Время, мистическое время.
Разрезало меня, а потом исцелило.
Были ли подсказки, которых я не заметил?
И не правда ли, так приятно думать.
Все это время была какая-то,
Невидимая нить,
Связывающая тебя со мной?
• Невидимая нить, Тейлор Свифт
(Фольклор)
—
— Что вы имеете в виду, он ушел? — шелест газеты довел растущее разочарование Минхо до непостижимых пределов, и отец Хана даже не поднял глаз, когда отвечал. — Это значит, что несколько минут назад он вышел через парадную дверь, поклявшись никогда больше сюда не входить. Минхо перевел взгляд с отца Хана на мать. — И вы, родители, не остановили его? Сейчас середина ночи! На улице холодно, а вы даже не знаете, где он! Что, если с ним что-то случится? — О, не драматизируй, Минхо, — сказал отец Хана, пробежав глазами по заголовку газеты, который, очевидно, показался ему более важным, чем отсутствие сына дома. — Он, наверное, дуется у того мальчика, в доме Сынмина, или плачет в лаборатории Енбока. Куда еще ему пойти? Это не первый раз, когда он делает это, и, судя по его ухудшающемуся отношению в эти дни, я не думаю, что это будет последний, — затем отец Хана вздохнул глубоким усталым звуком, который заставил Минхо стиснуть зубы. — Он ваш сын! — внезапный гневный вопль Ли, по крайней мере, заставил отца Хана взглянуть на него, недовольно поджав губы, прежде чем тот снова повернулся к газете в своих руках. — Судя по тому, что я видел, у меня, кажется, дочь. Если бы только с ним так много не нянчились, этого бы не случилось. Резкий звон посуды заставил Минхо подпрыгнуть от неожиданности, когда мать Хана обернулась и свирепо посмотрела на мужа, сжимая в руках щетку для мытья посуды. — Почему бы тебе просто не выйти и не сказать, что это все моя вина, а? Отец Хана, наконец, отложил газету и окинул дрожащую фигуру своей жены беглым взглядом. — Прекрасно. Это твоя вина. Как его мать, ты должна была знать, что это происходит. Ты должна была обратить внимание! Минхо не понимал, что происходит, но он знал, что это не то, в чем хотел бы участвовать. Ли просто хотел найти Хана и вернуть его домой. Вернуться на свою сторону. — Слушайте, успокойтесь. Мы должны найти Джисона… Мать Хана с громким всплеском бросила мыло в раковину, прежде чем шагнуть к мужу, указывая на него трясущимся пальцем. — Я же говорила тебе. В прошлом году я миллион раз говорила тебе, что мы должны отправить его в частный колледж, куда его принимали, но это ты хотел, чтобы он снова попробовал поступить в CSAT! Отец Хана оттолкнул ее палец в сторону, когда встал, его внушительная фигура не сделала ничего, чтобы приглушить блеск в ее глазах, когда он скривил губы в усмешке. — О, даже не пытайся изображать невинность. Ты хотела, чтобы он снова сдал CSAT, так же сильно, как и я, и втайне испытала облегчение, когда Хан поднял шум по поводу поступления в этот безымянный колледж. Не разыгрывай из себя мать, если ты ею уже давно не была. Мать Хана оттолкнула мужа. Она на секунду закрыла глаза, прежде чем резко открыть их и сделать шаг назад. Подальше от мужа. Подальше от кухни. — Я буквально не могу с тобой сейчас разговаривать. Мне нужно убираться отсюда, — она затопала ногами по направлению к своей спальне, ее движения были удивительно похожи на движения Хана, и через несколько минут Минхо услышал громкий хлопок, который разнесся по всему дому. Отец Хана вздохнул и прижал палец к вискам, прежде чем собрать газету и последовать за женой. Ли шагнул немного в сторону и преградил ему путь, заставив отца Хана посмотреть в его сердитые и умоляющие глаза. — Минхо. Отойди в сторону. У меня сейчас нет ни времени, ни терпения на очередную драму. — Но Хан! Мы должны найти Хана! Вы не можете просто