Может ли это быть реальностью?
Может ли?
Мы падаем, как снег на пляже?
Странно, но чертовски красиво.
Летаем во сне, звезды по карманам.
Ты хочешь меня сегодня ночью, но это невозможно.
• Снег на пляже, Тейлор Свифт ft. Лана Дель Рей
(Полночь)
—
— Где он? — Хенджин засунул руки в карманы своего длинного пальто, безуспешно пытаясь найти какие-либо признаки Сынмина на узкой и темной улице, которая освещалась только желтым светом фонарных столбов, стоящих, как часовые, вдоль обочины дороги. — Его здесь нет? — Джонхан спустился с водительского сиденья и закрыл за собой дверь. Сунув в рот сигарету, завязал распущенные волосы в хвост и подошел к тому месту, где стояли Джошуа и Хенджин. Он собирался сказать что-то еще, но все его слова застряли, когда Джошуа выхватил палку, едва свисавшую у него изо рта, бросил ее на землю и раздавил подошвой своего ботинка. — Хэй… Джошуа даже не удостоил его взглядом. — Хенджин, прошло всего 15 секунд с тех пор, как ты закончил разговор. Так что, если Сынмин не прячется вон за тем деревом или у него нет каких-то сверхъестественных способностей, о которых ты ничего не знаешь, тебе нужно дать ему немного времени. Он скоро будет здесь. Хенджин тихонько заскулил. — Но я хочу, чтобы он был здесь и сейчас! Джошуа закатил глаза и посмотрел на часы. Было около 8:30 вечера. Его взгляд непроизвольно метнулся к Джонхану, который с надутым лицом несчастно смотрел на раздавленные куски на дороге, прежде чем вернуться к своим часам. Хенджин немедленно выпрямился, приведя все чувства Джошуа в состояние повышенной готовности. — Я собираюсь найти его. Подождите меня здесь. Джошуа начал хватать Хенджина за руку, но модель стряхнула его и с бесполезным «Я сейчас вернусь», которое никак не успокоило Джошуа, побежал прочь, его силуэт через равные промежутки времени освещался тусклым светом. Хенджин бродил вокруг и один раз оглянулся, чтобы посмотреть, следует ли за ним его менеджер. Его не было. Чувство вины последовало за беспокойством, поселившимся в его мозгу, когда он шел по улице, высматривая какие-либо признаки присутствия Кима. То, как вел себя Хван, было безумием, но, несмотря на то, что он знал это, не мог заставить себя остановиться. Хенджин хотел увидеть Сынмина сейчас, и мышцы его тела, казалось, двигались сами по себе после того, как он неделю не прикасался к нему. После бесцельного блуждания, которое, как он надеялся, длилось не более 5 минут, на улицу донеслись смех и крики, и Хван повернулся в сторону источника этого звука. Хенджин направился к зданию, откуда, казалось, доносился шум, и его ноги остановились на первой ступеньке, когда он вошел в широкое строение. Дверь была закрыта, но он не сомневался, что там полно людей, и его сердце неожиданно дрогнуло при мысли о том, чтобы войти внутрь. Модель отошел назад и начал ходить вдоль низких стен здания, касаясь пальцами разноцветных мотивов, надеясь найти потайную дверь или защелку, которая позволила бы ему войти, не переполошив всех людей внутри. Он нашел ее довольно быстро, маленькая коричневая дверь вернула все его угасающие надежды на фильмы, которые он видел. Металлическая защелка легко отодвинулась, и он быстро проскользнул внутрь. Первый этап поиска Сынмина: завершен. Теперь ему нужно было просто найти Кима в этой толпе, от мысли о которой у него потели ладони, отвести его домой и объяснить, что он не был одержимым, полусумасшедшим психопатом. Если бы только Сынмин упал в его объятия.***
Его ноги остановились, звук его ботинок, скребущих по гравию, каким-то образом эхом отдавался в его мозгу. Он нашел Сынмина. Как он и надеялся. Но эти руки, эти прекрасные руки были… Его пальцы сжались в кулаки, так что побелели костяшки, и гравий захрустел у него под ногами, пока он пробирался к нему, как раз в тот момент, когда Сынмин обернулся в объятиях этого мальчика и громко ахнул, этот звук насторожил бы даже всю округу, если бы они не стояли в таком уединенном углу. Что они делали в таком месте? — Мистер Хван, что вы здесь делаете? Звук хриплого голоса Сынмина притянул Хенджина к себе, как сила тяжести, и в тот момент, когда он увидел эти широко раскрытые карие глаза, он почувствовал, как все его тело расслабляется, но замешательство и гнев в глазах остались. Сынмин, должно быть, почувствовал перемену в его взгляде, потому что он немедленно подошел и схватил Хвана за предплечье, его тепло просачивалось сквозь него и вызывало покалывание по всей руке Хенджина, даже когда он был одет в несколько слоев одежды. Минхо задумчиво склонил голову набок. — Мистер Хван? — Сынмин назвал его «мистер Хван»? Был ли в этом городе мистер Хван? Если бы вкусы Кима на мужчин резко не изменились за последний год, и он не начал встречаться с 55-летним разведенным мистером Хваном, который жил с собакой размером с его живот, Минхо не смог бы ни о ком подумать. Ли прищурился, в то время как незнакомец свирепо смотрел на него, что нисколько не помешало Минхо раскрыть его личность. Его ударил средь бела дня друг, ладно, бывший