Двадцать вопросов, мы говорим правду.
У тебя в последнее время был стресс? Да, у меня тоже.
Что-то заставило тебя нервничать,
Прикоснуться к моей руке.
Приятно иметь друга.
• Приятно иметь друга, Тейлор Свифт
(Возлюбленный)
—
К Сынмину обращались по многим именам за его относительно короткие 23 года жизни. Некоторые из них были слащавыми, но довольно милыми, как «малыш-Минни», как мать настаивала называть его даже после того, как он сбросил весь детский жир со щек, а некоторые все еще заставляли его немного вздрагивать, как «мудак», которым обозвал его друг в пятом классе после того, как парень его подруги сделал предложение Сынмину. Феликс сказал, что ему было бы лучше без такого друга, но потеря все еще время от времени причиняла ему боль. Его называли многими именами, но это был первый раз, когда к нему обратились «брат Джошуа», и его разуму потребовалось довольно много времени, чтобы осознать, что мужчина, стоящий перед Сынмином, обращается к нему. Пальцы Кима все еще были прижаты к его груди в типичном жесте «я?», и мужчина, казалось, с каждой секундой становился все более смущенным реакцией Сынмина. — Разве вы не брат Джошуа? Ким Сынмин, верно? Брат Джошуа? — спросил мужчина, его руки глубже засунулись в карманы черных штанов, а голова склонилась набок. Сынмин облизал губы. Единственный Джошуа, которого он знал, был менеджером Хенджина, и он не знал, откуда этот человек знал мистера Хона, но пришел к выводу, что будет лучше, если он подыграет. — Да… да, это я. Я брат Джошуа. Дома мы зовем его Джош-и, поэтому я не был уверен… — он замолчал с неловким смешком, но мужчина, казалось, купился на его фарс, потому что к нему была протянута рука, на запястье которой поблескивали часы с шипами. — Здравствуйте, мистер Ким. Я Чхве Хендо. Я уверен, что Джошуа, должно быть, рассказывал вам обо мне. Или жаловался на меня. Джошуа ничего не упоминал об этом человеке, и Сынмин наполовину задумался, не втянули ли его в какую-нибудь аферу. Тем не менее, он поклонился и слегка пожал руку. — Э-э… да. Мистер Хон… я имею в виду, Джош-и, мой брат… рассказывал мне о вас. Вы очень знамениты? — он внутренне поморщился, когда его утверждение превратилось в вопрос, но мужчина, похоже, этого не заметил. Мистер Чхве от души рассмеялся, хотя Сынмин не понял, что тут смешного, и отдернул руку, прежде чем сунуть ее в карман. — Спасибо. Я люблю держаться в тени, но, думаю, слухи быстро разносятся. Сынмин улыбнулся, пытаясь соответствовать энтузиазму этого человека, и незаметно огляделся в поисках ближайшего выхода. Он был на своем жалком пути к встрече с человеком, который решит, будет ли Ким сегодня спать на улице или в своей постели, и его пальцы проследили контур карточки, застрявшей в кармане джинсов. Визитка, которую Хенджин дал ему вчера после того, как ему надоел упрямый отказ Сынмина взять его деньги для оплаты судебных издержек. Чхве Хансол (Вернон) было имя, напечатанное на картонке, и, по словам Хенджина, он юридический консультант агентства Хвана и был лучшим в том, что делал, если работа выполнялась в его рабочее время. Сынмину удалось договориться о встрече, как только он позвонил по номеру на визитке прошлой ночью, подвиг, который, вероятно, стал возможен благодаря тайному вмешательству Хенджина, и только Ким нашел здание, когда его остановил этот человек. Мистер Чхве был ниже Сынмина, но он все равно чувствовал, что это на него смотрят сверху вниз, а не наоборот. — Итак, вы здесь по какому-то делу, мистер Ким? Или просто повидаться со своим братом? — спросил мистер Чхве. — Нет, у меня здесь встреча, — Сынмин указал