позволить ему бродить по такому холоду, он ваш сын! С таким же успехом он мог бы разговаривать со стеной, потому что отец Хана оттолкнул его, не слишком мягко, с сердитым выражением лица. — Я могу и я сделаю это. Возможно, холод поможет ему немного стать мужественнее. И, не сказав больше ни слова и не взглянув на Минхо, отец Хана вошел в комнату, в которой исчезла его жена, дверь за ним захлопнулась с таким же грохотом. Минхо прислонился к кухонной двери и потер лицо рукой, пытаясь справиться с паникой, нарастающей в груди. Судя по приглушенным воплям, доносившимся из комнаты, не было никакой надежды получить какую-либо помощь от родителей Хана Думай, Минхо. Думай. Куда бы Хан пошел в такие моменты? Он достал свой телефон и набрал номер Сынмина, который снял трубку после второго гудка, несмотря на то, что было уже полчаса после полуночи. — Сынмин, слава богу. Хан у тебя? — паника в голосе Минхо заставила Кима сесть прямо, и его пальцы замерли на голове Хенджина, лежащей у него на коленях. Модель нахмурился, увидев растущее беспокойство на лице Сынмина, и отложил файлы, которые читал. — Минхо-хен. Нет, Хана здесь нет. Что-то не так? Это не было чем-то неправильным. Все было неправильно. Сынмин встал и покусал губы, пока Минхо торопливо рассказывал обо всем, что произошло, и Хенджин двинулся к нему, когда увидел, что Ким прижимает палец к вискам. — Я спрошу Феликса. Может, он у него. Ага. Ладно, конечно. Да, мы поищем вместе. Сынмин был в полной панике к тому времени, как повесил трубку, и, видя его в таком состоянии, Хенджин тоже был на грани срыва. — Сынмин, а, что случилось? Ким провел рукой по лицу, прежде чем повернуться к Хенджину. — Мистер Хван, Джисон пропал. Он поссорился со своими родителями и куда-то ушел. Я не знаю… я, что мне делать? — Ладно, подожди. Сядь, сначала сядь, — Хенджин никогда не видел Сынмина в такой панике. Обычно парень был тем, кто оставался спокойным и собранным, в то время как Хван был тем, кто готов был упасть в обморок при каждом незначительном или крупном неудобстве. Хенджин взял его за руку и усадил на диван. — Хорошо. Давай сначала позвоним Феликсу, хорошо? Может быть, он там, верно? — Да, он мог быть там, — Сынмин не знал, заставила ли эта мысль его больше волноваться или расслабиться. Потребовалось не менее получаса, чтобы добраться до города, и еще двадцать минут, чтобы добраться до университета Феликса, и если бы это было в середине дня, идея была бы немного менее напряженной. Но было уже за полночь, и на улице было ужасно холодно. В это время нигде не ходили автобусы, и если только Хан волшебным образом не научился водить за считанные минуты, мысль о том, что он бредет по пустынной дороге, вызывала у Сынмина еще большее беспокойство. Сынмин, дрожа, набрал номер Феликса, и прошло несколько гудков, прежде чем его друг наконец снял трубку. — Привет, Сынмин. Что ты не спишь? — Феликс, Хан у тебя? Пальцы Феликса замерли на клавиатуре, на середине ввода особенно длинной цепочки цифр. — Хан? Насколько я знаю, его здесь нет. А что? Что случилось? Феликс почти мог видеть, как у друга дрожат губы и слезятся глаза, когда он объясняет, что произошло. Феликс захлопнул ноутбук, сунул его в сумку и вышел из лаборатории, приложив телефон к плечу. — Сынмин, успокойся, ладно? Я сейчас в лаборатории. Я проверю своего соседа по общежитию. Может, он там. Просто подожди секунду. Феликс прокрутил свой телефон в поисках номера Чанбина, который было немного сложно найти, поскольку он сохранил его с невдохновленным названием «Придурок». Ли набрал номер и быстро разозлился, когда Чанбину потребовалось больше двух гудков, чтобы взять трубку. — Привет, мой мальчик с голубыми