друг, ради бога, немного свирепого взгляда при лунном свете от кого-то, кого он не знал, не было ничего такого, с чем он не смог бы справиться. Тот уставился на него, и это, казалось, только подлило масла в огонь в глазах Хенджина. После нескольких секунд, пока его мозг ходил кругами, внезапно что-то щелкнуло, и рот Минхо сложился в букву «О», когда он, наконец, понял, кто это был. — Сынмин, ты встречаешься с Хван Хенджином? — даже когда он это сказал, ему было трудно в это поверить. Но чем больше смотрел, тем больше в этом казалось смысла. Минхо никогда не увлекался преследованием знаменитостей, но он узнал бы эти растрепанные длинные волосы где угодно, даже когда они были под кепкой. Эти волосы были мечтой молодых людей в их стране, и, как и любой другой молодой человек там, Минхо тщетно пытался уложить свои волосы таким образом, даже одержимо смотрел все интервью Хенджина, надеясь, что он раскроет секрет этих пышных волос хотя бы в одном из них. Ладно, может, ему стоит вычеркнуть ту часть о том, что он не силен в преследовании знаменитостей. Сынмин вздрогнул, его хватка на руке Хенджина немного усилилась. — Это не… Я не… — Да, мы встречаемся. И что? Сынмин уже знал, что сердце Хенджина контролировало все его действия еще до того, как разум успевал пикнуть, но у него все еще было сильное желание прикрыть лицо, когда Хван схватил его и прижал к себе, все это время глядя на Минхо, на лице которого играла веселая ухмылка. Сынмин попытался высвободиться, но хватка Хенджина на его талии усилилась, отчего по спине пробежали ненужные мурашки. Хван, казалось, был одержим желанием стереть самодовольную ухмылку с лица Минхо, и Сынмин знал, что они будут стоять здесь всю ночь, если он не вмешается. — Мистер Хван, — он медленно провел пальцами по щекам Хенджина и вздрогнул, когда темно-серые глаза автоматически устремились на него. Хван сглотнул и Ким сказал голосом, наполненным гораздо большей уверенностью, чем он чувствовал под пристальным взглядом Хенджина. — Мистер Хван, все в порядке. Пойдем домой, хорошо? И, к растущему удовольствию Минхо, он наблюдал, как Хенджин кивнул, его разум превратился в замазку в руках Сынмина, и Ким оглянулся на Ли с быстрым извинением в глазах. — Минхо-хен, прости, я поговорю с тобой позже, хорошо? — Да, без проблем, — Ли улыбнулся и помахал Хенджину, когда они оба направлялись к маленькой двери. — Пока, мистер Хван, — он подмигнул ему, и если бы Сынмин не держал его за руку, Хенджин определенно вцепился бы в горло этого глупого парнишки. Парень, Минхо, снова помахал ему рукой, его пальцы двигались в преувеличенном жесте, что только подлило масла в огонь гнева Хенджина, напомнив ему о том, где эти пальцы были всего две минуты назад. Минхо наблюдал, как за дуэтом закрылась дверь, прежде чем со вздохом опуститься на нижнюю ступеньку. Хван Хенджин и Сынмин, верно? Он чувствовал себя странно счастливым, видя, как кто-то, кроме Хана или Феликса, защищает Сынмина, даже если это означало, что у него была высокая вероятность получить удар от его любимой знаменитости. Его мысли вернулись к случайным фрагментам его разговора с Сынмином, которые вызвали у него чувство облегчения и грусти в равной степени. Если бы только Хван появился на несколько секунд позже, ему пришлось бы увидеть плачущего Минхо, и, возможно, это помогло бы немного умерить его гнев. Неожиданная улыбка появилась на лице Минхо, когда он подумал об этом сценарии, прежде чем другая, внезапная мысль поразила его, как грузовик на полной скорости. Хан. Ему нравился Хан? Конечно, Минхо нравился Джисон. Ему понравился этот мальчик с того момента, как он впервые увидел его, когда Сынмин и Хан подошли поговорить с ним в его первый день в школе. Джисон был ниже ростом и худее, чем сейчас, но в его больших глазах все еще горел тот же огонек любопытства. Ему нравилось видеть, как мальчик подходит к нему, чтобы показать новую безделушку, которую он нашел на дороге, и смеялся над тем, как Хан и Феликс ходили за ним по школе, иногда даже к нему домой, чтобы поговорить с ним о своих проблемах, меняющих их жизнь, которые, казалось, никто, кроме Минхо-хена, не понимал. Сейчас он думал о Хане, о его губах, всегда покрытых засохшей кровью, о его ногтях, царапающих друг друга, о тех глазах, в которых не было ничего, кроме ненависти, презрения и, возможно, намека на жалость к нему. Действительно ли в этих глазах была любовь к нему, которую он был слишком слеп, чтобы увидеть? Минхо расстроенно провел рукой по лицу, прежде чем, наконец, встать. Что бы это ни было, он разберется, и на этот раз поклялся сделать все правильно. Ли обошел здание сбоку, и его внезапное появление вызвало лишь несколько удивленных взглядов на этот раз. Он направился туда, где оставил Хана, и на его лице сразу же появилось хмурое выражение, когда увидел, что младший разговаривает с мужчиной рядом с ним, который слишком близко наклонился к забывчивому парню. Несмотря на то, что стакан Хана был полон, и он делал только маленькие