станет поводом для моих похорон, — Хан нахмурился, увидев широкие шаги Феликса, а затем бесцеремонно погрузил свою коробку в кузов грузовика и развернул ее так, чтобы она плотно поместилась между другими коробками. Феликс выгрузил свои коробки гораздо более эффективным способом, а затем продолжил помогать Сынмину, который как раз выходил из магазина с двумя собственными коробками. — Это последние из них, да? — спросил он, забирая коробку из рук Сынмина, и тот кивнул с видимым облегчением. — Да. Но я должен в ближайшее время отправить запрос на пополнение запасов, из-за этого контракта половина моего магазина опустела, — Сынмин вздохнул, поменял табличку «ОТКРЫТО» на «ЗАКРЫТО» и запер двери магазина. Феликс только усмехнулся, когда Сынмин последовал за ним. В кузовах грузовиков было около 50 коробок с цветами, и Сынмин почувствовал укол грусти, когда увидел цветы в сетчатых контейнерах. Не волнуйтесь, я скоро вас вытащу. — Ребята, вам нужна какая-нибудь помощь? — Чонин, брат соседа Феликса по общежитию и их лучший водитель дня, высунул голову из окна водительского сиденья, наконец-то сумев оторвать лицо от книги. — Нет, спасибо! Мы все закончили! — крикнул в ответ Хан, явно раздраженный ямочками на щеках и зубастой улыбкой, которую он получил в ответ. — Что за мудак, — последнюю часть он пробормотал, но закрыл рот, когда Сынмин строго сказал ему. — Он всего лишь ребенок. Перестань так себя вести. — Хан только фыркнул в ответ. Всего через несколько минут после 6:45 задняя часть грузовика была надежно заперта, и Сынмин устроился на пассажирском сиденье. Он обернулся, чтобы помахать своим друзьям и поблагодарить их за помощь, но вместо этого его приветствовал вид Феликса, засовывающего голову Хана в шлем. — Ребята! Все в порядке! Я могу поехать сам! — Сынмин широко замахал руками, надеясь остановить их, но он знал, что это бесполезно. Единственное, что могло их остановить, это то, что мотоцикл отца Феликса не заводился, и хотя вероятность этого была очень высока, выражение лица Феликса заставило бы даже бедный мотоцикл немедленно прибавить обороты, чтобы его не отругали, как Хана, который в данный момент дулся, как капризный ребенок позади Феликса. — Не говори глупостей. Чонин, поехали! — Феликс крикнул из своего шлема, и Чонин немедленно подчинился, включив двигатель. Грузовик грохотал от вибрации, которую Сынмин чувствовал до мозга костей. — И Хан, не падай. Я не собираюсь подбирать твои внутренности с улиц, — сказал Феликс, и Хан немедленно изо всех сил вцепился в его плечо, пока они следовали за грузовиком вниз по холму в главный город. Несколько часов спустя они прибыли по адресу, который оставил Джиен, и грузовик неторопливо направился к пустому месту. Феликс и Хан последовали за ними несколько мгновений спустя, последнего заметно трясло, когда он слезал с заднего сиденья. — Да, Джиен-щи. Мы прибыли. Эм… мы стоим возле фургончика с едой, на котором написано… — Сынмин прищурился, чтобы разобрать слова: — «Отличная съемка, Хенджин?» Ах, да, я тебя вижу! Он закончил разговор и помахал бегущей к ним фигуре. Джиен был вне себя от радости, увидев Сынмина, и, если бы это было возможно, он бы упал на колени и начал поклоняться ему, если бы уже не опаздывал. — Я так рад, что вы смогли прийти. Секундное опоздание, и Чан-хен оторвал бы мне голову. В любом случае, пошли, — он указал в сторону одноэтажного кирпичного здания перед ними, вход в которое был забит машинами и оборудованием, возвышавшимся над этими машинами. И люди. Здесь было больше людей, чем Сынмин видел за весь месяц, и он немного нервничал, заходя в здание. — Я возьму это, — Джиен вышел вперед, ухитрился поднять четыре