За окном мелькали пейзажи Дистрикта-7, от которых захватывало дух. Горы перемежались с лесами, а теплые солнечные лучи причудливыми линиями просвечивали сквозь листву, заставляя иногда жмуриться. Гарри не мог оторвать взгляд. А ведь они еще даже не пересекли границу родного дистрикта. На пути их встретили несколько туннелей, которые очень понравились Джинни. Она восторженно охала, пересчитывала фонари на каменных стенах, гадая, зависит ли от их количества длина каждого из коридоров. Друзья с трудом, но все же умудрялись немного радоваться тому, где находились. Никто из них даже далеко от Коукворта не отходил, чего уж говорить о таких длинных поездках; оба были под сильным впечатлением.
Внутри поезд поражал своим великолепием ничуть не меньше, чем снаружи, и каждый вагон сиял присущим капитолийской эстетике лоском. Наблюдалось и красное дерево, и обилие хрустальной посуды, которая тонко и пронзительно звенела, стоило ее тронуть. Маленькие чашечки съезжали по подносу вправо, забавно дзинькая, когда поезд притормаживал, а роскошный мягкий ковер поглощал звук шагов любого, кто решался пройтись по вагону. Гарри бы охарактеризовал подобное звуками богатой жизни, к которой сам не был готов, да и не мечтал так уж сильно.
Перед ними за роскошным столом молча сидел Драко Малфой. Вблизи он еще больше походил на статую, но теперь на его пугающе бледном лице без труда читались раздражение, презрение, скука и нетерпение. Он уже растерял всю нервозность, очевидную во время церемонии у Дворца Правосудия. Кажется, ему хотелось поскорее вернуться в родной Капитолий, и Гарри даже понимал его чувства. Он бы многое отдал за то, чтобы сейчас заглянуть в Нору, заварить немного травяного чая из запасов «отца» и просто посидеть на заднем дворе, наблюдая за празднованиями рыжего семейства. Но увы.
Рядом с тонким-звонким, хрустальным Драко сидел Хагрид — их ментор. Такое комичное соседство выделяло полувеликана, делая его еще массивнее, чем он был на самом деле. Гарри смутно припоминал, что мужчина победил в одной из относительно ранних игр, благодаря врожденной магической неуязвимости и грозной физической силе. После его победы Капитолию пришлось пересмотреть правила относительно полукровок на играх. Было бы действительно неловко, если бы каждый раз магов побеждали потомки магических существ.
— Вы ешьте, ешьте, не стесняйтесь. Особенно ты, — обратился Хагрид к Джинни. — Ты такая худенькая, что, того гляди, сдует еще до самих Игр.
Девочка то ли от упоминания Игр, то ли того, что ее может «сдуть», поперхнулась и пронзительно посмотрела на своего ментора. Гарри подумалось, что от такого взгляда у Хагрида непременно загорится его густая, кудрявая борода.
Не давая Джинни ответить, полувеликан через стол принялся наполнять ее тарелку. С его ростом совсем не составило труда, даже не нагибаясь, заботливо осмотреть каждое блюдо и навалить для малышки внушительную обеденную порцию. Догадываясь, что будет дальше, Гарри взялся за ложку, накладывая себе немного того, в чьей съедобности не сомневался. Еда на столе была роскошнее всего, что он когда-либо пробовал в Дистрикте-7, но некоторые блюда выглядели уж слишком диковинно. К счастью, все его сомнения растаяли, когда Гарри проглотил первый кусочек мяса. Дивный вкус затопил его рот, вынуждая пробовать еще и еще. Живот удовлетворительно заурчал, приветствуя такую идею.
— И ты, Гарри! Вам обоим надо набираться сил перед ареной! Кто знает, что эти… Что они в этот раз придумают. Может, отравят всю еду, или еще что. А вы такие худые, и дня не продержитесь, — продолжал хлопотать Хагрид, двигая в его сторону какой-то жирный десерт, так обильно залитый сливками, что Гарри сразу представил, как у Рона бы расширились глаза и потекли слюнки, будь он на его месте.