глотки, смеясь над невнятными словами мужчины, Минхо бросился к нему, полный решимости оттолкнуть голову мужчины от лица Джисона. Глаза мужчины сразу же остановились на нем, и Ли, должно быть, выглядел особенно угрожающе, потому что мужчина выпрямился на своем стуле. Или попытался выпрямиться, насколько это было возможно в его пьяном состоянии. Глаза Минхо были устремлены только на Хана. — Вставай, мы уходим. — Сейчас? — сказал Хан, глядя на надвигающуюся тень, которая упала на него, прежде чем сделать еще глоток из своего бокала. Его губы скривились в гримасе. — Да. Сейчас, — Минхо опустился на колени рядом с ним и забрал стакан у него из рук. — Зачем ты вообще это пьешь, если тебе это не нравится? Хан пожал плечами, его пальцы играли с тканью розового пальто, лежащего у него на коленях. — Больше ничего не оставалось делать. — Ну, ты мог бы сыграть еще один раунд. Хан закатил глаза. — Ты же знаешь, что я не умею играть в настольные игры. — Я точно научу тебя. Это были всего три простых слова, четыре, если он был придирчив, но мягкая, но уверенная манера, с которой Минхо произнес эти слова, и то, как его плечи поднялись и опустились в простом пожатии, заставили каждую мысль и нерв в мозгу Хана рассеяться, как пыльца одуванчика. Он откашлялся и попытался перевести тему на вещи, которые не касались того, что они с Минхо занимались каким-либо видом деятельности вместе. — Вы хорошо поболтали? С Сынмином? — он прикусил губу в ту же секунду, как эти слова были произнесены, чувствуя себя бесстыдным городским сплетником. Минхо несколько секунд молчал, и Хан осмелился взглянуть на него, только чтобы обнаружить, что тот уже смотрит на него со странным блеском в глазах. Джисон нахмурился, но Ли выпрямился, прежде чем у него появилась возможность глубже вникнуть в происхождение этого странного мерцания. — Да, мы поговорили, — он протянул руку в сторону Хана. — А теперь пойдем. Здешний народ начинает немного напиваться, — взгляд Минхо на короткую секунду скользнул к Джуну, который рассказывал самую веселую историю о своей украденной козе, прежде чем Ли подошел. Глаза снова скользнули к Хану, и Минхо погрозил ему пальцами, призывая взять его за руку. Джисон облизал губы, прежде чем вздохнуть. Он позволил Минхо поднять его и уже собирался убрать руку, когда почувствовал, как пальцы Минхо напряглись. Он посмотрел на старшего, выгнув бровь, но Минхо только рассмеялся и, наклонившись, прошептал. — Ты сказал мне, что будешь защищать меня. Так оберегай меня. И затем, прежде чем Хан успел спросить, как именно он должен был обеспечивать безопасность Минхо, когда его одна рука была занята, Ли потащил его за собой к воротам. Хан вздохнул и попытался унять теплое покалывание в пальцах, чтобы оно не поглотило его полностью. — Тебе не холодно? — спросил Хан, его глаза откровенно пялились на очертания мышц на жилистых руках Минхо, прежде чем они скользнули вниз к тому месту, где их пальцы были переплетены. На Ли была только футболка, и Джисон надеялся, что он заберет свою куртку обратно, хотя бы для того, чтобы Хан сохранил рассудок. — О нет, ты кажешься более холодным, — Хан действительно слегка дрожал под курткой, но не по причинам, которые подозревал Минхо. Хан робко протянул ему розовую куртку, которая безвольно висела у него в другой руке. — Ты можешь надеть это? Минхо разразился хохотом. — Ни за что! Я не надену это. Хан снова опустил руки, слегка обиженный тем, как Минхо пренебрег его пальто. — Знаешь, это хорошее пальто. В нем тебе тепло и уютно, и тебе не нужно надевать ничего другого… — Тебе не нужно пальто, чтобы было тепло и уютно, — Ли прервал его, и Хан уже собирался спросить, что это значит, чтобы решить, оправдан ли румянец, заливающий его кожу, или нет, когда его взгляд внезапно упал на знак, с которым он не сталкивался годами. — Где мы… — Да, — старший потянул его в сторону изогнутой улицы и пробрался через разросшиеся кусты. — А теперь пошли. Хан старался не споткнуться и почувствовал, как Минхо крепче обхватил его, пока тот вел по проторенной дорожке, которая, как знал Хан, вела к маленькой калитке. Минхо провел рукой по щеколде калитки, обрывая усики плюща, поглотившего замок. Он ощутил ржавую грязь под пальцами, когда двигал защелку вверх и вниз, от скрежета неиспользуемого металла у него заныли зубы. Ли почувствовал, как Хан придвинулся к нему ближе, и еще несколькими рывками защелка была открыта, железные ворота распахнулись на петлях, которые вот-вот могли сорваться. Джисон застыл как вкопанный, у него перехватило горло при виде до боли знакомого и в то же время, раздражающе незнакомого места. Он собирался сказать что-нибудь саркастичное о том, как Минхо вытащил его из темноты, но не смог. Не здесь. Хан почувствовал легкое прикосновение к своим пальцам и обнаружил, что Минхо кивает в сторону открытых ворот. — Давай, все в порядке. Я не планирую убивать тебя или что-то в этом роде, если это то, о чем ты беспокоишься. Хан сделал несколько нетвердых шагов по направлению к заднему