«Как-Отец»

Во вспышке света Питер Б. Паркер приземлился в Нью-Йорке 1933 года. Он выпрямился, пытаясь сориентироваться глазами. От чёрно-белого измерения Нуара у него болела голова, особенно когда его собственное тело сохраняло свой цвет. Когда его глаза наконец начали привыкать, он понял, что что-то не так. На этот раз ему это подсказывало не Паучье Чутьё, а естественная интуиция. Ему потребовалось некоторое время, чтобы определить проблему, прежде чем он увидел её. Однажды он уже был в офисе/квартире Нуара, и что особенно бросалось в глаза, так это то, насколько там было чисто и аккуратно, скорее всего потому, что он был его полной противоположностью. Теперь, когда он стоял там во второй раз, всё было не в порядке. Окно было открыто, шторы колыхал холодный ветерок. На столе перед окном был беспорядок, бумаги были разбросаны, некоторые валялись на полу. Питер нахмурился, оглядываясь по сторонам. Ещё он заметил, что он был один. Нуара нигде не было видно, что было странно, учитывая, что он ожидал его прибытия. Совершенно сбитый с толку, он подошёл к другой стороне стола, чтобы осмотреть ящики. Затем он увидел красное пятно на полу, торчащее, как больной палец, на фоне оттенков серого. Ему едва хватило взгляда, чтобы понять, что это кровь. В его животе что-то скрутило, когда он увидел новые красные пятна, ведущие к двери, отделявшей кабинет Нуара от его жилой комнаты. Дверь была приоткрыта и легко распахнулась, когда Питер толкнул её. Желчь подступила к горлу при виде открывшегося ему зрелища. Нуар лежал на полу кухни, всё ещё одетый в костюм паука. Красные пятна выделялись по всей чёрной ткани, не больше, чем лужа крови, вытекающая из раны на его левой ноге. Питер мгновенно оказался рядом с ним, страх наполнил его разум, когда он прижал пальцы к шее Нуара. Пульс был медленный, но он всё же присутствовал. Он позволил себе немного расслабиться, зная, что другой Человек-Паук жив, хотя и был без сознания. «Боже, старик, что ты с собой сделал?» — задался вопросом он вслух. Он знал, что Нуар, вероятно, моложе его по возрасту, но он просто не мог воспринять тот факт, что кто-то, живший восемьдесят лет назад, был моложе него. Сочувственно поморщившись, он бросил быстрый взгляд на рану на ноге. Похоже, это было единственная серьёзная рана, поскольку ни одно из других пятен крови на его одежде не было таким большим. Это было похоже на пулевое ранение, полученное не так давно, но прошло достаточно времени, чтобы кровь начала застывать. Питер вздохнул, пытаясь избавиться от тошноты в животе. В 1933 году было не так много достижений в области медицины, и даже выход из дома поставил бы его в центр внимания, поскольку он был единственным цветным человеком во всём мире. Он знал, что было одно место, где Нуар будет в безопасности, и помня об этом, он с огромным усилием поднял человека, находящегося без сознания, и ввёл набор координат в свой межпространственный транспортёр. Питер Б. Паркер с бессознательным Человеком-Пауком Нуар, перекинутым через плечо, был далеко не одной из самых странных вещей, которые Мэй видела, но вид крови, просачивающейся из ноги Нуара на костюм Питера, тем не менее, вызывал беспокойство. «Что случилось?» — спросила она, отступая в сторону, чтобы впустить Питера в комнату. «Я знаю столько же, сколько и ты», — проворчал Питер, меняя позу, чтобы сделать её немного удобнее: «Я нашёл его потерявшим сознание на полу в своей квартире. Я не мог отвезти его в больницу в его измерении, потому что я цветной, и сейчас мы не можем отвезти его в больницу, но я подумал, что если у кого-то и есть опыт зашивания раненых Людей-Пауков, то это ты». «Ты прав. Давай отнесём его в свободную спальню». Плечо Питера пульсировало, когда он уложил Нуара на простыни с цветочным узором, недостаток физических упражнений, наконец, настиг его: «Надеюсь, ты не против крови на простынях». «Это будет не первый раз, когда мне придётся смывать с них кровь», — мрачно сказала Мэй, окинув опытным взглядом чёрно-белого человека: «Первое, что нам нужно сделать, это снять маску и обеспечить ему свободное дыхание». Питер нахмурился. Он никогда раньше не видел лица Нуара, хотя решил, что оно должно быть чем-то похоже на его собственное. Нуар, казалось, ценил всю его атмосферу «тёмного и загадочного джентльмена», поэтому они никогда раньше не давили на него по этому поводу, но он не мог вечно скрывать своё лицо. «Прости, приятель», — сказал он, сняв шляпу и отложив её в сторону. Потребовалось несколько хороших рывков, но маска, наконец, соскользнула, оставив лицо Нуара обнажённым, чтобы они оба могли его видеть. Согласно теории Питера, он действительно был очень похож на него. У него была немного более выделяющееся челюсть, а лицо выражало напряжение. Один шрам присутствовал на левой стороне губы, а другой шёл от правого виска к скуле, делая его вид ещё более изношенным. Лицо его было испорчено несколькими свежими синяками и порезами, на щеках и глазах были уродливые пятна. «Почему он выглядят намного лучше меня, несмотря на все эти побои?» — заскулил Питер. Мэй проигнорировала его и принялась расстёгивать пиджак: «Вытащи пистолет. Последнее, что нам нужно, это чтобы он проснулся и пристрелил нас». Он осторожно вынул пистолет из кобуры. Хотя его палец не был рядом со спусковым крючком, ему всё равно не нравилось держать его в руках, и он быстро отложил его в сторону. Мэй закончила расстёгивать куртку и подняла