.....Тебе нужно успокоиться Ты слишком громко разговариваешь…
• Тебе нужно успокоиться,
Тейлор Свифт (Возлюбленный)
—
Хан не привык просыпаться рано по утрам, поэтому, когда его телефон начал громко звонить и вибрировать в 7 часов воскресенья, он был, мягко говоря, раздражен. В качестве своей первой линии защиты он вообще проигнорировал звонок, глубже зарывшись лицом в подушку, но его телефон вибрировал с частотой, которая сигнализировала о падении из верхнего ящика в любую секунду. Он провел руками по экрану вызова и поднес телефон к уху, его разум все еще был затуманен сном. — Алло…? — неуверенно спросил голос на другом конце линии, и даже в своем сонном состоянии Хан сразу узнал, кто это был. Он в гневе стиснул зубы, повесил трубку и перевернулся на другой бок, чтобы снова уснуть, хотя уже знал, что теперь ему не удастся заснуть. Его телефон зазвонил снова, и он сумел тихо вскрикнуть в подушку, прежде чем резко сесть и, прищурившись, посмотреть на телефон, лежащий рядом с его рукой. Почему этот ублюдок звонит ему ? Он участвовал в соревновании взглядов со своим телефоном, во время которого его телефон звонил и звонил, а он свирепо смотрел на устройство. Примерно после 5 пропущенных звонков телефон перестал звонить, и Хан вздохнул с облегчением и усталостью. Он уже собирался плюхнуться обратно в постель, когда телефон внезапно зазвонил снова, и на этот раз он снял трубку, не раздумывая. — Какого хрена тебе надо? — он закричал, его голос был хриплым со сна, и несколько секунд ответа не было, только тихое дыхание, которое резко контрастировало с собственным грубым пыхтением Хана. — Эм… Я знаю, ты не хочешь со мной разговаривать. Но не мог бы ты, пожалуйста, спуститься? Я стою у твоей входной двери. — В семь утра в воскресенье?! — Хан закричал в динамик и отдернул занавески на окне своей спальни, чтобы посмотреть вниз на человека, стоящего на улице перед его двухэтажным домом. Его родители уехали на выходные к теще со стороны свекрови, и Хан остался дома один, и впервые ему отчаянно захотелось, чтобы они были здесь. Он задернул занавески и ответил голосом, который, как он надеялся, был достаточно угрожающим. — Тебе лучше сделать это побыстрее, или на этот раз я действительно выпотрошу тебя, как рыбу. Он спускался по лестнице в шортах и свободной футболке, его волосы были растрепаны, но ему было все равно, потому что он знал, что никто из его соседей не проснется в это время воскресным утром. У жителей города, или, по крайней мере, у жителей этого района города, была давняя традиция собираться вместе каждый субботний вечер, чтобы поиграть в настольные игры в общественном зале, обычно сопровождаемые выпивкой и сплетнями, которые обычно продолжались до поздней ночи. Отец Хана, который, по словам людей, был «аутсайдером», не одобрял эти собрания, но мать Хана буквально проливала слезы сожаления, когда не могла пойти. Хан был чем-то средним между своими родителями; ему нравилась выпивка, но не настольные игры. Обычно он просыпался воскресным днем с жутким похмельем, но из-за работы на вчерашней фотосессии он заснул, как только вернулся. С ноющими руками он распахнул входную дверь своего дома и нахмурился на фигуру, стоящую на крыльце. Минхо медленно поднял руку в знак приветствия, но под резким взглядом Хана опустил ее обратно и продолжил теребить ремень своей спортивной сумки. — Что ты здесь делаешь? — сказал Хан самым скучающим тоном, на который был способен, готовый захлопнуть дверь у него перед носом. — Я… Я знаю, что я очень сильно облажался… и мне действительно жаль… — Я проснулся в семь утра не для того, чтобы выслушивать твои пустые извинения. Прибереги их для Сынмина. Теперь сделай это быстро, — Хан поджал губы и начал постукивать ногой по деревянному полу, что ощущалось как тик-так бомбы в голове Минхо. Ли прочистил горло и ответил: — Ладно, успокойся. Я объясню, я объясню. У меня просто сейчас недостаточно денег, эта сумка — все, что у меня есть, и я готов выполнять любую необходимую работу, будь то продажа газет, чистка обуви, и мой отец никогда больше не заговорит со мной, потому что я сильно облажался и в этой ситуации… — Подожди, подожди, — Хан поднял руки и посмотрел на Минхо так, как будто у него выросла вторая голова. — Я просил твою гребаную слезливую историю? Ты даже не сказал ни единого гребаного слова, когда уходил от Сынмина, а теперь несешь чушь передо мной? Ты действительно хочешь, чтобы тебя выпотрошили, как рыбу? — Нет! Нет, нет, ты меня неправильно понял. Я просто привожу немного контекста… — Минхо вздрогнул, когда Хан громко над ним издевался, — чтобы ты понял. — Он пробормотал последнюю фразу и стоял, глядя на Хана в поисках жалости, жалости, которой, он знал, тот не заслуживал. — Оставь это, придурок. Иди умолять кого-нибудь другого. Я не собираюсь одалживать тебе никаких гребаных денег… — Мне просто нужно где-то жить! — Минхо резко выкрикнул, и когда он посмотрел на лицо Хана, Ли понял, что снова облажался. — Прости, прости. Я не хотел кричать. Это просто вырвалось. Мне просто нужно место для жизни. Подойдет что угодно. Чулан, чердак. Я мог бы даже жить в гараже. Просто помоги мне разок, по старой памяти? На мгновение никто из них не произнес ни слова. А затем Хан презрительно усмехнулся. — Вау, ты действительно бесстыдник. — Уши Минхо загорелись от смущения, когда он услышал эти слова, и слова его отца зазвенели в его собственных ушах. — Вау, ты действительно бесстыдник. Прямо как твоя мать. У него, сам того не желая, глаза наполнились слезами, и он начал плакать на крыльце дома Хана в семь утра в воскресенье.***
