Я бы поцеловал тебя, когда погаснет свет,
Раскачиваясь, когда комната сгорела дотла.
Я бы держал тебя, пока льется вода,
Если бы я мог снова танцевать с тобой.
• Танцы со связанными руками, Тейлор Свифт
(Репутация)
—
Запах заставил Сынмина улыбнуться еще до того, как открыл глаза, он провел пальцами по голове, спрятанной под шеей. Прошлой ночью они оба пользовались одним и тем же шампунем, но парень не понимал, как Хенджину удается так опьяняюще пахнуть даже во сне. Хван вцепился в Сынмина, как коала, как только они отправились спать прошлой ночью, и Ким вздохнул, в миллионный раз натягивая на парня одеяло. Хенджин кряхтел во сне, пока пальцы Сынмина играли с его длинными волосами. Ким чувствовал ровное дыхание парня на своей груди, заставляющее сердце трепетать первым делом утром. Он услышал слабые звуки суматохи снаружи, кто-то кричал, и переместившись Сынмин уткнулся лицом в плечи Хенджина, желая исчезнуть вместе с ним. Я хочу остаться так навсегда, подумал он, и, как будто Хенджин прочитал мысли, рука на его плечах и нога, закинутая на талию, немного напряглись, когда модель сонно притянул его ближе. В конце концов, сонливость улетучилась из его головы, и звуки снаружи дома стали намного отчетливее, настолько, что он мог различить низкий голос Феликса, кричащего среди шума, и сердитый голос Хана, пронизывающий все это. Ким неохотно убрал руку и ногу Хенджина от своего тела и улыбнулся, когда тот поджал губы во сне, глубоко нахмурив брови. Сынмин натянул на него одеяло, слегка поцеловал в морщинку, прежде чем медленно босиком выйти из спальни на балкон, который был закрыт плотными шторами. Он медленно подкрался вперед, чувствуя себя преступником в собственном доме, и чуть приоткрыл занавеску, чтобы выглянуть наружу. Парень смог разглядеть только огромную толпу снаружи, прежде чем кто-то указал на него, и все взгляды внизу обратились к нему. В панике закрыв занавес, он отшатнулся и упал бы, если бы чья-то рука не обхватила его за талию, чтобы поддержать. Ким посмотрел на Хенджина, который ухмылялся ему сверху вниз, выражение его лица резко контрастировало с беспокойством и паникой, запечатленными на лице Сынмина. — Что случилось? — Хенджин уткнулся лицом в плечо парня. — Тебе все еще больно? Сынмин покраснел от слов Хенджина и указал на балкон. — Снаружи люди. Их много. — Это правда? — Хенджин легонько поцеловал Сынмина под мочкой уха, прежде чем одной рукой отодвинуть занавеску, чтобы взглянуть. — О, ты прав. Там много людей. — Ты не волнуешься? — спросил Сынмин, даже когда извивался в объятиях Хенджина, и тот опустил воротник его рубашки, чтобы еще раз поцеловать в плечо. — Похоже, мы в шпионском фильме, не так ли? — Хван ухмыльнулся, но поджал губы, когда увидел, что беспокойство на лице Сынмина только усилилось от его слов. Он повернул лицо парня к себе, прежде чем сказать. — Хэй. Все в порядке. Я позабочусь об этом, обещаю. Сынмин вздохнул и снова выглянул из-за занавески. Он мог видеть, как Хан и Феликс стоят на улице, споря и крича на то, что выглядело как орда репортеров и фотографов, судя по огромным камерам и микрофонам в их руках. Быстрый взгляд направо, и он увидел, что их огромные фургоны полностью перекрыли въезд на улицу, и если Ким ничего не предпримет, может случиться очень некрасивая ситуация. — Я должен спуститься туда, мне нужно помочь Хану и Феликсу. — Я пойду с тобой. Ты не можешь идти на улицу один! — сказал Хенджин, скуля и следуя за Сынмином, пока они спешили привести себя в порядок. Волна предвкушения и возбуждения в толпе у магазина — и дома Сынмина — только росла с каждой минутой, поскольку в конце дороги припарковывалось все больше фургонов, хотя Феликс и Хан изо всех сил пытались помешать репортерам взобраться по ступенькам, ведущим к дому Сынмина, и инсценировать вторжение. Некоторые другие жители города, которые проходили мимо по дороге на работу, также присоединялись, чтобы помочь им, но быстро уходили, когда видели, что это были СМИ. Никто не хотел, чтобы их лицо по дороге на работу случайно попало на экран телевизора. Камеры сверкали, а микрофоны были приставлены к их лицам, поскольку журналисты все больше интересовались отношениями двух парней с предполагаемым парнем Хенджина. — Вы двое знаете мистера Ким Сынмина? Как давно вы знаете, что он встречается с мистером Хван Хенджином? — Феликс оттолкнул микрофон, грубо направленный ему в лицо. — В последний раз говорю, никаких комментариев. Теперь, если ты просто… Кто-то другой направил ему в лицо целую камеру, не