Взмах крыльев

      Изначально Се Лянь не собирался надолго оставаться в доме Сань Лана, не желая злоупотреблять его радушием и гостеприимством. Их совместные дни были наполнены теплом и комфортом; они приятно проводили время в компании друг друга. Парни много беседовали, и Се Лянь искренне наслаждался их продолжительными диалогами. Иногда они не сходились во мнениях, но это не вносило непонимание, но придавало их разговору некоторую оживленность. Точки зрения его друга казались ангелу очень интересными, и он всегда с большим вниманием выслушивал его идеи и отношение к определенным ситуациям.       Важной и приятной частью их привычной рутины стали уроки каллиграфии. Се Лянь никогда не считал себя хорошим учителем, но, кажется, его подопечный был в полном восторге. И хоть его иероглифы были все также плохи, некоторые из них уже приобретали правильный вид.       Хуа Чэн был невероятно галантен и обходителен. Он беспокоился о здоровье и самочувствии Се Ляня, окружал его заботой и вниманием, выполнял малейшую прихоть и предугадывал каждый каприз. Он бесстыдно флиртовал, ярко и искренне улыбался, невзначай касался ладоней, заставляя ангела пылать от смущения.       Особенно сложно успокаивать беспокойное сердце было во время позирования для работ парня, большую часть из которых он не показывал — презрительный прищур обсидиановых глаз, бросаемые на эти творения, и резкое «они слишком уродливы, гэгэ», не позволяли продолжать настаивать. Но во время самой работы всегда сосредоточенный Сань Лан неизменно смягчался, стоило его взгляду хотя бы мельком скользнуть по фигуре юноши напротив. Се Ляню было ужасно непривычно такое пристальное внимание, особенно, когда оно полностью состояло из нежности и восхищения. Художник часто говорил, как ангел прекрасен, а тот мгновенно вспыхивал и, пытаясь справиться с эмоциями, дарил тому ответные комплименты. Между ними не было скованности или неловкости; они неспешно переговаривались, перешучиваясь и легко флиртуя, и искренне наслаждались этими тихими мгновениями.       — Когда-то у меня был меч, — рассказывал Се Лянь, обнимая одну из подушек, на которых сидел. — Замечательный меч, такой длинный и невероятно острый… его лезвие было черным и блестящим, а сам клинок — очень легким и изящным.       — Судя по всему, ты очень ценил этот меч, — заметил Хуа Чэн, сосредоточенно замешивая краски на палитре. — Что с ним сейчас?       — Не имею ни малейшего понятия, — грустно улыбнулся ангел. — В один момент я потерял его, так что судьба Фансиня мне неизвестна.       — Красивое имя, — заметил демон, аккуратно проведя кистью по холсту. — Сожалею, что твой меч был утерян.       — Все в порядке! — отмахнулся тот. — Это было очень давно.       На пару мгновений в комнате повисло тягостное молчание. Се Лянь с некоторым беспокойством отметил невероятно задумчивое выражение лица своего друга.       — Сань Лан… — неуверенно позвал он.       — Есть место, куда я хочу тебя отвести, — встрепенулся тот, привычно улыбнувшись. — Что гэгэ думает насчет небольшого путешествия?       Ангел удивленно замер.       — Это было очень неожиданно с твоей стороны, Сань Лан, — признался он наконец. — Но не думаю, что мне не нравится эта идея. Что нам понадобится в пути?       — Ох, гэгэ не должен беспокоить себя подобными мелочами — нахмурился Хуа Чэн откладывая кисти в сторону. — Это не займет много времени. Я не смог бы позволить гэгэ изнывать от тяжестей долгой дороги.       — Сань Лан излишне заботлив, — мягко улыбнулся ангел. — Но все же… я не понимаю.       — Просто предоставь все этому Сань Лану, — демон подошел к растерянному юноше и, аккуратно взяв его за руку, помог подняться. — Закрой глаза, гэгэ.       В руках Сань Лана ангел чувствовал себя как никогда в безопасности. Легко улыбнувшись, он закрыл глаза, полностью отдав себя рукам, что держали его с такой заботой и нежностью.       — Уже все, гэгэ, можешь открывать, — с легкой усмешкой произнес демон пару мгновений спустя, и Се Лянь медленно приподнял веки.       Первое, что он ощутил — невероятно сильное убийственное намерение. Оно исходило из-за огромных, массивных дверей, являвших собой образец пышности и великолепия. Но не успел ангел поддаться панике и приготовиться к худшему исходу событий, как Хуа Чэн слегка толкнул двери, широко их распахнув.       Стоило Се Ляню увидеть что находится по ту сторону дверей, как он лишился дара речи.       Они оказались в оружейной, лучшей из тех, что когда-либо доводилось видеть ангелу. Самые разные виды оружия, поблескивая в свете фонарей, были ровными рядами разложены каждое на своем месте, всем своим видом намекая на исключительную редкость и неповторимость.       — О Небеса, Сань Лан… — восторженно выдохнул ангел, с горящим взглядом озираясь по сторонам. — Эта комната…       — Моя оружейная, — Хуа Чэн выглядел невероятно гордым собой. Он небрежно облокотился о ближайший стеллаж и, мягко улыбаясь, наблюдал за своим спутником. Его взгляд блестел от невысказанных слов и переполняющих его эмоций, которые было невозможно скрыть, но Се Лянь был слишком поражен увиденным, чтобы заметить это. — Прошу, гэгэ, надеюсь, ты оценишь мою коллекцию по достоинству.       — Она и правда великолепна! — продолжал восхищаться тот. — Все оружие, собранное здесь, — настоящие произведения искусства! Например, эта двуручная сабля. Она выглядит невероятно тяжелой, но при этом почти ничего не весит.       — Из-за ее больших размеров была вероятность того, что тонкое лезвие, характерное для сабель, просто переломится в бою, — заметил демон, подходя ближе. — Чтобы этого избежать, для клинка использовали особый редкий вид металла, который укрепили талисманами, отражающими прямые атаки.       — Сабля, выполняющая функции щита? Поразительно! А этот меч… какое у него изящное лезвие! Впервые вижу что-то настолько прекрасное!       — Нравится? Забирай.       — Что ты, Сань Лан, я давно не брал меч в руки, — принялся отказываться ангел. — Оружие мне не к чему; к тому же, я не смогу как следует ухаживать за ним.       — Если дело только в этом, то забирай всю оружейную, — легко бросил Хуа Чэн.       — Ни в коем случае! — тут же возразил тот. — Здесь собрано столько сокровищ, на их поиски наверняка было потрачено немало денег и времени!       — Гэгэ прекрасно разбирается в оружии, — заметил демон. — Было бы правильнее, если бы что-то подобное находилось в руках знающего человека.       — Как будто ты не разбираешься в оружии, Сань Лан, — в голосе Се Ляня проскользнули нотки скептицизма.       — Но не настолько хорошо, как гэгэ, — парировал Хуа Чэн.       — Лучше я просто буду приходить сюда, — вздохнул ангел. — Когда-то моя оружейная сгорела. Я не хочу, чтобы с этой произошло что-то подобное.       — Гэгэ…       — Ты не расскажешь мне о том боевом веере, Сань Лан? — виртуозно перевел тему тот. — Он выглядит впечатляюще. А эти позолоченные узоры делают его особенно изысканным!       — Конечно, гэгэ.       Они провели в оружейной весь день. Се Лянь с блестящими от нескрываемого восхищения глазами бегал от оружия к оружию, восторженно рассуждая о его свойствах, внешнем виде и особенностях в бою. Хуа Чэн с радостью делился своим опытом и знаниями, при этом внимательно слушая и запоминая каждый комментарий ангела. Их страсть к оружию оказалась обоюдной, и никто из них не мог сдержать своего искреннего восторга.       — Твоя оружейная и правда достойна восхищения, Сань Лан, — не смог удержаться от похвалы ангел, когда они вновь оказались в их небольшой поместье. — Должно быть, эту коллекцию собирало не одно поколение твоей семьи.       — Верно, — после небольшой паузы ответил Хуа Чэн отводя взгляд куда-то в сторону. — Она стала… моим подарком на совершеннолетие.       — Хороший подарок, — улыбнулся Се Лянь. — Но как мы оказались там так быстро?       — Сжатие тысячи ли, — пожал плечами демон.       — Сань Лан практикует заклинательство?       Тот неопределенно хмыкнул.       — Баловался в свободное время, — наконец небрежно бросил он.       — Так же, как с рисованием? — заметил ангел. Его собеседник замолчал. — Сань Лан, ну нельзя же так сильно принижать собственные способности.       Юноша издал неопределенный звук.       — Что… что гэгэ имеет ввиду? — слабо спросил он.       — То, что ты замечательный, — уверенно заявил Се Лянь. — Кажется, я уже говорил Сань Лану об этом. Неужели ты не веришь моим словам?       — Вовсе нет! — пылко возразил Хуа Чэн. — Просто я… мне жаль, что я разочаровал гэгэ.       — Разве я сказал, что разочарован? — вздохнул ангел и, подойдя ближе к своему поникшему и взволнованному другу, нерешительно взял его за руку. — Сань Лану следует относится к себе с большей любовью и вниманием. Ты достоин этого, как никто другой.       — Я не посмел бы спорить с гэгэ, но тут ты ошибаешься, — слова демона буквально сочились презрением и самоненавистью. — Ты недостаточно знаешь меня, чтобы понять, насколько я плохой человек.       — Я знаю тебя достаточно, чтобы понять, насколько это неправда, — возразил Се Лянь. — И если ты не хочешь любить себя, то я буду делать это за тебя.       В глазах Сань Лана вспыхнуло непонимание, нерешительность и что-то еще, настолько сложное сплетение множества чувств и эмоций, что Се Лянь так и не смог распознать их. Чужие пальцы слегка сжали его ладонь в ответ, и ангел только сейчас осознал, что именно он только что сказал и сделал. Мгновенно вспыхнув, он вырвал свою ладонь из чужой хватки и отскочил в сторону.       — Гэгэ… — нерешительно позвал Хуа Чэн, пока ангел в панике бегал глазами по стенам, пытаясь справиться с постепенно накатывающей паникой и смятением от собственных слов.       — Кажется, я забыл свою шляпу в комнате, — выпалил Се Лянь. — Ее нужно покормить, нас так долго не было… Я должен найти свою шляпу.       — Гэгэ…       — Я поужинаю чуть позже, не жди меня, Сань Лан! — выпалил ангел и, совсем уже задыхаясь от неловкости и смущения, вылетел из комнаты.