Love is so diferent

Сердце бьётся всё сильнее. Кровь бьёт по ушам. В коридоре слышатся шаги. Щелчок замка. Опасно медленная походка хищника который вот-вот броситься на свою жертву. В лисьих глазах горит ярость. Руки сложены на груди. На лице ухмылка. Хёнджин зол. Очень зол. Чонин посмел ослушаться его. Нарушить правило. И его ждёт расплата. Страх в глазах напротив лишь забавляет. Ему искренне нравится видеть то, как карие глаза младшего бегают по комнате в панике, стараясь зацепиться хоть за что-то, что спасёт его. Но его уже ничего не спасёт, и никто не поможет Чонина трясёт, ему страшно. Он понимает, что сейчас будет. Потому что посмел слушаться, посмел сделать что то против воли тирана. Он всего лишь виделся с мамой, которая очень волновалась за сына, но для Хёнджин это сродни предательства и измены, потому что Ян не отвечал на звонки и не предупредил об этом. Но иначе было нельзя. Хёнджин запретил общаться с родными, а мать уже чуть ли не полицию собиралась вызывать. Но как это объяснишь Хвану, который ослеплён ревностью и яростью? — Ты, — змеинный шёпот, — Блядь, посмевшая врать мне. Глаза Яна стеклянеют. Он не врал. Он же любит Хёнджина. Как бы больно тот не делал ему, он всё ещё любит. Хван подходит ближе к Чонин, который сидит на коленях на полу с опущенной головой. Ведёт длинными пальцами по щеке, по которой течёт слеза, и хватает за подбородок, заставляя поднять голову и посмотреть в свои глаза. Хван наслаждается тем, как в глазах напротив сверкает боль и преданность и замахнувшись оставляет яркий след на щеке. Чонин всхлипывает. Больно. Но ведь сам заслужил. Знал, что так будет. Но не мог иначе. Иначе бы мать вызвала полицию и тогда Хвана посадили бы. Ян сам понимает что то что происходит за закрытой дверью не совсем законно. Но он любит. Любит не здорово. Он одержим. Хёнджин тоже одержим. Но по другому. Он одержим контролем над младшим. Он одержим мыслью, что только он может им обладать. Только он может его получить. И его не волнует цена этого. А цена увы высока. Цена этому психика и здоровье Яна. Но Хёнджину плевать. Воздух снова рассекает звук летящей руки к горящей щеке. Хван присаживается на корточки рядом с плачущим Чонином и смотрит на него с неким отвращением. А Ян громко всхлипывает. Хёнджин усмехается и с нажимом проводит по приоткрытым губам и притягивает ближе всхлипывающего парня. Он целует грубо. Мокро. Кусается. Вторгается в чужой рот языком и обводит им дёсны и зубы. Крепче сжимает лебединную шею в большой ладони, затрудняя дыхание. Чонину больно, но скорее не физически — он к этому привык — а морально. Он знает, что Хёнджин получает всё что хочет. От него, или от левой девушки в клубе. Неважно. Хвану можно всё. А Яну ничего. И он сам подписал этот контракт с демоном. У Хёнджина справка от психиатра и рекомендации по лечению, которые он не соблюдает. Ян знал об этом чуть ли не с первого дня. Так же как и то, что Хван опасен. Но он был влюблён в него без памяти. Ангельская внешность парня так манила. И он повёлся. А получил далеко не ангела, а настоящего дьявола, который его жестоко мучает, словно он самый ужасный грешник. У него есть жёсткие правила, а за их не соблюдение Хёнджин его наказывает. Мучительно, больно и долго. А может и в правду, это цена за прошлые грешные поступки? Сам то в прошлом был не самым пушистым и милым. А Хвану сносит крышу каждый раз, как только появляется даже намёк на то, что Чонин может уйти от него. Демон в голове кричит, что сам он жалок и никчёмен. Он боится того, что не нужен Чонину. Посему он решил ограничить его. Ведь если не давать возможности банально выйти на улицу без него, он же не сможет уйти и изменить, верно? Сам он закрывает зияющую дыру в душе тем, что имеет наверное с десяток разных партнёров. Но не один не может заменить ему Чонина. И никогда не сможет. Он ему нужен. Жизненно необходим. Как воздух. Но младшему об знать не обязательно. Он разрывает поцелуй и хватает Яна за плечо, почти рыча в его губы: — Мерзкая блядь, ты же знаешь правила, — в голосе слышно неприкрытое отвращение и ненависть. — так какого хера ты мне врёшь? — он с силой трясёт Чонин а за плечо, а тот продолжает захлёбываться в слезах. Хёнджина раздражает такая реакция Яна. Он буквально кипит от ярости. Она ослепляет. И Хван отстраняется и, замахнувшись, сильно бьёт в живот, от чего младшего скручивание, а слёзы начинают течь с новой силой. —Х-хёнджин, — тихо хрипит Чонин. Изо рта потекла алая струйка крови. Хвана лишь больше распаляет это, и он ещё раз с силой бьёт младшего. Больно. Но это что-то привычное. Обыденное. Хёнджин избивает его нанося физические травмы. Ломает его морально, говоря, что он никчёмен. В красках расписывать то как ему было хорошо с той Сольхи. Ложь. Наглая и такая болезненная. Но Чонин не знает этого. Он захлёбывается в своей боли и любви. Чувства душат его. Но его всё устраивает. Ему хорошо так. Главное чтобы Хёнджин был рядом. Остальное неважно. Хёнджина душит ревность и желание обладать. Для того чтобы жить ему нужен Чонин. Их любовь странная. Это даже не любовь. Это одержимость контролем и желанием обладать. Это не здорово. Но они любят так как умеют. To love is to control