Какой хороший мальчик

Маки смотрит на него, и еë сбоящий мозг с ужасом выносит вердикт: светло-голубая рубашка, небрежно заправленная в брюки, на Юте смотрится просто убийственно. Такой сложный оттенок голубого — медный, пыльный, грязный, но взгляд Маки охватывает это мельком, ровно как и дурацкие носки с мордочками мультяшных щеночков, ровно как и пиджак в тон брюкам — снова на пару размеров свободнее нужного. Юте кошмар как идëт такой деловой стиль, но. Катастрофа. Маки никогда не была драматичной, но это — катастрофа. — Не получается, — жалуется Юта. На его лице сконфуженное выражение, уголки неловко поджатых губ опущены, потерянный взгляд перебегает от зеркала к непонятному узлу в его руках и на Маки. — Отвратительный галстук, — выдыхает она, захлопывая дверь. — Где ты его откопал. Жëлтый галстук — это всегда катастрофа, разве нет? — Годжо-сенсей дал, — потерянно выдаëт Юта. Взгляд Маки падает на его носки и взлетает обратно к лицу. Из Юты вышел бы отличный щеночек, думается ей; блестящие глазки, любвеобильный характер, милый жёлтый ошейник с поводком. Послушный, хороший. Он говорит: — У Итадори такой же. Жëлтый галстук. Вселенная ненавидит Маки. Маки ненавидит Годжо. Маки ненавидит то, как учащается сердцебиение, пока она наблюдает за тем, как Юта безуспешно возится с узлом и в конце концов распускает перевязь в длинную, тонкую ленту. — Ты не могла бы?.. — Он с надеждой снова поднимает взгляд на Маки, очаровательный и трогательный. — Я правда не понимаю, как. У Маки проблемы. У еë проблем — красиво отросшие чуть растрепавшиеся чëрные волосы, лëгкий румянец на щеках, умильно сведëнные брови и в руках отвратительный жëлтый галстук. Маки тоже не умеет завязывать галстуки; не приходилось. Но лента длинная, тонкая — в самый раз, чтобы намотать на ладонь и потянуть. Чтобы увидеть приоткрытый рот и влажные, сияющие глаза. Чтобы… — Тебе нехорошо? Обеспокоенный голос Юты выдëргивает Маки из мыслей. Она тяжело сглатывает и быстро облизывает губы. Чувствует, как пылает лицо и шея от увиденной картинки, и грудь тяжело вздымается под поверхностным дыханием. Маки кусает щëку изнутри. Она не извращенка, но это — это нормальная реакция на что-то… такое. Пальцы Юты продолжают сжимать плотную ткань галстука, но беспокойство во взгляде сменяется растерянностью, когда Маки сокращает дистанцию и накрывает его пальцы своими. Она постоянно забывает, что он немного выше. Заглядывает в лицо. — Ты не против? — спрашивает Маки, стараясь состроить кокетливое выражение. Она знает, что флирт у неë выходит говëным, но Юта никогда не жалуется — наиглупейшим образом ведётся каждый раз, растекается в восторге или вспыхивает от очевидно плоской попытки в ухаживание. Маки абсолютно бесталанная обольстительница, а Юта совершенно безнадëжно в неë влюблëн. По правде, безнадëжные они оба. Юта слабо кивает, и его руки с подачи Маки расслабленно опадают вдоль тела. Она пристально рассматривает два конца жëлтой ленты и сооружает на лице безоружную ухмылку, вновь возвращаясь ко взгляду Юты, полностью сосредоточенному на ней и еë движениях. Сжимает ткань и обворачивает вокруг ладони. Тянет на себя, чтобы задеть губами подбородок Юты. Слышит, как он шумно сглатывает, чувствует, как частит беглое дыхание. Ведëт губами вверх и касается его нижней губы практически невесомо. Он размыкает губы, и Маки ловит его судорожный выдох прежде чем легко оттянуть нижнюю зубами. Ей нравится дразнить его, потому что Юту от этого ведëт невозможно, он пластилином согревается в еë руках и доверяет ей лепить из него что угодно. Мягкий, податливый. Глаза прикрыты. Маки чувствует, как пальцы Юты