Обитаемый город

«Все врачи одинаковы. В любом уголке Галактики. Вставать нельзя, вам покой нужен. Нет, книг мы вам дать не можем, сильное сотрясение мозга, немного подождите. И с телевизором подождите по той же причине. Вам только кажется, что всё в порядке, поверьте, нам виднее. Что им может быть виднее, когда они землянина первый раз лечат? Но без них я бы не меньше двух суток отлёживался, значит, кое-что могут. И кормят тут вкусно». Максим ощущал себя бодрым и прекрасно выспавшимся. Голова не болела и не кружилась, огнемёты с крыльями в кошмарах не являлись и даже представали в воспоминаниях по-своему красивыми. В других обстоятельствах он бы на таких с удовольствием полетал. Он выбрался из постели — до полудня проспал, не меньше, — натянул поверх шорт салатовую пижаму и стал разминаться, ограничиваясь самыми простыми упражнениями, чтобы не прибежали через минуту и не принялись укладывать. Или не взялись опять за свои странные бесконечные анализы, когда вроде и не делают ничего, а всё равно чувствуешь себя инфузорией-туфелькой под микроскопом. От безделья Максим начинал приглядываться, куда выходит окно в палате, и останавливало его лишь то, что Рада обещала прийти снова. Когда в прошлый раз была, он от лечения витал в облаках и плоховато соображал. Запомнились встревоженные зелёные глаза, для которых он, перебирая разнообразную листву и травы, так и не определил подходящего оттенка, а банальное «изумрудные» сразу отмёл. И слова о том, как ему повезло, что они вели наблюдение близ границ сектора и вовремя заметили каких-то чудаков, нет, не так — «чудов». Она постучалась, когда Максим перешёл к упражнению «бег на месте». Врачи обычно вламывались, не утруждая себя предупреждением. — Привет, — улыбнулся он. — Привет, — Рада чуточку смущённо поправила украшение на шее. Оно очень шло ей, вместе с зелёным струящимся платьем. Максиму стало неловко за свою пижаму и мягкие тапочки. — Божена сказала, мы можем прогуляться во дворике, если хочешь. — Конечно, хочу! Высоко в ветвях неумолчно заливались горластые птахи. Лёгкий ветерок играл листьями сочного зелёного оттенка, название которого Максим не вспомнил. Слишком многое свалилось разом, чтобы цепляться за мысль о том, как лучше и выразительней описать глаза девушки. Потому что она начала рассказывать. Похоже, он немало упустил в своём образовании. Древние цивилизации Земли, тысячи лет жившие в Москве рядом с ничего не подозревающими людьми… — Почему же вы ушли? — Ваши технологии уже не позволяли нам скрываться среди вас. — Но зачем? — Ты смешной. Ты историю в школе изучал? Читал о такой штуке, как Инквизиция? Мы не дожили бы до нынешних времён, если бы не прятались. — Так то когда было? Сейчас на Земле совсем другое общество. — Были свои сложности… — Рада немного помялась, — об этом позже. Если коротко, наши лидеры и лидеры челов договорились о том, что нам лучше разойтись, и Тайному Городу лучше оставаться тайным. Естественно, уйти пришлось нам, поскольку вас неизмеримо больше. Человские технологии тогда уже позволяли создать безопасные переходы. — Почему ты так называешь людей? — Так издавна повелось. Это не пренебрежительное название, если ты вдруг подумал… — Нет-нет, пожалуйста, рассказывай дальше! — Нам помогли перебраться сюда и гарантировали, что оставят нас в покое. Наши маги на всякий случай создали вокруг планеты сферу, которая не пропускает вовне электромагнитные волны, начиная с коротких. То есть, из Пустоши… из космоса мы почти невидимы. — Я же увидел, — снисходительно улыбнулся Максим. — Корабли давно оснащают гравидетекторами, они ловят гравитационные волны, не электромагнитные. — Я не слишком хорошо в этом разбираюсь, — нахмурилась девушка. — Рада, только не обижайся, прошу! Ты говорила про каких-то магов… я правильно понял? — Мы добрались до главного различия между нами, определяющего всю нашу жизнь. Голова у Максима гудела от попыток хоть как-то уложить там очевидное и невероятное. Квантовая космология, нуль-физика, единая теория поля и вещества… сложнейший математический аппарат, которым на всей Земле владеют несколько сотен человек… И магия, чёрт её дери, магия! Интересно, эти несколько сотен поняли бы, что Рада имеет в виду, говоря о магической энергии? Или точно так же