свитер, который был на нём. Кожа под ним тоже была в синяках, хотя и не так сильно, как на лице. Она провела пальцами по его рёбрам и нахмурилась: «Я не могу сказать, сломаны ли какие-нибудь рёбра. Возможно, придётся подождать, пока он не проснётся». Питер поморщился при виде разорванной плоти. Это выглядело как работа нескольких людей, причём сильных: «Хорошо, что теперь?» Мэй вышла из комнаты и через пару мгновений вернулась с аптечкой в руках. Она опустилась на колени, осторожно осматривая раненую ногу Нуара: «Кажется, пулевое ранение». Желудок Питера хотел извергнуть весь его обед, когда она закатала его штанину, обнажая рану и красную опухшую плоть вокруг неё. Когда она потянулась за пинцетом из набора, он сказал: «Ну, ты не возражаешь, если я подожду снаружи? Я типа, эээ…» «Брезгливый?» — закончила Мэй с понимающей улыбкой: «Я так и думала. Моему Питеру тоже не нравился вид крови, если только она, кажется, не была его собственной. Не беспокойся об этом. Я смогу залатать его раны». Он практически выбежал из комнаты, обрадованный её пониманием. Он плюхнулся на диван в гостиной, глубоко выдохнув, пытаясь продумать возможные причины затруднительного положения Нуара. На прошлой неделе Нуар впервые вызвал его в своё измерение, рассказав о проблемах, которые у него возникли с его версией Носорога. Они согласились вернуться и провести разведку, прежде чем втягивать в это дело остальную часть Банды Пауков, что и собирался сделать Питер, когда обнаружил Нуара лежащим на полу. Вполне возможно, что Носорог смог найти Нуара или натравить на него кого-нибудь из своих головорезов, и он полагал, что это наиболее разумный сценарий. Вздохнув, он посмотрел на межпространственный транспортёр на своём запястье. Он мысленно боролся с собой из-за того, что не мог решиться, стоит ли ему рассказать остальным о том, что произошло. Свин, вероятно, довольно быстро сможет взять себя в руки, но остальные были всего лишь детьми. Ему было неловко беспокоить их, но было бы справедливо сообщить им об этом. Кроме того, было пять часов вечера, и к этому моменту дети уже придут со школы. Он набрал короткое сообщение в транспортёр, зная, что оно будет быстро отправлено в соответствующие измерения. Что-то случилось с Нуаром. Приходите в дом Мэй, когда сможете. Должно быть, он заснул, потому что следующее, что он почувствовал, как кто-то тряс его за плечо: «Чувак, просыпайся!» Питер фыркнул, выдернув голову из лужи слюны, образовавшейся на подушке. Он огляделся и обнаружил, что рядом с ним стоят Майлз и Гвен. «Эй, ребята…» — пробормотал он сонно, потирая глаза. «Я увидел твоё сообщение и пришёл так быстро, как только смог», — сказал Майлз: «Гвен пришла сюда одновременно со мной». Гвен обеспокоенно посмотрела на Питера: «Ты в порядке?» «Да, я, должно быть, только что задремал», — сказал он сквозь зевок. Майлз ухмыльнулся: «Да, я слышал, как ты храпишь за два квартала отсюда». Питер нерешительно нахмурился, но в остальном проигнорировал подкол: «А что насчет Пени и Свина?» «Я здесь!» Изо рта Питера вырвался крик, когда в его левом ухе раздался голос. Он оглянулся и увидел Свина, свисающего на спинке дивана. «Ты был здесь всё это время?» Свин хмыкнул: «Ага! Видел бы ты своё лицо». Питер с раздражением встал: «Как скажешь. А что насчёт Пени?» Майлз пожал плечами: «Она пока не пришла». «Мы встретим её, когда она придёт», — он жестом предложил им следовать за ним: «Пошли, он наверху». Мэй как раз заканчивала промывать раны Нуара, когда вошла группа. Она коротко взглянула на них, и на её лице появилась легкая улыбка: «Значит мне не показалось, что я услышала вас всех внизу». «Что с ним произошло?» — спросила Гвен, нахмурившись, глядя на печальный вид Нуара. «Я не знаю», — ответил Питер: «На прошлой неделе он связался со мной и сообщил, что у него возникли проблемы с его версией Носорога, поэтому мы согласились провести разведку ситуации, прежде чем привлекать остальных из вас, ребята. Я отправился в его измерение, чтобы сделать это, но нашёл его таким». «Может быть, Носорог сделал это с ним», — предположил Свин. «Это то, о чём я подумал». Майлз всмотрелся в лицо Нуара. Поскольку Мэй счистила засохшую кровь, оно выглядело лучше, хотя и ненамного: «Так вот как он выглядит. Чёрно-белая, красивая версия тебя». Питер пристально посмотрел на него, хотя за этим не скрывалось никакой злости: «Не испытывай удачу, малыш». Мэй со вздохом выпрямилась: «Я вытащила пулю и зашила рану, но не знаю, сколько времени пройдёт, прежде чем он очнётся. Судя по всему, его довольно жёстко избили». «Да, это похоже на Носорога», — устало сказал Питер. «Я хочу дать Носорогу попробовать его же лекарство», — сказал Майлз с решительным блеском в глазах. «Для этого потребуется нечто большее, чем твой настрой», — сказал мужчина: «Поверь мне, я знаю. Носорог — крутой парень, и…» — его прервал звук шагов по лестнице, и маленькая фигурка, одетая в розовое, ворвалась в комнату, почти сбив Свина с ног. «Он в порядке?!» — воскликнула Пени Паркер с паникой в голосе. Вместо привычной школьной формы она была одета в розовую пижаму с кошачьими мордочками и, судя по состоянию её волос, до получения сообщения она спала. «С ним всё будет в порядке, дорогая», — заверила её Мэй, но, похоже, это мало что дало, когда её взгляд остановился на Нуаре. Медленно она подошла к нему, как будто чего-то боялась. Она остановилась рядом с ним и положила свою руку на его. «Что