Не плачь, луна...

- Какого чёрта тут происходит? Впереди меня стояла высокая девушка, внешне чем-то напоминающая госпожу Химеко. Напряжённый сердитый взгляд и сжатые в кулаки руки буквально кричали о крайней степени недовольства. Она двинулась в мою сторону, иногда поглядывая на двух других участниц сего действа с неким вызовом. Тёплые руки оказались на моих плечах, заставляя вертеться туда-сюда. Убедившись в чём-то, женщина притянула к себе. - Кто-нибудь потрудится мне объяснить, почему Стелла еле-еле ногами передвигает, а вы её на себе тащите, м? Девушка была абсолютно недовольна. С каждым словом руки, обхватывающие меня крепким замком, давили на грудь всё сильнее и сильнее, что, думалось мне, вторая "смерть" случится гораздо раньше, нежели я предполагала. - Кафка, прошу, спокойнее. Если ты задушишь девочку, то лучше не будет никому. Стелла, дорогая, это Кафка, твоя тётя. Она души в тебе не чает. Правда иногда может быть слишком импульсивной, ты уж прости её. Моя тётя? Странно. Если она правда так меня обожает, то каким образом госпожа Химеко обнаружила маленькую Стеллу в приюте? После непонятного перемещения весь мир казался мне столь нелогичным и перевёрнутым вверх ногами, что голова шла кругом. Словно горки, то поднимающиеся до самых облаков, неощутимо мягких и тёплых, то резкое падение вниз, где ещё лишь жалкий сантиметр и голова превратится в кровавое месиво без намёка на живое. Одни вещи противоречили другим. Люди, находящиеся тут, слишком хорошо встраивали моё существование в их собственные миры, только вот я не могла понять, как это возможно. Почему в тех воспоминаниях присутствую я, хотя и ничего не помню? - Зачем рассказывать ей настолько очевидные вещи? Я чего-то не знаю, Химеко? Реальность напомнила о себе. Я всё ещё находилась в объятиях женщины, называющей себя моей тётей. Напротив всё ещё стояли Март и Химеко, спокойно наблюдая за открывшейся им картиной. Всё ещё происходящее было скрыто завесой таинства. - Ну... Случилась довольно неприятная ситуация. Стелла сильно приложилась головой об асфальт, поэтому с памятью временные проблемы образовались... Как-то так. - произнося это, Март будто до последнего сомневалась, стоило ли рассказывать эту историю. Переминалась с ноги на ногу, опустив взгляд в пол. Ей было неловко от происходящего. - Какой ужас! Не переживай, дорогая, ты обязательно всё вспомнишь. А пока рядом будем все мы, чтобы помочь тебе в случае чего. - Кафка явно переживала больше меня, но крайней всё равно, почему-то, оставалась я. И как оно работает... Неожиданно руки, до этого крепко сжимающие меня, оказались на щеках, даря им своё тепло. Женщина смотрела прямо в глаза. Пронзительный взгляд заглядывал куда-то глубоко в душу. - Ты совсем ничего не помнишь?.. Совсем ли? Не знаю. Весь пейзаж поплыл в глубокую темноту. Хотелось спать. Глаза закрывались сами собой. Тело стало невообразимо лёгким и воздушным. ... Я стояла посреди поля. Высокие колосья щекотали плечи и путались в длинных волосах. Тёплое солнце слепило, заставляя сощуриться. Птицы исполняли свои арии. Бескрайние леса впереди брали за живое и захватывали дух. Безмятежность разливалась по всему телу. Казалось, такого я никогда не испытывала. Мне было так хорошо. Совсем не хотелось возвращаться в гнетущую серость улиц городов. Я побежала вперёд. Не знаю зачем, почему. Но тогда это было так правильно, что вопросы просто не могли появиться в моей голове. Желтизна простиралась на сотни километров вперёд. Этому бесконечно прекрасному океану не было ни начала, ни конца. Только мы вдвоём друг с другом и никто нам не помешает. Что может быть лучше? Солнце постепенно начало заходить за линию горизонта, преображая небесный голубой шатёр в струящуюся ткань с самыми разными отливами. Теперь и тонкие колоски казались рыжеватыми. Словно всё поле было усыпано маленькими огоньками. Я была одной из них, таких слабых и беспомощных, но вместе мы были так сильны, что могли горы свернуть, стоило лишь пожелать. И это вдохновляло. Взгляд зацепился за одно единственное чахлое дерево посреди всего пейзажа. Оно склоняло свои мощные ветви вбок, образуя своеобразную раму. К одной из них были привязаны две верёвочки, практически незаметные из-за солнечных лучей. Ноги сами понесли меня туда. Внутренняя искра интереса разгоралась с каждым шагом. Чудилось, ещё чуть-чуть и она сожжёт меня изнутри, даже не спросив разрешения. Трава и многочисленные стебли разных растений без сопротивления прогибались под моим весом, давая достигнуть цели без всяких усилий. Нужно лишь добраться до туда. Попасть к дереву вовремя. Пока ещё не поздно. Я обязана прийти туда, не зависимо от своих желаний. И вот старое дерево стало совсем близко. Пара шагов и я на месте. Верёвки, привязанные к ветви, держали маленькую деревянную доску, выполняющую роль качели. А на ней сидел человек. Я бы даже сказала, ребёнок. Он казался крошечным на фоне открывающегося мне вида. Юное тело не двигалось, прислонившись головой к одной из верёвок. Только ветер, бегущий по этим бескрайним полям, иногда заставлял качели слегка пошевелиться. На ребёнке были надеты белая рубашка с загнутыми до локтей рукавами и коричневые бриджи. Все эти вещи были ему велики, но в них он выглядел таким свободным, что зависть посетила меня на пару секунд. Всю свою жизнь я стремилась к внутренней