испугавшись злобного взгляда на лице Феликса, когда он толкнул Хана рядом с собой. — Вы могли бы сказать, что вы близки с мистером Ким Сынмином? Мистер Ким — владелец магазина позади тебя? — Как я уже сказал, не… — Эй! — Феликс и Хан обернулись, чтобы посмотреть на Минхо, бегущего к ним по наклонной дороге, и разинули рты, когда он оттолкнул камеру рукой, окинув ее с грохотом на дорогу. — Отвали! Он ясно сказал тебе, что нам нечего сказать! Мужчина, у которого отлетела камера, бросился на Минхо, чтобы ударить его, но второй схватил его за руку и заломил ее за спину, вызвав стон боли. Камеры теперь повернулись к Минхо, и он услышал возбужденный ропот толпы, когда они наконец получили то, что могли отправить своим редакторам. — Минхо, отпусти его! — Ли старший услышал настойчивый крик Хана откуда-то из-за спины Феликса и легким толчком отпустил мужчину, позволив ему затеряться в толпе. — Хан, ты в порядке? — спросил Минхо, его обеспокоенный взгляд блуждал по полускрытой фигуре Хана, прежде чем перевести его на Феликса, который скрипел зубами от гнева. На него или на толпу, он не знал. — Феликс, ты… — Феликс, берегись! — внезапно Хан закричал, привлекая их внимание, и прежде чем Енбок успел повернуться к тому, что это было, Минхо внезапно оттолкнул его голову, и тухлые яйца, которые были нацелены на него, вместо этого попали на руку старшего и липкая жидкость потекла по рукавам. — Получите это, уроды! Получите это за то, что помогли этой шлюхе заманить Хенджина в его ловушку! Надеюсь, он умрет и отправится в ад! Минхо обернулся и свирепо посмотрел на девушку, школьницу, судя по ее форме и сумке, сползающей с плеч, стоящую немного поодаль от толпы репортеров. — Что ты только что сказала? — Правду! И что? Что ты собираешься с этим делать? Минхо шагнул к ней с суровым лицом и сжатыми кулаками. Поскольку не было похоже, что девушка была в настроении идти в школу, он собирался дать ей реальное оправдание, чтобы не идти. Минхо собирался подойти к ней, когда почувствовал, как кто-то резко потянул его за руку. Он обернулся, чтобы посмотреть на Хана, который уже дрожал от всей этой суматохи вокруг них, глядя на него умоляющими глазами. — Не делай этого! — донесся голос Хана, почти потерявшийся в криках, но Минхо бросил на девушку последний свирепый взгляд, прежде чем повернуться обратно к толпе. Школьница фыркнула, видимо, у нее больше не осталось яиц, которыми можно было бы кидаться, и ушла, по-видимому, довольная своим абсурдным заявлением. — Это выходит из-под контроля, нам нужно вызвать полицию… — Что, черт возьми, здесь происходит?! Громкий, раскатистый голос донесся со стороны, откуда прибежал Минхо, и все головы повернулись, чтобы посмотреть на новичка. Или новичков. Миссис Ли и ее группа стояли всего в нескольких шагах от магазина Сынмина, их глаза сверкали гневом, когда они рассматривали толпу людей и ошеломленные лица Минхо, Феликса и Хана. Репортеры бросились к ним со своими камерами и микрофонами, надеясь получить более захватывающий ответ на свои животрепещущие вопросы. Мужчина, потирая больную руку, выбежал вперед, чтобы получить первый комментарий от группы пожилых женщин, которые явно обладали аурой людей, преуспевших в знании чужих дел. Возможно, они были бы лучшим источником для последнего скандала с отношениями Хван Хенджина. — Итак, что вы думаете о мистере Ким Сынм… Резкий удар сумкой миссис Ли по его руке отправил дорогой микрофон в полет по улице. — Убери эту ужасную штуку от моего лица, — миссис Ли с отвращением посмотрела на карабкающегося мужчину, прежде чем повернуться к толпе, призывая любого сделать хоть шаг к ней или ее друзьям. Удивительно, но репортеры, казалось, застыли на месте, их ноги переступали с ноги на ногу на булыжниках, когда они собирались двигаться дальше. — А теперь. Все вы. Я хочу, чтобы каждый из вас убрался с этой улицы, прежде чем я вызову полицию и позволю им посадить вас за решетку за препятствование бизнесу и нарушение общественного порядка. Миссис Ли даже не нужно было кричать на репортеров, чтобы заставить их сделать два шага назад, а затем еще немного, и когда они, наконец, поняли, что женщина перед ними, вероятно, не шутила насчет отправки их в тюрьму, все вскочили и поспешили обратно к фургонам. Репортеры ни за что не собирались рисковать своей шеей ради эксклюзива, когда не были уверены, что их агентства вообще внесут за них залог. Фургоны развернулись и как попало покинули город, оставив после себя пыль и одну сломанную камеру с микрофоном как