на высокое здание перед ними, и брови мистера Чхве в замешательстве нахмурились, морщины на его лбу стали еще глубже. — Здесь? В SRV? — Мм… да? Мистер Чхве ухмыльнулся, и по какой-то причине от этой улыбки у Сынмина по спине пробежали мурашки. — Это странное совпадение. Не могу поверить, что отрываю вас от встречи в моем собственном агентстве. Сынмин смотрел на мужчину в замешательстве, пока смысл слов не поразил его, почти как физический удар, и глаза расширились от удивления, когда он понял, кто этот человек. Мистера Чхве только еще больше позабавило выражение лица Кима. — Да ладно, не нужно стесняться. Как генеральный директор этого агентства, позвольте мне оказать честь сопроводить вас на встречу. И почему бы нам не посмотреть, чем занимается ваш брат, пока мы здесь? Я предполагаю, что вы тут впервые, поэтому позвольте мне показать вам здание, а потом вы сможете рассказать мне все об этой встрече… Мистер Чхве все говорил и говорил, пока шел рядом с Сынмином, поворачивая их в сторону вращающихся стеклянных дверей, и Киму ничего не оставалось, как следовать за ним, надеясь, что он не совершит еще одну ошибку, придя сюда.***
Офис мистера Чхве занимал весь 17-й этаж здания агентства SRV, и Хенджин успокоил опасения Сынмина по поводу того, что они находятся в одном здании в одно и то же время, тем фактом, что модель редко появлялась в здании, за исключением срочных дел. Шаги Кима по мраморному коридору стали немного тверже, когда он вспомнил слова Хенджина. Верно, беспокоиться не о чем. Мистера Хвана даже нет в здании, и даже если я просто столкнусь с генеральным директором, я смогу ненадолго сыграть роль брата мистера Хонга, подумал Ким и снова обратил свое внимание на слова генерального директора, которые звучали на заднем плане, как белый шум, пока он обдумывал все свои действия. — …Итак, вот это место — кафе, а вон там мы иногда проводим интервью, знаете, из-за эстетики, и… Извините, я забыл спросить вас, не хотите ли кофе, мистер Ким? Сынмин замахал руками. — А, нет. Я в порядке. Они прошли мимо кафе и направились к лифту, где их уже ждали несколько человек. Все они обернулись, чтобы поклониться генеральному директору, прежде чем их глаза скользнули на Сынмина и слегка сузились, что заставило парня немного отодвинуться. К счастью, генеральный директор прошел мимо них, кивнув в знак признательности, и повел Кима к большему лифту, расположенному немного в стороне, и который открылся с тихим звоном при легком нажатии карточки генерального директора. У Сынмина отвисла челюсть, когда он увидел лифт внутри, который был больше его кровати, а его позолоченные стены сияли ярче, чем солнце снаружи. Ким несколько раз моргнул, а затем сделал несколько неуверенных шагов внутрь по указанию мистера Чхве. Генеральный директор нажал кнопку, на которой было не 17, а вместо этого была проставлена двусмысленная буква D, а затем повернулся к Сынмину. — Итак, мистер Ким. С кем у вас встреча? — Эм… с мистером Чхве Хансолом… Вернон? — О, Вернон, — лицо мистера Чхве наполнилось узнаванием и намеком на презрение, которое исчезло прежде, чем Сынмин смог рассмотреть его поближе. Генеральный директор повернулся к нему, и его голос приобрел серьезный оттенок. — Есть какие-то проблемы, мистер Ким? Никто не ищет Вернона, если у него не серьезные проблемы. — Ах, это пустяки, мистер Чхве, — Сынмин не знал, как много ему следует рассказать о своем нынешнем затруднительном положении, поэтому ограничился двусмысленностью. — Это просто юридический вопрос, касающийся моего дома. Моего дома, моей работы, моей жизни. — О, я не знал, что