лупали бы тупо глазами, когда она взмывала в воздух, трогательно придерживая руками подол платья? Или выпускала прямо из глаз слепящую молнию, оставившую неплохую такую подпалину на дорожке? Рада показала ещё несколько «арканов», и, если подумать, ничего такого уж небывалого-невозможного не было в них для землянина эпохи после пяти НТР. Конечно, людям далёкого прошлого это всё показалось бы чем-то непостижимым. Чудом. Дьявольщиной или там, божественным вмешательством, кому как нравится. Внушало бы суеверный страх, а потом и ненависть. Но к людям нынешней Земли какое это имеет отношение? Большинство магических фокусов они тоже проделать смогут, а кое-что ещё и получше. Хорошо, перемещаются здешние по планете порталами, а не нуль-кабинами. Красиво, эффектно, таинственно. А на другие планеты уже никак. Умели, да разучились. И ненавидели бы нынешних людей в далёком прошлом точно так же, как обитателей Тайного Города. Кто не верит, может набрать в БВИ одно короткое название «Арканар». Всё больше интерес Максима смещался от магии к самой Раде. Полное имя её было Светорада, но она его избегала и вскоре легко и непринуждённо перешла от «Максима» к короткому «Мак». Она была немногим старше его, всего два года как выпустилась из школы для колдуний, и теперь работала под началом «фаты Марьяны», той самой беловолосой. Жила с мамой и младшим братом, а отец почти всё время проводил в «дружине», в которой рассчитывал скоро дослужиться до «обер-воеводы». О женихе или друге она не говорила, а Максим счёл невежливым расспрашивать. Её народ назывался Людь. Рыжих наездников крылатых огнемётов она звала чудами и явно мрачнела, когда о них заходила речь. — Третий Великий Дом — Навь, и это вообще отдельная грустная песня. Я тебе энциклопедию оставлю, сам прочтёшь. — Угу, — согласился Максим. — Но ты можешь сказать, какого чёрта эти чуды на меня принялись огнём пыхать? Я им что сделал? Ну да, они вроде чего-то махали, а я протупил, потому что обалдел от неожиданности. Что, сразу сжигать? Они что, мой одноместный «призрак» за армаду вторжения приняли? — Вряд ли, — с сомнением отозвалась Рада. — Они никаких «призраков» в глаза не видели. За нас они тебя приняли скорее всего, Мак. — Не понимаю. — Между нашими Домами конфликт, и он того гляди перерастёт в войну. — Рада, — оторопело выдавил Максим, сам не заметив, что держит её за руку, — я ещё меньше понимаю. Ты говорила, вы все вместе в одной Москве жили невесть сколько времени. Но здесь целая планета, и она вся ваша! Что вам с ними делить? Зачем вы воюете? Она вздрогнула. Посмотрела в его глаза, словно впервые в жизни задала себе тот же вопрос. — Мы всегда так жили. То мир, то война. Там, на Земле, тоже. Просто устраивали всё так, чтобы наши конфликты челов не задевали. Мак, может, ты об этом поговоришь с теми, кто старше и опытнее? Он лишь покрутил головой, не находя слов. — Да. Мне нужно с ними говорить. Я понял, что на Землю вы меня сами вернуть не можете. Значит, надо найти кого-то, кто поможет выйти на связь. — Не знаю, Мак. Мы не собирались поддерживать контакты с челами, как и они с нами. — Зря, — чужим голосом сказал он и осторожно обнял девушку за плечи. — Рада, мы ведь ещё увидимся? Тебе не скажут, хватит, мол, в общих чертах просветила и ладно, дальше серьёзные взрослые люды разговаривать будут? — Я всё равно приду, — шепнула Рада, освободилась лёгким неуловимым движением и быстро зашагала прочь по дорожке. *** — Ох, — Ясмин прекрасно знала, как работает барьер, но не могла удержаться при виде тёмной беззвёздной пустоты, которая только что была поверхностью, освещаемой лучами закатного светила. Оно никуда не делось, висело в фиолетовом небе, медленно наливаясь багровым. Исчезнувшую линию горизонта обозначала размытая полоса красноватого свечения, и общий пейзаж создавал бы впечатление инфернальности, если бы существам в пилотской кабине не была абсолютно чужда концепция преисподней. — Не спи, Бездна, — зазвучал в наушниках голос Юлги. — Граница рядом. Ясмин активировала магическую защитную сферу вдобавок к технологии «невидимости», заложенной челами-конструкторами. Прямо за стеклом замерцали голубоватые искорки, окутавшие самолёт. Альтиметр теперь показывал высоту над барьером, и Ясмин откорректировала