Я был под пристальным вниманием
(Да, о, да)
Ты прекрасно справляешься с этим,
(Да, о, да)
Все это дерьмо для меня в новинку,
(Да, о, да)
Я чувствую, как ко мне,
Подкрадывается лавандовая дымка.
Нереально, будь я проклят,
Если мне не наплевать на то, что говорят люди.
Никакого дерьма 1950-х,
Которого они от меня хотят.
Я просто хочу остаться,
В этой лавандовой дымке.
• Лавандовая дымка, Тейлор Свифт
(Полночь)
—
Хенджин читал только отрывки из «Юлия Цезаря» во время школьного задания и нашел трагедию Шекспира совершенно скучной и несвязной, что усугублялось сложным словарным запасом. Но теперь, когда он пытался удержать Сынмина и пройти через двери отеля, в то время как толпа фотографов и репортеров, людей, с которыми он только что смеялся и разговаривал, угрожала утопить их обоих заживо, Хван почувствовал легкий оттенок жалости и сочувствия к трагическому римскому императору. Конечно, на него нападали толпой и раньше. В аэропортах, возле его квартиры, в ресторанах и торговых центрах и даже однажды на свадьбе его друга. Но никогда в таком масштабе. На вечеринке присутствовали почти 400 человек из 450, получивших приглашения, и теперь все 400 из этих людей жаждали его крови. Если точнее, они ждали его комментария и объяснения смелого заявления, которое он сделал несколько минут назад. Хенджин точно знал, в какой момент люди вокруг него сбросили маски завсегдатаев вечеринок, их чувства обострились от возможности следующего эксклюзивного произведения, которое могло принести им признание, за которое половина из них убила бы, и в тот же момент Хенджин схватил Сынмина и помчался к двери. Двери открылись сами по себе, как будто охранники почувствовали нарастающий переполох внутри, ошибочно полагая, что вечеринка закончилась. Хенджин обнял Сынмина за плечи, притянул его ближе и вышел, несмотря на то, что их толкали люди и камеры с обеих сторон. Наконец–то пришел Джошуа — слава богу — и оттолкнул людей и их микрофоны, расчищая путь перед Хваном. Было достаточно трудно разглядеть ступеньки из-за толстого бархатного ковра, покрывающего все вокруг, и это становилось еще труднее из-за вспышек белого света, которые слепили его с каждой секундой. — Мистер Хван, это правда, что вы сказали внутри? Мистер Ким действительно ваш парень? — кто-то поднес к его лицу микрофон, который Джошуа немедленно оттолкнул. Кто-то еще крикнул, чтобы выставили камеру вперед, и Хенджин с растущим беспокойством наблюдал, как фургоны медиа-каналов один за другим выезжают на дорогу перед отелем. Небольшая волна облегчения прошла через него, когда он увидел, как Чан и Джонхан подошли по обе стороны от него и расталкивали толпу людей, и, к счастью, охранники присоединились к ним в их усилиях после того, как первые несколько минут таращились. Сынмин немного споткнулся на ступеньках, когда кто-то толкнул его сбоку, и пальто Хвана, в которое его завернул модель, соскользнуло через голову и упало на лестницу. — Оставь это, — сказал Хенджин, когда Сынмин наклонился, чтобы поднять, и, не говоря больше ни слова, Хван просунул руки под колени Кима и подхватил его на руки. — Закрой глаза и… просто доверься мне. Обняв Хенджина за шею, Сынмин кивнул и уткнулся головой в широкие плечи парня. Он чувствовал, как колотится сердце под его рукой, и Ким знал, что Хван напуган так же, как и он, но младший доверял ему и закрыл глаза, выключая все огни вокруг себя, даже когда вспышки отражались в его периферийном зрении. Хенджин усилил хватку, прижал Сынмина ближе к себе, и знал, что, вероятно, бесполезно пытаться скрыть лицо Кима, видя, что все люди внутри сделали достаточно фотографий, чтобы сделать из них тысячестраничный фотоальбом. Машина бешено выехала со стоянки, проехала через припаркованные фургоны и остановилась прямо перед дверями, и Хенджин вздохнул с облегчением, когда Джошуа изнутри поманил его, чтобы поторопился. Как будто толпа вокруг него почувствовала, что модель вот-вот совершит свой великий побег, люди заволновались еще больше, толкаясь и проталкиваясь, чтобы хотя бы поднести микрофон или кончик камеры к лицу Хенджина. Хван ускорил шаг, когда увидел волну турбулентности, пробегающую по толпе, и начал спускаться по шатким ступенькам. Он отпустил Сынмина, как только добрался до машины, и сел на пассажирское сиденье следом за ним. Джошуа включил зажигание и вывернул руль, увозя их с места происшествия со скоростью, которая, скорее всего, была выше предельной. Хенджин увидел отражение людей в стеклянных окнах и удивился, как ему удалось убежать от такой большой толпы. Один или два фургона сразу