у Джошуа были проблемы. — О, нет. Нет. Мистер Хон Джош-и в порядке. С моим домом возникли некоторые проблемы. — Вы, ребята, живете отдельно? — Ах, да. — Интересно. Мистер Чхве не сказал ни слова после этого, его разум погрузился в размышления, а Сынмин не пытался поднять новую тему для разговора. Он незаметно взглянул на часы. Встреча была назначена на 11:30 утра, а сейчас было только 11:00, так что у него было немного свободного времени. После того, как Сынмин задался вопросом, доставит ли его золотая шкатулка прямиком на небеса, лифт милосердно остановился с легким толчком, и дверь со звоном открылась. — У вас есть немного свободного времени? Я надеялся, что вы выпьете со мной чашечку чая. — С вами? Мистер Чхве рассмеялся, но улыбка, казалось, не коснулась его глаз. — А что? Слишком заняты, чтобы потакать старику? — Ах, нет. Конечно, нет. Я выпью чашечку, если вы не возражаете.***
— Итак, мистер Ким, что за проблема с вашим домом? Может быть, я смогу помочь, в конце концов, вы родственник одного из моих сотрудников. Сынмин едва успел уберечь язык от обжигающего чая, когда мистер Чхве задал свой вопрос и с тихим звоном поставил чашку обратно на блюдце, обдумывая лучший ответ из своей и без того небольшой коллекции. — Ах, просто вчера на меня подали в суд, — он почесал шею свободной рукой, — кое-кто, кого я, возможно, немного разозлил. — Подали в суд? Вчера? — мистер Чхве долго смотрел на лицо Сынмина, пока его разум начал собирать воедино вещи, которые не сочетались друг с другом. Совсем. Потому что, если Ким, предполагаемый брат Джошуа, был поставщиком цветов, которого Минхао проклинал весь вчерашний вечер в этом самом офисе, то, о, все должно было стать очень интересным. — Могу я спросить, кто подал? Если вы, конечно, не возражаете. Сынмин на мгновение забеспокоился, разумно ли будет называть имя своего юридического оппонента, но если бы мистер Чхве знал, кто такой Минхао, он действительно мог бы помочь его делу. Генеральный директор казался достаточно сердечным, если не считать улыбки, которая заставляла Сынмина чувствовать себя неловко, но, эй, если он собирался начать судить о людях по их улыбкам, Ким мог бы с таким же успехом вообще прекратить вести бизнес. — Это Сюй Минхао. Он фотограф. — Сюй Минхао? — спросил мистер Чхве, изображая замешательство, как будто фотограф не ворвался вчера в его офис с угрозами разрушить жизнь этой «маленькой сучки Сынмина», чуть не разбив при этом дорогую вазу. — Ах, да. Он работает в журнале Pop Craze. Я управляю цветочным магазином, и меня попросили доставить цветы для его фотосессии. В студии все пошло наперекосяк. Сынмин не захотел дальше разъяснять, что произошло между ним и Минхао в тот день. Но он дал генеральному директору последний недостающий фрагмент в его головоломке, и мистер Чхве наклонился вперед, на его лице отразилось беспокойство, в то время как разум ликующе кудахтал. — Это так? Почему твоего брата нет здесь, чтобы помочь тебе? — Ах, Джош-и, я думаю, немного занят, — сказал Сынмин, прозвище, наконец, начало оседать у него на языке. — Это чушь. Нет ничего важнее семьи. И прежде чем Ким смог возразить или физически остановить его, мистер Чхве поднял трубку телефона, стоявшего на столике возле дивана, и нажал кнопку. Он одними губами сказал Сынмину «все в порядке», прежде чем трубку сняли со щелчка. — Мистер Квон. Джошуа в здании? О, ладно, скажи ему, чтобы поднялся в мой кабинет, — он собирался положить трубку обратно, но снова прижал ее к уху. — Хенджин тоже здесь? Хорошо, пригласи его тоже. Паника, нарастающая в сердце Сынмина, достигла