случилось?» — спросила она, её голос был едва слышен. «Я нашёл его таким», — мягко ответил Питер: «Его сильно избили. Мы думаем, что это был Носорог». «И он получил ранение в ногу», — сказал Свин. «Шшш!» — Гвен зашипела на него, но было уже слишком поздно. Губы Пени задрожали, а глаза наполнились слезами. «Упс», — тихо сказал Свин, его лицо поникло: «Мне жаль». Питер нежно положил руку ей на плечо: «Не волнуйся о нём, малая. Он просто получил несколько сильных ударов. Через день-другой с ним всё будет в порядке, вот увидишь». Пени фыркнула и выглядела опасно близкой к тому, чтобы разрыдаться, глядя на Нуара. Когда она посмотрела на него, на красный цвет его ран, гневно сверкающий на фоне бесцветной кожи, в её голове вспыхнули воспоминания о виде тела её отца, искалеченного взрывом. Боль и страх потери отца вновь вспыхнули в её сознании, но каким-то образом ей удалось сдержаться. Питер задавался вопросом, допустил ли он ошибку, сказав ей об этом, потому что из всех них она была ближе всего к Нуару. Он понятия не имел, что она увидела в ходячем воплощении старого фильма, но было ясно, что она испытывает к нему привязанность, и он отвечал ей взаимностью. Хотя он явно пытался это скрыть, это было очевидно. Питер не упустил из виду, как легко он поддавался её глупым, ребяческим просьбам, а его угрозы «только один раз» никогда не оправдывались. Он также видел, как она брала его за руку, когда они стояли бок о бок, и хотя он вёл себя так, как будто этого не происходило, он нежно сжимал её руку, его чувства заключались в этом одном простом жесте. «Судя по всему, он многое пережил в своём измерении», — сказала Гвен, пытаясь звучать оптимистично: «Могу поспорить, что для него это сущий пустяк». Пени тяжело сглотнула, её лицо было таким несчастным, что на него было трудно смотреть. Питер беспомощно колебался, не зная, что сказать, что могло бы помочь ей почувствовать себя лучше, но, как обычно, положение спасла Мэй. «Почему бы мне не приготовить немного горячего шоколада?» — предложила она: «Ему нужно отдохнуть, и наше присутствие ему никак не поможет». Питер осторожно увёл Пени от Нуара, его сердце сжалось при виде страха и беспокойства на её лице. Горячий шоколад был хорош, но он не помог рассеять мрачную атмосферу, висевшую над группой. Взгляд Пени продолжал перемещаться по лестнице, и было ясно, что она ждала, пока Нуар спустится, но он так и не спустился. Было около семи часов вечера, когда Питер заговорил: «Пени, во сколько ты получила моё сообщение?» Она посмотрела на свою пижаму, как будто только сейчас осознала, что она на ней: «Э… в полночь?» «Тебе следует пойти домой и немного поспать». «Но-» «Тебе нужно будет вставать в школу, милая», — он бросил взгляд на Гвен и Майлза: «То же самое касается и вас двоих. Я уверен, что у тебя вас много домашней работы, которую нужно сделать». «А что насчёт Нуара?» – сказала Пени, на её лице появилось обеспокоенное выражение. Питер вздохнул и опустился перед ней на колени: «Я на 99,9% уверен, что с ним всё будет в порядке. К тому времени, когда ты завтра выйдешь из школы, он проснётся и снова будет сварливым. Регенеративный лечебный фактор – это тебе не шутки». «Ты уверен?» «Я уверен. Кроме того, я уверен, что SP//dr скучает по тебе». Пени с трудом поднялась с дивана, но смирилась с тем фактом, что в данный момент она ничего не может сделать. Она ввела координаты своей спальни в межпространственный транспортёр и в последний раз одарила Питера печальным взглядом. «С ним всё будет в порядке, малая», — сказал он, успокаивающе положив руку ей на голову: «Обещаю». Ничего не сказав, она медленно кивнула, прежде чем нажать кнопку на своём транспортере и исчезнуть во вспышке цвета. «Бедняжка», — пробормотала Гвен в тишине. Питер выдохнул, его плечи опустились: «Возможно, мне не следовало ей говорить». «Нет, ты поступил правильно», — сказал Свин: «Если бы она узнала, что мы скрыли это от неё, это только разозлило бы её, и если я знаю одно, так это то, что нельзя злить девушек, которые управляют роботами-убийцами». «Я думал, она будет волноваться, но не настолько», — сказал Майлз: «Я имею в виду, что его не ранили в грудь или что-то в этом роде». «Однажды она потеряла отца», — устало сказал Питер: «Я думаю, она боится вновь пережить эту боль». Когда Нуар проснулся, он сначала подумал, что ослеп. Всё было темно, но затем его взгляд привлёк слабое мерцание. Он медленно повернул голову, его ноющие мышцы протестующе вскрикнули, его глаза сосредоточились на свете, проникавшем в окно справа от того места, где он лежал. Он вернул голову в исходное положение, почувствовав пульсацию в левой ноге. Где он был? Неужели Носорог поймал его с какой-то коварной и ужасной целью? Медленно он поднял руки и обнаружил, что они могут свободно двигаться. Он сделал то же самое с ногами, его дыхание прервалось, когда боль пронзила его раненую ногу. Он медленно сел, опираясь на руки. Всё его тело было одной большой, пульсирующей болью. Поверхность, на которой он лежал, была мягкой и бархатистой, но это всё равно не давало ему представления о том, где он находится. Все его инстинкты кричали об опасности, особенно когда он нащупал пистолет и обнаружил, что его нет. Решив сбежать из этого загадочного места, он свесил ноги с края кровати, рыча от боли, но пробиваясь сквозь неё. С огромным усилием он встал, останавливаясь, чтобы сохранить равновесие. Когда его глаза привыкли, он увидел