же двинулись вслед за их машиной, но Джошуа быстро сбросил их с хвоста. Хенджин схватил дрожащую руку Сынмина, лежавшую на сиденье между ними, и медленно переплел свои пальцы с его мягкими пальцами. Как он и ожидал, Хван обнаружил только беспокойство и вину, написанные на лице Сынмина, его губы дрожали, а глаза остекленели, как будто он был готов заплакать в любую секунду. Хенджин сжал руку в своей хватке и положил их соединенные пальцы себе на бедро, одними губами говоря Киму «не волнуйся». Это не сработало. Хенджин вздохнул, когда увидел, что Сынмин смотрит вниз на свои ноги, но нашел небольшое утешение в том факте, что парень не убрал руку из его хватки. Хенджин поднял глаза, немного пораженный мертвой хваткой, которую его менеджер держал за руль, костяшки пальцев побелели, а вены вздулись на предплечье. Хван знал, что он, вероятно, был частью причины, по которой Джошуа кипел от гнева, и модель мог догадаться о причине другой части. — У Ханни-хена, должно быть… — Не надо, Хенджин. Просто не надо. Хенджин вздохнул и оглянулся на Сынмина, и его сердце почти сжалось в груди, когда он увидел слезы, капающие на бедра Кима, капли стекали по ткани, не оставляя ни единого следа его страданий. Он снова слегка сжал руку Сынмина, пока они мчались по дороге в полной тишине.***
Дорога, на которой стоял дом Сынмина, была совершенно пустынной, темноту перемежали светящиеся уличные фонари, которые напомнили Хенджину о том времени, когда он бродил по этим улицам, ориентируясь только по этим желтым огням, пока он искал Кима. Сынмин вышел из машины вслед за ним, его рука все еще была в хватке Хенджина, и, наконец, посмотрел на модель, когда они стояли возле ступенек, ведущих к его дому. Хван улыбался ему, и от этого Сынмину снова захотелось плакать. Я не заслуживаю этой улыбки, подумал Ким, даже когда рефлекторно наклонился к руке Хенджина, когда она скользнула по его щеке, приветствуя тепло, исходившее от этих мягких рук. — Не волнуйся, Сынмин-а. Я в порядке. Я… я обо всем позабочусь. Хенджин не знал, что нужно сделать в первую очередь, чтобы выбраться из этого бардака, который он сам создал, но, увидев улыбку Сынмина, Хван тысячу раз соврет о своем благополучии. Ким ничего не сказал, а просто схватил Хенджина за запястье и запечатлел поцелуй на внутренней стороне его ладони, точно так же, как он делал той ночью. — Мне так жаль, — прошептал Сынмин в его руку, и Хенджин шагнул вперед, чтобы обхватить обе щеки парня ладонями, когда почувствовал, как на ладонь упала слеза. — Тебе не за что извиняться, Сынмин-а. Ты это знаешь, да? — спросил Хенджин, заставляя Кима посмотреть ему в глаза. Огромные карие глаза, которые всегда при виде него расплывались в улыбке, теперь были обведены красным, и Хенджин почувствовал внезапное желание выследить Минхао и заставить его молить о пощаде. Сынмин отвернулся, высвобождая свое лицо из объятий Хенджина, и модель не знал, что он мог сделать или сказать, чтобы почувствовать себя непринужденно. — Поспи сегодня немного, хорошо? Я приду завтра утром, как только смогу, — Хенджин неуверенно улыбнулся Сынмину и провел рукой по прядям, упавшим на лоб парня. Он собирался развернуться, когда почувствовал легкий рывок за руку и, посмотрев вниз, увидел, как пальцы Кима сжимаются вокруг его собственных. Хван посмотрел Сынмину в лицо, во взгляд, который не нуждался в словах, и улыбнулся. — Шуа-хен, я… я не пойду сегодня вечером в квартиру. Джошуа высунулся со своего водительского сиденья, чтобы посмотреть на них двоих. — Ты уверен? Это может быть… — Да. Я уверен, — Хенджин даже не обернулся, не в силах отвести взгляд от Сынмина. Джошуа вздохнул. — Хорошо. Я также думаю, что будет лучше, если ты какое-то время будешь держаться подальше от своей квартиры. Что ж, тогда береги себя. Спокойной ночи, мистер Ким. Он знал, что не получит никакого ответа от двух влюбленных идиотов, поэтому развернул машину и поехал обратно в город, всю дорогу домой отвергая звонки генерального директора. Менеджер не собирался никому отвечать, когда ему самому нужны были ответы. От очень конкретного человека.***