Гарри подавил едкий комментарий о том, что они с Джинни умеют справляться с голодом. Но, в конце концов, Хагрид был прав — им не помешает набрать вес. Тем более, если на арене будет дефицит припасов: тогда большую часть придется отдать Джинни, а колдовство на пустой желудок всегда заканчивалось тем, что остаток дня кружилась и побаливала голова.
Драко не прикоснулся к еде, предпочитая время от времени делать крошечные глотки почти прозрачного чая. Казалось, от напитка тонко пахнет ромашкой, но капитолиец сидел слишком далеко, чтобы сказать наверняка.
Ели они преимущественно в тишине, лишь Джинни иногда продолжала вертеться по сторонам, задевая Гарри плечом. Все внимание малышки было полностью сосредоточено на видах за окном. Поезд мчался так быстро, что со временем все слилось в одну вечно двигающуюся картинку, от которой Гарри чуть не засопел. Сытный обед и постоянное укачивание делали свое дело, но тревога в груди ни за что не дала бы ему заснуть. Захотелось как-нибудь отвлечься от собственной головы и медленно заползающих в нее мыслей, поэтому парень с притворным интересом спросил:
— Кстати, а почему «Хагрид»? Разве ты не женился на… — Гарри запнулся, пытаясь вспомнить имя.
— На Олимпии Максим, — встрял Драко.
— Да, да, моя Олимпия, — мечтательно протянул Хагрид. — По документам я теперь Рубеус Максим, но «Хагрид» как-то привычнее. Да и никому в Четвертом нет до этого дела. Я, кстать, там работаю. Хорошее место, очень хорошее. Седьмой Дистрикт тоже хороший, конечно, но тут почти нет волшебных существ, а я как раз с ними-то и работаю.
Великан гордо приосанился, упоминая о своей профессии. На его взрослом, заросшем лице довольная улыбка выглядела почти очаровательно. Некоторые люди расцветали, когда дело касалось их увлечений и страстей. Рубеус, определенно, был одним из них, в отличие от вечно недовольного Северуса, мрачно корпящего над очередной порцией зелий в душной аптеке.
Гарри сделал мысленную заметку. Его «отец» оказался не совсем прав. Да, маловероятно, что Хагрид поможет им со спонсорами, но он уже дал пару дельных советов, а его багаж знаний касательно волшебных существ мог пригодиться, хотя Гарри пока и не придумал, каким образом. Хотелось верить, что проведенные годы в качестве ментора дали Хагриду хотя бы немного опыта, даже если статистика побед у Дистрикта-7 оставалась крайне неутешительной. Гарри хотел и должен был победить, он не мог просто довериться удаче и плыть по течению. Требовалось разузнать как можно больше информации. Каждый человек, согласный помочь, будет полезен.
Казалось, Драко почувствовал его пристальный взгляд. На бледном лице промелькнула какая-то эмоция, но в следующий момент юноша отвел глаза и напустил на себя безразличный вид. Гарри повернулся к Джинни, которая уже доела тот самый полный сливок десерт и начала скучать.
— Джинни, а ты хотела бы посмотреть наши купе? Хагрид, можешь показать ей все? — эти слова воодушевили девочку. Она тут же нетерпеливо выбралась из-за стола, но не спешила убегать за согласно кивающим мужчиной.
— А как же ты? — ее внимательный взгляд впился в него, когда маленькая ручка задержалась на запястье.
— Мне надо обсудить пару вопросов с Драко, — ответил Гарри с самой теплой улыбкой, на которую только был способен. Джинни подозрительно посмотрела на капитолийца, но кивнула, уходя за ментором из вагона.
Теперь они остались одни. Атмосфера и близко не казалась дружеской или уютной, но Гарри чувствовал, как с каждой проеденной милей у него неуклонно кончается время. Он не мог отступить в самом начале пути, поэтому глубоко вздохнул и выпрямился, решая действовать и пытаясь выглядеть настолько серьезно и значимо, насколько был способен.
— Я правильно понимаю, что помощь трибутам входит в обязанности представителя Капитолия? — спросил Гарри.
Его собеседник кивнул, но после небольшой паузы добавил:
— До определенной степени. Я буду с вами все время до Игр, но когда вы выйдете на арену, то перестанете быть моей ответственностью.