небывало высокого уровня, когда он услышал приказ мистера Чхве отправить Джошуа и Хенджина в его офис. В офис, где сидел Сынмин и пил чрезвычайно острый чай. Ким знал, что ему нужно уйти, потому что было бы катастрофой, если бы мистер Чхве каким-то образом узнал, что он не брат Джошуа, или что он встречается с моделью из его компании. Ким не был уверен в своих актерских способностях, и еще меньше в способностях Хенджина, который таял в лужу каждый раз, когда видел Сынмина. Ему нужно было убираться, и побыстрее. — Спасибо, что уделили мне время, мистер Чхве, И за чай тоже. Это было чудесно. Но я боюсь… — Мистер Ким, все в порядке. Я позвонил вашему брату, и он лично сопроводит вас на встречу. Будьте уверены, Вернон не сказал бы ни слова. Но Сынмин был настолько далек от уверенности, насколько это вообще возможно, его разум подпрыгивал при каждом звуке, который он слышал за дверью. После нескольких мучительных минут, которые почему-то казались невероятно долгими и абсурдно короткими одновременно, шаги за дверью прекратились, и дверь открылась, показав два лица, на которых появилось двойное выражение тревоги, дополняющее выражение беспомощности самого Сынмина. Ким встал, когда они вошли, и увидел, как Джошуа что-то шепчет на ухо Хенджину, глаза которого были прикованы к лицу Сынмина. Отвернись, мистер Хван. Отвернись. Мистер Чхве остался сидеть и жестом пригласил Джошуа и Хенджина сесть на другие диваны. Сынмин подвинулся к краю длинного дивана и почти вздохнул с облегчением, когда почувствовал, что Джошуа сел рядом с ним, в то время как Хенджин сел на единственный диван. — Джошуа, почему ты не сказал мне, что у твоего брата проблемы? Хонг бросил на Сынмина быстрый взгляд, прежде чем снова повернуться к генеральному директору. — Я не хотел беспокоить вас, сэр. Это небольшой вопрос, и я уверен, что Вернон решит его в кратчайшие сроки. — Джошуа, Джошуа, — мистер Чхве откинулся на спинку стула, его взгляд на менеджера был похож на тот, который бывает у родителей, когда они застают своего ребенка за поеданием печенья на кухне после сна. Снисходительный и укоризненный. — Твой брат здесь дал мне небольшой намек на то, что произошло, и я не думаю, что это мелочь. — Что вы имеете в виду? Сынмин почти вздрогнул, когда услышал голос Хенджина, и его глаза оторвались от места на полу, на которое он их фиксировал, и увидел, что Хван наклонился вперед, его сцепленные руки слегка сжались. Мистер Чхве перевел тот же взгляд на Хенджина. — Хенджин, неужели ты действительно не знаешь какой Минхао? Он не остановится перед судебным иском, это только первый шаг в его великой миссии по уничтожению брата Джошуа! Хенджин подозревал об этом, но услышав это вслух, его захлестнула новая волна беспокойства. Он осмелился взглянуть на Сынмина, который теребил ремешок своей сумки, и посмотрел на Джошуа, надеясь найти решение на его стоическом лице. Он ничего не нашел. — Слушай, у меня есть план, — мистер Чхве наклонился вперед, и глаза Хенджина на долю секунды подозрительно сузились, прежде чем он заставил себя не смотреть на него. — У меня здесь… — мистер Чхве вытащил и перетасовал стопки бумаг, лежащие на столе между ними, — приглашение. На вечеринку. — Вечеринка? — Джошуа не был уверен, к чему это приведет, и, судя по растерянному выражению лица Хенджина, он тоже. — Что за вечеринка? — Это вечеринка — ладно, мероприятие по сбору средств, которую организует группа медиа-компаний. SRV также является крупным спонсором, и там будут другие агентства, репортеры и медиа-эксперты. Хенджин, ты знаешь об этом. Ты присутствовал в прошлом году, не