волосами. Что заставило тебя позвонить… — Заткнись, — у Феликса не было времени на глупые игры Чанбина, меньше всего сейчас, когда он пытался практически думать среди огня паники, пылающего внутри него. — Хан приходил ко мне? — Хан? Хан Джисон? Такого лица я давно не видел. Доким однажды сказал, что Хан на самом деле был кр… — Он пришел или нет? — Феликс ускорил шаг, пробегая по тихой улице кампуса в нарастающей панике, потому что он определенно доберется до своего общежития первым, прежде чем Чанбин соизволит ответить на его вопрос. — Хэй. Что случилось? — Феликс услышал шелест простыней и подумал, спал ли Чанбин. — Он не приходил сюда, я его не видел. — Ты ведь не пьян? Ты можешь отличить человека от лампы, верно? Чанбин закатил глаза. Всего один раз он заговорил с лампой, когда был пьян, и ему просто не повезло, что Феликс был там и стал свидетелем его унижения. — Я не пьян. Если ты мне не веришь, приди и проверь сам. — Забудь об этом, — Феликс фыркнул, меняя маршрут от общежития к главным воротам. — У меня нет времени, мне нужно возвращаться в город. — Сейчас? Ты с ума сошел? На улице идет гребаный снег! — И что? — Итак, как ты собираешься отправляться? Феликс разблокировал свой велосипед и выпрямил его. — У меня вел… — О, черт возьми, только не говори мне, что ты собираешься кататься на своем неуклюжем велосипеде по гребаному снегу, — Феликс открыл рот, собираясь ответить, но Чанбин перебил его. — Даже не отвечай на это. Подожди там. Я отвезу тебя на своем грузовике. Телефон отключился прежде, чем он успел что-либо сказать, и Ли стоял там, чувствуя себя совершенно бесполезным, нетерпеливо ожидая, когда придет его сосед по общежитию. Хан, пожалуйста, не делай глупостей. Я иду. Минхо подбежал к дому Сынмина и обнаружил, что тот уже спешит вниз по лестнице, а Хенджин следует за ним в большом желтом пальто, похожем по дизайну на то, что висит у Минхо на руке. Пальто Хана. Ли дрожал под слоями одежды, которые он наспех соорудил, и тот факт, что Хан даже не взял с собой это розовое, бесполезно большое пальто, заставил Минхо запаниковать еще больше. Температура, казалось, падала на градус каждый час, и снегопад, который всего два дня назад мягкими, плавающими клочьями падал на город, теперь ощущался как непрерывный ливень над их головами. — Минхо-хен, — Сынмин сбежал по последней ступеньке. — Он вернулся? Ты что-нибудь нашел? Минхо покачал головой, слегка шмыгнув носом. — Нет. Он забыл свой телефон. Я оставила записку в его комнате, в которой просил позвонить мне или тебе, если он вернется домой, но… Сынмин, что сказал Феликс? Ким покачал головой, его нос и щеки уже порозовели под меховым капюшоном, который он носил. — Он так же не с Феликсом. Мистер Хван позвонил своему менеджеру и мистеру Юну тоже, но никто из них ничего не знал. — Кто такой этот мистер Юн? Можем ли мы вообще доверять ему? — Ты можешь доверять Ханни-хену, — сказал Хенджин из-за спины Сынмина, его зубы уже стучали от холода. Ким обернулся, чтобы натянуть капюшон Хенджина на лицо, прежде чем снова повернуться к Минхо. — Родители Хана… Минхо покачал головой, новая волна гнева захлестнула его при упоминании людей, которые довели Хана до такой крайности. — Даже не говори о них. Им даже нельзя позволять называть себя родителями, когда они не знают и им все равно, где их сын. Сынмин вздохнул. — С чего нам начать поиски? Феликс сказал, что осмотрит город… зайдет в некоторые места, которые мы часто посещали до приезда сюда. Но я не думаю, что… Минхо закончил свою мысль. — Я не думаю, что он в городе, Сынмин. Он не дурак, чтобы отправляться в город в такую сумасшедшую погоду. Я думаю, он где-то здесь. Нам просто нужно посмотреть. — Давайте