сминают край еë футболки, и не может удержаться от улыбки. Целует его ощутимее, второй рукой гладит затылок, накручивает на палец отросшие немного волосы. Когда углубляет поцелуй и тянет за одну из маленьких прядок сильнее, Юта издаëт звук на грани со стоном — блеклый, глухой; Маки выпивает его. Она довольно перебирает пальцами по чужой шее, скользя через воротник и натянутую ткань галстука к трапециевидной мышце; Юта в деловом костюме и не деловых носках с мультяшными щенками держит себя от того чтобы кончиться прямо здесь — это приятно ощущать настолько, что Маки ногтëм ведëт, чуть надавив, по его мягкой коже через ткань рубашки под пиджаком, вызывая из горла Юты ещë один слабый звук, чтобы вновь поймать это своим ртом. Юта отвечает на поцелуи несмело, почти робко. Послушный, покорный. Податливый. Он может быть властным и жëстким, может пригвождать к месту одним взглядом, может показывать клыки с кем-то, кто его злит, с Маки может вести себя по-собственнически — его иногда пробивает на такое, — быть нетерпимым и требовательным. Всë это у него выходит особенным, нетипичным, ласковым даже. Он смотрится невероятно хорошо в каждой из ипостасей. Как щеночек. Маки тянет за галстук сильнее. Делает голос мягким, но настойчивым прямо у уха Юты: — Вниз. Он безотказно опускается на колени перед ней, прижимается щекой к еë бедру, спускается ниже — трëтся о мягкую ткань еë брюк. Маки завороженно смотрит; под его касаниями даже через одежду кожа покрывается горящими следами. — Чшш, — она запускает пальцы в его волосы, убирая упавшую на лоб неаккуратную чëлку и прикусывая губу, — давай по-другому. Юта смотрит на Маки — потемневшие глаза следят за каждым еë движением, от этого мурашки электрическим током проходят по позвоночнику. Между ног жарко и влажно, сердце в груди тяжëлое; Маки задумчиво оглядывает Юту, комнату. Зеркало, в шаге от которого они стоят. С жëлтой перевязью на ладони расставаться не хочется, но Маки заставляет себя, стараясь выглядеть не слишком разочарованной этим фактом, и опускается к Юте — тянется к пряжке на его ремне, расправляется с ней подрагивающими от нетерпения пальцами. Розовый на его щеках почти лихорадочный, когда Маки заканчивает с расстëгиванием брюк и берëт его почти твëрдый член в ладонь. Он дëргается от прикосновения Маки, и она, сидя спиной к зеркальной глади, наклоняется к Юте ближе, горячо дышит на его шею, прикусывает кадык, наслаждаясь слабым, болезненным выдохом. Она отпускает его член и стягивает через голову свою футболку, оставаясь в спортивном топе. Расстëгивает на Юте эту убийственную светло-голубую рубашку, чтобы коснуться языком его кожи под ней — чувствительной до дрожи от каждого касания. — Маки, пожалуйста… — скулит он, когда она останавливается на четвëртой пуговице. Маки вскидывает бровь. Он до сих пор не касался еë и в глубине души, возможно, считает это не очень честным, хоть и принимает правила. Маки искоса смотрит на него, довольно ловит поплывший взгляд. — Будь умницей, жди. Он часто дышит, когда она, не закончив с пуговицами, выправляет остаток рубашки из брюк, и стаскивает с Юты только пиджак, оставляя жëлтый галстук болтаться на нëм вместе с расстëгнутой наполовину рубашкой (окей, Маки признаëт эту слабость). Брюки месте с бельëм спускаются к коленями Юты, и Маки отбрасывает его пиджак к своей смятой футболке. Тело Юты отзывается на каждое еë прикосновение, она снова ерошит его волосы и давит на его плечи, заставляя сесть и стягивая с них ткань — воротник рубашки спускается до локтей. — Молодец, умница, — шепчет она в его твëрдое плечо и оставляет на нëм ласковый укус. Тело Юты — натянутая