Сынмин задавался вопросом, не свело ли безумие вечера с ума и его. Он был полностью готов отпустить Хенджина, но когда модель действительно развернулся, чтобы уйти, разум парня был охвачен таким сильным страхом, что он ничего не мог сделать, кроме как вцепиться в него. В тот момент Ким бы даже на коленях умолял Хенджина остаться, если бы до этого дошло. Он не мог поверить, насколько был эгоистичен. Несмотря на то, что он был причиной неизбежного разрушения карьеры и жизни Хенджина, Сынмин все еще не мог отпустить его. — О чем ты думаешь? Руки обвились вокруг него сзади, и Сынмин позволил своим пальцам погладить руку, слегка лежащую у него на плечах. — Ни о чем. — Это верно. Тебе не нужно думать о чем-то сегодня, — Хенджин быстро чмокнул Сынмина в правое ухо, отчего по всему телу пробежала легкая дрожь, прежде чем взять его за плечи и подтолкнуть в направлении ванной. — Давай приведем тебя в порядок. Ты всегда выглядишь привлекательно, несмотря ни на что, но прямо сейчас ты выглядишь так, словно на тебе милая маленькая маска на Хэллоуин. Сынмин обернулся, чтобы посмотреть на него, на его лице появилась легкая раздраженная улыбка, и Хенджин на мгновение замер, когда увидел. Он умирал от желания увидеть эту улыбку и почти потерял надежду, но теперь она была здесь, хотя и немного меньше, чем обычно. Не беспокойся, Хван мог стараться сильнее. Хенджин ухмыльнулся и пожал плечами. — Я честный человек, я не лгу. Он втолкнул Сынмина в туалет и пинком захлопнул за ним дверь. Ким ахнул, когда увидел свое отражение в зеркале. Хенджин был таким лжецом. Сынмин не выглядел так, будто на нем была милая маленькая маска на Хэллоуин. Он выглядел так, словно вышел прямо из фильма ужасов. Его глаза были обведены красным и черным, потеки туши стекали по его щекам извилистыми дорожками, а блеск для губ, который нанес Джонхан, был размазан по его рту там, где он поспешно пытался вытереть слезы. И в довершение всего, у него были сопли в носу. Сынмин достал несколько влажных салфеток из шкафчика наверху и отвернулся от Хвана, пытаясь протереть лицо как можно быстрее и незаметнее. Хенджин усмехнулся, когда увидел, как Сынмин сгибается и почти пытается раствориться в стене, потирая лицо до крови. — Что ты делаешь? И, к растущему смущению Сынмина, Хенджин потянул за руку и повернул его лицо, чтобы посмотреть на него. Пальцы вырвали почерневшую салфетку из его рук, не оставив ему выбора, кроме как обреченно фыркнуть. Хван бросил скатанный шарик в корзину для мусора, прежде чем притянуть Сынмина ближе и наклониться. — Что ты делаешь со своим красивым личиком? — Я… Просто… Прежде чем Сынмин успел сказать что-нибудь еще, Хенджин схватил его за талию, одним легким движением поднял и посадил на стойку рядом с раковиной. Он ухмыльнулся, когда Ким в тревоге схватил его за плечи, и ухмылка только расширилась, когда Хван увидел, что Сынмин тяжело дышит, а на его лице появился румянец из-за внезапной смены позы. — Что… что ты делаешь, мистер Хван? — спросил Сынмин, но Хенджин только один раз щелкнул его по носу, прежде чем схватить коробку влажных салфеток и вытащить несколько. Его рука потянулась, чтобы наклонить лицо парня, прежде чем он осторожно принялся стирать с него блеск и косметику. Сынмин выглядел неземным, почти потусторонним в своем макияже, и Хенджин почувствовал небольшой укол сожаления, пока стирал все это, но он исчез, когда макияж был снят, обнажив естественный румянец Сынмина и гладкую кожу. Ким закрыл глаза, когда почувствовал легкое прикосновение салфетки к своему лицу, и не в первый раз задумался, действительно ли он заслуживает такой любви. Его сердце увеличивалось до необычных размеров каждый раз, когда видел любовь в глазах Хенджина, его словах, его действиях, и Сынмин задавался вопросом, подходит ли он для кого-то вроде Хвана. Хенджин заслуживал того, чтобы его любили и лелеяли, а Сынмин попросил его подождать, как какой-то высокомерный осел. Такой, такой эгоистичный. — Сейчас ты выглядишь просто великолепно. Сынмин открыл глаза и был встречен довольной ухмылкой Хенджина. Он обернулся, чтобы посмотреть в зеркало позади себя, и с облегчением увидел, что его лицо вернулось к нормальному состоянию, все свидетельства его случайного косплея ужасов исчезли. Ким взглянул на Хенджина один раз, блеск на лице и глазах модели сиял в тусклом свете туалета, и схватил несколько салфеток из коробки. Он начал тянуться к лицу Хвана, но его руки замерли в воздухе. — Могу я, если ты не против… — Конечно, продолжай, — Хенджин улыбнулся ему, как будто Сынмин вручил ему саму луну, прежде чем закрыть глаза и положить руки на Кима. Все его тело заметно расслабилось, когда Сынмин наклонился вперед, чтобы стереть макияж с его лица и глаз, нежные поглаживания парня заставили Хенджина удовлетворенно замурлыкать. Ким выполнял задание медленно, боясь каким-либо образом причинить боль или испортить лицо Хенджина, и старался не слишком отвлекаться, когда его пальцы скользили по губам Хвана. — Я закончил. Готово, — прошептал Сынмин через некоторое время, и