начнем с общественного зала. Это ближайшее общественное место к его дому. Минхо кивнул на предложение Сынмина, и они начали пробираться сквозь снег. Ким держал руку Хенджина в перчатке в своей руке, нежно поглаживая ее, чтобы им стало немного теплее, и он посмотрел на парня со слабой улыбкой. — Мистер Хван, тебе не обязательно приходить, знаешь. Ты простудишься. Хенджин чихнул один раз, прежде чем повернуться к Сынмину и улыбнуться слезящимися глазами. — Тогда позаботься обо мне позже. Но я тебя не оставлю. — Хан, он… Хенджин нежно, но крепко сжал его руку. — С Ханом все в порядке. Поверь мне, это так. Сынмин не спросил, как Хенджин может быть так уверен, что с Ханом все в порядке, когда его собственный разум медленно склонялся к неприятным и мрачным мыслям, а его взгляд блуждал по Минхо, шагающему перед ними, каждый шаг — или топот — оставлял яму в снегу глубиной в несколько дюймов. К счастью, они добрались до зала собраний без того, чтобы кто-нибудь поскользнулся или сломал спину. Минхо начал выкрикивать имя Хана как можно громче своим дрожащим голосом, что заставило Сынмина подпрыгнуть от неожиданности, прежде чем он сделал то же самое, хотя и более мягким голосом, который, как он знал, ничем не поможет, кроме как напугает белок, слоняющихся в темноте. К тому времени, как они обошли — или, в случае Минхо, обежали — вокруг всего здания три раза, крича и выкрикивая имя Хана, им стало ясно, что его там нет. Ли искал повсюду, вплоть до потайного подвала под административной частью здания, и он знал, что если бы Хан был там, он бы определенно нашел его к настоящему времени. — Его здесь нет, верно? — спросил Сынмин, когда Минхо вышел из дверей небольшого коричневого здания, и только покачал головой, опустив плечи. — Это все моя вина! Я не должен был оставлять его там в таком состоянии, я… Сынмин похлопал его по руке, слегка сжимая. — Это не твоя вина, Минхо-хен. Сначала нам нужно найти Хана. Может, вызвать полицию? — спросил он, хотя слова оставили неприятный привкус у него во рту. — Прошло всего полтора часа с тех пор, как он пропал. Они ничего не сделают. — Но мы же можем их предупредить, верно? Может, нам стоит разбудить мистера Пака. Он самый старший в этом городе, может, он знает, что делать. — Я не знаю Сынмин-а… Я… — Минхо провел рукой по волосам, прежде чем снова натянуть капюшон, когда холодный воздух засвистел у него в ушах, — думаю, я упускаю что-то, что привело бы меня к нему. Кое-что важное. Давай сначала зайдем к Феликсу домой. Может, он там, ты знаешь? Сынмин кивнул, и они повернули налево с широкой дороги от здания муниципалитета в сторону узкой улочки, где располагалось большинство домов в городе. У всех них были похожие постройки, одинаковые красные покатые крыши, но дом Феликса было легко узнать, поскольку мистер Ли недавно стал одержим машинками для стрижки живой изгороди и принялся подстригать каждый куст на их лужайке до странных, почти комичных форм. Их шаги ускорились, когда дом медленно показался в поле зрения, и Минхо бросился бы к входной двери, если бы его ноги внезапно не остановились перед узкой тропинкой, которая вилась между двумя домами, в нескольких шагах от строения, к которому они направлялись. Тропинка была заросшей сорняками и вела к дому, в который он так долго не заходил. Это щелкнуло, как будто головоломка, которая складывалась в его голове с тех пор, как он начал свои поиски, нашла свой последний кусочек. Куда бы Хан пошел в такие моменты? Куда-то, куда он всегда ходил. — Сынмин-а, — Ким обернулся, чтобы посмотреть с того места, где они шли впереди с Хенджином, но глаза Минхо были прикованы к извилистой тропинке. — Кажется, я нашел его.***
