Обитаемый город

Рада непринуждённо щебетала с черноволосым носатым продавцом и крутилась перед зеркалом с пятой или шестой по счёту сумочкой. В открытом коротеньком платье она была невероятно красива с любой сумочкой, то есть, очень плохо, что она вообще здесь была, но она вызвалась сама, а Полада поддержала, заявив, что пара будет выглядеть естественней, чем одинокий праздношатающийся люд. И Максиму пришлось уступить, взяв обещание, что Рада уйдёт порталом точно в оговоренный момент, что бы ни происходило. В люда его превратили просто: поменяли с помощью тончайших линз цвет глаз с голубого на мутно-зелёный и переодели по цивильной моде молодёжи Зелёного Дома. «Остальное и так нормально, — сказала Полада. — Снаружи, конечно, будут наблюдатели, но они не будут сканировать всех подряд и понятия не имеют, как ты выглядишь». Одежда была достаточно свободной, чтобы сделать совершенно незаметным маленький «дамский» пистолет: древний надёжный механизм, разрывные пули с обсидиановым сердечником. Теперь главное — забыть, выбросить из головы Максима Каммерера, его родных и знакомых, Землю и ГСП, Сантьягу и незнакомого человека, чей «призрак» вышел из подпространства где-то за городом, «чтобы не привлекать лишнего внимания». Он ничего об этом не знает, никогда не видел Земли, он привёл любимую девушку прогуляться по центру, она затащила его в магазин и теперь бесконечно долго перебирает сумочки, пока он, бедолага, мается от скуки и в ожидании, когда это всё, наконец, закончится, уныло поглядывает на площадь через витринное стекло. Рядом — ресторан «Для желудка», но туда они не пойдут, дорого, в центре всё жутко дорого, а у него нет богатой родни и доходы — не сравнишь с каким-нибудь навом (вот тут равнодушно, вскользь глянуть на известный всему городу комиссарский автомобиль, вон он на стоянке у ресторана, низкий, красивый, чем-то похожий на летящего в прыжке тигра, баснословно дорогой). «Поскольку ты не маг, главное — эмоции, — учила Полада. — Маги прекрасно умеют их читать. Ты не должен позволить уловить эмоции и почувствовать угрозу, иначе умрёшь ещё в дверях ресторана. Я не могу прикрыть твоё сознание, это магическое воздействие, его нетрудно засечь. Придётся самому справляться. Я бы не поверила, что ты сможешь, но как-то ведь ты вырвался из-под чар масана. Значит, шанс есть». Над стоянкой лихо снижался бесшумный летательный аппарат (Флаер, нормальный флаер, не вспоминать слова «архаика» и «допотопный», и пилот хорош, к посадке не придерёшься). Из флаера с разных стороны выбирались двое (только любопытство, праздное любопытство, слишком заметные). Высокий черноволосый — явно нав — в строгом чёрном костюме, почему-то со смутно знакомым лицом. И другой, почти такой же длинный и худощавый, тоже в костюме, но более небрежном, лысый, с большими оттопыренными ушами. Он широкими шагами, но не спеша, двинулся к ресторану, а черноволосый расслабленно облокотился на флаер и смотрел вслед. И Спящий с ними обоими, Рада уже стучит каблучками у выхода с новой сумочкой через плечо. Они тоже пошли к автомобилю, скромному и практичному, припаркованному с краю стоянки, ближе к ресторану. Когда лысый на секунду остановился перед дверью и бегло глянул по сторонам, видеть он мог разве что затылок Максима, галантно усаживающего Раду. По соседству очень удачно выгружалось из здоровенной машины семейство с тремя детьми. Дверь ресторана приветливо открылась перед гостем. Пора! — Я сейчас, милая, — по-людски сказал Максим Раде и полностью очистил сознание, почти забыв собственное имя, не помня друзей и врагов, сосредоточившись на единственной мысли — предвкушении кисловатого, восхитительно холодного освежающего напитка, который он сейчас хлебнёт у барной стойки огромным глотком. Ему так захотелось пить, пока он, как идиот, торчал в магазине среди сумочек! Сейчас, сейчас… Дверь, закрывшаяся за лысым, начала заново открываться перед Максимом. Уже занося ногу, он успел заметить на самой периферии бокового зрения, что черноволосый у флаера начал движение. Плевать, он далеко, даже если что-то заподозрил. Щёголя в белом костюме Максим увидел сразу, его трудно