единственное свидетельство их нежелательного присутствия. Феликс вздохнул с облегчением и повернулся к своей матери, одарив ее редкой благодарной улыбкой, но вздрогнул, когда увидел, что она уже смотрит на них троих. — Сынмин, теперь ты можешь выходить, — сказала миссис Ли, и они обернулись, чтобы увидеть, как тот осторожно выходит из двери своей квартиры, где он прятался последние 10 минут, паникуя из-за состояния толпы внизу. Ким спустился по лестнице, и никто из них не удивился, когда Хенджин последовал за ним, держась за пальцы Сынмина. Они, наконец, оказались у подножия лестницы, и Хван заерзал и переместился за спину парня, когда увидел миссис Ли, приближающуюся с другими женщинами. Сынмин поднял глаза, а затем сразу же опустил их, его сердце снова заколотилось в ожидании нагоняя, который он вот-вот получит. Хенджин слегка кашлянул у него за спиной и, проявив редкую храбрость, отступил в сторону и низко поклонился. — Доброе утро, миссис Ли, миссис Бан, миссис Пак… Он даже не закончил перечислять все имена, когда почувствовал резкий удар по плечу, за которым последовал еще один, а затем еще, каждый из них сопровождался гневными словами миссис Ли. — Мистер Хван — «удар» — что вы — «удар» — сделали с нашим — «удар» — бедным Сынмином… — Миссис Ли! Миссис Ли! — Ким бросился спасать Хенджина от безжалостных атак миссис Ли и оттолкнул модель за спину, придерживая его одной рукой, пока Хенджин другой растирал ноющее плечо. — Миссис Ли, это не его вина! Миссис Ли фыркнула, ее рука все еще была поднята в воздух, как будто ей не терпелось ударить Хенджина снова. В конце концов, она опустила руку и скрестила руки на груди. — Объясни сейчас же. Сынмин был благодарен миссис Ли за материнское присутствие в его жизни с тех пор, как три года назад умерла его собственная мать, но в такие моменты, как этот, он отчаянно скучал по своей маме. Та, вероятно, рассмеялась бы и потащила Хенджина куда-нибудь выпить, но миссис Ли была строгой, что всегда приводило Сынмина в нервное расстройство. — Джиен-а, прекрати это, — миссис Бан положила руку на плечо миссис Ли. — Ты заставляешь бедного Сынмина еще больше нервничать. Мы можем поговорить об этом внутри, не так ли? Он послал благодарную улыбку миссис Бан, которая ответила ему такой же. Миссис Ча кивнула и вмешалась. — Да, Джиен-а. Не будь к ним так сурова. В конце концов, это было немного романтично, не так ли? — миссис Ча слегка подмигнула Хенджину, а миссис Ли закатила глаза. — Романтично, да ну. Мистер Хван Хенджин, я ваша большая поклонницы, но вам придется взять на себя ответственность за это. Хенджин выпрямился позади Сынмина. — Я так и сделаю, мэм. Хан не отпускал руку Минхо с того момента, как остановил его, а старший не хотел отпускать, пока они смотрели, как Хенджин и Сынмин принимают на себя основной удар гнева миссис Ли. Минхо мог бы вмешаться, но ему нужно было сохранить плечо в целости и сохранности, и он бы принял сотню тухлых яиц в лицо, прежде чем столкнуться с миссис Ли. — Пойдем, мам. Зайдем внутрь, — Феликс схватил мать за плечи и попытался подтолкнуть ее, пока они все шли внутрь магазина. Взгляд Сынмина упал на швабру и ведра с грязной водой, стоявшие сбоку от двери, которые он до сих пор не замечал, и Хан лишь слегка пожал плечами в сторону стеклянных дверей магазина, с которых все еще стекала наспех натертая аэрозольная краска. Всем удалось сесть после нескольких сумбурных минут, в течение которых они перетаскивали стулья и соединяли столы, чтобы всем хватило места. Феликс сел рядом с миссис Рейвен Ли в надежде успокоить свою мать, если ситуация примет жаркий оборот. Хан потянул Минхо вниз, и сел между ним и Сынмином так, чтобы тот не был под прямым взглядом гневного Феликса. Хенджин устроился рядом с Сынмином, его рука рефлекторно обвилась вокруг талии парня. Ким слегка, почти незаметно поморщился, тупая боль пронзила его спину, когда он сел, и все взгляды за столом повернулись к нему, на лицах было множество выражений от едва уловимого веселья до откровенного шока. Глаза миссис Ли превратились в щелочки, когда они повернулись к Хенджину, и она бы перепрыгнула через стол, чтобы снова избить модель, если бы Феликс вовремя не остановил ее. — Мама! Прекрати! Они взрослые люди, встречаются друг с другом. Конечно, у них был секс! Что, по-твоему, они должны делать по ночам? Строить крепости из одеял и раскрашивать свои альбомы для рисования? — Знаешь, мы тоже могли бы это сделать, если хочешь? — Хенджин наклонился, чтобы прошептать в покрасневшие уши