струна, он дëргается и вибрирует под Маки, его гнëт и ломит, Маки в награду трëтся о его грудь своей через топ и урывки его одежды, чуть оцарапывая лопатки ногтями через ткань рубашки. Смазанно цепляет языком его твëрдый сосок, не прикрытый светло-голубой тканью, и отстраняется, наслаждаясь откровенной дрожью. Спускает ткань полурастëгнутой рубашки ниже, заставляя Юту спрятать не особо зафиксированные ей руки за спину. Юта не успевает ничего сделать, только жадно глотает воздух — Маки тоже оказывается позади него. Она через его плечо смотрит на их совсем близкое отражение в зеркале, несильно натягивает уже порядком смятый галстук. Снова кусает место чуть выше основания запрокинутой шеи Юты и мокро лижет место укуса — Юта постоянно говорит, что ему нравится, когда она так делает; он смотрит на еë отражение широко распахнутыми глазами, выдыхая шумно и несдержанно, на грани со скулежом. Головка его члена сочится предэакулянтом, и Маки обнимает торс Юты, грудью прижимаясь теснее, большим пальцем размазывает вязкую смазку. Рот Юты доверчиво приоткрыт, губы блестят от того, как часто он их облизывает. — Ты такой хороший, ты знаешь? Открытый и обнажëнный. Она кружит вокруг него едва-едва, он перемещает руки ближе к бокам, сжимает-расжимает пальцы, наверняка до боли впиваясь ногтями в ладони, и это почти игра. Капельки пота на одном из висков Юты Маки заботливо сцеловывает, с новым запалом дразняще жмëтся к его ровной спине, но Юта сидит смирно, не двигается, терпит — ошейник-поводок работает просто замечательно. Честно? Маки в восторге. В зеркале она замечает свой слегка помешанный взгляд и вцепляется им в лихорадочно красные щëки Юты. Она целует его в плечо — почти целомудренно — и ведëт ладонью по всей длине члена, сжимая основание, когда Юта торопливо прикрывает рот тыльной стороной взметнувшейся ладони, чтобы заглушить вырвавшийся стон — несдержанный, отчаянный. Уголки его глаз мокро блестят. — Какой ты красивый. Маки касается губами чувствительного места под его ухом. Внизу ей тяжело и горячо, пульсирующе, она почти хочет пальцы Юты с его языком в себе, сжимает мышцы мелко сокращающегося влагалища. Бëдра вспыхивают от недавних касаний, и Маки проводит ладонью вверх-вниз, растирая смазку по длине Юты. Она отпускает ткань его галстука, чтобы быстро коснуться себя указательным и средним пальцами, скользнув под пояс брюк. Бëдра Юты всë-таки вскидываются при очередном нарочито неспешном движении еë хватки на нëм, корпус накореняется вперëд — Юта почти хнычет, уперевшись пятернëй в поверхность зеркала перед собой (потная ладонь чуть съезжает, оставляя на зеркале след). Приходится на коленях приподняться следом. Он мелко дрожит, его шея пылает жаром, шумит тяжëлое, сбитое дыхание. Длинная, жëлтая лента свисает с его шеи. — Ма-аки, — хрипло стонет Юта и невидяще принимает пальцы, влажные от еë смазки. Маки мягко скользит ими глубже в его рот, и по его подбородку стекает слюна. Лицо в испарине, волосы разметались. — Посмотри на себя. Она давит на кончик его языка и ускоряет темп, вырывая из горла Юты очередной просящий стон. Какой хороший, думает она сквозь спутанность сознания, и сжимает бëдра, чтобы немного унять тянущее чувство. Маки выскальзывает из его рта и берëт Юту за челюсть, поднимая его милое личико к личику отражения, — плывущий, тëмный, влажный взгляд встречается с еë острым и практически звенящим от чëткости. Зеркало тут же запотевает от дыхания Юты, хотя там остаëтся сантиметров двадцать пять. Он осоловело впитывает картинку, очевидно млея под еë касаниями, стоя на коленях перед зеркалом и с усилиями глотая вязкий воздух. Маки за