было не заметить. Лысый приближался к его столику, а Сантьяга вежливо поднимался со стула навстречу. Казалось, что этих двоих, кроме друг друга, больше ничего не интересует. Максим дотронулся до себя, как учила Полада, когда в упор встретился со взглядом непроницаемо-чёрных, глубоко посаженных глаз, и прыгнул с места, ощутив ударивший в лицо воздух. Как и обещала жрица, пистолет сам очутился в руке. Максим успел выстрелить на втором толчке, по инерции долетел почти до столика и рухнул лицом вниз, когда кто-то достал его сзади в совершенно невероятном прыжке. Потом слились воедино сердитый и одновременно растерянный какой-то выкрик: «Dumkopf! Rotznase!» — с обрушившейся на затылок ледяной иглой такой концентрированной ненависти и ярости, за какой просто не могло последовать ничего, кроме смертельного удара. Миг спустя она исчезла так же внезапно, как и возникла. — Вы слишком суровы, господин Сикорски, если учесть, как мастерски умеют влиять на чувства колдуньи Зелёного Дома. — А вот этого, пожалуйста, не надо… комиссар, — ворчливо отозвался новый голос. — Просто Рудольф. Всё зря? Дурак… Сопляк… Что-то там про чувства… Только бы Рада ушла, она должна была сделать портал прямо из автомобиля, как только Максим окажется внутри. Она обещала. Максим рывком принял сидячее положение. Кажется, всего-навсего ушибы. Никто не отреагировал на его возню и не помешал встать на ноги. Нав со странно знакомой физиономией — однако, ну и скорость у него! — запихивал в портал тело с развороченной головой и чёрными следами на белом костюме. Другое точно такое же тело водило рукой, убирая со стены последние чёрные ошмётки. Эту сюрреалистическую картину пристально созерцали круглые зелёные глаза «господина Сикорски просто Рудольфа». Больше рядом никого не было, а немногочисленные посетители делали вид, что ничего не произошло. Некоторые даже не перестали жевать. — Ссстрелок… — соизволил просто Рудольф обратить внимание на Максима. — Какого чёрта, Каммерер? И что за маскарад? Что вам навешали на уши? — Я думал… — с трудом выдавил Максим. — Мы точно одинаково понимаем значение этого слова? Конечно, вы тут за два дня всё продумали, взвесили и во всём разобрались! Лучше председателя Совета, который вполне ясно проинструктировал, с кем здесь нужно договариваться! Правда, не предупредил, что они тоже те ещё любители… спецэффектов. — В результате юноша своевременно явился к нам сам и не заставил бегать за собой по всему Городу, — заметил Сантьяга. — Жаль, что испортил мне куклу. Вы представляете, Максим, сколько стоят мозги категории «премиум-экстра»? В сердце выстрелить не могли? Скажите спасибо, что Ортега — не рыцарь из драконьего корпуса и умеет расставлять приоритеты. А если бы он «Эльфийскую стрелу» за вами пустил? Кстати, Ортега, как вы догадались? — Я его не прочитал, — не слишком охотно ответил второй нав. — Просто повадки… кое-что из прошлого напомнили. Максим ошалело моргнул, вспомнив, где он видел эту или очень похожую физиономию. Неуместный вопрос вспух под черепной коробкой, вытеснив всё… а почему нет, собственно? Посмотрят, как на полного идиота? Так уже смотрят, аж в шесть глаз, что изменится? — Скажи, — обратился он к Ортеге, — ты правда выжил в открытом космосе в пробитом скафандре? Показалось, или на миг выражение точно таких же, как у Сантьяги, непроницаемо-чёрных глаз сделалось почти человеческим? Комиссар странным, никогда раньше не встречавшимся Максиму жестом заслонил лицо раскрытой ладонью. На лице Ортеги не дрогнул ни один мускул. — Ну, выжил. Кислорода у меня не было, но энергия-то оставалась, и помощь быстро подоспела. В пролом на месте снесённой Ортегой двери ворвались какой-то рыжий в самых что ни есть натуральных доспехах и незнакомая Максиму светловолосая воительница. — Сантьяга, что здесь происходит? — Познакомьтесь, господа, — широким жестом указал комиссар, — полномочный представитель Совета галактической безопасности Рудольф Сикорски. Рад сообщить, что на текущий момент его миссия в Тайном Городе успешно выполнена, так как Максим Каммерер, — длинная рука с чёрным блестящим камнем в манжете сорочки махнула в другую