так ли? — Я был там… — Хенджин медленно кивнул, когда воспоминания о его вечере в «MetGala of Media» начали медленно возвращаться. — Я присутствовал, но как это поможет нам, я имею в виду, брату Джошуа? — Сюй Минхао тоже будет там. Джошуа почувствовал, как Сынмин застыл на сиденье рядом с ним, и он бросил быстрый взгляд в его сторону, слегка обеспокоенный внезапной белесой бледностью, которая медленно покрывала лицо Сынмина. Вполне естественно, что Ким казался напуганным перспективой снова встретиться с Минхао, человеком, который угрожал перевернуть всю его жизнь с ног на голову, и Сынмин сильнее сжал пальцы на своей сумке, когда почувствовал прикосновение Минхао к своей коже. Мистер Чхве продолжил, не обращая внимания на растущий дискомфорт Сынмина. — Я предлагаю мистеру Киму посетить эту вечеринку и извиниться перед Минхао. В конце концов, если оскорбление было публичным, извинения тоже должны быть публичными. Это определенно удовлетворило бы Минхао. Лицо Сынмина вытянулось при этих словах, беспокойство распространилось по всему его телу. — Откуда вы знаете, что я публично оскорбил его, мистер Чхве? — он не рассказал генеральному директору о масштабах своих действий. Ким позаботился об этом. Мистер Чхве махнул на него рукой, отпуская, хотя внутренне поморщился из-за своей ошибки. — Минхао не станет поднимать такой шум из-за чего-то личного. Хенджин крепче сжал пальцы, мгновенно возненавидев этот план. — Сынмин не должен… — Я не буду извиняться, — мягкий, но решительный голос Сынмина прервал слова Хвана, за что Джошуа был бесконечно благодарен, потому что он как раз собирался заткнуть рот Хенджину. — Это была не моя вина, я не буду извиняться, — продолжил Ким, его глаза были прикованы к мистеру Чхве, и на секунду генеральному директору показалось, что ему делают замечание. Он покачал головой, чтобы избавиться от странного ощущения, и попытался убедить Сынмина в правоте своих слов. — Мистер Ким, послушайте, сейчас не время спасать свою гордость, пора спасать свою… — Мне жаль, мистер Чхве, но об извинениях не может быть и речи. Теперь, если вы меня извините, мне нужно идти на встречу, — Сынмин поклонился, вставая, и на минуту, когда Хенджин смотрел на эти дрожащие руки и свирепые глаза, он был уверен, что поцеловал бы парня, если бы не этот чертов стол. Черт возьми, он почти собирался перепрыгнуть через стол к Киму, когда увидел, что генеральный директор делает почти то же самое, пытаясь помешать Сынмину уйти. — Мистер Ким. Мистер Ким. Сядьте, пожалуйста, — сказал мистер Чхве, но Сынмин остался стоять. — Ладно, не извиняйтесь. Я не буду вас заставлять. Позвольте мне вмешаться. Я буду там и попытаюсь поговорить с Минхао. — Зачем вы это делаете? — Джошуа знал, что генеральный директор жертвовал на благотворительность, но он был не совсем тем человеком, который из кожи вон лез, чтобы кому-то помочь. Особенно тому, кого только что встретил. — Что вы имеете в виду, под «зачем», мистер Хон? Он ваш брат, вот причина. Его ответ заставил Джошуа насторожиться, потому что выплаты его сотрудникам не покрывали личную помощь со стороны самого генерального директора. Мистер Чхве повернулся к Сынмину. — Мистер Ким, ваш брат — один из самых трудолюбивых и искренних сотрудников нашей компании, и я… я был недобр к нему в прошлом. Даже когда он не был виноват, — мистер Чхве отказался встречаться взглядом ни с Хенджином, ни с Джошуа, когда говорил это. — Позволь мне сделать это для тебя в качестве извинения перед твоим братом. Неужели ты не дашь старику шанс на искупление? Ким немного присел, бросив тревожный взгляд на