Сынмина. Челюсть Хана отвисла почти до пола, когда его глаза метались между Сынмином и Хенджином. Он все еще был в шоке и жестом указал на друга, скручивая пальцы в круг и пытаясь подтвердить свои подозрения. Сынмин побагровел, как свекла, когда увидел жест, который сделал Хан, в то время как Хенджин ухмыльнулся и с энтузиазмом кивнул своему другу. — Хан Джисон, что за вульгарные жесты ты делаешь? Руки на стол, сейчас же! — сказала миссис Ли, качая головой в ответ на неподобающее поведение, и Хан немедленно положил обе руки прямо на стол. — И мистер Хван Хенджин, ваши руки тоже на стол! — модель смущенно поджал губы и неохотно убрал руки с талии парня и положил их на стол. Сынмин одарил его извиняющейся улыбкой, которая немедленно заставила Хвана забыть о наказании. Его пальцы медленно поползли к ногам Сынмина под столом. Он положил их на голую часть ноги парня, ухмыльнувшись, когда почувствовал, как Сынмин слегка вздрогнул рядом с ним. Миссис Ли повернулась к своему сыну, своей следующей жертве. — Енбок, тебе разве не нужно идти в университет? Разве ты не говорил, что занят? — Я, но… — Тогда уходи сейчас. Феликс вздохнул, встал из-за стола и обошел его. Он один раз сжал Сынмина за плечи, расслабившись, когда друг с ободряющей улыбкой пожал его руки в ответ, и вышел из магазина, не сказав больше ни слова. Миссис Ли не закончила. — И ты. Минхо чуть не подпрыгнул на своем месте, когда увидел устремленный на него взгляд миссис Ли. Очевидно, он был не таким невидимым, каким воображал себя, и его пальцы, обхватившие трясущиеся руки Хана, сразу же вспотели. — Да… миссис Ли? — Ты не опаздываешь на работу? — Ммм, да, но… — Мы обо всем позаботимся здесь сами. Вперед. Никто не стал возражать против прямого приказа миссис Ли, и Минхо слегка сжал руку Хана, прежде чем встать и обойти стол. Его руки были уже на двери кафе, когда голос миссис Ли снова остановил его: — И Минхо-я, переодень рубашку перед уходом. Парень кивнул, немного смущенный и слегка смущенный тем, что, как он надеялся, было заботой со стороны миссис Ли, и слегка поклонился ей, прежде чем выйти из магазина. — А теперь, мистер Хван Хенджин. Хенджин выпрямился на своем месте при словах миссис Ли, его сердце бешено заколотилось в груди. — Что ты собираешься делать со всем этим беспорядком, который ты устроил? Хенджин облизал губы. Сказать, что он хочет навсегда остаться взаперти в доме с Сынмином, вероятно, было не тем ответом, который она искала. Сказать ей, что он хочет схватить Сынмина и уехать на другой континент, где они могли бы прожить остаток своих дней, занимаясь сексом и пася овец, вероятно, тоже не было удовлетворительным. — Я… я имею в виду, что у меня есть… Его жалкие попытки были прерваны — к счастью — звоном колокольчика, и когда он увидел входящего Джошуа с другим мужчиной, следовавшим за ним, он почти обмяк на своем месте от облегчения. — Шуа-хен! Его менеджер выглядел так, словно постарел на десять лет за одну ночь. Глаза Джошуа были налиты кровью и обведены темными кругами, которые придавали ему затравленный вид, наряду с впалыми скулами и взъерошенными волосами. Его галстук был перекошен, воротничок помят, и Хенджин почувствовал укол вины, пронзивший его сердце, когда он понял, что именно его менеджер принял на себя всю тяжесть этой катастрофы, в то время как он отчаянно пытался забыть обо всем в объятиях Сынмина. Мужчина позади Джошуа был высоким, почти такого же роста, как Хон, и у него были короткие аккуратные волосы, зачесанные набок. В отличие от Джошуа, этот мужчина был одет в накрахмаленный, чистый костюм с жестким воротничком и галстуком, а его острые глаза блуждали по столу, разглядывая сидящих за ним. Хенджин видел его пару раз в здании, но его быстрая походка и серьезное выражение лица всегда заставляли модель отступать после единственного приветственного поклона. — Мистер Ким, это Чхве Хансоль, юрисконсульт нашей компании, — Джошуа указал на мужчину, и Сынмин встал, чтобы пожать протянутую ему руку. — Здравствуйте, мистер Чхве, — он не понимал, почему эти слова вызвали горечь у него во рту, хотя знал, что этот юрист и генеральный директор, вероятно, не родственники. Ким был параноиком, вот и все. — Можете звать меня Вернон, мистер Ким, — сказал тот, быстро почувствовав беспокойство Сынмина. Ким с большим энтузиазмом пожал ему руку. — Хотите чего-нибудь… кофе… — О нет, все в порядке. Я не пью кофе, — он взял стул, который подтащил Джошуа, и сел, сразу же вытащив несколько бумаг из своего портфеля. Хон сел рядом с