Хенджин наклонился в сторону, чтобы посмотреть в зеркало, пока Ким бросал использованные салфетки в корзину рядом со стойкой. Сынмин оглянулся на Хенджина, и его руки инстинктивно потянулись к зачесанным назад волосам, отчаянно желая почувствовать мягкие пряди между пальцами. Его пальцы только коснулись прядей вокруг лба, когда он остановился. — Твои волосы такие… — Крутые? — Хенджин посмотрел на него, и он нерешительно кивнул в подтверждение. — Минутку. — И затем, прежде чем Сынмин смог остановить его, модель открыл кран и окунул голову прямо в внезапно хлынувший поток воды. — Мистер Хван, ты простудишься! Сынмин схватил полотенце с ближайшей вешалки и накинул его на Хенджина, как только модель вытащил голову из воды, мокрые пряди прилипли к его голове, в то время как вода стекала на белую рубашку, которая была на нем надета. Он встряхнул своими длинными волосами, обрызгав Сынмина водой, даже когда тот попытался быстро вытереть его. Ким вытер полотенцем голову Хенджина, обеспокоенный и немного сбитый с толку скоростью, с которой промокала рубашка модели. — С такой скоростью действительно можно простудиться, — он вздохнул, когда ухмылка Хенджина стала шире, которому, очевидно, нравилось, как Сынмин суетится вокруг него. — Прекрати улыбаться, ты еще больше злишь меня. — Правда? — Хенджин ухмыльнулся и поймал запястье Сынмина, останавливая его яростное растирание. Ким сглотнул, когда увидел, что старший смотрит на него, эти глаза медленно меняли цвет и интенсивность, которые он так хорошо знал. Сынмин не знал, сможет ли выдержать этот взгляд прямо сейчас. Он натянул полотенце на глаза Хенджина, прикрыв их на несколько драгоценных секунд, в течение которых тот пытался унять бешеный стук своего сердца. — Мистер Хван, я… — начал Сынмин, и почему-то то, что он не смотрел в глаза Хенджину, придало ему немного уверенности, чтобы продолжить. — Я так сожалею о сегодняшнем дне. Я даже не знаю, как начать извиняться за все, и я бы полностью понял, если бы ты больше не хотел быть с… Его слова внезапно были прерваны мягким прикосновением губ к его губам, и он увидел, как полотенце упало на землю, прежде чем его глаза закрылись, и Ким растаял от ощущения теплого рта Хенджина на своем. Мурашки пробежали по всему телу, рука Хвана обняла его за талию, притягивая ближе, когда теплый язык медленно раздвинул его губы и пробрался в рот, пробегая повсюду, как будто запоминая каждый уголок. Сынмин обвил руками влажную шею Хенджина и запустил пальцы в мокрые пряди, прилипшие к коже на затылке, пытаясь притянуть старшего ближе. Поближе, пожалуйста. Еще немного. Сынмин почувствовал, как дрожь пробежала по телу Хенджина, а рука на его талии напряглась, и если бы он не сидел на стойке, то определенно рухнул бы. Хенджин облизал губы Кима один раз, прежде чем, наконец, отстранился, еще несколько раз чмокнув его. Он открыл глаза и увидел, что Сынмин тяжело дышит, губы красные и распухшие, ничем не отличающиеся от его собственного состояния. — Никогда больше так не говори, Сынмин-а, — сказал Хенджин, его голос был задыхающимся и дрожащим. Сынмин не смог сделать ничего, кроме неуверенного кивка, когда услышал пыл в голосе Хвана. Его пальцы все еще крутились вокруг затылка старшего, и Хенджин издал тихий удовлетворенный возглас, от которого сердце Кима воспарило. Его глаза прошлись по лицу модели, остановившись на родинке под глазом, и он наклонился, чтобы запечатлеть легкий поцелуй в крошечное местечко. Сынмин отстранился как раз вовремя, чтобы увидеть, как редкий румянец разливается по шее Хенджина, и, наконец, широко улыбнулся, впервые за то, что казалось вечностью. Хван несколько раз медленно моргнул, пораженный зрелищем, а затем склонил голову на грудь парня, как будто пораженный ослепительной улыбкой Сынмина. Хенджин провел своей мокрой копной волос по плечу младшего. — Сынмин, ах, ты меня убиваешь. Тихий нервный смешок сорвался с губ Кима, когда пряди защекотали его ухо, и этот звук заставил Хенджина крепче прижать к себе Сынмина. Боже, не хихикай. Я и так едва могу себя контролировать, подумал он, и Сынмин мгновенно замолчал. Хван в замешательстве поднял глаза, увидел, как румянец быстро распространяется по щекам и ушам Сынмина, и сокрушенно вздохнул. — Я сказал это вслух, не так ли? — Ким отрывисто кивнул, прежде чем прочистить горло и отвести взгляд, безуспешно пытаясь выглядеть беспечным. Он взвизгнул, когда Хенджин внезапно наклонился вперед и легонько поцеловал его под мочкой уха, прежде чем пробормотать. — Ты сводишь меня с ума. — Мистер Хван. Слова Сынмина растворились