Гарри предполагал такой ответ. От Драко ему больше всего была нужна информация, которую не получишь из книг и журналов.
— Как нам понравиться Капитолию?
Малфой смерил его оценивающим взглядом.
— С твоими очками, Эванс? Никак, — пренебрежительно ответил он. — И вообще, не трать мое время. Деревенщины из Седьмого умирают первыми. Или вторыми, если хорошо прячутся. У вас просто нет шансов против профи и других опытных магов. Лучше потратьте отведенное вам время на отдых, развлечения и вкусную еду. Хоть немного поживете напоследок, как достойные волшебники.
Гарри стиснул зубы. Драко говорил об их смертях так, будто это уже свершившийся факт, который его не особенно-то расстраивал. Ужасно захотелось ударить капитолийца или, что еще лучше, кинуть так излюбленное аврорами круцио. Нет шансов, да? Кажется, придется устроить небольшую демонстрацию, чтобы его наконец-то начали воспринимать всерьез.
Гарри быстро выхватил палочку, концентрируясь на нужных эмоциях, пропуская сквозь себя, пока их не стало так много, что они сами готовы были вырваться из деревянного кончика. Отдаленно послышался звук упавшего стула.
—
Expecto Patronum.
Секунду Гарри боялся, что не сможет вызвать ничего существеннее белесого дыма, но вот наступил момент истины, и перед ним стоял белоснежный — белее одежд капитолийца — олень. Как всегда прекрасный, он величественно прогарцевал пару кругов вокруг хозяина и, убедившись, что рядом нет опасности, застыл в паре шагов, давая себя рассмотреть. Рука сама потянулась, чтобы любовно огладить сияющие острые рога, а после обласкать шею волшебного создания. Гарри не мог почувствовать настоящую оленью шерсть, но тепло, согревающее до глубины души, с лихвой компенсировало этот недостаток.
Драко пораженно охнул из другой части вагона, куда он отпрыгнул, ожидая нападения. Теперь Малфой уже не выглядел таким отстраненным, а нечеловеческую бледность заменил румянец, пробившийся сквозь слой пудры.
— Ты… Это телесный патронус?! — изумился Драко.
Гарри не утруждал себя ответом и только закатил глаза. Его бахвальство, конечно, было напускным. Заклинание патронуса значилось одним из самых сложных в его арсенале, и он отдавал себе отчет, что немногие маги, даже пройдя полноценное обучение, смогут наколдовать нечто подобное. Даже Северус, скупой на ласку и комплименты, говорил, что защитная магия — особый талант Гарри, который он, возможно, унаследовал от отца и матери.
— Ладно, Эванс, возможно, у вас есть шанс, — примирительно ответил Драко, когда Гарри рассеял чары. Малфой осторожно вернулся к столу, внимательно наблюдая за рукой трибута, держащей палочку, дабы, видимо, быть готовым к очередному заклинанию. — Но от очков придется избавиться.
— Исключено.
Очки и палочка были драгоценной связью с его родителями, и Гарри не собирался оказываться от них даже перед смертью. Очки, на самом деле, даже не принадлежали отцу, в отличие от маминой ивовой палочки, но все равно казалось, что они стали его частью, тонкой ниточкой в прошлое, которое Гарри не застал.
Вместо возражений теперь уже Драко направил в него свое заклинание:
—
Accio.
Очки сорвались с места слишком быстро, чтобы Гарри успел среагировать, и его вскинутая рука сомкнулась вокруг пустоты. Мир сразу стал размытым, от чего он почувствовал себя странно уязвимым и беззащитным. Пришлось подслеповато щуриться, чтобы разглядеть очки в протянутой ладони. Приняв их обратно, Гарри нахмурился.
— Доходчиво.
— Дело не только в практичности, — Драко вздохнул, будто готовился объяснять ребенку прописные, но не слишком приятные истины. — Пора перестать думать, будто тебе что-то принадлежит. На время Игр вы — собственность Капитолия. Вас будут наряжать, красить, стричь и выставлять для всеобщей оценки. На интервью вас заставят ответить на множество вопросов, включая самые личные и бестактные. Вы должны быть к этому готовы.