коробки с цветами и побежал к зданию, бросив в их сторону «давай, за мной». Сынмин стряхнул с себя оцепенение, и все они последовали за своим гидом внутрь мрачного здания со своими коробками. На этот раз даже Чонин соизволил забрать две коробки. Пак сумел отправить еще несколько человек из здания, чтобы помочь им, так что, к удивлению, на этот раз все испытание было завершено за один проход. Когда Сынмин вошел в здание, он чуть не выронил свои коробки, когда свет ударил ему в глаза и на мгновение-два ослеп. По сравнению с облачным небом снаружи, комната здесь была освещена чем-то, что выглядело как тысяча лампочек, свисающих с каждого угла комнаты. Большая платформа, размером в половину парка, была установлена посреди большой комнаты, и люди двигались вокруг нее. Сынмин даже видел человека, сидящего на чем-то похожем на небольшой грузовик с краном, который в данный момент двигался вверх-вниз по всей длине комнаты. — Чан-и-хен! — Сынмин перестал таращиться на комнату, когда услышал крик Чонина позади себя, и его глаза расширились от удивления, когда он увидел, как мальчик подскочил к человеку, который в данный момент поднял голову от экрана компьютера и тоже выглядел потрясенным. — Чонин?! Что ты здесь делаешь? — Человек, которого Сынмин знал как «Чан-и-хен», подошел к ним и взъерошил волосы Чонина в знак приветствия. Сынмин был еще больше шокирован, когда увидел, что Чонин на самом деле покраснел. — О, я просто пришел помочь друзьям Чанбин-хена. Ну, не совсем его друзья, его сосед по общежитию Феликс-хен… — Ли попытался слегка помахать рукой из-за своих коробок, когда Чонин указал на него: — Друзья, чтобы доставить несколько коробок с цветами для фотосессии. Я не знал, что ты будешь фотографом! — Чонин сказал все это на одном дыхании, его уши становились все краснее и краснее с каждым предложением, и Чан рассмеялся, увидев его взволнованное лицо, прежде чем повернуться к Сынмину. — Вы, должно быть, мистер Ким. Спасибо, что сделали это в такой короткий срок. Я Ли Бан Чан, главный фотограф этой съемки. Можешь называть меня Чан, — тот безуспешно пытался пожать руку Сынмина. — Ах, мне так жаль. Пожалуйста, подойди сюда. Ты можешь поставить коробки здесь, — он указал им на главную платформу, где на полу были сделаны пронумерованные пометки. Поставив коробки, Сынмин низко поклонился и пожал руку Чана, заверив его, что это совсем не проблема. Бан Чан оставил их расставлять цветы и вернулся, чтобы сесть за ширму, а Чонин ковылял за ним, как щенок. — Откуда Чонин и мистер Ли знают друг друга? — спросил Хан, опередив Сынмина на секунду, который только что открыл рот, чтобы спросить то же самое. — Я действительно не знаю. Я встречался с Чонином всего дважды, — Феликс пожал плечами, пока они доставали цветочные композиции из коробок и поливали их водой, чтобы оживить. — Они встречаются? — спросил Хан, который всегда был прямолинейным. — Ну, об этом тебе нужно спросить Чан-и-хена. — Сынмин поднял глаза и увидел, что Джиен идет к ним, многозначительно шевеля бровями. — Могу я помочь? Он присоединился к ним в возложении цветов, чего было достаточно для того, чтобы Хан начал задавать ему вопросы о Чане и Чонине, в частности, о том, встречаются ли они или трахаются. Сынмин хотел выплеснуть целую бутылку воды на голову своего друга, но успокоился. И ему тоже было немного любопытно узнать об этом дуэте… — Ну, я просто знаю, что Чан-и-хен и Чонин учились в одном университете, и многие предполагали, что какое-то время у них были отношения, — глаза Хана расширились, в то время как голос Джиена упал ниже шепота, — Но из того, что я вижу, это просто односторонняя любовь. — Тогда почему ты