Дорога, которая вела на задний двор его старого дома, была почти невидимой, падающий снег и свободно растущие сорняки работали в унисон, размывая контуры тропинки, но ноги Минхо были тверды, когда он шел по светлым следам, видимым на снегу. Когда Ли жил в этом доме, эта дорожка была усажена цветами и овощами, и если постараться вспомнить достаточно усердно, он все еще мог слышать слабые отголоски смеха и радости, которые наполняли его детство. Хан сидел на том же стуле, что и в прошлый раз, его руки были обхвачены коленями, белые хлопья покрывали его волосы и кисти. Если бы не едва заметные движения в его теле, Минхо подумал бы, что Хан застыл на месте. Ли бросился вперед, отталкиваясь и цепляясь за заснеженные ветки, которые, казалось, были созданы с единственной целью — преградить ему путь. — Хан! Тот поднял удивленный взгляд, его глаза были ошеломленными, как будто он только что вышел из задумчивости, а Минхо сделал несколько шагов к креслу, прежде чем рухнуть на колени рядом с ним, грудь вздымалась от облегчения. Джисон посмотрел на него сверху вниз, задаваясь вопросом, не спит ли он все еще, и вздрогнул, когда маленькая рука в перчатке скользнула по его щеке. — Хан, что ты здесь делаешь? Глаза Минхо блуждали по его лицу, но прежде чем Хан успел ответить, старший схватил тяжелую розовую куртку, упавшую на стул, и накинул ее на Хана, который выбежал из дома в одной толстовке в качестве защиты от холода. Джисон обрадовался внезапному теплу, окутавшему его, когда Минхо возился с капюшоном и рукавами, прежде чем, наконец, присесть перед Ханом на корточки и взять голые холодные руки в свои. Ли перевернул их и плотно обернул ладонь Хана носовым платком поверх засохшей раны от крови, игнорируя внезапное стеснение в груди. Минхо не знал, был ли он зол, испытывал облегчение, грусть или что-то еще, и некоторое время никто из них ничего не говорил. Хан только наблюдал, как парень снял свои перчатки и надел их на здоровую руку Хана, медленно растирая ее между двумя ладонями. Выражение лица Минхо было непроницаемым, и Хан сглотнул, гадая, накричат ли на него снова. — Я… Минхо-хен… — Никогда больше так не делай, — голос Ли был мягким, почти как будто он умолял, и когда тот снова посмотрел на Хана, его глаза сияли с трудом сдерживаемым облегчением, Хан сделал единственное, чего он поклялся никогда не делать в присутствии Минхо после того, как тот ушел год назад. Он разрыдался. Руки немедленно обвились вокруг него, и он зарыдал в плечо Минхо, вцепившись в теплую ткань куртки, а слезы крупными каплями покатились из его глаз. Слезам, казалось, не было конца, как будто его тело, наконец, возложило на него ответственность за все те разы, когда он пытался сдерживать свои чувства. Хан позволил этому. Он так устал притворяться, пытаться быть кем-то, кем не был, что, хотя небольшая часть его разума понимала, что ему, вероятно, следует остановиться, пока сопли не потекли у него из носа, Джисон выпустил все это снова, когда большие руки Минхо нежно, успокаивающе коснулись его волос. Он не знал, как долго плакал и как долго старший держал его вот так, но отстранился только тогда, когда почувствовал тупую боль в глазах и носу, его слезы на мгновение высохли. Хан шмыгнул носом и вытер рукавом пальто, его губы скривились в легкой гримасе. — Мне жаль. Минхо вздохнул, прежде чем уронил голову на плечо Хана. — Тебе не за что извиняться, Хан. Просто… никогда больше так не делай. Ты не представляешь, как волновался… — Прости. Я… я просто хотел побыть один. Куда-нибудь подальше от всего. Ли откинул голову назад и нежно взял Хана за плечи, как будто хотел снова заключить его в свои объятия. — Хан, я знаю, что сегодня