двору того, что когда-то было домом Минхо, до того, как его семья переехала много лет назад. Он никогда не понимал, почему это место никто никогда не покупал и даже не арендовал, и младший позволил своим глазам блуждать по дому, замечая разросшиеся сорняки, потрескавшуюся краску и вьющийся плющ, который, казалось, поглотил дом целиком. Хан издал короткий веселый смешок, когда его взгляд упал на гирлянду огней, обвитую вокруг ветвей низкого дерева. — Это все еще здесь! Мы повесили их, помнишь? Конечно, он помнил. В тот день все четверо из них, Сынмин, Минхо, Хан и Феликс, пришли вооруженные всеми припасами, чтобы сделать этот задний двор своим секретным местом, их единственным убежищем, совершенно наивно относясь к тому факту, что это было не так скрыто, как они думали. Они развесили гирлянды, разбили палатки и читали сказки до поздней ночи, только для того, чтобы проснуться в мягкой постели в спальне Минхо. В центре заднего двора стоял одинокий стул, остальные его товарищи давно проржавели и исчезли, и Хан подошел к нему и провел руками по кованому железу. — Садись, если хочешь. Хан немедленно отступил. Он был весь в ностальгии, но предпочитал ценить это издалека, ровно настолько, чтобы это не запятнало его подарок. Или милые джинсы, которые он носил в настоящее время. — Я не сяду на это. Минхо вздохнул, тот же раздраженный вздох, который Хан слышал от него изо дня в день, когда его одновременно раздражало и забавляло что-то, что Джисон делал или говорил. — Положи пальто на стул, а затем сядь на него. — Я не сяду на свое пальто! — Хан крепко прижал пальто к груди, потрясенный возмутительной идеей. Минхо отломил несколько веток и прутьев и бросил их кучей на голую землю на некотором расстоянии от стула. — Тогда сними мою куртку и положи ее на стул, — Ли начал складывать ветки в то, что, как он надеялся, напоминало кучу, которую видел в фильмах, и собирался вытащить зажигалку, когда услышал бормотание Хана. — Я не хочу. Я не хочу оставлять твою куртку на стуле. Я не хочу отпускать твою куртку. Хан сглотнул, позволив невысказанным словам повиснуть в воздухе, и он увидел, как Минхо улыбнулся, едва заметным изгибом губ, когда он щелкнул зажигалкой в сторону стопки. — Решать тебе, принцесса. Если только ты не хочешь, чтобы я снял рубашку, чтобы удовлетворить твои потребности. Хан уронил пальто на стул и с трудом сел на него, в то время как в голове начали возникать совершенно неуместные и отвлекающие образы Минхо без рубашки, и слово «принцесса» эхом отдавалось повсюду, как фоновая дорожка. Он глубоко вздохнул, наблюдая, как старший поджигает жалкую кучу веток, которую тот собрал, и от нескольких щелчков зажигалки в центре кучи начали потрескивать искры, прежде чем превратиться в огненный шар приличных размеров. Затрещали ветки, когда огонь распространился, охватив всю кучу, и Хан немного подвинул свой стул, вздыхая с облегчением, когда тепло распространилось по толстой ткани его джинсов. — Осторожно, не подходи слишком близко, — сказал Минхо, вставая после того, как убедился, что огонь в ближайшее время не погаснет. Хан закатил глаза от слов Минхо и наблюдал, как Ли подошел и встал рядом с ним. — Подвинься. Хан посмотрел на него так, как будто тот только что попросил его отдать свои почки. — Ты с ума сошел? Здесь нет места. Я не собираюсь двигаться, — то, что он сидел на своем драгоценном розовом пальто, это одно, но он не позволил бы Минхо пристроить на нем свою жирную задницу. Были границы, которые Хан не переступил бы. Ли издал горлом обиженный звук. — Тогда где мне сесть? Хан равнодушно пожал плечами. — Не знаю, мне все равно. Ответа не последовало, и младший подумал, что, возможно, Минхо оглядывается в поисках другого стула, который волшебным образом появился. Он хихикнул при этой мысли и уже собирался отдать Минхо половину сиденья, когда внезапно оказался в воздухе, сильная рука обхватила его за талию. — Хэй… Его слова запнулись и погасли, как потушенная свеча, когда Минхо сел на его пальто и усадил его впереди, между небольшим пространством, образованным этими сильными бедрами, на которое, казалось, были устремлены глаза Хана. Все системы внутри тела Джисона временно отключились, поскольку нервные окончания на каждом квадратном дюйме его тела, которые касались Минхо, вспыхнули внутри него. — Не прикасайся ко мне? Хан никогда не поймет, почему он сформулировал это как вопрос, а не как команду, как изначально предполагал, но это все равно сделало свое дело. Руки Минхо оставили его талию и опустились на подлокотники кресла, и младший испустил небольшой вздох облегчения. Джисон поерзал на своем стуле и попытался увеличить расстояние между собой и Минхо, одновременно пытаясь занять как можно больше места на стуле, задача, которая оказалась намного сложнее, чем казалось. Он еще немного поерзал, когда внезапно рука Минхо снова обвилась вокруг его талии, останавливая все его движения, внутренние или внешние. — Ладно, прекрати. Перестань так двигаться, — хриплый голос