сторону, — тоже находится здесь и будет возвращён домой в ближайшее время. — Базиль де Мерсье, капитан гвардии великого магистра. Смеяна, воевода Дочерей Журавля, — закончил Сантьяга представление. — Почему он выглядит, как люд? — Рыжий Базиль цепким взглядом впился в Максима, и тот от души постарался посмотреть в ответ так, чтобы рыжему сразу стало ясно, что он о них всех думает. — Вы настаиваете на генетическом анализе, Базиль? — иронически спросил Сантьяга. — Я подтверждаю личность моего соотечественника Максима Каммерера, — счёл необходимым вмешаться Сикорски. — В таком случае… — де Мерсье немного помедлил, откашлялся, едва не печатая шаг, подошёл ближе к Максиму и остановился, глядя прямо в глаза и положив руку на тяжелую золотую цепь. Максиму невольно захотелось выпрямиться по стойке «смирно». — От имени Великого Дома Чудь и великого магистра Ференца де Лока приношу извинения Максиму Каммереру с Земли за произошедшую по нашей вине ошибку, в результате которой был уничтожен его корабль, и пострадал он сам. Прошу Максима Каммерера лично определить компенсацию за причинённое беспокойство. — Я… подумаю, — сказал Максим, одновременно продолжая злиться и чувствуя себя ужасно глупо. — Извинения приняты, капитан, — произнёс Сикорски за спиной Максима. Базиль церемонно отсалютовал и вернулся на прежнее место. — Не хочет ли Зелёный Дом что-либо сказать Максиму Каммереру? — прервал паузу Сантьяга. Смеяна удивлённо посмотрела на всех по очереди, словно пытаясь прочесть, каких-таких слов от неё ожидают. — Зелёному Дому не за что извиняться перед землянином. Напротив, мы оказали ему помощь после чрезмерно горячей встречи рыцарей. — Хорошая игра, — вполголоса одобрил Сикорски. — Это не игра, — возразил Сантьяга. — Я не понимаю… — нахмурилась воевода. Комиссар жестом остановил её и сказал с улыбкой: — Я вижу. Поверьте, Смеяна, это свидетельство вашей невиновности, а не ваших упущений. Воеводе очень плохо удавалось скрыть, как сильно ей хочется сцапать Сантьягу за лацканы белого пиджака и вытрясти прямые ответы, но она не собиралась опускаться до несвоевременных пререканий. Базиль де Мерсье и вовсе откланялся, сославшись на доклад великому магистру. Максим понял, что его пребывание в странном городе вот-вот завершится, и что он не улетит просто так, пусть Рудольф ещё двадцать раз обзовёт его дураком и сопляком. — Я хочу поговорить с Радой… феей Светорадой. Против ожиданий, Сикорски ругаться не стал, а Сантьяга спросил вполне доброжелательно и даже чуточку грустно. — Вы уверены, Максим, что от этого не станет только хуже вам или девушке? Я могу дать слово, что со стороны Тёмного Двора ей никакое преследование не грозит. В отличие от её, гм…наставниц. — Может быть, вы правы, но я не могу… я должен её увидеть! — Смеяна, не сочтите за труд, пожалуйста, — окликнул Сантьяга воеводу, тоже вызвавшую портал, — пригласите фею присоединиться к нашей компании. — Итак, господа и не-господа, — он опустился на тот же стул, на котором сидела злополучная кукла, — коль скоро отбытие на Землю планируется не сию секунду, может быть, всё же закажем обед? Здесь великолепная кухня разных семей Тайного Города. Вы тоже останьтесь, Ортега, раз уж вошли с таким блеском и треском. Не волнуйтесь, Тёмный Двор оплатит владельцу ресторана замену двери. — Шуркь не вздумай заказывать, — с бесстрастным лицом посоветовал Ортега Максиму, когда возле столика объявился официант с меню. *** — Что произошло на Земле перед тем, как ушли… другие расы? Почему люди ничего об этом не знают? — Дома почитаешь историю, — проворчал Сикорски. — Раз уж сам себе организовал допуск. — Ярга связался с верхушкой одной из последних радикальных человских группировок, недовольных тем, куда движется мир, — сказал Сантьяга. — Он знал, что обречён, что проиграл в главном: Навь его не приняла и никогда не примет. Он предложил оружие большой разрушительной силы, в котором использовалась магия. — И его применили против людей, — скривился Сикорски. — Не Тайный Город и не Ярга — люди! Их даже подчинять не понадобилось. Что нам дало бы всеобщее знание? Можно не ужасаться тому, чему мы позволили