его спиной прижимается к нему и дрочит ему, оставляет засос на напряжëнном плече, следом ещë один, на лопатке, не прикрытой подбросившейся с рывком тканью рубашки. Юта порывисто льнëт спиной к еë груди. — Какой хороший мальчик. Его ладонь, распластавшаяся на зеркальной поверхности, сжимается в кулак, когда Маки ласково выдыхает это, выглядывая из-за шеи отражения, чтобы поймать, как Юта распахнëт глаза, содрогнувшись всем телом, глядя в еë лицо, случайно перекрытый рваной, отросшей чëлкой внимательный взгляд. Юта кончает ей в ладонь, пачкает пол, и пара капель попадает на зеркало. Судорожный выдох опадает вместе с плечами Юты и его рукой, Маки выжимает из него всë до конца, вцепляясь влажными от слюны Юты пальцами в место над его тазовой костью. Он коротко, ломко мычит и пьяно щурит глаза в улыбке под слабо сведëнными домиком бровями; мышцы влагалища крупно сокращаются, и Маки содрогается от оргазма следом, соскальзывая вниз и утыкаясь лбом в плечо Юты. Ляжки дрожат, между ног остаточно пульсирует мокро-горячее чувство. Маки не старается восстановить дыхание, просто глотает воздух как может через нос и рот попеременно. Лениво вытирает ладонь о ближайшую тряпку (которой оказывается еë футболка). — Ты как? — глухо роняет она и трëтся лбом о его бархатистую кожу. Его тело тоже продолжает мелко дрожать, и Маки целует одну из оставленных ей отметин, отодвигаясь назад, чтобы Юта смог сесть на пятки. Шелестит ткань смятых брюк, которые так и остались у него в коленях, коротко звякает пряжка ремня. Маки бездумно царапает кожу над его косточкой, так и не убрав с неë пальцы. Освободившейся ладонью гладит его бедро. — Брюки испачкал, — в тон ей отвечает Юта, но расстроенным не звучит. — И галстук Годжо-сенсея. Вот блин. — Хаа? — Маки отлипает от него и стягивает с его шеи жëлтую ткань, отбрасывая в сторону. Разворачивает обмякшее тело к себе, обнимая за плечи одной рукой, а второй помогая стянуть гармошку брюк. Грудь Юты медленно, тяжело вздымается под полурасстëгнутой рубашкой, когда он утыкается носом в ткань топа Маки, руками обвивая еë талию. Она разглядывает едва заметный красноватый след на его шее, и Юта, словно почувствовав еë внимание, приподнимает лицо, стараясь сфокусироваться на ней. Слабо хмурит брови. — Подожди, а ты?.. — Ну да. — Она жмëт плечами. Лицо Юты светлеет, и он нацепляет невинную улыбку. — Тебе всë-таки понравился этот галстук. Маки почти осуждающе сужает глаза. — Дело не в галстуке. — А в чём? — Он сверкает развеселëнными глазами, даже не удосужившись стереть с тëмных ресниц пот и слëзы. Его подбородок матово блестит от подсохшей слюны. «В тебе», — едва не ляпает Маки и мучительно заливается краской. Она стоически выдерживает и это. Юта — уставший, довольный Юта в растянутой, мятой рубашке и в носках с мультяшными мордочками собачек — смотрит выжидающе, и Маки даже не может пнуть его в голень, продолжая через рубашку машинально поглаживать его бицепс. Всë ещë мягкий и чувствительный, Юта расслабленно растекается на Маки практически лужицей, доверчиво заглядывает в глаза, обнимает её тело, и она подавляет в себе желание расцеловать его всего, потому что это странно — у Маки такое желание возникает только с котятами и маленькими щеночками, причëм достаточно редко. Она касается его лба губами и утыкается подбородком в его макушку, вдыхая ненавязчивый лавандовый шампунь. Юта дурашливо щипает еë бок: «Это не ответ», — но, очевидно, только из упрямства, всë равно, кажется, удовлетворившись еë молчанием, как и всегда, видя Маки насквозь. Ладно, отвлечëнно думает она. Галстук тоже ничего, нужно будет его оставить. Годжо обойдëтся.