свет, проникающий из-под щели в том, что, очевидно, было дверью напротив него. Он хотел было подойти к ней, но боль заставила его споткнуться и с ужасающим стуком приземлился на стену. Его дыхание прерывистое, он нащупал дверную ручку, и когда он повернул её, она сдвинулась. Она была не заперта. Он распахнул дверь, открыв небольшую площадку с лестницей, ведущей вниз. Всё это казалось до боли знакомым, но сквозь болезненную дымку он не мог понять, откуда он это узнал. Он споткнулся, намереваясь схватиться за перила, но его ноги задумали другое, повернув его не в ту сторону. Его бедро ударилось обо что-то твёрдое, и он сильно прикусил язык, пытаясь сохранять спокойствие. Он протянул руку, чтобы удержаться, и она зацепилась за что-то явно не предназначенное для поддержки его веса, вследствие чего он упал с громким стуком. Он схватился за стену и прижался к ней обеими ладонями так сильно, как только мог, дыхание у него срывалось. Краем глаза он увидел какое-то движение, и он напрягся, готовясь к болезненной схватке, пока сквозь дымку не заговорил знакомый голос. «Питер! Что ты делаешь?» Включился свет, болезненно яркий, и он прищурился и повернул голову, чтобы посмотреть на говорящего. Хотя изображение всё ещё было нечётким, он всё же мгновенно узнал лицо и именно тогда понял, что оно цветное, а не чёрно-белое. «…Мэй?» Она нежно положила руку ему на плечо: «Тебе не следует стоять на этой ноге». «Что случилось?» — спросил он, совершенно сбитый с толку. Мэй повела его обратно в спальню, переступая через лампу, которую он опрокинул: «Питер Б. нашёл тебя истекающим кровью на полу твоей квартиры». «Ох», — сказал Нуар, стараясь не опираться на Мэй, но в то же время не в силах ходить самостоятельно. Он забыл, что другой Питер придёт поговорить с ним. Мэй помогла ему вернуться в постель. По его просьбе она принесла ему стакан воды, который он выпил с удивительной скоростью. «Как долго я был в отключке?» — спросил он. Мэй пожала плечами: «Я не знаю, сколько ты пролежал в своём измерении без сознания. Питер Б. привёл тебя сюда вчера вечером». «Где мой пистолет, моё пальто?» «Я положила твоё пальто и маску в стирку, а твой пистолет внизу. Я думала, ты проснёшься в растерянности». При упоминании о маске Нуар поднёс руку к лицу. Оно было голым, чего он раньше не замечал в разгар своего замешательства. По крайней мере, это объясняло, почему он не мог ясно видеть. Он взглянул на Мэй и спросил: «Есть ли смысл больше скрывать моё лицо?» «Нет», — сказала она с лёгкой улыбкой: «Все его видели». «Все?» — повторил он. «Питер Б. рассказал остальным твоим друзьям о том, что произошло, и они все пришли повидаться с тобой», — Мэй покачала головой: «Бедная Пени. Я никогда не видела, чтобы она выглядела такой расстроенной». Нуар почувствовал, как на него нахлынула волна вины. Он никогда не думал о Пени, пока она не упомянула о ней. «Не волнуйся, она вернётся завтра после школы», — сказала Мэй, заметив лёгкое беспокойство на его лице. «Хорошо», — сказал он тихо. Мэй взяла стакан с водой и снова наполнила его, принеся с собой две таблетки. Нуар уставился на предложенные ему таблетки, с сомнением морща нос: «Что это?» «Ибупрофен. Он облегчит твою боль». Нуар никогда не слышал о таком лекарстве, но доверил Мэй свою жизнь и принял его без жалоб. Он вздохнул и откинулся на подушку, внезапно почувствовав сильную усталость, несмотря на множество травм, которые пульсировали в его теле. Мэй нежно положила руку ему на лоб с любовью, которую он не чувствовал уже много лет: «Ложись спать. Ты почувствуешь себя лучше, когда проснёшься». В ответ он издал слабое рычание, сопротивляясь желанию прижаться лбом к её руке. Затем она начала уходить, и последнее, что он услышал, это выключение света перед тем, как его унесло в море блаженного забвения. Когда он в следующий раз открыл глаза, свет струился из окна с удивительной интенсивностью. Он прищурился от резкости, когда его тело снова начало чувствовать. Его тело всё ещё болело, особенно нога, но уже не так сильно, как прошлой ночью. «...Мэй?» — крикнул он хрипло. На лестнице быстро раздались шаги, и Мэй высунула голову из-за двери: «Мне было интересно, когда ты проснёшься. Как ты себя чувствуешь?» «На все сто», — проворчал он, приподнявшись на подушке. «Но лучше, чем прошлой ночью?» «В некотором роде», — он потёр глаза: «Где мои очки?» «Вот», — она вытащила их из кармана и протянула ему. Он надел их, успокаиваясь от их знакомого веса, когда его глаза снова начали видеть ясно. Мэй подошла к краю кровати, захватив с собой аптечку, оставленную у двери: «Прежде всего, мне нужно сменить твои повязки. У тебя довольно много крови, и передвижение, вероятно, не сильно помогло». Взгляд Нуара переместился на его левую ногу, которую он ещё не успел как следует рассмотреть. Оба его ботинка отсутствовали, а левая штанина была закатана выше колена, обнажая окрашенные в красный цвет бинты, туго обмотанные вокруг икры. «Я видел и хуже», — пробормотал он. Мэй взяла ножницы для перевязок и начала срезать старые бинты. Нуар стиснул зубы, стараясь не шевелиться, поскольку постепенное движение вызывало боль в ноге. Она сняла толстый слой марли, обнажив рану и припухлость вокруг неё. «Кажется, она хорошо заживает», — сказала Мэй, не обращая внимания на это зрелище. «Как обычно», — прорычал он. Замена повязок была не такой болезненной, но к тому времени, когда она закончила, Нуар был опасно близок