прозвучал у него прямо над ухом, когда руки старшего сжались на его талии, отчего с губ Хана сорвался тихий вздох. Минхо попытался расположить Джисона на безопасном расстоянии от своего тела, бормоча себе под нос. — Господи, как ты думаешь, я не прикоснусь к тебе, если ты продолжаешь так извиваться? Хан сглотнул, когда каждое слово громким и четким эхом отдавалось в его мозгу, и он поклялся не двигаться больше ни на дюйм, даже если упадет в огонь. Хватка Минхо медленно ослабла, но его рука осталась лежать на животе Хана. Джисон попытался расслабиться и думать о других вещах. О других подходящих вещах. О других, менее опасных мыслях. Подумай, Хан. Подумай о том козле, о котором тебе говорил Джун. Подумай о том дурацком экзамене CSAT, который тебе снова предстоит сдавать в этом году. Его настроение сразу испортилось, и он поднес руки к огню, чтобы согреть их. — Хотел бы я, чтобы здесь было что-нибудь поесть, — он печально посмотрел на траву, лежащую вокруг, его мысли вернулись к козе Джуна, которая ела только свежую траву и какала на коричневую траву, когда перед ним зашуршала пачка булочек с кремом. Хан выпрямился и повернулся, чтобы посмотреть на Минхо. — Где ты это взял? Выражение лица Минхо стало застенчивым, а глаза Хана сузились в щелочки. Ли усмехнулся, прежде чем признать: — Я взял кое-что из зала, пока возвращался. Хан ахнул. — Ты украл это? Эти? — его глаза расширились, когда Минхо с некоторым трудом вытащил еще одну пачку из кармана джинсов, на его лице не было никаких признаков вины. Вместо этого на его губах появилась ленивая усмешка. — Я не крал. Я только подобрал это. В любом случае, они для детей. — Ты что, ребенок? — Хан усмехнулся, прежде чем выхватить пакет у него из рук и разорвать пластик. Он услышал, как Минхо усмехнулся, прежде чем проделать то же самое со своим собственным пакетом. Когда его зубы, наконец, впились в мягкую, сладкую булочку, Джисон издал тихий стон от того, насколько вкусно это было. Сладость сливок и пышность булочки попали во все нужные места в его желудке, утолив приступы голода еще до того, как они начались. Крем сочился из того места, где он прикусил, и капал ему на пальцы, и младший облизал их. Было бы преступлением потратить впустую хоть каплю этой драгоценной вещи. Ему казалось, что Хан мог бы продолжать есть это всю свою жизнь. Он почувствовал, как Минхо выпрямился позади него, прежде чем его голова немного наклонилась, остановившись прямо над ухом Хана. — Хорошо? Хан энергично закивал головой, потерявшись в мире этой сливочно-сладкой атмосферы. — Очень, очень хорошо. Минхо нахмурился. Прежде чем он успел понять, что делает, его пальцы сомкнулись на запястьях Хана, останавливая его, прежде чем он смог откусить еще кусочек. Ли увидел, как Хан обернулся, чтобы посмотреть на него, одна бровь изогнулась в замешательстве и раздражении, но прежде чем младший успел произнести хоть слово протеста, Минхо наклонил голову и медленно, долго слизнул намазанный кремом указательный палец от основания. Сладость разлилась у него во рту, сладость, смешанная с чем-то пряным, чем-то опьяняющим, и он еще раз медленно лизнул палец, пытаясь получить больше. Хан замер, резкий вдох был единственным признаком того, что он все еще дышал, когда его взгляд остановился на языке Минхо, который кружил вокруг кончика его пальца, высасывая каждую каплю крема с его кожи. Ли не сводил глаз с лица Хана, не в силах отвести взгляд от розовых пятен, расползающихся по его щекам, и в последний раз лизнул палец, прежде чем отпустить руку Джисона, которая безвольно упала в сторону. Минхо облизал нижнюю губу и усмехнулся, когда увидел, что глаза Хана незаметно отслеживают движение его языка. — Это было хорошо. Джисон повернулся обратно к огню, кровь стучала у него в ушах, а сердце грозило выскочить из груди. Его палец, нет, все его тело, казалось, горело огнем, когда образы излишне теплого языка Минхо, блуждающего по его пальцу, мелькали перед глазами при каждом моргании. Он поджал ноги, когда воспоминания о том, как тот же язык просовывался ему в рот, внезапно вырвались из коробки в голове, в которую ему удалось их запихнуть, и его пальцы сомкнулись на ткани куртки под ним. Хан откашлялся и откусил небольшой кусочек от наполовину съеденной булочки, которую держал, осторожно, чтобы не пролить крем на руку. Минхо ухмыльнулся, глядя на пальцы Хана, мертвой хваткой сжимающие куртку. Он позволил своим глазам блуждать по спине младшего, прежде чем они остановились на маленьком участке кожи, видимом между его волосами и воротником куртки, и Ли склонил голову набок, увидев тревожный оттенок красного, растекающийся по коже, прежде чем исчезнуть под курткой. Как далеко заходит этот румянец? Он откусил от своей булочки с кремом, размышляя, почти рассеянно, и почувствовал, как Хан медленно расслабляется через несколько минут. Минхо был рад, что младший не обернулся и не спросил его, что, черт возьми, все это значит, потому что, когда его взгляд вернулся к затылку Хана, к этому маленькому, приводящему в бешенство участку кожи, он понял, что у него самого нет ответа на этот вопрос. Что, черт возьми, это было?***