напряженные лица Джошуа и Хенджина, и мистер Чхве вздохнул с облегчением, когда тоже сел обратно. — Но это вечеринка высокого уровня, ничего, если я приду? — спросил Сынмин и подумал, попросят ли его пожертвовать на общее дело в качестве оплаты за приглашение. — Не беспокойтесь об этом, мистер Ким. Я позабочусь об этом. И еще, я планирую объявить о повышении твоего брата на вечеринке, так что, даже если тебе неловко из-за всей этой мерзкой истории с Минхао, я думаю, твой брат будет очень рад, если ты станешь частью этого вечера. Верно, Джошуа? Выражение лица Хонга ничуть не изменилось, и, казалось, ему почти наскучили слова генерального директора. Тем не менее, он кивнул один раз, и это, казалось, удовлетворило мистера Чхве. Сынмин не был удовлетворен. — Но все же, не можем ли мы… — Я настаиваю, чтобы вы пришли, мистер Ким. Ради вашего брата, — слова директора прорезались, его тон внезапно стал резким, как лезвие обоюдоострого меча, и Сынмин почувствовал, как по его рукам пробежал холодок. Ким задавался вопросом, не параноик ли он, но одного взгляда на лица Джошуа и Хенджина было достаточно, чтобы понять, что не одинок в беспокойстве по поводу выбора слов генерального директора. Потому что под этой ухмылкой все они чувствовали следы угрозы, скрывающейся в тени.***
— Минхо, как продвигаются твои поиски работы? Слова заставили Хана на долю секунды замолчать, после чего он продолжил скрести ложкой по куче риса с тушеным мясом в своей тарелке. Он не смотрел на человека, сидящего рядом с ним, но услышал шумный глоток, который сделал Минхо, проглатывая кусок, прежде чем ответить отцу Хана. — О, я… на самом деле, вчера я получил предложение. Это не то... — Это отличные новости! — отец Хана просиял, глядя на Минхо, выражение лица настолько редкое, что Хану пришлось дважды поднять на него глаза, чтобы убедиться, что у него не галлюцинации. Отец улыбался, и глаза его были полны тепла, чего никогда не было для собственного сына, и это задело еще больше, когда Хан бросил быстрый взгляд на свою мать, на лице которой тоже было выражение счастья, зеркально отражающее выражение лица ее мужа. Никто из них не обращал внимания, когда Хан передвигал еду по тарелке, количество оставалось неизменным. Отец Хана наклонился вперед, сложив руки домиком на столе. — Так что же это за работа? Минхо прочистил горло. — Это место стажировки в DongYang Consultancy. Ожидается, что я приступлю к работе на следующей неделе. — Отлично, отлично, — отец Хана откинулся назад, удовлетворенный ответом Минхо. — Это отличная компания. Я уверен, ты быстро продвинешься. — Спасибо. Хм… кстати, мне будут платить гораздо больше, чем я получал на подработках, так что увеличение арендной платы... — Чепуха, Минхо, — сказала мать Хана и наклонилась вперед, чтобы подлить еще тушеного мяса в и без того полную миску Ли. — Мы просто счастливы, что ты получил работу, ты так усердно работал. — Главное — упорная работа. Я всегда говорю Джисону, чтобы он приложил усилия, и результаты придут, но он просто не делает этого… — отец Хана покачал головой, на его лице вернулось обычное разочарованное выражение, когда его глаза блуждали по сыну, который уже съежился на своем месте в ожидании того, что должно было произойти. Это могло произойти в любую секунду, и Хан сжал ложку в руке, когда услышал характерное шарканье ног своего отца, который снова наклонился вперед над столом. — Минхо-я, если у тебя найдется немного свободного времени, не мог бы ты помочь Хану? Минхо посмотрел на Хана, его глаза сузились от беспокойства, когда он увидел сжатые руки. — Я… я не… — начал