к тому, чтобы сказать несколько слов, из-за которых ему вымыли бы рот мылом. «Ты голоден?» — спросила Мэй, наконец убирая аптечку. «Очень», — ответил он, и его желудок сжался при одной мысли о еде. Должно быть, прошло уже почти два дня с тех пор, как он в последний раз ел. «Ты хочешь чего-нибудь конкретного?» «Тост», — сказал он без колебаний: «И чёрный кофе». «Почему-то меня это не удивляет. Что-нибудь ещё?» Он остановился, чтобы подумать: «Есть газета?» Газета была для него ошеломляющей. Фотографии были невообразимого качества, как будто люди физически присутствовали на странице. Проглотив восемь кусков тостов с маслом, он уткнул нос в разворот, мало заботясь о реальных новостях, но зато очарованный картинками. Он был поглощён спортивной колонкой, когда услышал на лестнице шаги, которые были тяжелее, чем у Мэй. Он поднял глаза как раз вовремя, чтобы увидеть Питера Б., стоящего в дверях. «Ты похож на ботаника», — сказал Питер, ухмыляясь над очками его альтернативной версии. «А ты похож на бездомного», — проворчал Нуар: «Так что, думаю, мы оба разочарованы». Питер шагнул дальше в комнату: «Ты выглядишь намного лучше, чем вчера вечером». «Все мне так говорят». «Что с тобой случилось? Это был Носорог?» «Да», — сказал Нуар, откладывая газету в сторону: «Это был Носорог и несколько его головорезов. Один из них подошёл достаточно близко, чтобы выстрелить и пробить мой кевлар, и после этого они смогли избить меня сильнее, чем я ожидал, прежде чем я смог сбежать». Питер почесал затылок: «Боже. Как они тебя нашли?» «Они этого не сделали. Я их нашёл». Его лицо медленно нахмурилось: «Что?» «Я пошёл сражаться с ними в одиночку», — повторил Нуар. Он должен был знать, что этот разговор состоится, но совершенно не был к нему готов. «Почему? Мы должны были вместе провести разведку, а затем все вместе отправить к…» «Я не могу позволить вам, ребята, войти в моё измерение», — сказал он категорически, внезапно обнаружив, что ему трудно смотреть в глаза другому Питеру. «Оно нестабильно? Мы можем попросить Мигеля это исправить, если…» «Дело не в стабильности или вашей способности туда добраться, а в том, что с вами может произойти, если вы окажетесь там». «О чём это ты?» «Люди умирают в моём измерении», — сказал Нуар: «И это происходит чаще, чем ты думаешь». «И? Люди умирают во всех измерениях!» «Ты не понимаешь», — огрызнулся Нуар: «Даже одно неправильное решение может привести к смерти, и зачастую она не из самых приятных», — когда Питер ничего не ответил, он продолжил: «Я нашёл моего дядю Бена разорванным в клочья, и не животным. Стервятник съел его, и я не могу…» — к его ужасу, его голос дрогнул: «Я не могу позволить, чтобы это случилось с кем-либо из вас. Наркобароны, мафия, злодеи пристрелят вас или того хуже, как только увидят. Мой мир всегда представляет собой худший сценарий». «Это не значит, что ты должен отправляться на самоубийственную миссию в одиночку!» — взорвался Питер: «О чём ты думал?» «Я думал, что, поступив так, смогу защитить вас». «Ты, как и все мы, прекрасно понимаем, что быть Человеком-Пауком небезопасно. Всегда есть опасность, несмотря ни на что». Нуар замолчал. Он был прав. «Ты должен позволить нам помочь тебе так или иначе. Я знаю, что ты всю жизнь был один, но дело не только в тебе. Есть люди, которые заботятся о тебе и скорее рискнут помочь, чем увидеть, как тебя убьют. Всё, что дети делали, это говорили о том, чтобы остановить Носорога ради тебя», — когда Питер не получил ответа, он вздохнул: «Если бы ты видел Пени вчера вечером, ты бы понял. Бедный ребёнок не хотел тебя покидать». Он уставился на цветочный узор простыней, не находя слов. «Знаешь, она думает о тебе как об отце». Он удивлённо посмотрел на Питера. Конечно, он знал, что он нравится девочке, но никогда бы не подумал, что она видит его в таком ключе: «Правда?» Питер мрачно кивнул. Он почувствовал, как чувство вины снова пронзило его совесть этим новым знанием. Всё, что он хотел, это уберечь её и остальных от его измерения, от смерти и разрушения, и, хотя он это и сделал, он причинил ей боль. С тех пор, как он впервые встретил её, его миссией было защитить её, защитить от боли, которая преследовала его собственную жизнь. Она была милой и невинной, полной противоположностью всему, что предлагал его собственный мир, и он не хотел, чтобы она была запятнана. Если бы он умер, что тогда? Она уже потеряла отца, и это было только то, что он сам знал. Она любила его, искала у него руководства и утешения больше, чем он когда-либо предполагал, и если бы его не было рядом, она снова осталась бы посреди неописуемой боли. «Ты прав». Питер моргнул: «Хм?» «Ты прав», — повторил Нуар: «Это было глупо с моей стороны, и мне не следовало этого делать». Питер временно потерял дар речи. Он не ожидал, что Нуар действительно согласится с ним, по крайней мере, не так быстро. Когда он наконец заговорил, он сказал: «Хорошо. Я серьёзно думал, что мне придётся спорить с тобой весь день, и это последнее, что мне хотелось бы делать». Нуар почти улыбнулся этому: «Мне тоже». «Обещаешь, что позволишь нам помочь в следующий раз?» «Только если О'Хара сможет придумать что-нибудь, что поможет вам, ребята, меньше выделяться». «Ты должен пообещать мне, что до тех пор не будешь выполнять никаких глупых невыполнимых миссий. Мы можем помочь тебе. Мы хотим помочь тебе». Нуар удержался от фырканья: «Я не думаю, что тебе придётся об этом беспокоиться». «Мы