Тишина убивала Хенджина, и он осмелился взглянуть на Сынмина, который шел рядом с ним, их шаги синхронно отдавались эхом по мощеной дороге. Хван бросил быстрый взгляд на лицо парня, пытаясь расшифровать, что происходит в мозгу под этой мягкой массой волнистых кудрей, но Сынмин одновременно посмотрел на него, отчего все цепи в мозгу модели перестали функционировать на несколько секунд или две. — Я… Начал было Хенджин, но тут же остановился, когда пальцы Сынмина разжались на его предплечье. Он почувствовал, что сделал что-то серьезно неправильное, и собирался объяснить, когда пальцы Кима коснулись его сжатых пальцев, медленно разжимая их, прежде чем почувствовал, как невероятно мягкая рука Сынмина скользнула по его собственной ладони, и Хван ощутил, что снова может нормально дышать. Или настолько нормально, насколько он мог справиться, когда Сынмин посмотрел на него и одарил улыбкой, той улыбкой, по которой он так скучал последнюю чертову неделю. — Пойдем домой, мистер Хван. Думаю, я должен тебе все объяснить. Хенджин крепче сжал руку Кима и медленно переплел их пальцы. Ему не нужны были объяснения. Ему нужен был Сынмин, и он, наконец, нашел его. Вторая фаза поиска Сынмина: завершена. Как только они подошли к цветочному магазину, Джошуа сразу же подошел к ним, в то время как Джонхан медленно встал с бордюра и потянулся своими больными конечностями. Хенджин был уверен, что ему вот-вот прочитают нотацию, когда Джошуа на скорости перешагнул через него, и он почувствовал жар гнева своего менеджера, даже находясь в 10 шагах от него. — Шуа-хен, я… — Хенджин, если ты выкинешь еще один подобный трюк, я серьезно не собираюсь помогать тебе никогда, никогда снова, — прошипел Джошуа, его лицо едва могло скрыть раздражение, бурлящее на поверхности, и Хван поморщился. Он понял, что что-то не так, когда Джошуа не побежал за ним немедленно, и теперь, когда он посмотрел, он увидел маленькую искорку боли, промелькнувшую в темно-карих глазах менеджера. — Мне жаль, Шуа-хен… — Ты еще должен извиниться передо мной, Хенджин, — Джонхан подошел своим неторопливым шагом, небрежно засунув руки в карманы. — После того, как ты ушел, мне пришлось нести основную тяжесть его криков в течение, — он проверил время на своем телефоне, прежде чем снова поднять глаза, — почти 20 минут. — Прости, Ханни-хен. Я действительно не знал, что на меня нашло, — сказал Хенджин, не в силах смотреть на сердитое лицо Джошуа. Джонхан пренебрежительно махнул ему рукой. — Да, все в порядке. Это не первый раз, когда Джошуа вымещает на мне свой гнев. — Я никогда не срывался на тебя. Джонхан проигнорировал замечание Джошуа и попытался рассмотреть фигуру, почти наполовину скрытую за высокой фигурой Хенджина. — Так это твой… парень, я полагаю? — Ага, — Хенджин обнял Сынмина за плечи, прижимая его к себе, как он делал ранее, и усилил хватку, когда парень попытался вырваться. — Это мой парень, Ким Сынмин. Румянец Сынмина вернулся на место, как только услышал слово «парень», и он почти не слышал слов человека, который стоял перед ним. — Здравствуйте, мистер Ким. Я Юн Джонхан, — ассистент протянул руку, которую Ким медленно пожал. — Могу я все же называть вас Сынмин? Я чувствую, что ты моложе меня. Ну, мне почти 28, так что я не думаю, что ты даже близко подходишь к этому возрасту. Сынмин кивнул. — Конечно. Мне всего 23, так что обращайся ко мне как хочешь… Джонхан-хен? — Идеально, — Юн ухмыльнулся и продолжил пожимать руку Сынмина. — Но Сынмин, ты действительно симпатичный, ты знаешь это? Держу пари, ты… — Ладно, хватит, — Джошуа оттащил Джонхана за отворот куртки, положив конец его идиотскому флирту. — Ты пугаешь его, глупый. Сынмин высвободился из объятий Хенджина, губы которого тут же надулись. — Извините, что заставил вас всех ждать. Не хотите поужинать? Я уверен, что смогу что-нибудь придумать. — О, слава Богу, хоть кто-то здесь разумный, — Джонхан схватил Сынмина за руку и направился к лестнице. — Я так голоден, а меня даже не спросили, есть ли у меня что-нибудь поесть! Ты можешь в это поверить? — он смерил Джошуа неодобрительным взглядом, который в ответ только закатил глаза. Сынмин рассмеялся и позволил Джонхану соединить их руки. — Я обязательно дам тебе, — прошептал он, прежде чем повернуться к Хенджину, который взбирался на него сзади, и слегка улыбнулся ему. — Клянусь, Ханни-хен, если у тебя есть какие-то планы украсть моего парня, брось их сейчас, — сказал Хенджин, и Джонхан громко рассмеялся. — Это зависит от того, насколько хорошо он готовит. Услышав это, Хенджин вздохнул с облегчением, но тут же начал насвистывать, почувствовав на себе прищуренный взгляд Сынмина. К скрытому облегчению Кима, ему не поручили готовить ужин. Джошуа снял пальто и начал возиться со сковородками и овощами, как только они вошли в квартиру Сынмина, в то время как Джонхан рухнул на диван, требуя, чтобы ему