Хенджином, который оглянулся на двери, прежде чем наклониться к своему менеджеру. — Где Ханни-хен? Я думал, он придет с тобой. — Вернон, почему бы тебе для начала не рассказать Хенджину, что мы обсуждали в машине? — Джошуа повернулся к адвокату, который посмотрел на всех присутствующих, прежде чем зафиксировать свой взгляд на модели. — Мистер Хван, у вас есть два способа выбраться из этой передряги. Первый. Вы можете ничего не предпринимать и пустить все на самотек. Это станет еще одним скандалом в твоих отношениях, о котором люди забудут через неделю или две. Это было то, что он — на самом деле, его менеджер — делал каждый раз, когда Хенджин неосознанно втягивал себя в тот или иной скандал. Это была довольно хорошая стратегия, и у нее была 100% вероятность успеха, доказанная прошлым использованием, но… — Но это значит, что я никогда не смогу пригласить Сынмина на свидание. Мы никогда не сможем ходить в кино или парки развлечений, держаться за руки или… Вернон слегка пожал плечами. — Домашние свидания довольно популярны в наши дни. — Нет, — Хенджин покачал головой и переплел свои пальцы с пальцами Кима. — Сынмин заслуживает весь мир, и я планирую подарить его ему. — В мире невозможно совершать сделки юридически, географически или политически, мистер Хван, поэтому я предлагаю вам сузить свои потребности до чего-то более реалистичного. — Каков второй план? Я хочу его услышать. Вернон вздохнул и достал еще несколько бумаг из своего портфеля, добавляя к и без того беспорядочной куче на столе. — Другой план потребует больше работы, и ты должен быть готов к умственному и физическому напряжению, которое он принесет в твою жизнь. Я не могу гарантировать, что это определенно сработает, но если это получится, я гарантирую, что ты сможешь ходить в кино с мистером Кимом, когда захочешь. — Я слушаю.***
Миссис Ли ушла из магазина со своими друзьями вскоре после того, как Вернон закончил обсуждать свой второй план, и все пожилые женщины пообещали сплотить соседей в меру своих возможностей. Сынмин поблагодарил всех без исключения, и к тому времени, когда миссис Ли вышла из магазина, ее беспокойство по поводу благополучия Сынмина почти исчезло, хотя Ким подозревал, что это было больше связано с тихим очарованием, которое Вернон излучал все это время, а не с самим планом. Миссис Ли даже слегка похлопала Хенджина по ноющему плечу с натянутой улыбкой, и Сынмин расценил это как определенный прогресс. — Сынмин, подожди минутку, ладно? — Хенджин легонько чмокнул парня в нос и бросился к дверям магазина, из которого только что вышли Вернон и Джошуа. За всеми этими планами и обсуждениями он почти забыл о своем вопросе к хену, который остался без ответа. — Шуа-хен! Шуа-хен! Подожди! — он выбежал из дверей магазина, над ним зазвенел колокольчик, и Джошуа быстро окинул взглядом улицу, прежде чем направиться обратно к Хенджину. — Хенджин, тебе что-нибудь нужно? — Где Ханни-хен? Шаги Джошуа на мгновение замедлились, но он возобновил свой путь и встал перед Хенджином. Пожав плечами, он сказал: — Я не знаю, и мне все равно. Теперь, если… Лицо Хенджина сморщилось, когда он понял, что своими действиями разрушил еще одну вещь. — Что ты сделал, Шуа-хен? — Я не понимаю, о чем ты говоришь, — сказал Джошуа легким тоном, но Хенджин мог видеть растущее раздражение в этих усталых глазах. — Ты знаешь, о чем я говорю! Почему ты так себя ведешь? — Хенджин. У нас с тобой есть более важные вещи, о которых нужно беспокоиться. В компании полный бардак, все твои контракты аннулированы, Интернет разрывает тебя на куски, люди… Хенджин схватил Джошуа за плечи и встряхнул его. — Прекрати говорить обо мне! Что с тобой происходит? Где Ханни-хен? Что ты ему сказал? Он не виноват… Джошуа с неожиданной силой оттолкнул его руки. — Он не важен! Почему ты так зациклился на нем? У тебя недостаточно проблем, о которых стоит беспокоиться? — Верно, — Хенджин вздохнул. — Достаточно. Но Шуа-хен, я также беспокоюсь о тебе. Тебе нравится Ханни-хен и… — Он мне не нравится. Совсем. Так что прекрати говорить о нем. Хенджин хотел схватить Джошуа и встряхнуть его достаточно сильно, чтобы заставить увидеть что-то за мешающей работе завесой, которую он отказывался снимать. Огромная часть этого была виной Хенджина. Он был единственным, кто всегда полагался на своего менеджера во всем, от разбора его беспорядка до соблюдения своего графика, и это было причиной, по которой Хван чувствовал себя еще более виноватым. В кои-то веки Джошуа продемонстрировал тонкие намеки на то, что