Гарри согласно кивнул. Примерно такого он и ожидал. Хотя многие могли думать иначе, Гарри понимал, что Игры начинались не на арене, а в тот момент, когда твое имя было названо на Жатве. Тем не менее, слова Драко неприятно кольнули.
— А я могу взять что-то на арену?
— Из своего? Нет. При себе трибут может иметь только зарегистрированную Капитолием палочку и выданную форму. Все остальное вы получите на арене, добывая самостоятельно или в виде подарков от спонсоров.
— И как это сделать? Как заинтересовать спонсоров? — спросил Гарри, подаваясь вперед. Эта часть пугала его больше всего. Он не умел просить и со скрипом принимал доброту даже от семьи и друзей. Меньше всего его прельщала перспектива быть обязанным кучке богатых капитолийцев.
— С мелкой проще, — задумчиво протянул Драко. — Раз в пару игр появляется милая девочка, и определенный контингент спонсоров готов на нее потратиться. Эй, не кривись. На арене вы будете радоваться подачкам даже от худших из людей. Еще можете выглядеть мило и играть в семью. Растрогаете богатых мамаш и проживете немного дольше. В любом случае, тебе придется подождать и расправиться с Уизли только в финале.
Гарри вздрогнул, не сразу поняв, о чем говорит Драко. А когда до него дошло, к горлу подкатила желчь от одной только мысли поднять палочку на Джинни.
— Если ты еще не понял, я вызвался добровольцем, чтобы обеспечить ей победу, — твердо ответил Гарри, надеясь, что его слова дойдут для собеседника. Малфой только устало откинулся на стул, внезапно выглядя сильно старше своих лет.
— А ты уверен, что не передумаешь на арене? Вы не первые, кто клялся, что не убьют друг друга. Но победитель всегда один — таковы правила, — говоря это, капитолиец больше не выглядел легкомысленным или безразличным. Казалось, тема и правда его задевала.
— Все равно, — твердо настоял Гарри. — Если раньше никто не справлялся, тогда я буду первым.
— Еще скажи, что не планируешь убивать.
— Только если придется.
— Повезло же мне с вами, — пробормотал Драко, закатив глаза.
Гарри на это только невесело хмыкнул. Немного подумав, он вернулся к теме разговора.
— Если с Джинни все понятно, то что делать со спонсорами для меня?
— Постарайся хорошо показать себя до арены, — устало выдохнул юноша, поднимаясь из-за стола. — Я подумаю, что еще можно сделать.
Гарри воспринял это, как конец разговора, и тоже встал, набирая в карманы пару яблок под чужой неодобрительный взгляд. Драко развернулся, но, не дойдя до двери, снова заговорил:
— Где-то в первых вагонах едут колдомедики. Возьми у них два зелья сна без сновидений. Если проваляетесь всю ночь, не сомкнув глаз и в слезах, то утром будете разбитыми и опухшими. Такие трибуты никому не нравятся, — и, не дожидаясь ответа, Малфой вышел из вагона.
За окном блестела бескрайняя гладь голубого моря. Они проезжали Дистрикт-5.
***
Вечером Гарри поделился с Джинни тем, что узнал от Северуса и Драко. Конечно, девочка все поняла, будучи очень умным ребенком, как и все в Седьмом, впрочем. В Дистрикте-7 жители не знали такой роскоши, как детство. Многие с малых лет помогали родителям, выполняя далеко не детские поручения. Сам Гарри работал в аптеке почти столько, сколько себя помнил. И хотя помогать ему нравилось, тонкие шрамы от разделочного ножа, всегда немного чесавшиеся, стоило Гарри зайти в лабораторию «отца», доказывали, как рано он был приобщен к искусству зельеварения.
Забавно. Как бы сильно они с Северусом ни старались, даже самые лучшие, самые дорогие их зелья и снадобья уступали тем, которые Гарри получил от колдомедиков. Прозрачная зеленоватая жидкость приятно пахла мятой. Теперь тот же приятный аромат исходил от свернувшейся у его бока девочки. Лицо Джинни впервые за день расслабилось и выглядело абсолютно безмятежным, каким и должно быть у девочки ее возраста. Охлаждающие заклинания в поезде работали даже чересчур хорошо, поэтому Гарри поспешил укрыть Джинни теплым пледом, подготовленным как раз на такие случаи.