принесли еду прямо сюда. Сынмин собирался возразить, когда почувствовал легкий рывок за руку, поднял голову и увидел, что Хенджин надулся на него, его щенячьи глазки моргают. Сынмин еще раз взглянул на Джошуа и Джонхана и потащил Хенджина в коридор, бросив «мы сейчас вернемся» в сторону гостиной. Юн поднял голову и помахал им рукой: — Не забывайте, что мы все еще здесь, не делайте ничего, что… — Заткнись, — резкий голос Джошуа прервал слова Джонхана, разрезав их пополам, когда Сынмин захлопнул дверь своей спальни. Когда он снова повернулся к Хенджину, его на мгновение ослепило открывшееся перед ним зрелище, и несколько секунд ему было трудно моргать. Хван снимал свое длинное пальто и кепку, оставляя свои длинные волосы свободными. Его взгляд блуждал по телу, скрытому под черной водолазкой, в которую был одет Хенджин, и он почти подпрыгнул от удивления, когда глаза модели скользнули к нему, а полные губы растянулись в ухмылке. — Что ты делаешь? — спросил Хенджин. — Ничего, — Сынмин прочистил горло и медленно потянул Хвана к краю кровати. — Пожалуйста, сядь, мистер Хван. Мне нужно сказать тебе кое-что о том, что произошло ранее. Хенджин послушно сел. Что бы ни хотел сказать Сынмин, он был готов слушать. Ким мог бы осыпать его проклятиями за то, что он появился без предупреждения и испортил вечер, и Хван с радостью бы все это принял. Судя по мрачному выражению лица Сынмина, он знал, что это будет что-то серьезное, и его ладони уже стали липкими от предвкушения. Он хотел все, что мог предложить Ким, его гнев, его печаль, его смех, его крики, и ожесточил свое сердце, услышав слова Сынмина. Только, пожалуйста, не бросай меня. Ким собирался сесть рядом с Хенджином, когда парень остановил его и похлопал рукой по своему обтянутому кожей правому бедру. — Иди сюда? Сынмин кашлянул и отвел взгляд, румянец постепенно заливал все лицо, когда образы последнего раза, когда он сидел на бедрах Хенджина, вспыхнули в его мозгу. — Я не думаю, что это хорошая идея, мистер Хван, — он пробормотал. — Почему… О, — брови Хенджина сморщились в замешательстве, прежде чем они тут же разгладились от осознания. Он опустил руку. — Верно. Ты прав. Я не буду слушать ни слова из того, что ты говоришь, если ты будешь сидеть здесь. Сынмин присел на край кровати рядом с ним, его одно колено уперлось в колено Хенджина, и он взял руки Хвана в свои. Хорошо наманикюренные ногти так контрастировали с неровными, обрывочными мыслями, проносящимися в его голове, и он изо всех сил пытался облечь их в слова. Он потер большим пальцем гладкую костяшку, прежде чем, наконец, начать. — Помнишь, когда я упомянул Минхо-хена? Хенджин склонил голову набок, слегка нахмурившись. — Нет? Не думаю, что я когда-либо слышал о Минхо-хене, — Хенджин попытался вспомнить, упоминалось ли это имя когда-либо в их разговорах. Я что-то пропустил, когда отключился, глядя на губы Сынмина? подумал он, пока его ржавые и неиспользуемые мозговые шестеренки вращались в голове, протестуя против того, что их вернули к жизни после того, как в последний раз использовали на выпускном экзамене в средней школе. Пожалуйста, не говори мне, что я нарушил 101 Правило лучшего парня, не будучи хорошим слушателем. Клянусь, это было непреднамеренно. Он послал безмолвную молитву небесным богам, когда его мозг ничего не выдал. Снова. Сынмин тоже нахмурился, прежде чем с его губ сорвался тихий смешок. — Ах да, я никогда не упоминал Минхо-хена, — Сынмин поднял глаза, уловив глубокий вздох облегчения Хенджина. — Немного сложно думать о чем-то другом, когда… когда ты рядом, — Сынмин закончил тихим бормотанием, и все существо Хенджина потеплело, когда он услышал эти слова. Он наклонился вперед и уронил голову на плечо Кима, прижимаясь носом к коже там. Меня не волнуют объяснения, позволь мне поцеловать тебя. Он снова выпрямился и нахмурился, когда Сынмин слегка покачал головой, а его рот сжался в мрачную линию. Точно так же, как раньше. — Ладно, итак, Минхо-хен, — Ким глубоко вдохнул, как будто его телу требовался весь кислород, который он мог получить для того, что он собирался сказать. — Не пугайся, но тот парень, которого ты видел раньше, мой… мой бывший парень. Хенджин действительно взбесился. Его глаза расширились почти вдвое, руки крепче сжали руки Сынмина, и его разум уже начал планировать множество способов убийства того человека, который позволил этим пальцам запустить пальцы в драгоценные волосы Кима. Сынмин убрал руки из хватки Хенджина и схватил его за плечи. От его прикосновения по телу модели пробежали два горячих луча. — Ладно, прекрати. Тебе не обязательно никого убивать, просто послушай меня, хорошо? — он встряхнул Хенджина, заставляя его глаза вернуться к реальности. Хван кивнул. Руки Сынмина опустились, и он вернулся к игре с пальцами Хенджина. — Минхо-хен был моим бывшим парнем. Я встречался с ним 3 года… — 3 года?! — Он встретил Кима всего 3 месяца назад, и этот человек — этот человек оставался рядом с Сынмином 3 чертовых года! У Бога действительно