в тихих всхлипываниях и вздохах, когда Хенджин провел губами по подбородку младшего, оставляя на своем пути мелкие поцелуи. Ему показалось, что он пьянеет от землисто-цветочного запаха, и его поцелуи превратились в маленькие пощипывания, когда Хван слегка потянул кожу Сынмина зубами, оставляя небольшие следы, в то время как его пальцы дразнили скользкую ткань рубашки Кима, выглядывая из-под черных брюк. Волны дрожи, которые пробегали по телу Сынмина при каждом укусе, и восхитительные всхлипы, срывавшиеся с его губ, совсем не помогли ситуации Хенджина, и с некоторым трудом он оторвал губы от шеи парня, в то время как его руки замерли на подоле рубашки Сынмина. Глаза модели были стеклянными и дикими, и Ким затаил дыхание, когда старший посмотрела на него. — Сынмин, а можно мне… можно мне прикоснуться к тебе? Его мозг уже утратил базовую функциональность речи, и теперь казалось, что тело забыло, как даже дышать. Сынмин сглотнул, когда увидел потребность, кружащуюся в глазах Хенджина, руки вокруг него напряглись, а руки на его спине замерли у подола рубашки, ожидая его. Ожидая его ответа. Сынмин кивнул, а затем вздрогнул, почувствовав холодную руку на своей разгоряченной коже. Руки Хенджина медленно скользнули под футболку, прикосновение было нервным и нежным, и Хван пытался не сводить глаз с младшего, чтобы заметить любые признаки дискомфорта. Ким крепче сжал плечи Хенджина, когда руки под его рубашкой стали более уверенными, лаская спину Сынмина вверх и вниз, проводя ими по хребтам позвоночника. Кожа младшего была такой мягкой, такой податливой под его прикосновениями, что Хенджину захотелось большего. Заставить Сынмина чувствовать больше. Я хочу его. Эта мысль беспрепятственно пришла в голову Хенджина, и он немедленно убрал руки с тела Сынмина. Он закашлялся, пытаясь проглотить внезапный ком в горле, и с улыбкой посмотрел на Сынмина. Ким на мгновение выглядел ошеломленным и сбитым с толку — и немного обиженным — внезапным увеличением расстояния, но модель откинул волосы и запечатлел легкий поцелуй на лбу Сынмина. — Я позволю тебе собраться сейчас, хорошо? Я буду прямо за дверью, если тебе что-нибудь понадобится. Хенджин развернулся, чтобы уйти, убрав руки Сынмина со своих плеч, но почувствовал легкий рывок за руку, как и раньше. — Сынмин, тебе что-нибудь нужно? — спросил Хенджин, немного обеспокоенный, хотя его сердце забилось быстрее в предвкушении. — Мистер Хван, я… — взгляд Сынмина был прикован к пальцам парня, но он внезапно поднял взгляд, его карие глаза остановились на темно-серых глазах Хенджина. — Мистер Хван, я… Хван, ты мне нужен. Хенджин был уверен, что они оба перестали дышать на несколько секунд. По крайней мере, так оно и было. Тело Сынмина сразу же вспыхнуло, когда слова, наконец, слетели с его губ, в то время как разум Хвана помутился, когда он, наконец, понял, что означают эти слова. Старший несколько раз открыл и закрыл рот, частью своего сознания осознавая, что, вероятно, выглядит как некрутая рыба, прежде чем он наклонился вперед и обхватил лицо младшего руками. — Сынмин-а, ты… ты уверен? Легкий, нервный кивок. — Ты ведь не пьян, правда? Крепкий кивок. Хенджин положил голову на голову Сынмина и прошептал: — Ты полностью уверен? Я не смогу сдержаться, если мы… Сынмин запечатлел легкий поцелуй на губах Хенджина. — Тогда не сдерживайся. Я этого не хочу. Сынмин мог поклясться, что услышал щелчок нити контроля, которая уже оборвалась в голове Хенджина, и издал тихий смешок, когда увидел выражение лица модели. — Ты выглядишь как… Хенджин схватил Сынмина сзади за шею и притянул к себе для поцелуя, его язык проник в рот младшего, а руки скользнули вниз, чтобы крепко обхватить парня за талию. Хенджин почувствовал, как Сынмин улыбается в ответ на поцелуй, когда обхватил ногами талию Хвана, а тот продолжал целовать и посасывать его губы, пока вел их в спальню Сынмина через коридор. Он пинком открыл дверь и закрыл ее, все за несколько секунд, и медленно продолжил укладывать Кима на кровать. Они продолжали целоваться, не в силах отпустить друг друга, и Хенджин отстранился только тогда, когда почувствовал, как Сынмин резко дернул его за волосы на затылке. Если бы это было вообще возможно, младший выглядел бы еще великолепнее в лунном свете, который проникал сквозь тонкие занавески, его грудь вздымалась вверх и опускалась, когда он пытался сделать все те вдохи, которые потерял за последние несколько минут. — Как, ты сказал, я выгляжу? — спросил Хенджин. — Как мой возлюбленный. Мой парень, мой возлюбленный, мое все. Хенджин наклонился, покрывая