курс, чтобы Юлга мог передать управление автопилоту. Ещё раз убедилась, что с защитой всё в порядке. — Готово. Пока они следовали параллельно границе навского и чудского секторов, Юлга пристроил перед собой домингин шар и обкладывал его прямоугольными пластинками в определённом порядке, точно по инструкции наставника, следя за тем, чтобы щупы от разных пластинок пересекались тоже в нужных местах, а не где придётся. Сплошная линия на экране, обозначающая их путь, постепенно удлинялась и подползала к оранжевой точке, после которой пунктир резко менял направление, углубляясь в воздушное пространство Ордена. В небе, чуть слева по курсу, ярко светились две близкие точки, хорошо видные даже сквозь мельтешение искорок, — ближайшая звёздная система в полутора световых годах. Юлга то и дело переводил на них взгляд со своего приспособления и приборной панели, словно готовился открывать Большую Дорогу. Ясмин тихонько вздохнула. Древнее заклинание так и не удалось восстановить. У челов были корабли и технология нуль-перехода. У них, как и века назад — единственный мир, над которым просто было другое небо, чем на старых картах. — Приближаемся. Предстояла самая сложная часть задачи. — Должно работать, — упрямо твердил Юлга, не прекращая манипуляций. Ясмин контролировала курс и помогала чем могла, но секунды уходили, а результата не было. — Значит, время, — выдохнула она. — Прилично уже прошло. — Погоди, Бездна. Не отвлекай… Ну, точно — барьер мешает. Снижаемся. — Без защиты? Магическая защита, взаимодействуя с барьером, давала всплеск, который вполне могли отследить наблюдатели. — А ты как думала? — Юлга перевёл самолет на ручное управление. — Снимешь на счёт «ноль». Мне придется маневрировать, работаешь ты. Всё уловила? — Да. Но я не уверена… — Если дело в барьере, проблем быть не должно. Готова? — Давай, Ураган, — выдохнула она в микрофон. — Потом будут перегрузки, держись. Три…два…один… Самолёт резко нырнул вниз, как только Ясмин сняла защиту. В этот раз было не до того, чтобы, разинув рот, любоваться переходом к видимости. Ясмин заставила одну из пластинок сдвинуться на полдюйма и радостно завопила при виде вспыхнувшей россыпи белых точек. — Было пересечение! Было! Крупный немагический объект, не случайный камушек! — Уходим! Держись, моя хорошая! — Клэй что-то заметил! — просигналил Матти Вальд по общей связи. — Под самым барьером. Вопросов никто не задавал: дракон Вальда был лучшим в подразделении, самым чувствительным и зорким. Вскоре в небе кружили, высматривая нарушителя, не меньше полудюжины крылатых бестий. По другую сторону барьера самолёт с максимально возможной скоростью набирал высоту, уходя в стратосферу. Ясмин не могла двинуть рукой и ничего не слышала из-за дикого гула в ушах, из носа что-то текло, но она пыталась улыбаться непослушными губами. У них получилось! Страха не было, ведь Юлга был рядом, а значит, они непременно долетят. Всё позади. «В крайнем случае немножко потеряю сознание, я же не нав, мне можно…» Когда оставалось около тридцати миль, пришлось запрашивать операторов в Цитадели, чтобы вытаскивали самолёт порталом: кончилось горючее, ушедшее на непредвиденные маневры. — Итак, ты получил подтверждение, Сантьяга, — глухо прошелестел шипящий голос из-под низко надвинутого черного капюшона. — Твои предположения, почему челам вздумалось нарушить договоренности? — Первое и основное, князь — нарушения не было. — С чего ты взял? — Давайте смотреть правде в глаза: в противном случае они уже высаживались бы на планету. — Поскольку этого до сих пор не случилось, — голос превратился из шипящего в скрипучий, — ты так и планируешь ничего не делать? — Не планирую. Просто хочу потратить немного времени, чтобы дать соседям шанс достойно выпутаться из ситуации, в которую они сами себя старательно загоняют. — Как будто в первый раз, — скептически пробурчал повелитель Нави, на краткий миг взглянув на комиссара в упор. — Так что ты собираешься предпринять, если твоим щедрым предложением не воспользуются? — Всё, — просто ответил Сантьяга. — Вплоть до крайней меры, о которой мы с коллегой в своё время сочли необходимым позаботиться. — Ради заблудившегося одиночки? — Я внимательно читал прогнозы развития человского общества, повелитель. И не