есть любимчики, с горечью подумал он. — Мы все были друзьями с детства, и я был по уши влюблен в него в старших классах. Я думаю, что все, кто… — Ты был влюблен в него? — сказал Хенджин, его ненависть к этому Минхо увеличилась в десять раз. Из того, что он смог разглядеть в темноте, Минхо даже не был таким красивым. что бывший Сынмин в нем нашел? Боже, почему я не родился в этом городе? Я бы так сильно врезал этому ублюдку, чтобы завоевать расположение Сынмина, Хван почти ощущал горечь, подступающую к горлу. Сынмин поджал губы, на его лице ясно читалось раздражение. — Если ты продолжишь думать об убийстве или избиении Минхо-хена, мистер Хван, я больше не скажу ни слова. Хенджин немедленно обуздал все свои мысли и закрыл рот. Сынмин тяжело вздохнул, прежде чем продолжить с того места, на котором остановился. — Итак, я был по уши влюблен в него, и мы начали встречаться сразу после… после того, как я возглавил магазин. Мы встречались 3 года, а потом однажды ночью он ушел от меня… и исчез на год. Хенджин не смог сдержать усмешку, сорвавшуюся с его губ. — Он бросил тебя? Какой неудачник, — но, получив еще один жесткий взгляд Сынмина, он немедленно заткнулся. — Он вернулся всего несколько месяцев назад, и у нас наконец-то появилась возможность поговорить обо всем сегодня, — Сынмин сглотнул, его губы растянулись в легкой грустной улыбке, и Хенджин придвинулся ближе. Выражение лица Кима разбило его сердце, и рука потянулась к лицу Сынмина, большим пальцем медленно, успокаивающе проводя круговыми движениями по его коже. Хван услышал, как парень вздохнул и наклонился навстречу прикосновению, прежде чем посмотреть на него остекленевшими глазами. Плакал ли Сынмин? Хенджин сглотнул и попытался сказать что-нибудь, что угодно, что заставило бы Кима почувствовать себя лучше. — Прости, я… я вел себя так незрело, мне не следовало приходить… Начал было Хенджин, но остановился, когда Сынмин покачал головой, его кудри задели пальцы модели. — Я рад, что ты пришел, мистер Хван. Иначе я бы заплакал. И я действительно не хотел плакать перед Минхо-хеном. — О, Сынмин, — Хенджин обнял Кима другой рукой и притянул его ближе. Сынмин положил голову на грудь парня, чувствуя мягкое биение сердца под ней, когда руки обхватили его спину, поглаживая вверх и вниз по позвоночнику успокаивающими движениями. Хенджин поцеловал его в макушку, прежде чем прижать к себе. — Прости, что не рассказал тебе об этом раньше. Я просто был так напуган. Боялся, что ты поймешь, что я не стою таких проблем. Я боялся, что ты тоже бросишь меня, — Ким пробормотал что-то себе в грудь, его слова были едва слышны, но Хенджин услышал все это, как будто весь мир погрузился в тишину, кроме Сынмина. Он сглотнул и почувствовал, что его зрение затуманивается. — Прости за все те разы, когда я оставлял тебя в подвешенном состоянии, — Хван отстранил Сынмина и наклонился, чтобы посмотреть прямо в эти великолепные карие глаза. Он позволил своим пальцам скользнуть по обеим щекам Кима, обхватив их, прежде чем заговорить. — Я обещаю тебе, Сынмин. Я никогда не оставлю тебя. Я буду рядом с тобой, пока я тебе не надоем, и даже тогда я прибегу обратно к тебе, как только ты позовешь меня. Я… Я твой, я был твоим в тот момент, когда увидел тебя в тот день, и… — Хенджин легонько коснулся лбом лба Сынмина, — …если хочешь, я сделаю тебя своим навсегда. У Кима перехватило дыхание при этих словах, мозг изо всех сил пытался сосредоточиться на всех ощущениях, происходящих одновременно в его теле. Он почувствовал мягкие ласки на своих ушах, ласки, которые заставили тихий вздох слететь с его губ, и дыхания смешались в небольшом пространстве, разделяющем их губы. Хенджин сглотнул, прежде чем наклонился и провел своими мягкими губами по слегка приоткрытому рту Сынмина, прежде чем провести губами под глазом парня и слизнуть дорожку от единственной скупой слезинки, которая упала. Он почувствовал, как Ким замер в его объятиях, и губы Хенджина медленно вернулись к этому мягкому рту, оставляя на своем пути маленькие поцелуи, готовые… — Ребята, ужин готов! Выходите, пока я не вошел! Хенджин выругался себе под нос, его губы приблизились к губам Сынмина, который взглянул на него с легкой улыбкой. Эта улыбка заставляет меня хотеть делать опасные, очень опасные вещи, подумал Хенджин и был готов закончить свою предыдущую задачу, когда Джонхан снова закричал. — Ребята, вы хотите, чтобы я присоединился? Он почти мог видеть, как Джонхан злобно ухмыляется, когда шаги приближаются к двери, и он поклялся поговорить об этом с Джошуа. — Нам нужно идти, — тихо сказал Сынмин, и Хенджин издал тихий разочарованный звук. — Я точно собираюсь его убить, — Ким усмехнулся и, к удивлению Хенджина, повернул голову, чтобы мягко чмокнуть внутреннюю сторону ладони Хвана, которая обхватывала его щеку. — Пошли. Сынмин медленно высвободился из объятий, прежде чем направиться к двери, и Хенджин рухнул на кровать, его пальцы скользнули по тому месту, которое все еще горело от того короткого поцелуя.