случиться? Или ужасаться, но не очень, ведь не мы виноваты, а плохой Ярга? Так, Каммерер? — Я не… — совсем смешался Максим. Сантьяга пристально взглянул на обоих людей и подхватил: — Из-за магии челы не смогли вовремя предотвратить срабатывание, а мы были несколько заняты… окончательным решением проблемы Ярги. Это не те воспоминания, которые доставляют удовольствие, поверьте. Он сам имел возможность применить арканы, вызывающие катастрофы планетарного масштаба, но не стал. Хотел, чтобы мы пали в войне с челами, попутно сделав Землю непригодной для жизни, или признали своё вассальное положение. Так и не смог понять, насколько сильно изменился мир… — Не скажу, что всё протекало легко и просто, — снова вступил Сикорски. — Широко информация о Тайном Городе не распространилась, но впавших в натуральную панику хватило. К огню и мечу призывали единицы, которых никто не слушал, и все же большинство во Всемирном Совете предпочло бы не делить Землю с Тайным Городом. В нём тоже нашлись… умники, призывавшие лидеров «как следует припугнуть». Кого? Десятимиллиардную расу, открывшую нуль-переходы и вышедшую в Галактику? Сантьяга развёл руками, словно говоря «я не могу нести ответственность за всех идиотов мира». — Последний фактор, о котором упомянул коллега Рудольф, склонил меня к мысли о добровольной, так сказать, эмиграции. Я заручился поддержкой князя и убедил лидеров других Домов. Челы согласились обеспечить перемещение в обмен на добровольный и полный отказ от притязаний на Землю и любые освоенные ими планеты. Было лишь одно существенное условие: мы не станем жить на планете, где не может существовать магия, где нет магической энергии. Челы пошли навстречу и предоставили время и возможность для поисков. Уже созданная к тому времени Группа Свободного Поиска стала хорошим прикрытием. Некоторые, правда, всё равно умудрились оставить за собой легенды и мифы древней ГСП… Ортега невозмутимо продолжал орудовать ножом и вилкой. Неизвестно, что уж сумел увидеть Рудольф в абсолютно непроницаемом взгляде, но он подался чуть ближе к наву и тихо спросил: — Не отпускает космос, а, Хуан Ортега? — Мой дом здесь, не в космосе. Бывает, изредка посещает лёгкое чувство ностальгии по … той атмосфере. — Из-за «той атмосферы» вы спасали человека, рискуя собой, хотя вас никто бы ни в чём не упрекнул? — Степень риска была допустимой. Меня самого, кстати, потом вытаскивал чудский экипаж. — Вы хорошо осведомлены, Рудольф, — заметил Сантьяга. — Я предпочитаю тщательно узнавать, куда и к кому направляюсь. В отличие от. Максим предпочёл не заметить колкости и так же тихо спросил у Ортеги. — И что потом? — Потом со мной провели профилактическую беседу, выдали новые координаты и приказали убираться, пока не возникло соблазна отстранить от прыжков. Я оказался здесь, быстро понял, что наши поиски завершены, и Хуан Ортега был похоронен в архивах ГСП как пропавший без вести. Сантьяга закатил глаза с лицом переигрывающего трагика второразрядного театра. — Профилактические беседы — вещь хорошая, — вздохнул Сикорски. — Жаль, что их чаще всего приходится проводить постфактум. «Началось», — тоскливо подумал Максим, разом потеряв аппетит. И не ошибся. — Если оставить в стороне романтику — на что вы всё-таки купились, Каммерер? Что люды вам наплели? В конце концов, мне просто любопытно! — Что вас возьмут под контроль, и с вашей помощью прижмут их и чудов к ногтю, — обречённо сознался Максим. — O, Mein Gott… — В это не так уж трудно было поверить, потому что это существует! Я сам почувствовал, как оно бывает, — Максим передёрнулся. — И кто-то же послал того вампира! — Вы ещё и с масанами познакомились? — Рудольф, — примирительно сказал Сантьяга, — вы же понимаете, что ваши организмы были далеко не столь… усовершенствованы, когда мы уходили. Люды, само собой, провели массу анализов, но видеть воочию — совершенно другое, я в который раз в этом убедился. Люды должны были увидеть Максима в деле, прежде чем рискнуть. — То есть… сама жрица? — со скрипом сообразил Максим. — Полада или Велеслава? — быстро спросил комиссар. — Полада… — Благодарю. — Но тот масан убил люда! — Это