думаешь… — О, Хенджин-хен! Шуа-хен! — Пак встал и начал с энтузиазмом махать в сторону входа, и все они остановились, чтобы посмотреть на людей, которые входили в здание. И Хан, как всегда прямолинейный, тихонько присвистнул. Ах, так это аура звездной модели. Атмосфера комнаты, которая была наполнена звуками голосов людей и жужжанием механизмов, казалось, приобрела другую окраску, когда Хенджин вошел в комнату со своим менеджером Джошуа. Он привык к этой смене атмосферы после 6 лет работы моделью, поэтому не придал этому особого значения и продолжал сосредотачиваться на серебристом голосе Шуа-хена с оттенком американского акцента, когда тот зачитывал расписание на день. Иногда кто-нибудь подходил к нему, чтобы поприветствовать и взять автограф для племянницы брата их двоюродного брата, и хотя Хенджин выполнял каждую просьбу, он ускорял шаг, отчаянно желая добраться до Чан-хена и закончить эту съемку. Сынмин, однако, все еще ошеломленно смотрел, как Хенджин широкими шагами направляется к людям, сгрудившимся перед большими экранами. Он несколько раз медленно моргнул, осознав, насколько Хван на самом деле высокий и красивый. Иногда он видел его фотографии в журналах, которые миссис Ли и миссис Пак пускали слюни во время многих своих сплетен в кафе, но он никогда не рассматривал его поближе, отвергая его как еще одну типичную модель. Но теперь, когда он увидел Хенджина и человека позади него (Джиен назвал его Шуа-хеном?) подойдя к Чану, он не мог не задаться вопросом, насколько он ошибался. Возможно, ему стоило повнимательнее присмотреться к тем журналам. — Да, Сынмин. Закрой рот. Ты похож на дохлую рыбу, хватающую ртом воздух, — сказал Хан откуда-то сзади, и Сынмин немедленно закрыл рот, который даже не осознавал, что был открыт. — Вау, он действительно звездная модель. Я буквально вижу цветы, растущие у его ног, когда он ходит, — продолжил Хан, отслеживая каждое движение Хенджина. Феликс усмехнулся и легонько ударил Хана по голове, чтобы прекратить бесстыдное разглядывание своего друга. — Прекрати это! Разве ты не знаешь, что пялиться невежливо? — Ой! За что ты меня ударил? Они продолжали препираться позади него, и Сынмин закатил глаза, когда отошел, чтобы поставить цветы на другой стороне платформы. К тому времени вся платформа превратилась в мини-сад, покрытый цветами розовых и фиалковых оттенков с редкими проблесками желтого, а небольшая полоска пространства была оставлена пустой для входа и выхода. Сынмин с гордостью посмотрел на украшенную платформу, отступил назад и показал большой палец своим друзьям с другой стороны. — Так, народ! По местам! Джиен-а, Хенджин готов? — чистый голос Чана разнесся по всему залу, и все люди немедленно выстроились по порядку, заняв позиции за своими станциями. — Хен, ему делают макияж. Он будет еще через 5 минут! — Джиен крикнул из комнаты в дальнем конце коридора. — Кевин! Свет работает нормально? — Все в порядке, Чан! — Джиен-а, пойди проверь цветы в последний раз. Мистер Ким, не могли бы вы помочь ей еще немного освежить их? — Чан повернулся к нему, легко отыскав его в толпе людей, и выжидательно улыбнулся. Сынмин кивнул и пошел вперед, чтобы помочь девушке вдвое меньше его ростом, которая материализовалась из ниоткуда и быстрым шагом направлялась к платформе. Сынмин разбрызгивал воду из мини-бутылочки, которую всегда носил в заднем кармане, и переставлял цветы, как она требовала. — Ладно! Приглуши наружный свет, Кевин! — Чан закричал, и свет во внешнем круге потускнел до четвертой части своей интенсивности, в то время как огни прямо на платформе сменили цвет с ярко-белого на бледно-голубой. Джиен жестом пригласил Сынмина «пойдем», и они оба пошли