Хан скользнул по коробке с салфетками к Минхо, который пробормотал «спасибо» и высморкался. После того, как прошел первоначальный шок и замешательство от того, что Минхо разразился слезами, Хан не мог не с подозрением относиться к парню перед ним. — Почему ты плакал? — спросил Хан, пытаясь быть беспечным и сдерживая любопытство, пытавшееся прорваться сквозь его голос. Почему ты плакал? Что случилось с тобой за прошедший год? Ты хочешь… рассказать об этом? — Я не хочу об этом говорить, — тихо, но твердо ответил Минхо, и Хан пожал плечами, изображая безразличие. — Послушай, тебе лучше начать объяснять, если ты хочешь крышу над головой, — Хан наклонился вперед, и глаза Минхо сразу наполнились надеждой. — И говори так, чтобы я мог понять. Помни, мне на тебя наплевать, — Хан поднял руку, прежде чем Минхо смог снова начать свою слезливую историю, и тот понимающе кивнул. — Итак, начинай говорить. — Хан скрестил руки на груди и откинулся на спинку стула, готовый к рассказу. — Послушай, — Минхо прочистил горло, прежде чем продолжить. — Я вернулся к своему отцу после… когда я ушел. Мне нужно было кое-что сделать. Но ничего из этого не получилось, и теперь мой отец заблокировал все мои карты и вышвырнул меня из своего дома. Мне некуда идти, и именно поэтому я пришел сюда. На мгновение воцарилась тишина, и Хан тихо присвистнул, когда понял, что все закончилось. — Это было короче, чем я ожидал. Ты опустил все пикантные детали. — Я думал, ты не хочешь слушать мою слезливую историю. — Это вышло немного резче, чем хотел Минхо, и глаза Хана тут же сузились от раздражения. — Мне жаль. — Но почему здесь? Почему ты хочешь жить именно в моем доме? — спросил Хан, нетерпеливо притопывая ногой. — Потому что женщины на улице сказали, что ваша семья ищет жильца. — Эти любопытные ведьмы, — Хан пробормотал что-то себе под нос, а затем посмотрел на Минхо. — У тебя вообще есть деньги на аренду? — Эм… где-то около 200 долларов? — ответил Минхо, прекрасно понимая, что этого и близко не хватит, чтобы заплатить за квартиру, даже за месяц. Хан цокнул языком и покачал головой, на его лице была смесь раздражения и оттенка жалости. — Ты ушел из дома без плана, не так ли? Это написано у тебя на лице. — Минхо только кивнул головой и крепче сжал свою спортивную сумку. Он был уверен, что Хан никогда не согласится взять его в качестве арендатора, и он был готов уйти, когда услышал, как Хан встает, громко скрипнув стулом по деревянному полу. — Ну, — Хан взял стакан воды, который он предложил Минхо, на мгновение задумался, прежде чем снова перевести взгляд на Ли. Последний знал, что Хан просто пытается драматизировать, но он также знал, что каким бы драматичным ни был Хан, прямо сейчас он был тем, кто мог изменить жизнь Минхо. — Я помогу тебе, — Хан со стуком поставил стакан на стол и наклонился к Минхо, его лицо оказалось в нескольких дюймах от него. — Поскольку я лучше, чем ты. - Минхо крепче сжал ремень своей спортивной сумки и затаил дыхание, когда глаза Хана блуждали по его лицу. Минхо отчетливо почувствовал, что у него зачесался нос, но удержался от того, чтобы потереть его. Ли выдохнул с облегчением, когда Хан ухмыльнулся и выпрямился. Он взял стакан и направился на кухню. — Значит ли это, что ты позволишь мне жить здесь? — Минхо тоже встал со своего места и сделал несколько шагов в сторону Хана, который тут же обернулся и начал грозить ему пальцем. — Нет, нет, нет. Это значит, что я подумаю об этом. И в любом случае, даже если бы я хотел помочь, чего не хочу вообще-то, я не могу решать, кто будет жить здесь в качестве арендатора. Это работа моих родителей, — он пожал плечами и продолжил, — и они вернутся только завтра. Так что тебе лучше уносить отсюда свою задницу и поискать место для ночлега сегодня. Приходи завтра вечером, тогда я познакомлю тебя с моими родителями. Но я ничего не могу гарантировать, так что не начинай плакать позже. — Спасибо, что делаешь это, — сказал Минхо голосом, полным искренности, а затем направился к двери, когда Хан нетерпеливо отмахнулся от него. Было всего 8:30 утра, и Хан отчаянно хотел немного поспать, чего он лишился ранее. — Минхо? Парень оглянулся, вопросительно подняв бровь. — Вытри нос. У тебя все в соплях, — громко сказал Хан, и Минхо поспешно вытер нос рукавом и в мгновение ока вышел из дома. Младший рассмеялся, когда за ним закрылась дверь, и тут же зажал рот. Он налил себе чашку кофе, а затем поднялся наверх в свою комнату, в замешательстве качая головой.