он, неуверенный в том, что он мог бы сказать, чтобы снять напряжение, охватившее Джисона, но отец Хана прервал сбивчивые слова Ли. — Минхо, я знаю, что прошу слишком многого, но если ты сможешь как-то ему помочь, я думаю, это сотворит с ним чудеса. Ты умный, ты трудолюбивый, и я думаю, Хан мог бы кое-чему у тебя научиться. Видишь ли, он пытается пройти CSAT уже два года, и это его третья попытка, так что… Хан отодвинул стул и встал, скребущий звук прервал кажущуюся бесконечной болтовню отца о недостатках сына. — С меня хватит, — ему с трудом удалось соединить эти три слова, и он ушел, сопротивляясь желанию топать ногами, потому что это только даст его отцу еще одну запись для его коллекции «мой сын — ни на что не годный». Отец Хана покачал головой, когда услышал, как захлопнулась дверь в спальню Хана. — Видишь, вот почему он никогда не сдаст экзамен. Он высокомерен и не знает, когда признать свои слабости и... — Простите, но… — Минхо тоже встал, у него внезапно пропал аппетит. — Я немного устал. Сначала я хотел бы лечь спать. — О, конечно, конечно, — отцу Хана хватило порядочности выглядеть слегка взволнованным, но, вероятно, это было из-за того, что он беспокоил их заметно уставшего жильца. Минхо слегка поклонился паре, прежде чем направиться в коридор, в котором исчез Хан. Его ноги остановились перед спальней младшего, но через несколько секунд он прошел мимо нее и поднялся по лестнице к себе на чердак. Несколько минут спустя Хан услышал тихий стук в дверь. Он задавался вопросом, была ли это его мать или даже отец, которые пришли поговорить о том, что произошло за ужином, но он отбросил эту мысль, как только она оформилась. Его родители были не из тех людей, которые разговаривают по душам со своим сыном. Они были практичны и логичны, поэтому предпочитали ставить своего сына в неловкое положение перед другими людьми, людьми, которые, по их мнению, были гораздо более опытными, чем их 23-летний безработный сын. — Могу я войти? — с другой стороны раздался чистый, глубокий голос, и Хан закатил глаза. — Нет, — его ответ прозвучал приглушенно, когда он обхватил руками колени и уткнулся в них головой, отчаянно пытаясь спрятать свое лицо от всех. Даже от самого себя. Минхо все равно вошел и тихо закрыл за собой дверь. — Хэй. — Уходи, мне не нужна твоя жалость, — сказал Хан и отвернул свое и без того скрытое лицо. Он услышал шаги, приближающиеся к его кровати, и обернулся, чтобы свирепо посмотреть на Минхо, но остановился, когда увидел предмет в руках Ли. Большая блестящая булочка с кремом. Завернутая в тонкий пластик, который сморщился, когда Минхо взмахнул ею. — Я знаю, тебе не нужна моя жалость. Но тебе нужна булочка с кремом? Булочка с кремом выглядела такой аппетитной, что Хан солгал бы, если бы сказал, что у него не возникло соблазна вырвать ее из рук Минхо. Его тело уже готовилось к этому, когда руки разжались от того места, где они сжимали колени достаточно сильно, чтобы образовались синяки, и его тело расслабилось достаточно, чтобы принять позу со скрещенными ногами. — Откуда ты украл это на этот раз? Минхо бросил Хану пакет, и тот ловко поймал его. — Я не крал. Я купил это. В прошлый раз тебе понравилось, и я подумал… — Минхо отвел взгляд, когда на его щеках внезапно выступили два красных пятна. Он откашлялся, прежде чем жестом указать на кровать. — Можно мне присесть? Пальцы Хана играли по краям его пластиковой упаковки, но он не разорвал ее, как в прошлый раз. — Конечно. Минхо сел на край, свесив ноги, пока его глаза следили за движениями рук Хана. Он, должно быть, заметил нерешительность