Совсем юная, но уже такая светлая, бесконечно добрая и боевая маленькая девочка. Гарри открывал ей лес точно так же, как Рону и Гермионе, когда Джинни исполнилось двенадцать. Он знакомил ее с травами, а девочка играючи схватывала каждую крупицу, удивляя своим внимательным и зорким глазом, когда тащила незамеченный им самим цветок. Джинни также была волшебницей с огромным потенциалом, ярко блестящим в больших заинтересованных глазах, яростно ожидающих первых уроков магии. Среди всех его «учеников», именно Джинни легче всего управлялась с ивовой палочкой, которая даже Гарри отвечала с небольшим сопротивлением.
Джинни была удивительной, и она вырастет в потрясающую ведьму, которая своим сиянием затмит весь Капитолий. Она достойна победы, и Гарри сделает ее победительницей, чего бы это ему ни стоило…
Это будет стоить ему всего.
Слезы текли против воли. Гарри даже не плакал, просто не мог остановить непрекращающийся поток влаги. Лучше бы их сразу убивали прямо перед Дворцом Правосудия. Лучше быстро, чтобы не успеть осознать. Лучше так, чем две недели медленно готовиться к арене, делая вид, что все хорошо. Притворяясь, что у него есть будущее, что ему не все равно на Капитолий, что он не хочет сжечь столицу в адском пламени, сбежать… Гарри задумался: не будь на нем ответственности за Джинни, стал бы он сражаться? Попытался бы выиграть ради себя самого или просто оставил бы все, как есть, примирившись с собственной судьбой?
Это чувствовал его отец, когда ехал на таком же поезде после Жатвы? Было ли ему страшно, как Гарри сейчас, когда он пошел против воли Капитолия, чтобы остаться с мамой? Это она чувствовала, когда горячка уносила ее силы после родов? Гарри знал, что его мама была бойцом. Она до последнего боролась за жизнь, не желая оставлять его одного в этом мире. Гордились бы им родители или сожалели, что сын умрет таким же молодым, как они? Наверное, он скоро спросит у них сам.
Плечи затряслись, и Гарри отстраненно заметил, что за всю жизнь не плакал так много, как за сегодняшний день. Ну и пусть. Гарри, который проснется завтра, будет сильнее нынешнего. Тот Гарри будет идеальным и улыбчивым, будет опорой для Джинни и станет любимцем Капитолия, если это даст ему шанс. А этот Гарри может быть слабым, плакать и бояться.
— Только сегодня, — шептал Гарри полуобещание-полуклятву. — Сегодня можно. В конце концов, у меня День рождения.
***
Утренние лучи солнца не сделали из него другого человека, но рассеяли удушающее отчаяние ночи. После оплакивания собственной неизбежной смерти на Гарри снизошло какое-то странное спокойствие, и стало легче. Настолько, что он все же решился выпить предложенное зелье. Всего несколько часов сна, но он хотя бы не чувствовал себя разбитым и был готов к длинному, тяжелому дню. Проверив напоследок крепко спавшую Джинни, Гарри тихо направился в слишком роскошную для поезда уборную. Теплые струи воды, падающие сверху, сотворили настоящее чудо с его настроением. Гарри даже задумался над дрочкой, но делать такое с Джинни за стенкой было странно. Так что парень быстро вытерся и наспех почистил зубы, удивляясь тому, что хотя бы зубная паста в понимании капитолийского шика оказалась обычной мятной и не заставила его зубы сиять, словно люмос.
— Всем доброе утро! — крикнул он, приветствуя своих попутчиков за завтраком. Получив испуганный взгляд от Драко и встревоженный от Хагрида, Гарри пожал плечами и направился к столу. Пахло чертовски аппетитно. Наполнив свою тарелку значительно большей порцией, чем привык, Гарри покосился на экстремально сладкое на вид подобие кофе, который попивал Драко. К счастью, более адекватная его вариация тоже нашлась. В Седьмом кофейные зерна были в дефиците: шахтерам в пайки всегда докладывали какой-то растворимый порошок, а вот магам приходилось перебиваться цикорием.