лицо Сынмина поцелуями, поскольку его сердце угрожало выскочить из груди при этих словах, и он медленно поднял руку, чтобы развязать атласную ленту, свободно повязанную вокруг шеи Кима. Он увидел, как Сынмин судорожно сглотнул, когда начал одной рукой расстегивать рубашку парня, а другой запустил руку в мягкие волнистые локоны. — Неудобно? — спросил Хенджин, его пальцы зависли над последней кнопкой, и Сынмин покачал головой. Ткань скользнула по коже парня, как вода, и он почувствовал внезапный холод в воздухе, когда он омыл его обнаженные плечи и грудь. Однако холод продержался недолго, когда Хенджин наклонился, чтобы запечатлеть долгий, почти благоговейный поцелуй на изгибе плеча Сынмина, тепло его губ и языка, скользнувшего по коже, образовало маленькие лужицы тепла на поверхности. Все, к чему прикасался Хенджин, превращалось в огонь, и Ким не знал, продержится ли он долго, если старший продолжит вот так кусать и посасывать его кожу. Он попытался свести ноги вместе, но Хенджин раздвинул их коленом, прежде чем медленно потереть им ткань, прикрывающую его твердеющий член. Сынмин ахнул и выгнул спину от внезапного ощущения, которое пробежало по всему его телу, извиваясь на простынях, когда пальцы сжали простыню над головой. Он почувствовал, что вот-вот потеряет сознание, у него внезапно закружилась голова, когда Хенджин продолжил посасывать точку над его ключицей, а колено между его ног внезапно сменилось теплой рукой. — Мистер Хван, не надо… Его слова перешли в громкий стон, и он отвернул голову, смущенный внезапным звуком. Ким чувствовал ухмылку Хенджина на своей коже, и Сынмин смог только в слабой попытке схватить модель за волосы, прежде чем губы Хвана сомкнулись вокруг его соска, посылая волну удовольствия по всему его телу, пока старший кусал и сосал, в то время как другая его рука скользнула под расстегнутую рубашку, чтобы поиграть с другим соском. Сынмин запустил пальцы в волосы Хенджина, притягивая его голову ближе к груди, хотя разум подсказывал ему убрать их, чтобы сохранить рассудок. — Мистер Хван, пожалуйста… Парень улыбнулся ему, наслаждаясь тем, как Сынмин извивался от удовольствия под ним, и еще раз погладил член младшего, прежде чем тихо прошептать: — Пожалуйста, что, Сынмин? Он почувствовал, что Ким становится все более влажным от его прикосновений, и протянул руку, чтобы одним быстрым движением стянуть с Сынмина брюки и боксеры. Тот ахнул, тут же поджал ноги и отвернулся, пряча свое тело от Хенджина. Хван наклонился и легонько поцеловал Сынмина в плечо. — Это слишком? Ты хочешь остановиться? Сынмин сглотнул и попытался что-то сказать, но он слишком нервничает. И напуган. Ким был так напуган тем, чего не знал. Хенджин, должно быть, почувствовал его беспокойство, потому что наклонился, чтобы покрыть успокаивающими поцелуями щеку и уши Сынмина. — Не торопись, Сынмин-а. Обещаю, я не буду смотреть. Как он и обещал, Хван не поднимал глаз, сосредоточившись только на том, чтобы Сынмин чувствовал себя комфортно. Старший осыпал плечи Кима поцелуями, прежде чем оставить несколько на бугорках позвоночника. — Боже, Сынмин, ты такой сладкий на вкус, такой опьяняющий, — он почувствовал, как младший что-то пробормотал в подушку, и наклонился, чтобы расслышать. — Что? — Кто—то вылил мне напиток на спину на вечеринке, должно быть, поэтому… Хенджин усмехнулся еще до того, как тот успел закончить, и наклонился, чтобы поцеловать Сынмина в висок. — Нет, это все ты, — он снова усмехнулся, когда Ким в смущении глубже зарылся лицом в подушку. Медленно, через несколько секунд, Сынмин повернулся, чтобы посмотреть на него, его лицо все еще слегка нервничало, но выражало предвкушение, и Хенджин откинулся назад. Ким медленно полностью развернулся и убрал руку с промежности, наконец, давая Хвану разрешение посмотреть. Он смущенно отвел глаза и ждал, что Хенджин что-нибудь скажет. Через несколько секунд Сынмин снова перевел взгляд на лицо Хенджина, когда не услышал ни слова, и увидел, что модель смотрит на его член со слегка приоткрытыми губами. — Почему… почему ты так на это смотришь? Глаза Хенджина встретились с глазами Сынмина. — Сынмин, ты красивый. Ким смущенно кашлянул, его взгляд упал на белую рубашку Хенджина и подтянутые мышцы, видневшиеся под влажной тканью. Он немного сел, опираясь на локти, и медленно поднял дрожащую руку к рубашке Хвана. Хенджин проследил за его движениями и улыбнулся, когда понял, чего хотел младший. — Хочешь снять это, Сынмин-а? Сынмин кивнул, и Хенджину не потребовалось много времени, чтобы расстегнуть рубашку, наслаждаясь