свободе, до которой так и не смогла дотянуться. Я стала подходить ближе. Кралась очень тихо, чтобы не спугнуть ребёнка. Хотелось просто понаблюдать за ним. На большее даже и не рассчитывала. Под ногами хрустнула сухая ветка. Ребёнок остановился, но вскоре продолжил неспешно покачиваться, игнорируя моё присутствие. Теперь мы оба знаем о существовании друг друга, но предпочитаем сохранять безмятежную тишину, ведь так правильно. Так мы говорим гораздо больше, чем могли бы. Он, ждущий тут захода солнца, и я, пытающаяся увильнуть от неприглядной реальности. Мы хорошо понимаем желания и мысли друг друга, хотя и никогда не общались. - Какое твоё любимое время года? Тихий, практически отсутствующий голос послышался впереди. Мальчик не оборачивается в мою сторону. Только тронувшиеся с места качели подсказывали, кем был задан вопрос. Возможно, просто из вежливости, но мы здесь вдвоём, поэтому на время я задумалась. "Моё любимое время года..." Я не задумывалась над таким. Лишь существовала в реальности, окружающей меня повсюду. - ...осень, думаю. Первые недели всё ещё ощущается летнее тепло, а природа наполняется разнообразными красками. Потом выпадает снег, которого так ждут многие, уставшие от постоянной жары, люди. Искренняя радость на лицах, забрасывание друг друга снежками, ноги, проваливающиеся в только-только образовавшихся кучах. Разве это не чудесно? Опять тишина. Ему нечего было сказать? Или же мне нечего было услышать. Мальчик совсем затих. Даже птицы закончили свои длинные трели. Перевела взгляд дальше - туда, где всё ещё красовалось солнце последними виднеющимися лучами. Оно прощалось с сегодняшним днём, готовясь принести счастье другим существам, а после вернуться, осматривая бесконечные угодья. Глубоко вздохнула. Воздух был сухим и прогретым. Казалось, он обжигал лёгкие, стоило только попасть внутрь. Так прекрасно. Не хотелось отпускать это мгновение. - ...весна. - Что? - Моё любимое время года - весна. Причина, конечно, не такая жизнерадостная, как у тебя. Видишь пару развалившихся домиков вдалеке? Только сейчас я заметила еле заметные очертания избушек. Они контрастировали со всем окружающим миром. Крайне непримечательные и грустные. Чем-то они напоминали мне могильные надгробия. - Я там живу. Раньше это была большая деревня, в которой кипела жизнь. Но прошлой осенью, когда снег уже лежал на полях, сюда пришли странные существа, внешне напоминающие людей. Они лишь объявили, что принадлежат "Легиону Антиматерии" и требовали всех поклясться в верности Эону Нануку. Никто не хотел прислушиваться к ним. После этого началось истребление всех: птиц, скота, рыбы и, наконец, людей. Даже трупов не оставалось. Весь снег был залит кровью. Остались только я и ещё несколько ребят. Но запасов еды хватило ненадолго: часть испортилась из-за холода, часть "Легион" забрал с собой, а новые припасы взять было неоткуда. Вокруг не было ни души, лишь мы. Вскоре малыш Фу умер от голода. Ребята нашли большую коробку в чём-то доме, куда положили его тело. Мы хотели похоронить его позже. Только вот когда начали копать яму, сил уже не оставалось ни у кого. Несколько человек больше походили на ходячих мертвецов, ведь не ели несколько дней подряд. Я пытался их остановить, но... но голод был сильнее. Кости и часть органов мы всё-таки похоронили у старого колодца, которым уже несколько лет никто не пользовался. Через время скончалось и несколько других ребят. А потом... я остался совсем один. Думал, скоро присоединюсь к друзьям и родне. Только вот желание жить не позволило всё бросить. Наступила весна. Вечно кровавый снег наконец таял и стекал ручьями куда-то вдаль. Растения пробивались сквозь ледяные щиты, а животные потихоньку наполняли опустевшую долину. Первое время пихал в рот всё, что мог: кору деревьев, маленьких жучков, траву. Только благодаря этому получилось протянуть до лета. Тогда появились ягоды, всходили посеянные мной овощи, ради которых пришлось облазить все заброшенные дома. Теперь я тут. Наверное, весна для меня - символ надежды. Тёмной и неприглядной, но выбора и нет. Мне было нечего на это ответить. Сердце защемило. Сколько ему пришлось пережить, чтобы сейчас просто сидеть на этой несчастной качели и смотреть вдаль? Как сильно нужно было хотеть жить, дабы не сломаться и не покончить с собой? - Мне жаль. - Не надо. Тебе не нужно меня жалеть. Жалость - самое ужасное чувство из всех, которое только можно испытывать. Оно не вернёт мне родителей, друзей, знакомых, но при следующей нашей встрече, посмотрев тебе в глаза, я увижу лишь одно. Свою собственную ничтожность. Не для этого я хватался за остатки жизни. - Прости. - Ничего. Ты же не знала. И снова тишина. Я размышляла над его словами. Было стыдно за себя. Не стоило говорить ему подобное. - ... ла. Чей-то посторонний голос послышался мне только что. - ... Стелла... Или же нет. Кто-то явно звал меня. Только вот поблизости никого не было. - Стелла! И опять. Знакомый голос. Что ему от меня нужно? - Стелла! Стелла! Ты меня слышишь? Слышу. Отчётливее с каждым разом. Веки снова становятся тяжёлыми, а перед глазами появляется тьма. Тело будто проваливается в пустоту. Дышать тяжело. Секунда и под ногами появляется земля. Теряю равновесие и чуть не падаю, но меня подхватывают. - Стелла! Как ты себя чувствуешь? Стелла! Кажется, это была Кафка.