с тобой никогда не найдём общий язык», — сказал Питер лишь полушутя. «Я не буду этого делать, обещаю». «Остальные будут рады это услышать», — он слегка улыбнулся чёрно-белому мужчине: «Я рад, что ты вернулся в страну живых». Вскоре после этого Нуар снова оказался предоставлен самому себе. Прошёл час, а может быть, и больше, пока он снова позволил себе увлечься газетой. Он вырвался из своего наполненного красками приключения, когда снизу послышались голоса. «Ого, малая, ты чуть не приземлилась на меня сверху!» «Он проснулся? С ним всё в порядке?» «Да, но он… эй, подожди минутку!» — по лестнице раздались две пары шагов: «Будь тише, он может сп…» Было слишком поздно. Дверь распахнулась, и там оказалась Пени с широко раскрытыми глазами, полными надежды. «…ать», — Питер опустил руки по бокам, увидев Нуара, читающего газету: «Неважно. Забудь, что я сказал», — он развернулся и оставил их наедине. «Привет, милая», — сказал Нуар, проклиная про себя свою неловкость. Пару секунд Пени просто смотрела на него, крепко обхватив руками лямки своего кошачьего рюкзака. Затем с внезапностью, которая испугала Нуара, она пролетела через комнату, обхватив его руками за шею с силой, которая противоречила её телу. Внезапный вес заставил его раны заболеть с большей силой, но боль была незначительной по сравнению с тёплым приливом привязанности, захлестнувшим его чувства. «Ты в порядке!» — пробормотала она ему в плечо. «Да», — сказал Нуар, положив руку ей на затылок: «Я в порядке». Когда она наконец отстранилась, её глаза ярко блестели и блестели от слёз, которые были опасно близки к тому, чтобы вот-вот пролиться. «Ой, я не стою этих слёз», — сказал Нуар, пытаясь не обращать внимания на напряжение в груди: «Я просто старый, устаревший Человек-Паук». «Ты намного больше, чем это», — сказала она дрожащим голосом: «Ты потрясающий Человек-Паук, а я…» — её голос дрогнул, и на лице появились слёзы. Нуар снова притянул её к себе, мысленно ругая себя за своё глупое решение: «Всё в порядке», — сказал он ей: «Всё хорошо». «Я была так напугана», — прошептала Пени: «Я… я думала…» «Я знаю», — пробормотал он: «Я принял глупое решение, не подумав о том, что может с тобой случиться, и мне очень жаль». Её печальный вид сменился растерянным: «Что ты имеешь в виду?» Нуар тяжело вздохнул: «Я пошёл сражаться с Носорогом в одиночку, хотя мне не следовало этого делать, и вот результат», — он указал на себя и своё избитое состояние. Пени посмотрела на него, но в её глазах не было осуждения: «Ты сделал то, что считал лучшим, даже если это было довольно глупо». Нуар ухмыльнулся: «Я рад, что мы на одной волне». Она протянула руку и осторожно коснулась его очков: «Очки… почему-то это меня не удивляет». «Без них я слепее, чем летучая мышь». «Ну, единственный плюс из всей этой ситуации в том, что я наконец-то увидела твоё лицо». «Боюсь, тут нечем любоваться. Шрамы давно испортили всю мою красоту, а синяки лишь этому способствуют». Пени нахмурилась и покачала головой: «Нет, мне нравится, как выглядит твоё лицо. Оно… уникально, отличается от других Питеров». «Спасибо, милая. Это многое для меня значит». Она наклонила голову, изучая синяки, которые всё ещё покрывали его лицо: «Они сильно болят?» Нуар экспериментально потрогал синяки, и они защипали от его прикосновения: «Да, но не так сильно, как вчера. Я бы хотел, чтобы Мэй поторопилась и дала мне ещё этих таблеток. Они творят чудеса». «Я знаю кое-что, что может помочь тебе почувствовать себя лучше». «Действительно? Что...» — его слова внезапно оборвались, когда она наклонилась вперёд и поцеловала его в самую незащищенную часть щеки, немного небрежно в исполнении, но не менее страстно. Он уставился на неё с изумлением, прилив тепла залил его лицо. Он давно забыл ощущение поцелуя, даже такого невинного, и испытать его спустя столько времени было радостью. «Лучше?» — спросила она с кривой улыбкой. «Да», — пробормотал он, уверенный, что яростно покраснел: «Намного лучше». «О, у меня есть кое-что для тебя!» — Пени сбросила рюкзак и порылась в нём, обнаружив красочную книгу и столь же красочную коробку. «Что это?» — спросил он, взяв книгу. На обложке яркими, почти ослепляющими буквами было написано: «РАСКРАСКА ПО НОМЕРАМ!» «В твоём измерении ещё нет раскрасок по номерам?» «Очевидно, что нет». «Ну, не волнуйся. Я тебя всему научу!» — она передала ему коробку, и он повертел её в руках. «120 цветов?» — удивился он. Пени улыбнулась: «Ага! Это самая большая раскраска, которую они продают». «В моём измерении нет раскрасок такого размера… и они все оттенков серого». «Вот почему я купила его. Ты сможешь наслаждаться цветами, и это займёт твоё время, пока у тебя постельный режим!» Нуар пролистал книгу. Картинки были сложными и разделены на множество частей, каждая из которых имела свой номер. Легкий намёк на улыбку появился на его лице, пока он собирал воедино всё происходящее: «Давай начнём». Через некоторое время Питер больше не мог сдерживать своё любопытство. Пени так и не спустилась вниз, и всё было подозрительно тихо. Итак, с паучьей хитростью, которая не покинула его, несмотря на его массивность, он прокрался вверх по лестнице, заглянув за угол в гостевую спальню. Картина, открывшаяся ему, заставила его ухмыльнуться. Нуар слегка отодвинулся, позволяя Пени сесть рядом с ним. Книга раскрасок по номерам лежала у него на коленях, а вокруг были разбросаны мелки. «Подожди, это не тот цвет!» — воскликнула