испытываю ни малейшего желания объясняться с Землёй по поводу гибели какого-нибудь их заблудившегося одиночки, как вы изволили выразиться. *** Вместе с ужином ему наконец-то принесли нормальную одежду вместо дурацкой пижамы. Простая футболка, тёмно-зелёные походные брюки с кучей карманов, носки, лёгкие спортивные туфли. Всё из растительных материалов, ни грамма синтетики, но удобное и по размеру. Максим с удовольствием переоделся, наскоро поел и снова взялся за чтение. «Краткая энциклопедия главных и вассальных семей Тайного Города» была написана на людском языке, который переводила на русский магическая штучка «толмач». Все просто и ясно, местами даже примитивно, как и положено для детей младшей ступени обучения. Просмотрев около трети, Максим легко вник в структуру языка и был почти уверен, что сможет дочитать книгу безо всякого «толмача». И что так, что эдак поймёт в лучшем случае наполовину. Как, скажите, нормальному человеку, выросшему среди открытых и дружелюбных людей, разобраться в этом клубке запутанных взаимоотношений полутора десятков разных биологических видов? Некоторых, типа вампиров, и гуманоидами-то считать не хочется, а хочется разве что открыть охотничий сезон. Теперь ясна минимум одна причина, почему их на Земле терпеть не захотели. Ещё неизвестно, какие у остальных были замашки, если они столько времени привычки масанов считали за норму — главное, чтобы не их высушивали. Да и зачем это надо, если честно — разбираться? Живут они сами по себе со своей магией и своими конфликтами, и пусть живут дальше как хотят, лишь бы не вредили. За много лет до рождения Максима люди так решили, и справедливо решили, похоже. Ему не об этом нужно думать, а о том, как и у кого раздобыть детали для нуль-передатчика. И добираться до них, даже если это окажутся навы, к которым после всего прочитанного тёплых чувств возникало ничуть не больше, чем к чудам. Стойкую антипатию ко всяким бессмертным типам, вертящим жизнями и судьбами смертных людей, Максим ещё в школе испытывал при чтении древних мифических преданий. Оказывается, нельзя исключить, что некоторые их персонажи до сих пор живы и здравствуют, хоть в мыслях первым делом почему-то всплывал некто Кощей Бессмертный. Но абстрагироваться полностью и выстроить план с холодной головой никак не выходило. Потому что к одной из рас принадлежала Рада, и у Максима внутри всё леденело, когда он представлял, как она заживо сгорает в драконьем огне или падает обезглавленной под ударами чёрных клинков. Он не успел чётко вообразить, как в её шею вонзает клыки масан, предварительно надругавшись; за дверью послышались тихие шаги. Раду сопровождала фата Марьяна, и дело явно было не в каких-то местных условностях относительно пребывания молодой девушки наедине с мужчиной поздним вечером. Фата не скрывала озабоченности, даже некоторой нервозности, и Максим спросил напрямик: — Война уже началась? — Ещё нет, но в Зелёном Доме и Ордене объявлено военное положение. — Я, наверное, так и не смогу понять… — тихо сказал он, и тут Марьяна неожиданно взорвалась. — Да иди ты к Спящему, сопляк, со своей снисходительностью! Понять он, видите ли, не может, почему идиоты и идиотки продолжают мутузить друг друга! И будут продолжать, пока Тёмный Двор существует! Потому что биология, примитивная биология, не имеющая никакого отношения к разуму! Максим и Рада недоуменно уставились на неё, и она взяла себя в руки, шумно вздохнула и заговорила почти спокойным тоном. — Прошу прощения за несдержанность. У меня два сына в дружине. Примерно твоих лет. — Не за что извиняться, — ответил он. — Вы начали о биологии… — Я поясню. Мы и чуды не так плодовиты, как челы, но всё же бездетный союз — исключение, а не правило. Сейчас мы не стеснены ограниченным жизненным пространством, как на Земле, в мирное время обеспечиваем неплохой прирост населения и постепенно расширяем границы сектора Люди. У рыжих ситуация аналогичная. Другое дело навы, они очень долгоживущая раса, и естественный прирост населения почти нулевой. По нашим оценкам, после переселения с Земли он несколько увеличился, но темпы в любом случае несопоставимы. Два-три столетия устойчивого развития без войн, и численность любого из Великих Домов превысит Тёмный Двор на порядок. Навы