обратно, Пак своим обычным быстрым шагом, а Сынмин немного медленно, засовывая бутылку обратно в карман. Когда он на мгновение поднял глаза, то увидел идущего к нему Хенджина, и во второй раз за день у него отвисла челюсть. Хенджин был одет в розово-фиолетовую атласную рубашку на пуговицах, которая свободно облегала его худощавую фигуру, в паре выцветших синих джинсов, которые были почти идентичны джинсам Сынмина, за исключением того, что первые определенно были выцветшими специально и стоили больше, чем годовой доход Кима, в то время как вторые выцвели почти за 5 лет повторного использования. Сынмин покраснел и поклонился, проходя мимо модели, который ответил ему взаимностью и продолжил идти к платформе рядом с женщиной на достаточно высоких каблуках, чтобы дотянуться кистями до лица Хенджина, даже не вставая на цыпочки. Сынмин почти добрался до Хана и Феликса, которые стояли в стороне, последний болтал с Джиеном, когда Чан окликнул его. — Мистер Ким, не могли бы вы взять один из желтых цветочков и заправить его за правое ухо Хенджина? Сынмин остановился, как загнанный олень, и огляделся, прежде чем указать на себя с вопросом «Я?», который был ясно написан на его лице. Чан ободряюще кивнул и жестом попросил его поторопиться, а Сынмин беспомощно огляделся в поисках визажистки на высоких каблуках, которая уже исчезла со своим множеством кисточек. Сынмин громко сглотнул и, развернувшись на каблуках, направился к платформе, и на этот раз он чувствовал на себе взгляды всех. Даже Хенджина. Давай покончим с этим. Он наклонился, чтобы взять запрошенный цветок одной из композиций сбоку, и подошел к модели, который сидел на высоком табурете, одна нога была задрана на подставку для ног, а другая свисала вниз. Сынмин опустил голову и снова слегка поклонился, когда поднял голову, чтобы посмотреть в лицо Хенджина. Он был удивлен, увидев, что модель уже смотрит на него и несколько раз быстро моргнул, чтобы прояснить голову. — Прошу прощения, — пробормотал он, подходя ближе к Хенджину, его руки слегка дрожали, частично из-за тяжести глаз на его спине, а частично из-за пристального взгляда человека перед ним. Он решил игнорировать лицо Хвана и сосредоточиться только на его ухе и начал заправлять стебель цветка за ухо. — Другое ухо, мистер Ким! Заправь его за правое ухо, а не за левое! Сынмин на мгновение смущенно закрыл глаза и снова поклонился, чтобы извиниться перед толпой, прежде чем снова поднять дрожащие руки, чтобы выполнить задание. И он сразу же отвлекся на родинку под правым глазом Хенджина. — Расслабься. Тонкие пальцы сомкнулись на его запястье, когда Хенджин потянул руку к правому уху, и Сынмину удалось вставить цветок в нужное место без гипервентиляции, хотя он, возможно, перестал дышать на мгновение или два. Хенджин улыбнулся парню перед ним, чьи руки все еще дрожали даже в его объятиях. Этот мальчик определенно новичок, подумал он, глядя на парня, который снова опустил голову. В бледно-голубом свете глаза приобрели оттенок темно-зеленого с голубыми крапинками, и он захотел увидеть их снова. Хенджин попытался опустить голову, чтобы быстро взглянуть на лицо парня, уши которого приобрели тревожный оттенок красного, когда крик Чана вывел его из задумчивости. — Хенджин! Ты готов? Хенджин немедленно отпустил руки парня, который немного отшатнулся, а затем выпрямился. Он сразу же начал кланяться и бормотать «извините», прежде чем пошел, или, скорее, побежал обратно, в темноту на дрожащих ногах. — Давай начнем! Хенджин, посмотри сюда! Хенджин слегка усмехнулся, бросив последний взгляд на парня, исчезающего в темноте, прежде чем вспышка камеры Чан-хена превратила все вокруг в белый цвет.