Пени, заставив руку Нуара остановить движение к странице. «Ты сказала, что это зелёный». «Но это синий!» «Ой», — Нуар посмотрел на карандаш в своей руке, нахмурив бровь: «Они похожи». «Я же говорила тебе читать этикетки». «Я не воспринимаю "салатовый" как цвет. В моём мире салат имеет ярко-серый оттенок». «Ну и дела, я не знал, что ты воспитатель в детском саду, Нуар», — поддразнил Питер, зайдя в комнату. «Уходи», — прорычал Нуар, бросая на него взгляд. Питер засмеялся и поднял руки, защищаясь: «Боже, ты не понимаешь шуток. А если серьёзно, я рад, что ты нашёл, чем себя развлечь». Пени с гордостью подняла книгу, показывая ему наполовину законченную картину цветущего тропического леса, над которой они работали: «У него отлично получается! Пока что он ошибся только два раза». Питер кивнул: «Хорошая работа», — он сделал паузу, затем сказал: «Итак, Нуар, могу ли я ожидать, что ты научишь мою дочь раскрашивать?» — он едва увернулся от брошенной со смертельной точностью подушки и выбежал из комнаты под смех Пени. Пени и Нуар оставались в восторге от своей задачи до конца дня. В конце концов появились другие Пауки, счастливые видеть, что Нуар, как всегда, проснулся и мрачный, но по большей части они остались одни, наслаждаясь обществом друг друга. В конце концов Питер заказал пиццу (хотя Мэй отругала его за нездоровый выбор), а Нуар, родом из тех времён, когда пицца была гораздо менее распространена, съел пять ломтиков, прежде чем остался доволен. Когда небо потемнело, Питер предложил Пени пойти домой, но она не согласилась. «Твои тётя и дядя знают, что ты путешествуешь между измерениями?» — спросил Питер. «Да», — сказала Пени, как будто это не имело большого значения: «Путешествие между измерениями — не совсем новое явление в моём мире. Как ты думаешь, как мы с Мигелем смогли создать эту технологию так быстро?» «А не будут ли они волноваться, если тебя так долго не будет?» «Нет. Они знают, что я с вами, ребята, и они знают, что на вас можно положиться». «А школа?» «Сегодня пятница». «Пусть ребёнок останется», — вмешался Нуар: «Я не против». Пени ухмыльнулась Питеру, который вздохнул, признавая поражение: «Хорошо, но не приходи ко мне со слезами на глазах, когда она заставит тебя забиться в угол». «Я выграл!» — провозгласил Майлз, швыряя свою карту в стопку. Питер бросил оставшиеся карты UNO на стол: «Знаешь, я раньше удивлялся, почему все называют эту игру разрушителем дружбы. Теперь я понимаю, почему». Свин фыркнул: «В моём измерении есть игра под названием DOS, и она намного хуже». Гвен встала и потянулась: «Я пойду быстренько проверю Нуара и посмотрю, нужно ли ему что-нибудь». Свин начал перетасовывать карты, пока она поднималась наверх, но через несколько мгновений появилась снова. «Ребята, идите сюда!» — яростно прошептала она, жестом приглашая их следовать за ней. В замешательстве они втроём последовали за ней вверх по лестнице. Она прижала палец к губам, давая понять, что им следует замолчать, и повела их к двери гостевой спальни. Зрелище, представшее им, было непревзойдённой чистотой. И Пени, и Нуар крепко спали, маленькое тело Пени было заключено в объятия Нуара. Её голова лежала у него на груди, надёжно спрятанная под его подбородком, а руки нежно сжимали ткань его рубашки. На лицах обоих было безмятежность, не свойственная в часы бодрствования, а мелки и книга аккуратно лежали на прикроватной тумбочке, ожидая дальнейшего использования. «Разве это не самая милая вещь, которую вы когда-либо видели?» — прошептала Гвен. Изо рта Питера вырвалось тихое «оууу», звук, который он никогда не думал, что издаст, пока Майлз вытаскивал свой телефон. Он быстро сделал снимок, зная, что, скорее всего, ему никогда не представится ещё одна прекрасная возможность, подобная этой. «Прекрасно», — прошептал он, показывая фотографию остальным. «Это... так мило!» — сказал Свин, и в уголках его глаз появились две комично большие слёзы. Он вытащил из воздуха носовой платок и высморкался комично громко, что было бы забавно, если бы это не разбудило Нуара. Все четыре головы резко повернулись к кровати, когда Нуар поднял голову и посмотрел на них. Он сонно моргнул, на его лице появилась ухмылка: «На что вы смотрите?» «Н-ничего!» — они спустились по лестнице, не собираясь сталкиваться с гневом Нуара. Он откинул голову на подушку и осторожно положил руку на спину Пени. Её дыхание оставалось ровным, шум не нарушал её сон. Тепло её тела излучалось сквозь его тело, казалось, достигало даже его сердца, преодолевая жёсткие барьеры, которые он установил давным-давно. Он не мог вспомнить, когда в последний раз чувствовал себя так спокойно. Его друзья были в безопасности и рядом с ним, а ребёнок, которого он будет защищать до последнего вздоха, был у него на руках. О, каким дураком он был, ввязавшись в безвыигрышную битву, рискнув оставить всё это позади. Ему придётся смириться с тем фактом, что он не сможет постоянно обеспечивать их безопасность, что они с радостью пойдут навстречу опасности, чтобы помочь ему. Но опять же, разве не для этого нужны друзья? Он не был до конца уверен, так как идея иметь друзей всё ещё была ему чужда. Его последней мыслью, когда он засыпал тёплыми волнами сна, было то, как ему повезло, что они у него есть. В течение следующих двух дней Пени была медсестрой Нуара, настаивая на том, чтобы помогать ему во всех мелочах, как бы он ни утверждал, что может сделать это самостоятельно. В