все было плохо. Очень плохо. Но ты не можешь просто встать и уйти посреди ночи, когда становится тяжело. Я думал, ты… Минхо замолчал. И на мгновение ему показалось, что его тело тоже перестало дышать, когда слова, которые он только что произнес, резонировали у него в голове, заставляя землю под ногами пошатнуться. Парень почувствовал себя так, словно его ударили в живот с гораздо большей силой, чем использовал Феликс в тот день, и сморгнул слезы, которые собрались в уголках его глаз. Его слова прозвучали неубедительно, насмешкой над его собственными ушами, когда другой голос заполнил его уши. Мы повсюду искали тебя, я и Феликс… ты должен понимать, что когда ты ушел, ты оставил не только Сынмина. Ты также оставил нас. Ты оставил и меня. Кто он такой, чтобы говорить Хану не убегать, когда он сам сделал то же самое? К счастью, он нашел его в течение двух часов, но Минхо полностью исчез из их жизни на целый год, не отвечая на их сообщения и не отвечая на их звонки. Тяжесть того, что он натворил, людей, которым причинил боль своим единственным неправильным решением, снова обрушилась на него, вина, гораздо более сильная, чем все, что он когда-либо испытывал, пустила корни в его сердце. Знаешь, когда ты исчез, я подумал, что ты мертв. Он откинулся на колени и закрыл глаза, когда почувствовал, что по его щекам текут слезы, и опустил взгляд, не в силах больше смотреть в лицо Хану. Ли прижал тыльную сторону ладоней к глазам, рыдания вырывались из него судорожными вдохами. Джисон присел на стул перед ним, встревоженный внезапным плачем Минхо, и медленно поднял дрожащую руку, чтобы погладить старшего по щекам. — Эй, что случилось? Минхо-хен? — Мне так жаль, Хан. Мне так жаль. Это были единственные слова, которые Минхо был способен произнести в тот момент, и единственные слова, которые тогда имели значение. Он повторял их снова и снова, как молитву, как мантру, которая даровала бы ему спасение из этого ада, который Ли создал для себя. Хан понял, что заставляло Минхо так сильно плакать, и он слегка неуверенно улыбнулся старшему, сказав: — Все в порядке, Минхо. Я… я прощаю тебя. Это была ошибка. Минхо покачал головой, поспешно вытирая слезы. — Я не заслуживаю прощения. Я не заслуживаю тебя. — Единственная ошибка не делает тебя недостойным счастья. Ты ведь знаешь это, верно? Конечно, Минхо знал это. Однажды он сказал это Хану, когда тот, дрожа и плача, пришел к нему домой после школы, признавшись, что списал на экзамене. Но это был не тест, которому Минхо изменил, это была его собственная жизнь. И жизнь других вместе с ней. Затем он посмотрел на Хана, на маленькую дрожащую улыбку и глаза, все еще стеклянные от слез. Это дурацкое розовое пальто, под которым тело Хана все еще слегка дрожало. В тот момент он чувствовал, что ничто другое не имеет значения, никакие грандиозные идеи о «счастье» или «прощении». Все, чего он хотел, это снова заключить Хана в свои объятия. Подавив свои порывы, Минхо медленно взял поврежденную руку младшего в свою, потирая подушечками больших пальцев обернутую ткань. — Хан, я… я знаю, это самый эгоистичный поступок, который я когда-либо совершал, но… но ты мне нравишься. Глаза Хана слегка расширились, прежде чем он сказал: — Ты мне тоже нравишься, Минхо-хен. — Нет, я… — почему было так трудно произнести эти слова? Его горло сжалось, как будто тело пыталось остановить от дальнейших эгоистичных поступков, но Минхо сглотнул, пытаясь проглотить комок, и прохрипел. — Я люблю тебя, Хан. Я… я думаю, что люблю тебя уже давно. Может быть, всегда. Я просто не знал. Рука Хана в его хватке вспотела, и он поднял глаза, чтобы увидеть, как тот моргает, словно пытаясь понять, сон это или