тем, как глаза Кима дюйм за дюймом блуждали по его коже. К концу Хенджин немного расстроился, поэтому с небольшим усилием расстегнул рубашку, отчего последняя пуговица оторвалась и покатилась по полу. Он снял футболку и бросил ее на пол, прежде чем наклониться к Сынмину, слегка посмеиваясь над ошеломленным выражением его глаз. — Нравится? Нравится? У Сынмина буквально потекли слюнки при виде стройных мышц и рельефного пресса Хенджина, и прежде чем старший смог остановить его, он наклонился вперед и запечатлел легкий поцелуй на бугорке его живота. Ким стал более уверенным, когда почувствовал, как легкая дрожь пробежала по телу Хенджина, и поцеловал еще раз, на этот раз чуть ниже. И еще. И еще. С каждым разом опускаясь все ниже и ниже, пока его пальцы играли с верхом черных штанов модели. Он собирался провести пальцами к середине, когда Хенджин мягко толкнул его обратно на кровать и запечатлел долгий, глубокий поцелуй на его губах. Хван отстранился и прошептал: — Позволь мне доставить тебе удовольствие сегодня, — он слегка усмехнулся, когда увидел, как губы Сынмина слегка надулись. — В следующий раз, я обещаю. Ким смутился от желания, так ясно отразившегося на его лице, и Хенджин навис над ним, прежде чем спросить тихим голосом: — У тебя случайно нет здесь презерватива или чего-то в этом роде, верно? Сынмин не знал, почему он захихикал при этих словах, но, вероятно, это было как-то связано с неловким тоном, с которым Хенджин спросил его, что так сильно напомнило ему о том времени, когда Хван впервые переступил порог его магазина. — На дне комода, — сказал Сынмин таким же смущенным голосом, и глаза Хенджина расширились в вопросе. Ким рассмеялся и объяснил, хотя и стеснялся признаться в этом. — Феликс отдал кое—что после того, как он… после того, как он узнал, что я встречаюсь с тобой. Сынмин смотрел куда угодно, только не на лицо Хенджина, и, к счастью, старший ничего не сказал, а только наклонился, чтобы вытащить несколько пачек. Нервозность Сынмина вернулась, когда он увидел связку презервативов, свисающих с пальцев Хвана, и тот немедленно оторвал несколько, а остальные бросил обратно в ящик. Хенджин наклонился и потерся носом о нос Сынмина. — Не волнуйся. Я остановлюсь, когда ты скажешь. Сынмин кивнул с некоторым облегчением, и Хенджин медленно схватил его за бедра, чтобы немного развести их. Он наклонился, чтобы покрыть нежными поцелуями все тело младшего, от горла, где свисала цепочка с маргаритками, до изгиба талии, когда Хван медленно скользнул указательным пальцем внутрь Сынмина. Ким ахнул, почувствовав пальцы Хенджина внутри себя, и снова громко застонал, когда второй палец последовал за первым. Боль пронзила всю его спину, за болью последовало что-то странное, и он изо всех сил пытался удержать Хенджина за спину, когда его глаза начали слезиться. — Расслабься. Хенджин прошептал ему на ухо и слизнул несколько случайных слезинок с его лица, пока Сынмин делал глубокие вдохи, чтобы приспособить свое тело к ощущению пальцев, растягивающих его изнутри. Его ногти впились в спину Хенджина, когда тот ускорил шаг, засовывая в него пальцы, и как только Ким подумал, что потеряет сознание, глубокая дрожь пробежала по телу Сынмина, и он кончил на свои свежевыстиранные простыни и грудь Хенджина. Ким открыл глаза, когда услышал звук рвущегося пластика, и его глаза расширились почти вдвое, когда он увидел, как Хенджин стягивает штаны и боксеры и натягивает презерватив на свой член. Это будет внутри меня? подумал Сынмин, качая головой, когда Хенджин наклонился, чтобы поцеловать его в уголок губ. — Ты боишься? Младший посмотрел на Хенджина так, как будто тот спросил, сколько будет два плюс два. — Это… Я не могу… Я умру! Сынмин знал, что драматизирует, и, судя по глубокому смеху, сорвавшемуся с губ Хенджина, тот тоже так думал. — Ты не умрешь. Я не позволю тебе умереть. — Все же, но… — Ты доверяешь мне, Сынмин-а? — Ким немедленно кивнул, и губы Хенджина растянулись в медленной улыбке, которая переместилась на рот младшего. Сердце Сынмина заколотилось в груди, когда он почувствовал, как член Хенджина трется о его дырочку, и парень крепко обхватил шею Хенджина. — Расслабься и держись за меня, хорошо? Я позабочусь о тебе. Сынмин кивнул и сумел прошептать: — Пожалуйста, будь нежен. Хенджин чмокнул его в губы. — Я обещаю. И затем, как будто ожидая падения с американских горок, его сердце остановилось, а затем увеличилось, когда он почувствовал, как Хенджин медленно входит в него, заполняя его дюйм за дюймом. Боль, не похожая ни на что, что Ким испытывал раньше, разлилась