не могут этого допустить. — Почему? — Они уверены, что мы обязательно воспользуемся этим и избавим от них Вселенную. Эту уверенность всемерно взращивают и подпитывают князь и Сантьяга, она — залог их незыблемого главенства в семье. Нава не так-то просто убедить повиноваться, но тысячи лет они беспрекословно выполняют любые приказы князя и комиссара. Потому что не допускают сомнений: только благодаря им Навь чувствует себя в безопасности. Ты способен себе представить, чел, тысячи лет безграничной власти? Тёмные не позволят, чтобы сложившееся равновесие нарушилось. И поверь, в средствах ради этой цели Сантьяга не стесняется. Для него ценна только жизнь нава, все прочие — расходный материал. На своём веку он спровоцировал больше войн, чем вы открыли планет после выхода в дальний космос. — Постойте. Допустим, этот Сантьяга, не стесняясь в средствах, решает свои проблемы, но… вы-то, получается, сами ему в этом содействуете! Разве нет? — Мальчишка… — Марьяна беспомощно махнула рукой. — Наивный мальчишка, которому даже не вообразить тысячелетнее искусство интриги, умение ради своих целей сыграть абсолютно на всём. На давних противоречиях, честолюбивых мечтах, обидах, больших и мелких страстях — на любых чувствах, какие только могут испытывать разумные. Ведь значение имеют только чувства нава, а нав без колебаний засунет их куда подальше, если будет твёрдо верить, что так нужно в интересах семьи. Что, девочка, — повернулась она к Раде, слушающей с широко открытыми глазами, — никогда не задумывалась о таких вещах? Начинай, если хочешь в жизни чего-то добиться. Фата немного помолчала и снова обратилась к Максиму: — Не скрою, иногда таланты Сантьяги шли во благо нам всем. Много кому не нравилось само существование Тайного Города. Но и нав не всесилен. Можешь прочитать потом о Сезоне Истинных Чудес, и из-за кого он, по большому счёту, случился. Гораздо позже лидеры Нави не смогли вовремя остановить Яргу, их первого князя, вылезшего из небытия. И тот устроил заварушку, в которой за сутки погибло несколько миллионов челов, а попутно раскрыл нас перед ними. Сантьяга в итоге всё же уничтожил Яргу и сумел выкрутиться. Челы не стали устраивать геноцид, но предприняли всё, чтобы спровадить нас с Земли как можно скорее. Любви к навам эта история, как ты понимаешь, не добавила, потому Сантьяга и настаивал, чтобы сведения о Тайном Городе оставались секретными с очень ограниченным доступом Максим положил себе на будущее вытащить из БВИ всю, какая найдётся, информацию о тех событиях и попытаться свести разные версии воедино. Оставалась самая малость — вернуться домой. Марьяна между тем продолжала: — Я уполномочена сообщить, что Зелёный Дом предпримет всё, что в его силах, чтобы дать тебе возможность запросить помощь с Земли. К сожалению, придётся подождать до завершения кризиса. Пока аналитики дают невысокую вероятность, что он перерастёт в затяжную войну Великих Домов. — Я могу выйти отсюда? — Мы не вправе за тебя распоряжаться твоей жизнью, но сейчас это неразумно. Как только навы узнают о тебе и поймут, что на Земле не известно, где ты находишься — а поймут они быстро, — у Сантьяги возникнет соблазн избежать появления здесь твоих соплеменников самым простым и надёжным способом. Нет чела — некого и спасать. — Мне очень жаль, Мак, — Рада едва не плакала. Она не последовала за Марьяной, когда та покинула комнату, аккуратно притворив за собой дверь. — При чём здесь ты? В чём ты виновата? Я подожду. Мама вот только переживать будет… — Может, в том, — она попыталась отвести взгляд, — что я… немножко рада? Несмотря на всё, что происходит, на то, что хочу, чтобы ты благополучно вернулся, куда так стремишься… — Её щеки чуть зарумянились, и по жилам Максима пробежала горячая волна. — Это очень эгоистично, знаю, а уж об уместности и говорить нечего. — Не надо ничего говорить. Её глаза, цвету которых он так и не нашёл единственно правильного названия, затуманились, губы трепетали совсем близко, и Максим сделал то, на что только был способен здесь и сейчас — поцеловал их, осторожно, нежно, готовый сразу же перестать. А в следующий миг Рада жадно прижималась к нему всем телом, запуская руки под футболку, и лихорадочно, бессвязно шептала: — Запомнить хочу… навсегда…