галлюцинация. Хан облизал губы и сглотнул, когда взгляд Минхо метнулся к движению. — Я… я имею в виду… Минхо ссутулился, его плечи поникли. Он ожидал отказа, но не знал, что это будет так больно. — Хан, все в порядке. Ты не обязан отвечать. Я не хочу, чтобы ты чувствовал себя неловко, я просто… я просто не мог отрицать… Маленькая ручка скользнула по его щеке. — Минхо-хен, можно я тебя поцелую? Старший удивленно поднял глаза и обнаружил, что его голова двигается в отрывистом кивке, хотя его разум полностью застыл. Мягкое прикосновение губ Хана. Они едва коснулись его собственных, чувствуя, как обрывок мечты выскальзывает из его рук, и прежде чем Хан успел отстраниться, Минхо обхватил эти холодные щеки обеими руками и прижался губами к родным губам. Ли почувствовал что-то влажное на своей коже и не знал, плачет ли он, или Хан, или они оба. Старший просто знал, что никогда не хотел отпускать Джисона. Он обхватил одной рукой тело Хана, чтобы притянуть его ближе. И почти застонал, когда Хан ответил тем же. Их отделяли друг от друга слои ткани, но в тот момент, когда тепло языка Минхо наполнило его рот, младший почувствовал, что они словно слились друг с другом. Ли целовался так, словно изголодался, изголодался по тому, что Хан давал ему, и он приподнял голову Джисона, чтобы поцеловать его еще. Может быть, это и было счастьем, губы Хана двигались рядом с его губами. Возможно, в этом и было его спасение. Они отстранились, но руки Минхо остались на его щеках, и они посмотрели друг на друга, их лица раскраснелись от холода. Их дыхание образовывало белые облачка в небольшом промежутке, разделявшем их губы, и Минхо не смог удержаться, чтобы не запечатлеть более мягкий поцелуй на приоткрытых губах Хана. — Означает ли это, что мы… Хан пожал плечами, не чувствуя того безразличия, которое излучало его тело. — Только если ты захочешь. Минхо улыбнулся и прислонился головой к голове Хана. — Ты даже не представляешь, как сильно я этого хочу. Затем Хан улыбнулся широкой улыбкой, морщинки вокруг глаз превратились в маленькие звездочки-полумесяцы, и Минхо наклонился вперед, чтобы поцеловать их обоих. Его глаза снова встретились с глазами Хана, и он прошептал. — Пойдем домой. Хан покачал головой и слегка стиснул челюсти: — Я туда не вернусь. Я не хочу. — Хорошо. Мы не будем. Давай, я отведу тебя в безопасное место, — Минхо обернулся и жестом пригласил Хана запрыгнуть к нему на спину. — Знаешь, я могу ходить. — Я знаю. Хан с легкой улыбкой закатил глаза, когда Минхо продолжал подзывать его, и медленно запрыгнул старшему на спину, его тело раскалилось, как печь, когда руки Минхо скользнули ему под бедра. Хан обнял парня за шею и прижался к его широкому плечу. — Ты такой извращенец. — Я понятия не имею, о чем ты говоришь. Минхо ухмыльнулся и перекинул Хана на спину, когда они уходили с заднего двора, который хранил все их воспоминания. А теперь еще несколько.***
Если бы они были живыми, пол перед входной дверью Сынмина застонал бы в знак протеста, когда Ким развернулся и прошелся по нему. Еще раз. В миллионный раз за эту ночь. Его взгляд перебегал с часов на дверь и обратно, пока он не убедился, что совершил ошибку, оставив Минхо заботиться о Хане. Старший заверил его, что вернет Джисона, и сказал ему возвращаться домой, так как Хенджин, казалось, был на грани срыва в любую секунду. Сынмин был убежден, когда Минхо сказал, что будет только хуже, если все сразу начнут преследовать Хана, и доверил Ли позаботиться о нем. Точно так же, как Минхо всегда делал. — Сынмин-а, не волнуйся. Они скоро будут здесь. Хенджин потянул его за руку, чтобы заставить сесть, но ноги Кима, казалось, примерзли к дверному проему. — Ты собираешься