— Есть хорошие новости? — начал он диалог, жуя восхитительно поджаренный бекон.
Драко поморщился, но ответил:
— Нет, есть прекрасные. Я подергал за кое-какие ниточки, и вами заинтересовались.
— Спонсоры? — с надеждой спросил Гарри, забывая о завтраке.
— Лучше. Ты знаешь Гилдероя Локхарта? — самодовольно поинтересовался Драко, будто одно это имя должно было осчастливить их с Джинни.
— Впервые слышу, — честно признался парень.
— Ох, неудивительно. Он мастер своего дела, и позволить его услуги могут далеко не все. Разумеется, моя семья с ним в хороших отношениях. Тебе повезло, что я Малфой.
— Не удивлен. Я вообще очень везучий, — с сарказмом протянул Гарри, ловя в этот раз довольно снисходительный взгляд. — Так кто этот Локхарт? Распорядитель? Ментор?
— Дизайнер, — торжественно провозгласил Драко.
Внезапно Гарри очень сильно разочаровался в умственных способностях капитолийца. Да, им с Джинни не помешает выглядеть презентабельно, но куда больше они нуждались в наставниках или опытных менторах. Гарри не посмел бы высказать это при Хагриде, но кажется неудовольствие на его лице было настолько отчетливо, что Драко ощетинился.
— Глупый я. Ожидать благодарностей от грязных потомков предателей… — он хотел сказать что-то еще, но сделал паузу, когда Хагрид поднялся, грозно нависнув над столом. Но, вопреки ожиданиям Гарри, когда ментор обратился к Драко, голос его звучал уважительно, а не разъяренно.
— Спасибо за Вашу помощь, мистер Малфой. Гарри просто… Э-э-э, — полувеликан широко взмахнул ладонью, едва не задев стол. — Он нервничает, вот.
Не желая начинать ссору, Гарри сухо кивнул, соглашаясь с ментором. Хагрид вернулся на свое место, очевидно считая, что конфликт исчерпан.
Драко тяжело вдохнул и выдохнул. Наконец, немного остыв, он вперился в Гарри тяжелым, но все равно немного обиженным взглядом.
— Ты отдаешь себе отчет, как важен внешний вид мага в Капитолии? — не дождавшись ответа, Драко продолжил, все сильнее распаляясь с каждым словом. — Вам жизненно необходимо выделяться среди трибутов, необходимо вызывать восторженные и завистливые взгляды жителей Капитолия. Они должны запомнить вас еще до арены, чтобы им было интересно следить за вами после. И, уж прости за откровенность, сами по себе вы не особо впечатляете. Но, к счастью, мой Лорд учил нас великодушию, поэтому я выбил вам самого желанного дизайнера во всей Новой Британии. Если тебе интересно, то сейчас как раз самый подходящий момент, чтобы поблагодарить меня.
— Большое спасибо, — искренне поблагодарил Гарри, кажется, начиная понимать. А ведь и правда… Вчера он спрашивал Драко, как понравиться Капитолию, а сегодня воротит нос от помощи. Стало даже совсем капельку стыдно, поэтому он добавил: — Если действительно считаешь, что этот Локхарт нам поможет, то я могу быть спокоен хотя бы касаемо своей внешности. Нам останется только придумать, как хорошо подготовиться к выступлению перед спонсорами.
Гарри не имел особого представления о том, через что проходят трибуты перед Играми, но прекрасно помнил о выставлении оценок, которые транслировались на всю страну через неделю после парада. Наверняка он должен был хорошо показать себя, чтобы получить высокие баллы.
— О, ну так это… В тренировочном центре много всяких наставников, книжек, тренеров. Они там специальные клятвы дают, так что можешь без страха у них учиться, — весело пробасил Хагрид, но под конец немного смутился. — Я это… не сильно многому могу научить. Я только про зверушек хорошо знаю, но если где-то смогу помочь, то обязательно помогу!