думает о ком-то еще, кроме своей работы и Хенджина, а Хван взял и взорвал все это. — Шуа-хен. Я хочу, чтобы ты перестал думать обо мне и занялся тем, что для тебя важно. Я хочу, чтобы ты был счастлив. Джошуа поправил куртку и провел рукой по своим и без того растрепанным волосам. — Твое благополучие важно для меня, вот и все. Я вернусь позже сегодня, так что, если тебе что-нибудь понадобится, скажи мне сейчас. Хенджин сглотнул, стиснув зубы от упрямства своего менеджера. — Нянчиться со мной важно для тебя?! Это то, чем ты хочешь заниматься всю свою жизнь? — Я не нянчусь с тобой, Хенджин. Я забочусь о тебе и… — Почему?! Ты даже не моя семья. Перестань вести себя как семья! Слова уже слетели с губ Хенджина, прежде чем он осознал, что сказал, и по боли и гневу, промелькнувшим на лице Джошуа, было видно, что ущерб уже нанесен. Хван сделал шаг вперед. — Шуа-хен, прости… Я не это имел в виду… Я просто хотел сказать… — Я ухожу. Напиши мне все, что тебе нужно. Джошуа развернулся и пошел обратно к машине. Прежде чем Хенджин смог сделать еще один шаг вперед, его менеджер исчез на дороге, оставив его в облаке дыма и пыли.***
Вопреки тому, чего он боялся, остаток дня Сынмина прошел без происшествий. По вежливому предложению и предупреждению Вернона он не стал открывать магазин сегодня, а вместо этого провел остаток утра, убирая дом и моя посуду. Это заняло намного больше времени, чем Ким ожидал, потому что Хенджин настаивал на том, чтобы цепляться за него при каждом удобном случае и осыпать поцелуями и объятиями. По просьбе Сынмина модель даже начал учить его готовить рагу кимчи, но ему не пришлось по-настоящему есть этот жалкий результат усилий, когда миссис Ли заскочила к нему домой около полудня с дымящейся куриной запеканкой. Джошуа тоже пришел однажды, как раз когда они растянулись на диване и начали задремывать в объятиях друг друга. Вина и сожаление Хенджина были ясно видны на его лице, но Джошуа не удостоил того ни единым взглядом, когда разговаривал с Сынмином и передавал ему вещи, которые ему удалось прихватить из квартиры Хвана. Сынмин не упустил ледяной холод в воздухе, окружавшем их двоих, и решил дать Хенджину немного времени, чтобы разобраться с этим, прежде чем приставать к нему с вопросами. В тот день Сынмин пригласил Хана и Феликса на ужин, отчасти чтобы все объяснить, а отчасти потому, что контейнер с куриной запеканкой, казалось, наполнялся сам собой каждый раз, когда он его открывал. Хан потащил упирающегося Минхо к дому Сынмина и просиял, когда увидел, как Минхо и Ким обменялись короткими, сердечными улыбками. Хенджин только обнял Сынмина сзади, когда тот расставлял тарелки, и одарил Минхо долгим подозрительным взглядом, прежде чем кивнуть головой в знак согласия. — Где Феликс? — спросил Сынмин, когда Хан и Минхо заняли свои места за обеденным столом. Ким поставил дымящуюся кастрюлю с курицей в центр стола, прежде чем вытащить телефон, чтобы узнать, ответил ли Феликс на его приглашение в групповом чате. Он не ответил. — Я не знаю, может, он занят в университете? Сынмин пожал плечами, немного обеспокоенный тем, как Феликс переутомляется в эти дни, и как раз собирался позвонить ему, когда открылась входная дверь и вошел Феликс, сразу же сняв обувь. — Извините, немного опоздал, я… Ли остановился, когда увидел Минхо, сидящего рядом с Ханом, его лицо посуровело, и он с усилием снял обувь, прежде чем подойти. Сынмин бросил нервный взгляд на Хана, который уже переминался перед Минхо, словно защищая его своим крошечным телом. — Это тот, кто ударил Минхо в прошлый раз, верно? — Хенджин прошептал на ухо Сынмину. — Должен ли я… — Могу я с тобой поговорить? — слова Феликса были адресованы Минхо, который лишь слегка пожал плечами. — Конечно. Неуверенность охватила их всех из-за внезапной перепалки между Минхо и Феликсом, и Сынмин быстро поднял Хана с его места и потащил его в свою комнату, другой рукой проделывая то же самое с Хенджином. — Давайте, ребята, я должен вам кое-что показать. В моей комнате, — Сынмин неловко рассмеялся, втолкивая их двоих внутрь, и быстро оглянулся, чтобы убедиться, что Феликс не планирует снова избить Минхо. К его облегчению, Енбок сел напротив Минхо, и даже если Феликс позже передумает, по крайней мере, у старшего будет преимущество выбежать за дверь до того, как тот доберется до него. Минхо бросил взгляд в сторону спальни Сынмина, где он мог видеть три головы, пытающиеся незаметно подслушать каждое его слово, прежде чем повернуться к Феликсу. — О чем ты хочешь