Взмах крыльев

      Услышав вопрос, Хуа Чэн на мгновение замер. Безусловно, Се Лянь мог спросить это из чистого интереса, но ведь он путешествует уже не первый день и наверняка знает все слухи, что гуляют среди людей о мире ангелов. Значит, это не просто вопрос — это проверка. Они знакомы меньше суток, а юноша уже начал сомневаться в безукоризненной маскировке демона.       Гэгэ действительно потрясающий.       — Не думаю, что смогу рассказать что-то, о чем гэгэ не знает, — покачал головой Хуа Чэн. К счастью, он часто бывал среди людей, поэтому отлично знал, что именно они думают об ангелах. — Ангелы гораздо реже демонов контактируют с людьми, и о их системе практически ничего не известно. Говорят, на Небесах царит строгая иерархия и разделение ангелов по роду деятельности. Есть рядовые ангелы, ангелы-воины, литературы, Повелители стихий. Ангелы отвечают за стабильность мира, поэтому в основном придерживаются политики невмешания.       — Что должно произойти, то произойдёт, — севшим голосом проговорил Се Лянь. Демон бросил на него короткий нечитаемый взгляд.       — Гэгэ прав. Поэтому некоторые ангелы являются ангелами лишь на словах. Они пользуюся благами и изобретениями человечества, но не отвечают ни на одну молитву и не исполняют ни одной просьбы.       — Невозможно спасти всех, — горько заметил юноша.       — Но можно помочь одному, — мягко заметил Хуа Чэн. — Мне кажется, если кто-то смог сделать жизнь хотя бы одного человека лучше, он уже достоин восхищения.       Се Лянь замолчал, не соглашаясь, но и не выдвигая свою точку зрения. Спустя несколько мгновений тяжелого молчания он наконец сказал:       — Ты выглядишь достаточно упрямым. Если кто-то не понравится тебе, ты будешь непримирим, но если он западет тебе в душу, уверен, ты отнесешься к этому человеку со всей трепетностью и вниманием.       Демон неопреленно улыбнулся. Впервые ангел не смог прочитать, что означает блеск этих прекрасных обсидиановых глаз.       — Гэгэ действительно очень наблюдательный.       — Пожалуй, это так, — небрежно отмахнулся юноша. — Я уже достаточно долго брожу среди людей, наблюдения позволяют развеять скуку.       — Ты можешь определить характер человека по его внешности? — поинтересовался Хуа Чэн.       — Внешность часто бывает обманчива, но все-таки некоторые черты никогда не врут.       — Что ты можешь сказать насчёт меня? — демон хитро улыбнулся, словно ожидая чего-то.       — Кажется, Сань Лан снова напрашивается на комплименты, — ангел посмотрел на своего спутника с наигранным осуждением.       — Гэгэ такой проницательный, я поражен, — тот широко улыбнулся, подхватывая шутливый тон их диалога.

* * *

      На их столике наконец стали расставлять тарелки с ароматно пахнущей едой. Хуа Чэн решил не мелочиться — тут были и ароматные сяо лун бао с ростками бамбука, и габаджоу, обжаренное до красивой корочки, и тонко нарезанные овощи в кисло-сладком соусе, и мясо, приготовленное в разных видах и вариациях. Рядом расположились румяные фэнлису, рисовые пирожные, фрукты в карамели, конфеты, ма чиу… Се Лянь, не скрывая любопытства, внимательно разглядывал каждое блюдо, удивляясь его красивой подаче и потрясающему запаху.       — Выглядит великолепно, Сань Лан, — с искренним восхищением выдохнул ангел. — Но тут так много всего, ты уверен, что мы сможем все это съесть?       — Не переживай на счёт этого, — отмахнулся демон. — Что не съедим, заберем с собой, это вовсе не проблема.       Глаза Се Ляня ярко заблестели в предвкушении, и демон не смог сдержать легкой улыбки от этого умилительного зрелища.       Тему ангелов они больше не затрагивали, сделав вид, что этого напряженного разговора и не было. Они продолжили перешучиваться и делиться забавными ситуациями из их странствий, наслаждаясь великолепными блюдами.       — А чем ты занимаешься в своих путешествиях, Сань Лан? — поинтересовался Се Лянь, подцепляя палочками длинную скользкую лапшу.       — Учусь, чаще всего, — пожал плечами демон. — В каждом городе можно найти что-то особенное и уникальное, что может стать полезными знаниями. Библиотеки, творения архитектуры, наука, искусство — я изучал всего понемногу, чтобы убить время.       