называется «допустимые потери», — пробурчал Сикорски. Сантьяга согласно кивнул. — Я знал, что некий масан заключил весьма подозрительный контракт через длинную цепочку посредников. Он сделал плохой выбор, и в полной мере несёт ответственность за любые последствия. — А если бы он не сделал плохого выбора, тогда что? — не выдержал Максим. — Может убивать и пить кровь? Вас это не волнует? — Скажем так, — неожиданно жёстко ответил комиссар, — меня это очень мало волновало, пока выпитая вампирами человская кровь была каплей в море, пролитом самими челами. Но, повторюсь, с тех пор мир очень сильно переменился. Масанам тоже пришлось меняться, это стало вопросом выживания. Просто некоторым очень сложно отказаться от старых привычек. — Фея пришла, — сообщил Ортега. Рада беспомощно остановилась в центре зала, и Рудольф со вздохом кивнул Максиму на свободный столик для двоих у окна. Глаза девушки были сухими и отрешёнными, и Максим с неприятным, колючим стеснением в груди, понял, что не знает, что ей сказать. А спрашивать не хотел, не мог, потому что любые вопросы неизбежно пришли бы к… — Мак… Клянусь всем, что для тебя свято, я не применяла любовную магию. Тебя я уже потеряла, Сантьяги я не боюсь, только одного: что ты улетишь с мыслью, будто я на тебя воздействовала, как тот масан… — Я верю, Рада. — Я колдунья, Мак, — горько произнесла она. — Ты себе говоришь, что веришь, а внутри, глубоко, колючкой сидит что… Ну, а чего мне ждать ещё было? Да, мне говорили, чтобы постаралась тебя к себе расположить, только у тебя вперёд вышло, Мак. Не нужна мне была магия. Это верно, ничего ей не нужно было, кроме магии губ и глаз, длинных ресниц, волос и голоса, сгорающего от страсти тела… — Мак, я бы сказала, если б знала, что Полада сама всё подстроила. Ну да, она тебя использовала, но ведь Сантьяга — наш старый враг… — Не надо, Рада… — Не буду. Я и приходить не хотела, душу рвать. Потом подумала, что тогда ты уж точно уверишься, раз я даже в глаза тебе посмотреть боюсь открыто. Я не боюсь, Мак. Прощай. Под светлыми ресницами на миг вспыхнули глаза прежней Рады, а потом она резко встала из-за столика и двинулась прочь — не оглядываясь, прямая, красивая и чужая. Когда Максим вернулся, Рудольф и Сантьяга не задали ни единого вопроса и продолжили малопонятный разговор о своём, поминая какого-то Азаг-Тота и какой-то глубокий бестиарий. *** — Послушайте, — спохватился Рудольф у открытого люка архаичного флаера. — Совсем забыл, чуды же компенсацию предлагали! — Ну их, — отмахнулся Максим. — Пусть лучше драконов на незнакомые корабли не науськивают. Вообще, мысль насчёт дракона у меня мелькала. Потом я подумал, что плохо, наверное, ему будет на Земле одному. — Уже прогресс, — проворчал Сикорски. Провожающий Сантьяга меланхолично пожаловался в пространство: — И только мне никто не предложит компенсацию — ни материального ущерба, ни морального. — Я поспрашиваю, — хмыкнул Сикорски, — насчёт экстра-премиальных мозгов. Ортега сказал, что троим во флаере слишком тесно, они и без него прекрасно долетят, а он потом смотается порталом и заберёт. Максим был уверен, что наву просто-напросто не хочется лишний раз видеть «призрак». Сикорски уверенно поднял в воздух старинную технику. — Ну что ж, Каммерер… Надеюсь, вы понимаете, что, свалившись на голову Тайному Городу, лишили себя беспечного будущего вольного странника из ГСП. — И что вы хотите предложить? — спросил Максим, мрачно раздумывая, что он будет делать, если ему просто-напросто прикажут. — Ничего столь же необременительного. Для начала — интенсивный курс подготовки. В свободное время рекомендую всё же изучить материалы по Тайному Городу. Могу предсказать, что вы не меньше десяти раз пожалеете, что пристрелили всего лишь куклу. Пока не захотите сами себя тогдашнего схватить за шкирку и наорать. — Что потом? — Потом — Саракш. Несчастная планета, которую нам с вами, Каммерер, предстоит спасать, от себя самой в первую голову. Скорее всего, при этом придётся драться. К счастью, у вас будет некоторое время, чтобы научиться драться, с кем нужно, а не с кем приспичило из романтических чувств и благих намерений.