Гарри мог только тихо пробормотать благодарности погрустневшему полувеликану и заверить, что они обязательно воспользуются его помощью. Решив еще немного сгладить осадок от неприятной беседы, он обратился к Драко.
— Э, можешь рассказать мне еще про этого Локхарта? — спросил Гарри дружелюбным тоном, стараясь показать интерес, которого, на самом деле, не испытывал.
Драко кинул на него полный одобрения взгляд и достал тонкое прямоугольное устройство, состоящее, в основном, из стекла.
— Лучше. Я могу показать.
За следующий час Гарри узнал слишком много подробностей о капитолийской моде: как одевается низший, средний и высший класс, почему последняя коллекция Локхарта революционна (Гарри так и не понял), и что фасон мантии говорит о семейном статусе человека. Пришедшая посреди разговора Джинни только кинула ему сочувственный взгляд, но в разговор влезть не осмелилась.
— Во время парада постарайся посмотреть, как выглядят те, кто сидят поближе к нашему Лорду. Эти люди — верхушка общества, — закончил свой монолог Драко.
— Парад уже сегодня? — спросил Гарри. Его тревога только усилилась, когда он получил раздраженный кивок.
Он совершенно не чувствовал себя готовым предстать перед миллионами глаз. И особенно перед алым взглядом Лорда Волдеморта, с которым прежде был знаком только благодаря телевидению. Хотелось, чтобы это никогда не менялось.
***
Безмятежное, без единой проплешины поле, полное несозревших колосьев, простиралось далеко вперед. Спокойная зелень лишь слегка трепетала и серебрилась под редким дуновением ветра. Поезд сделал небольшую остановку в предместьях Дистрикта-2, видимо, для обслуживания или каких-то аврорских проверок. Гарри тут же пересел поближе к окну, жадно рассматривая пейзаж, буквально олицетворяющий слово «лето». Его последнее лето, только если не случится чудо, и он не сбежит из Хогвартс-экспресса прямо сейчас. Препятствий было лишь два. Двери блокировались во всех жилых вагонах и тщательно охранялись мощными защитными чарами, которые Гарри бы не развеял, даже будь у него послушная волшебная палочка. И, конечно, Капитолий просто-напросто убил бы всех его родных и близких, включая Джинни, прочих Уизли и, если ему сильно не повезет, то и Гермиону тоже.
Старая станция, на которой они остановились, не имела ничего общего с описываемым Северусом могуществом Дистрикта-2, идущего по уровню жизни сразу за Капитолием. Покосившийся домик, стеклянный навес, разбитая лесенка и ржавые перила — предместья казались совсем родными, почти как в Седьмом. Только природа другая и свободы больше.
Взгляд зацепился за пару молодых людей, ожидающих чего-то на перроне. Между ними было только стекло, защищающее остановку от ветра, через которое они игриво строили друг другу рожицы и переговаривались жестами, словно дети. Такое странное зрелище, полное непонятного и чуждого счастья. Она — высовывала язык. Он — прижимал палец к кончику носа, чтобы его приподнять и, возможно, хрюкнуть. Безмолвный смех, только видимый, но неслышимый через толстые окна Хогвартс-экспресса. Ощутив внезапную неловкость, Гарри вдруг захотелось отвернуться от этих двоих, будто он подглядел за чем-то гораздо более интимным, чем простое баловство.
Девушка провела волшебной палочкой по стеклу, старательно что-то вырисовывая. Юноша наблюдал, с каждой секундой становясь все улыбчивее. Кольнуло, потому что даже плохое зрение и легкое искажение не мешали разобрать написанное «Я тебя люблю». Парень обежал остановку, чтобы заключить девушку в объятья, шепча что-то, предназначенное только им двоим, одиноко стоящим на старом перроне.
Они выглядели такими счастливыми, но Гарри не смог почувствовать ничего, кроме горечи и, наверное, зависти. Его родители отдали свои жизни ради друг друга. И в чем-то он был на них похож — тоже жертвовал собой ради родного человека. Жалко только, что такой любви, как у них, Гарри никогда не узнает.