Се Лянь снисходительно улыбнулся. Знания его спутника были слишком подробными и достоверными для того, чтобы их получали просто от скуки.       — Твоя семья наверняка гордилась бы тобой, если бы узнала о твоих успехах, — мягко заметил ангел.       — Моя семья прогнала меня, сказав, чтобы я больше не появлялся на пороге дома, — небрежно бросил Хуа Чэн. — Не думаю, что они будут рады меня видеть.       Впервые за долгое время Се Лянь ощутил раздражение и злость, что обжигали грудь и горло. Ему с трудом удалось унять неприязнь к людям, с которыми он даже ни раду не виделся. Ангел хорошо знал, что не стоит легкомысленно давать оценку человеческим поступкам, но ничего не мог с собой поделать — равнодушный тон, которым его юный спутник рассказывал о своей семье, заставлял сердце Се Ляня болеть и изнывать от обиды.       Юноша хотел сказать что-то, что подбодрило бы его друга, но на ум ничего не приходило. Все слова казались пустыми и бесполезными, и он не решился прерывать возникшую тишину, беспокоясь, как бы не сделать ситуацию хуже.       Молчание прервал Сань Лан. Спустя пару минут он как ни в чем не бывало широко улыбнулся.       — Я рассказал о том, чем обычно занимаюсь. А что насчёт гэгэ?       — Я отправился путешествовать, чтобы помогать людям, — легко ответил Се Лянь. — Этим и занимаюсь, по большей части. Когда нужны деньги, выступаю, играя на лире.       — Гэгэ — музыкант? — удивленно приподнял брови демон.       — Не сказал бы, но у меня это неплохо получается, — улыбнулся тот. — Помогает развеяться и отвлечься.       — Я был бы рад послушать выступление гэгэ, — глаза Хуа Чэна восхищенно блеснули, словно он видел перед собой не юношу в потрепанных даосских одеждах, а живое божество.       — Обещаю, я обязательно сыграю для тебя, — сама мысль о том, что они строили совместные планы на будущее, заставляла сердце ангела трепетать. Несмотря на долгие странствия, он редко привязывался к людям — расставания всегда были наполнены болью. С этим юношей он провел всего несколько часов, но уже чувствовал, что не хочет расставаться с ним.       — Уверен, эта музыка будет достойна самого Владыки, — совершенно искренне заявил демон.       Се Лянь не мог не улыбнуться от этих слов — он как никто другой знал, насколько Владыке не нравилось, когда он, ангел войны, занимался музыкой. Но этот простой комплимент пробудил в его сердце волны тепла, приливающие к щекам легким румянцем.       — Не думаю, что настолько хорош в этом, — покачал головой ангел.       — Не думай, — улыбнулся парень. — Просто делай. Тебе ведь это нравится? — Се Лянь подтверждающе кивнул. — Значит, не слушай всяких идиотов. Уверен, любое дело, за которое возьмётся гэгэ, получится у тебя в лучшем виде.       — Ну что ты! — тут же принялся отнекиваться ангел. — Я вовсе не такой способный, в отличие от Сань Лана.       — Что ты имеешь ввиду? — парень вопросительно изогнул бровь.       — Ты столь талантлив и умен, — объяснил Се Лянь. — Не думаю, что есть что-то, что тебе не под силу.       После этих слов Хуа Чэн замер, ощутив жгучий стыд и раздражение. Чтобы унять дрожь в руках, он чуть сильнее сжал палочки, которые жалобно затрещали в его беспощадной хватке.       «Бесполезный мусор. Вы знакомы всего день, а ты сейчас покажешь ему собственную никчемность. Надеюсь, ты готов к виду разочарования на этом прекрасном лице, потому что гэгэ вряд ли захочет продолжить общение с кем-то настолько жалким».       — Гэгэ ошибается, — наконец глухо ответил он, не отрывая взгляда от стола. — Этот искренне сожалеет, но есть кое-что, в чем он откровенно плох.       — Не стоит быть таким категоричным к себе, Сань Лан, — мягко заметил юноша. — Уверен, ты сильно преувеличиваешь.       Хуа Чэн бросил на ангела взгляд, который можно было интерпретировать только как крайнюю степень отчаяния. Се Лянь поспешил взять ситуацию в свои руки, пока его друг ещё сильнее не погрузился в самобичевание.       — Ну хорошо, что именно у тебя не получается? — начал он.       — Каллиграфия, — коротко бросил демон, заставив своего спутника удивленно распахнуть глаза.       «Каллиграфия? Неужели у столь потрясающего юноши вызывает проблемы что-то настолько заурядное?»       — Могу ли я взглянуть на твои работы? Взгляд со стороны никогда не будет лишним. Если ты не хочешь, не нужно, я не настаиваю!       — Все в порядке, гэгэ, — демон слабо улыбнулся. — Я совсем не против.       Скользнув рукой во внутренний карман ханьфу, он выудил сложенный пополам листок и протянул ангелу.       — Что это? — непонимающе спросил тот, принимая листок.       — Письмо, — бросил Хуа Чэн. — Я писал его для одного… человека.       — Я не могу читать твои письма, Сань Лан! — возмутился Се Лянь. — Это неправильно.       — Не переживай на этот счет, — отмахнулся его спутник. — Просто… разверни это.       Се Лянь решил, что он не будет вчитываться, и постарается сконцентрироваться не на смысле слов, а на их начертании. Договорившись таким образом с самим собой, он уверенно развернул листок…       Хватило одного взгляда, чтобы понять, почему Хуа Чэн был так спокоен.       В этом письме было невозможно разобрать ни слова.       — Это выглядит очень… необычно, — медленно произнес Се Лянь, подбирая слова. — На самом деле, все совсем не так плохо…       — Не утешай меня, гэгэ, — грустно усмехнулся демон. — Я сам понимаю, насколько это оскорбительно для твоего взгляда. Наверняка ты никогда не видел каллиграфии ужаснее.       Впервые Се Лянь не мог подобрать подбадривающих слов. Это и правда выглядело очень и очень плохо. Буквы больше напоминали кляксы и были небрежно разросаны по всему листу. Если бы адресат письма смог бы разобрать хоть слово, он был бы достоин восхищения.       — Позволь узнать, кто обучал тебя каллиграфии? — поинтересовался ангел, искренне негодуя, каким же должен был быть учитель Сань Лана, раз такой талантливый юноша не смог овладеть таким базовым умением.       — Никто, я сам учился, — небрежно бросил демон.       — Это… многое объясняет, — заметил Се Лянь, возвращая письмо Сань Лану. — Твои навыки вовсе не безнадежны, тебе просто не хватает практики. Думаю, — он немного замялся, — я мог бы помочь тебе с этим. Если, конечно, ты не возражаешь! Тебе… не обязательно соглашаться. Ты сможешь найти кого-нибудь, кто сможет научить тебя гораздо лучше меня! Я…       — Спасибо, гэгэ, — Хуа Чэн очень нежно и счастливо улыбнулся, слегка прикоснувшись своими длинными изящными пальцами к тыльной стороне ладони ангела и тут же отдернув руку. — Я даже не смел надеяться на это. Вряд ли существует более талантливый учитель, чем ты.       — Боюсь, как бы ты потом не изменил своего мнения, Сань Лан, — неловко рассмеялся ангел, все еще ощущая фантомное прикосновение к своей руке, Его сердце бешено колотилось о ребра, а шеки наверняка пылали, выдавая смущение. — Я вовсе не так хорош, как тебе кажется.       — Гэгэ напрасно переживает, — ободряюще улыбнулся демон. — У тебя уже есть на примете место, где мы будем заниматься?       Се Лянь слегка покраснел.       — Нет, если честно, — смущенно ответил он. — Я пока даже не успел снять комнату, поэтому не могу предложить тебе направиться туда.       — Если гэгэ не сочтёт эту просьбу чересчур дерзкой, я бы рискнул пригласить тебя остановиться в моем доме, — предложил демон, время от времени отводя взгяд в сторону. — Я беспокоюсь, что сейчас уже довольно поздно, и в гостиницах будет довольно трудно найти свободную комнату.       — Не хочу доставлять неудобств, — покачал головой его собеседник. — Но спасибо тебе за предложение, Сань Лан.       — Я живу один, и был бы совсем не против компании гэгэ, — возразил Хуа Чэн. Внешне он выглядел таким же спокойным, но от волнения едва мог связно мыслить.       «Что мне делать, если он снова уйдёт?»       — Ты уверен?       — Я настаиваю.       Несколько мгновений Се Лянь хранил молчание, нервно перебирая пальцами от волнения и бурных размышлений. Наконец он тяжело вздохнул и поднял взгляд на Хуа Чэна, который от беспокойства замер, точно провинившийся ребенок.       — В таком случае, я был бы рад посетить дом Сань Лана, — вежливо ответил он, легко улыбнувшись. Его золотые глаза сияли мягким солнечным светом, и Хуа Чэн был готов сделать что угодно, чтобы этот свет никогда не угасал.