поговорить? Феликс наклонился вперед и сложил руки домиком на столе. — Если ты причинишь Хану какую-либо боль, это не закончится ударом кулака. Минхо усмехнулся, глубокий смех разнесся по кухне. — Сынмин тоже так сказал. Это то, о чем ты хотел поговорить? — Да. И нет, — Феликс откинулся на спинку стула. — Я хочу извиниться. Брови Минхо от удивления почти скрылись в волосах. — Извиниться? За что? — За тот день, когда… когда я ударил тебя. Феликс внезапно занервничал, и это так сильно напомнило Минхо их школьные времена, что его губы скривились в легкой улыбке. — Думаю, я это заслужил. — Да, так и есть. Но все же. Я не хотел на самом деле так сильно тебя бить. Минхо разразился хриплым смехом. — Это было не так сильно. Не льсти себе, от этого едва осталась царапина. — Но у тебя лопнула губа! Там была кровь, я это видел. Негодование на лице Феликса было настолько похоже на то, которое он всегда изображал, когда пытался заставить Минхо признать те особые приемы, которые он совершил, что старший не смог удержаться от смешка. Минхо покрутил пальцами над краем бокала, прежде чем поднять глаза с легкой улыбкой. — Мне тоже жаль. За то, что сбежал, даже когда я учил тебя обратному. — Да, это был трусливый шаг с твоей стороны. — И мне жаль, что меня не было рядом, когда тебя принимали в аспирантуру. Я говорил тебе, что подвезу тебя в твой первый день… и я этого не сделал, — Минхо сглотнул комок, образовавшийся у него в горле, и Феликс отвел взгляд, слегка пожав плечами. — Я не ребенок. — Феликс, — сказал Минхо, и младший поднял глаза. — Я надеюсь, ты снова начнешь доверять мне… как раньше. Енбок слегка пожал плечами. — Я тоже на это надеюсь.***
Ужин прошел в полной тишине, если не считать просьб посолить или поперчить. Минхо и Феликс больше ничего не сказали, а Сынмин и Хан услышали достаточно, чтобы не требовать объяснений. Хенджин тоже казался нехарактерно тихим, и Сынмин бросал обеспокоенные взгляды в его сторону все время, пока модель ковырялся в еде, не отрывая глаз от тарелки перед собой. После ужина Феликс отказался от предложения Сынмина переночевать у него. — Не, мне сейчас нужно в университет, — сказал Ли, надевая свой единственный ботинок и держась за полку для поддержки. — Но уже поздно. Ты не можешь завтра пойти пораньше? — было всего 9 вечера, но по меркам их города улицы уже начали пустовать, тишину время от времени нарушал гул машин, когда люди, работающие сверхурочно, возвращались обратно в город. — Все в порядке. Я должен провести кое-какой анализ своих данных, и мне нужно показать это Вону-хену сегодня. Хан бочком подошел к Сынмину, хмуря брови. — Ты уверен, что это из-за твоих данных? И не из-за твоего соседа по общежитию? Феликс усмехнулся. — О чем ты вообще говоришь? — Я имею в виду, — сказал Хан, растягивая слова, — ты всегда возвращался в город утром, чтобы не столкнуться со своим соседом по общежитию-извращенцем, а теперь возвращаешься ночью? Ты чувствуешь запах чего-то подозрительного, Сынмин? Ким рассмеялся. — Определенно. — Вы оба бредите. Я ухожу, вытаскивайте головы из канавы, — Феликс усмехнулся и вышел из дома, хихиканье Хана и Сынмина эхом отдавалось в его голове. Он крепче сжал свою сумку и поправил велосипед. — Я возвращаюсь за своими данными. Феликс шмыгнул носом от холодного воздуха, а затем поехал в сторону города, пытаясь выкинуть из головы все мысли о соседе по общежитию.***
Сынмин бросил на Хенджина еще один взгляд, прежде чем отвернуться и быстро вымыть последнюю тарелку. Хан и Минхо ушли некоторое время назад, и с того момента, как за ними закрылась дверь, Хван нашел местечко на диване, вытянув длинные ноги прямо вперед, положив голову на кожаную обивку, уставившись глазами в простой потолок гостиной. Хенджин не произнес ни единого слова за весь ужин и даже после него, и тишина только сильнее душила Сынмина. Он быстро отогнал мысль, которая снова лезла в его уродливую голову, пытаясь убедить, что модель покончил с ним. Ким вытер руки полотенцем и достал кусочек шоколадного торта, который приберегал для Хенджина. — Хэй. Я принес тебе немного торта, — Сынмин и подошел, с облегчением увидев, что Хенджин выпрямился и слегка засиял улыбкой ему. — Как раз то, что мне было нужно. Ты ангел, Сынмин-а, — Хенджин схватил тонкое одеяло, лежащее на диване, и обернул им плечи, прежде чем похлопать себя по свободному месту между ног. — Иди сюда. Сынмин был более чем счастлив подчиниться. Погода становилась все холоднее, и когда Хенджин обнял его, позволив одеялу упасть на них обоих, он