по всему его телу, и он почувствовал, как слезы потекли из его глаз, но Сынмин держался за Хенджина, который целовал его снова и снова, чтобы заставить его расслабиться. Ему никогда раньше не было так больно, но когда Хван скользнул в него сильнее, он почувствовал еще одно странное ощущение, вспыхнувшее в одном месте, которое заставило его застонать и выгнуться под Хенджином. Его грудь вздымалась вверх и вниз, и он снова застонал, когда почувствовал, что Хенджин на всю длину вошел в него, попав в то же самое странное место, и Ким открыл свои крепко зажмуренные глаза, чтобы увидеть, как модель смотрит на него, его собственное лицо покрыто потом и светится гордостью и удовлетворением. Но выражение постепенно переросло в замешательство и тревогу, когда Сынмин начал плакать, слезы непрерывно катились из его глаз, больше, чем он плакал, когда Хенджин впервые вошел в него. — Сынмин, тебе очень больно? — спросил Хенджин, обхватив лицо младшего ладонями, по которым текли слезы, и не было никаких признаков того, что они прекратятся в ближайшее время. — Сынмин, скажи мне. Я остановлюсь, если тебе так больно, я. Хван решил выйти, но Ким крепче сжал шею Хенджина и притянул его ближе. — Нет. Я… — он пытался говорить сквозь комок в горле и видеть затуманенными глазами, что оказалось довольно сложно, — я люблю тебя, мистер Хван. Я люблю тебя, я люблю тебя, я так сильно люблю тебя. Пожалуйста… А потом Сынмин снова заплакал, и сердце Хенджина внезапно подпрыгнуло и разорвалось в груди. Он притянул лицо младшего к своей груди. — Я знаю, что ты любишь меня, Сынмин-а. Я тоже тебя люблю. Ким шмыгнул носом ему в грудь, понимая, что плакать во время секса, вероятно, никоим образом не считается соблазнительным, но он ничего не мог с собой поделать. — Пожалуйста, пожалуйста, не бросай меня, — мысль, которая заползла в его сердце с того момента, как Хенджин признался ему много недель назад, прорвалась наружу, и небольшая часть его почувствовала облегчение, когда он наконец выпустил ее. — Я бы никогда тебя не бросил. Хенджин снова поцеловал Сынмина, а затем, когда Ким кивнул, старший начал медленно двигаться, входя в Сынмина и выходя из него. Тот был таким теплым и подтянутым, и он лишь немного ускорил темп, вызвав еще одно хныканье и стон изо рта Сынмина. Хван прикусил выцветшее место над цепочкой, свисающей с горла младшего, пометив его заново, и скользнул пальцами в руку Кима, которая покоилась на подушке над его кудрями. Член Хенджина внутри него, казалось, увеличивался с каждым толчком, и Сынмин больше не мог мыслить здраво. Его слова потонули в языке всхлипываний и стонов, вздохов и аханья, и ему удалось выдавить только короткое «мистер Хван», когда Хенджин снова задел это место, угрожая снова довести его до крайности. — Мистер Хван, я… я… — Зови меня Хенджин, — старший застонал, когда снова вошел в него, и открыл глаза, чтобы посмотреть прямо в глаза Сынмина, они оба были полны желания. — Пожалуйста. Сынмин снова захныкал под ним, хотя это Хенджин умолял, и сглотнул, прежде чем попытаться: — Хен… Хенджин, пожалуйста… Дрожь пробежала по телу модели в тот момент, когда Сынмин кончил снова, и он рухнул на тело младшего, вздымаясь всем телом от ощущения, в то время как парень пытался быть осторожным и не наваливаться всем своим весом. — Ты только что… — Нет, — Хенджин запечатлел еще один поцелуй на губах Сынмина, убирая потные пряди с его лба. Он ни за что на свете не собирался признаваться, что просто услышал свое имя из уст Кима, и если бы ему пришлось продолжать целовать Сынмина, чтобы сохранить свой секрет, он бы это сделал. Хван запечатлел еще один ленивый поцелуй на плече младшего, слегка прикусив его, и удовлетворенно вздохнул, когда Сынмин поиграл с его волосами. Лицо Кима было розовым и потным, волосы прилипли ко лбу, но в тот момент он выглядел таким красивым, что Хенджину захотелось снова обнять его. Но вместо этого модель наклонился вперед, чтобы прижаться губами к опухшим глазам, которые несколько минут назад плакали от любви к нему, и не в первый раз задумался, как ему удалось найти кого-то вроде Сынмина. Мой парень, мой возлюбленный, мое все. — Я люблю тебя, — Хенджин уткнулся головой в плечо Сынмина, прежде чем поднять глаза. — Не хочешь принять душ? Сынмин покраснел и провел пальцами по щекам старшего. — Через некоторое время. Хенджин кивнул и слегка натянул одеяло, пока они лежали, проводя пальцами по телу друг друга, восхищаясь ощущениями. И впервые с момента своего открытия цветочное кафе: «Тюльпаны и маргаритки» оставалось закрытым в будний день.