стоять… Его прервал звуковой сигнал, и Сынмин бросился вперед, чтобы открыть входную дверь. Минхо присел, чтобы опустить Хана, а Ким бросился обнимать своего друга. — Хан-а! Мы так волновались! Ты в порядке? Ты в порядке? Боже мой, я… — Хан похлопал рукой по своему телу и с трудом выдохнул. — Сынмин, воздух, воздух. Ким отпустил друга, и Хан почти почувствовал новую волну слез, наворачивающуюся на его глаза, когда он увидел облегчение, сияющее в глазах его друга, и морщинки беспокойства, запечатленные на этом обычно спокойном лице. — Хан-а. Твоя рука! — Сынмин посмотрел на руку Джисона, его брови нахмурились, когда он увидел кровь, просачивающуюся сквозь белую ткань, и, не говоря больше ни слова, он потащил Хана в свою комнату, по пути прихватив аптечку первой помощи. Хенджин и Минхо смотрели, как они исчезли в комнате Сынмина, а затем пытались смотреть на что угодно, только не друг на друга. — Хенджин, я… спасибо, что пришел. С тобой все в порядке? Хенджин вытер рукой нос, шмыгнув носом, отчего тот покраснел еще больше, чем был. — Да, я в порядке. Не мог бы ты… — он неопределенно указал на диван, и Минхо кивнул. Они сели на диван на небольшом расстоянии друг от друга, и Хенджин осторожно подтолкнул коробку с салфетками к Минхо, который вопросительно выгнул бровь. Хван указал на свой нос. — У тебя… у тебя здесь сопли. — О, — Минхо схватил горсть салфеток и отвернулся, энергично потирая нос, поскольку горел от смущения. К счастью, неловкость была недолгой, когда они услышали несколько звуковых сигналов за дверью, и Хенджин встал как раз в тот момент, когда Феликс ворвался в комнату в снежном вихре, сопровождаемый еще одним человеком. — Джисон! Где… Хенджин указал в сторону комнаты Сынмина, и Феликс промчался мимо него, пробормотав «я собираюсь убить его», и исчез в комнате. Хенджин оглянулся на человека, который пришел с Феликсом, и поднял бровь. — Привет! Я из города, я дал Феликсу приехать сюда… на моей машине, — Чанбин не знал, почему он почувствовал необходимость добавить это, как будто люди в комнате предположили бы, что они приехали на лошади. Он прищурился, глядя на человека с розовым носом, стоящего перед ним. — Ты… ты Хван Хенджин, верно? Хенджин кивнул, немного смущенный. Чанбин хлопнул в ладоши. — Мило! Мой сводный брат — твой большой поклонник. Точнее, твоих волос. — О… Эм… спасибо, я думаю, — Хенджин смущенно провел рукой по волосам, прежде чем жестом указать на диван, где Минхо наконец-то удалось вытереть ему нос от всех настоящих и будущих соплей. Чанбин махнул рукой еще одному человеку с красным носом, сидящему на диване. — Эм… ты не возражаешь, если я… Минхо немного подвинулся, когда Хенджин сел с другой стороны. — Нет, вовсе нет. Присаживайся. Кстати, я Минхо. Чанбин кивнул и сел рядом с ним, глядя на дом с тихим мычанием. Он наклонился вперед, облокотившись на колени, и глаза Минхо и Хенджина расширились, когда они увидели бугры мышц на руках парня под курткой, которая была на нем надета. Хван мельком взглянул на свою руку, прежде чем с усмешкой отвести взгляд. Он был худощавее, но глаза Сынмина всегда сверкали, когда они рассматривали его фигуру. Ему не о чем было беспокоиться. Минхо слегка откашлялся. — Так ты приехал сюда на грузовике? — Это больше похоже на мини-грузовик. Понимаешь? Они оба кивнули, как будто прекрасно знали. Парни посидели в тишине еще немного, на разных уровнях ерзая и переминаясь с ноги на ногу. Хенджин вскочил, услышав плач из комнаты, и собирался пойти посмотреть, когда Минхо оттащил его обратно. — Дай им немного времени. Итак, они втроем снова сидели снаружи в неловком молчании, давая людям в комнате столько времени, сколько им было нужно.