вздохнул от внезапного и успокаивающего тепла, ощущая себя свежеобжаренным хлебом. Хван уткнулся головой в плечо Сынмина и несколько секунд молчал, пока младший брал полные ложки торта и кормил Хенджина через плечо. — Сынмин, ты считаешь меня безответственным? Ложка замерла на тарелке с тихим звоном, и Ким медленно поставил посуду на стол перед собой. Он улыбнулся и снова прижался к Хенджину, позволив своим пальцам скользнуть по рукам, обвитым вокруг его талии. — Я не думаю, что ты безответственный, — пальцы Сынмина погладили костяшки пальцев Хенджина, прежде чем он скользнул ими в пространство между ними. — Я думаю, ты очень ответственно относишься к вещам, которые считаешь важными. Ты дважды возвращался за мной глубокой ночью, хотя мог бы отмахнуться от этого. Ты… ты держал меня за руку на вечеринке, хотя тебе было бы намного проще отпустить. Сегодня ты решил пойти по трудному пути, хотя перед тобой лежал легкий путь, — он поднял правую руку Хенджина, чтобы поцеловать костяшки пальцев. — Я не думаю, что это признаки безответственного человека. Хван шмыгнул носом у него за спиной, но прежде чем Сынмин смог обернуться, Хенджин спрятал лицо на плечах парня, вдыхая глубокий аромат, который всегда успокаивал его. Голос звучал немного приглушенно, когда он заговорил дальше. — Сынмин-а, могу я задать тебе вопрос? Ты можете спрашивать меня о чем угодно, если это сотрет грусть с твоего лица, подумал Сынмин и кивнул. — Ты жалеешь, что встретил меня? Ты бы снова влюбился в меня, зная о проблемах и неразберихе, в которые я тебя втянул? Сынмин улыбнулся и немного повернулся, замечая беспокойство и неуверенность, запечатленные в каждой черте лица Хенджина, от сжатой челюсти до нахмуренных бровей и тени над глазами. Он позволил своим пальцам погладить щеку модели и наклонился вперед, позволяя своему дыханию коснуться губ Хенджина. — Я бы влюбился в тебя тысячу раз. А затем он прижался губами к слегка приоткрытому рту Хвана, пробуя на них шоколад. Что-то мокрое попало ему на щеку, и его сердце болезненно сжалось, когда он понял, что Хенджин плачет. Ким позволил своим рукам скользнуть в его длинные волосы, нежно поглаживая их. Старший крепче обхватил Сынмина за талию и притянул ближе, удерживая его, как якорь, против мировых волн, которые угрожали утопить. И Сынмин держался за него, готовый дать ему всю необходимую силу.***
— Вы хорошо поговорили? — Хан пнул маленький камешек в сторону Минхо, когда они вместе возвращались домой. — Да, — Ли пнул камешек обратно, прежде чем взглянуть на Хана. — Хотя ты все это слышал. Почему ты спрашиваешь? — Просто потому, — сказал Джисон и потер нос тыльной стороной ладони. Он почувствовал характерные признаки приближающегося громкого чихания и понадеялся, что это произойдет после того, как Хан запрется в своей комнате. — Тебе холодно? — спросил Минхо, бросив обеспокоенный взгляд на то, как Хан продолжал шмыгать носом. — Нет. Конечно, зачем тебе вообще говорить правду? подумал Ли, закатив глаза, схватил правую руку Хана и сунул ее в карман своей куртки, игнорируя испуганный протестующий возглас Хана. — Почему ты должен бороться со всем? Мы друзья, верно? — сказал Минхо, переплетая свои пальцы с пальцами Хана, отчего по всему телу младшего разлилось тепло. — У меня есть кое-что для тебя. Хан посмотрел на Минхо, пытаясь расслышать шуршание упаковки булочек с кремом. — На этот раз клубничная? — Булочка уже на твоем столе, — ответил Ли, прежде чем сунуть руку в другой карман и вытащить крошечную коробочку. — Я говорил об этом. Хан осторожно взял ее из рук Минхо и потерял дар речи, когда увидел, что это. — Ты принес мне подводку для глаз? Минхо смущенно потер рукой шею. — Я видел магазин, где это продается, на обратном пути. Оно не такое дорогое, как другое, но тебе, похоже, понравилось, поэтому я подумал… — Это очень красиво. Минхо сглотнул, когда посмотрел на Хана, который держал лайнер и взбалтывал жидкость внутри, благоговейное и мечтательное выражение осветило все его лицо. Ты единственный, кто прекрасен, подумал он, но закашлялся и отвел взгляд, когда Хан внезапно повернулся к нему с широкой улыбкой. — Спасибо. — Не за что, — сказал Ли, гадая, был ли внезапный пот на его руках вызван флисовой подкладкой в кармане или чем-то еще. Чем-то, названия чего он не знал. Что-то, чему он не хотел давать название. — Не хотел бы ты попробовать ее, когда мы вернемся домой? — Конечно! — ответил Хан, прижимая подводку ближе к груди, когда они возвращались, их шаги естественно синхронизировались.