субботу, когда он снова начал ходить, она прижалась к нему сбоку, помогая ему передвигаться. Всякий раз, когда ему что-то было нужно, даже если он сам этого не просил, она приносила ему это, и он решал мысленно, что если, не дай бог, она окажется в таком же положении, как он, то он сделает для неё то же самое. Независимо от того, сколько он угрожал и жаловался, он не мог напугать Майлза и Гвен, чтобы они не заискивали над тем, «как очаровательно они выглядели». Пени нашла это забавным, и его поразило, что маленькая пластинка, которую они называли телефоном, могла хранить так много фотографий. К воскресенью он мог ходить практически без боли, а все мелкие порезы и синяки полностью исчезли, осталось лишь несколько более глубоких травм. После долгих споров Мэй, наконец, смягчилась и позволила ему вернуться домой в своё измерение при условии, что он не совершит никаких героических поступков в течение следующей недели, чтобы позволить себе полностью восстановиться. В тот вечер он наконец собрался домой, и все Пауки пришли его проводить. «Чувак, мы могли бы сделать из всего этого альбом», — сказала Гвен, глядя через плечо Майлза, пока он просматривал сотни фотографий, которые он сделал на выходных. «Пришлите мне самое лучшее!» — улыбнулась Пени: «Я хочу их увидеть!» Нуар закатил глаза, надел пальто, шляпу и маску. Питер сочувственно ухмыльнулся и нежно похлопал его по плечу. «Невозможно победить, играя с детьми», — сказал он. «Судя по всему, нет», — проворчал Нуар. «Успокойся и не откусывай больше того, что ты в состоянии проглотить». Он вздохнул: «Я усвоил урок». «Сыграй с нами в UNO в следующий раз», — вмешался Свин: «Ты ничуть не пожалеешь». Нуар только фыркнул, подозревая, что пожалеет об этом. В конце концов Пени подошла к нему и предложил цветные карандаши и книжку с раскрасками по номерам: «Возьми их с собой». Он взял всё это в свои руки: «Ты уверена?» Она кивнула: «Таким образом ты не забудешь, как выглядят цвета». Он улыбнулся, что было редким зрелищем для всех присутствующих. Он смутно осознавал, что Майлз сделал ещё один снимок, но проигнорировал это: «Спасибо, милая». «С тобой всё будет в порядке, да?» — спросила она, её голос внезапно стал очень тихим. Её беспокойство принесло ему одновременно утешение и чувство вины, и он опустился на колени до её уровня: «Если я когда-нибудь снова сделаю такую глупость, я разрешаю тебе дать мне по лицу. Справедливо?» «Я бы заплатила деньги, чтобы увидеть это», — хихикнула Гвен. Пени криво ухмыльнулась: «Справедливо», — она обвила руками его шею и так сильно обняла, что он на мгновение потерял способность дышать: «Больше не глупи». «Я постараюсь изо всех сил», — выдавил он. Когда ему, наконец, удалось высвободиться, он встал, отдав остальным честь двумя пальцами: «Думаю, увидимся, ребята». «Врежь за меня нацисту», — сказал Майлз. «С радостью», — он ввёл в транспортёр координаты своей квартиры, зависнув пальцем над кнопкой. Последнее, что он видел перед тем, как вернуться в серо-дождевой оттенок своего измерения, были лица своих друзей, и лучшего зрелища он не знал. Неделю спустя он проснулся от звука работающего транспортёра. Он перевернулся, схватил его и поднёс ближе к лицу, пытаясь прочитать. Пени: Как ты себя чувствуешь? :)) Нуар медленно напечатал ответное сообщение. Это было похоже на странную, чрезвычайно продвинутую версию пишущей машинки, которая не требовала отправки листа бумаги при отправке сообщения. Нормально. От раны не осталось и следа. Пени: Хорошо! Мы прибудем через пять секунд! :)) Прежде чем он успел осознать, что она имела в виду, его дом озарился вспышкой света, а затем все пятеро его друзей оказались в его спальне. Он схватил очки, моргнул, чтобы сфокусировать свой взгляд на неожиданных гостей. Его одурманенному сном мозгу потребовалось несколько мгновений, чтобы понять, что с ними не так, но потом он это увидел. Все они были чёрно-белыми. «Где… где ваши цвета?» — спросил он, глядя в недоверии. «Ты сказал, что если мы сможем избавиться от наших цветов, ты позволишь нам помочь», — сказал Питер, отрывая Свина от его ноги: «Итак, мы так и сделали». «Э-э, это же обратимо, верно?» — спросил он, внезапно столкнувшись с ужасающей перспективой того, что его яркие друзья навсегда потеряют свои цвета. «Ага!» — Пени спрыгнула с рук SP//dr: «Как только мы покинем это измерение, мы вернёмся к нормальному состоянию». Нуар вздохнул с облегчением, тихо позабавившись, увидев, как Майлз крутится по кругу, пытаясь приспособиться к внезапному изменению цветов: «И с чем же вы хотите мне помочь?» «Этот парень по имени Носорог подстрелил одного из наших друзей», — сказала Пени, и её обычно милое лицо приобрело более зловещую улыбку: «Мы решили преподать ему урок». Он не думал, что этот ребёнок может нравиться ему больше, чем он уже её любил. Он улыбнулся ей в ответ: «Звучит как план». Последнее, что Носорог ожидал услышать, это сладкий голос зовущего его ребёнка. «Эй, Носорог!» Злодей повернулся как раз вовремя, чтобы металлический кулак ударил его по лицу, отправив его обратно в стену с поразительной силой. Когда его зрение прояснилось, он в замешательстве и ужасе посмотрел на странного робота и пятерых других Людей-Пауков, включая того, с которым он был знаком. «Если ты связываешься с ним, ты связываешься со всеми нами!» — кричала Пени. Под маской Нуар гордо ухмыльнулся ей. С этими словами он точно понял, для чего нужны друзья.