младшего, потому что сказал: — Можешь съесть это, ты знаешь. Я ничего не буду делать. На этот раз настала очередь Хана покраснеть, потому что воспоминания о той ночи, которые грозили вырваться наружу, всплыли на поверхность. Он прикусил губу, и небольшая часть его надеялась, что Минхо уйдет, чтобы Джисон мог разобраться в своих мыслях. Но старший повернулся всем телом к Хану. — Послушай, я хочу извиниться за тот вечер. Прости, если я был слишком резок, но это не входило в мои намерения. Я не знаю, почему я сделал то, что сделал, и мне жаль, что это поставило тебя в неловкое положение. — Хан посмотрел на него, но ничего не сказал, поэтому Минхо воспринял это как разрешение продолжить то, что он пытался сказать в течение долгого времени. — Я… я просто хочу, чтобы мы были друзьями, Хан, и я знаю, ты меня еще не простил, но можем ли мы начать все сначала? Это было так эгоистично с его стороны, Минхо это знал. Он не имел права просить еще об одном шансе после того, что сделал, особенно у людей, которым причинил боль больше всего. Но каждый раз, когда Ли сталкивался с Ханом, Сынмином и Феликсом, он ощущал потерю как физическую рану в груди, которая угрожала разорвать его пополам. Он знал, что Ким сказал ему, что все прощено, но таким был Сынмин. Он не держал зла; он принимал вещи такими, какими они были. Но Хан. Хану было больно, Минхо мог это видеть, и даже если Джисон никогда его не простит, Минхо был бы доволен, если бы смог сделать младшего счастливее. Я просто хочу, чтобы ты был счастливее, подумал Минхо, ожидая ответа Хана. Но его разум не был готов к следующим словам Хана, которые прозвучали после смертельной паузы, длившейся несколько секунд. — Мне жаль, — сказал Хан, его слова перекрывали звук хрустящего пластика, который он, наконец, разорвал. — Я был так зол на тебя все это время, хотя именно я предложил пойти куда-нибудь в субботу. Я… Мне жаль. — Хан, тебе не за что извиняться. Твой гнев оправдан, и тебе позволено злиться, если хочешь, и тебе позволено кричать, если хочешь. Не сдерживайся. По крайней мере, не передо мной. Хан сглотнул, услышав эти слова, и посмотрел на Минхо. Ему стало интересно, думал ли старший также о тех временах, когда Хан прибегал к нему домой и плакал, вопил и злился на своих родителей. — Ты хочешь быть друзьями… снова? — Хан наклонил голову и медленно откусил от булочки. — Хочешь? — Ты даже не представляешь, как сильно я этого хочу. Ноги Минхо были почти на кровати, когда он наклонился вперед, на его лице ясно читалась серьезность. Хан некоторое время рассматривал Ли, прежде чем отложить булочку в сторону. Он отряхнул руки о спортивные штаны, прежде чем протянуть правую вперед. — Тогда ладно. Друзья. Минхо удивленно посмотрел на руку перед собой, как будто наполовину ожидал, что она поднимется и нападет на него, но через несколько мгновений его губы растянулись в улыбке, которая согрела Хана изнутри. Ли потянулся вперед и вложил свои пальцы в ждущие руки младшего, их пальцы идеально скользнули друг по другу, и от этого движения бледно-красный оттенок растекся по шее и ушам Хана. Он нежно пожал руку, легкая улыбка заиграла на его губах, прежде чем он стал серьезным. — Но ты должен каждый день приносить мне булочку с кремом. — Договорились. Они продолжали пожимать друг другу руки, восхищаясь тем, как тепло распространяется по их рукам, и ни один из них не хотел отстраняться первым. — Две булочки. И впервые с момента своего возвращения Минхо запрокинул голову и расхохотался, как маленький ребенок, а Хан даже не пытался сдержать улыбку, которая появилась на его собственном лице.