***
Оливандер был похож на свою фотографию в журнале, только не такой помятый и немного постаревший. Бесцветные, лунные глаза озарились живым интересом, как только встретились с Гарри. Несмотря на хрупкую старческую фигуру, от волшебника веяло чем-то мистическим, еще более таинственным, чем само колдовство. И то ли дело было в «не по-капитолийски» лишенной порядка мастерской: такой уютной, словно пришедшей из другого времени, — то ли в самом мастере, ремеслом которого было открывать дверцу в мир волшебства. — Признателен за помощь аврората в сопровождении трибутов, — немного недовольно прокряхтел мужчина. — Но дальше мы справимся сами, побудьте снаружи. Гарри и Джинни с легким весельем и чувством превосходства наблюдали, как два аврора нахмурились и под громкое «ступайте-ступайте» вышли обратно в Зал, раздраженно перешептываясь. Только тогда Оливандер вновь обратился к их компании, оглядывая с явным нетерпением. — Как поживает Ваш зонтик, Рубеус, не сбоит? — участливо спросил старик, переводя взгляд на Хагрида. Великан слегка зарделся, погладил зонтик большой ладонью и с мягкой улыбкой ответил: — Нет, сэр, прекрасная задумка, на самом деле! И животным от нее как-то это… Спокойнее. Не любят они палочек, пугаются. Мастер издалека полюбовался своей работой, отмечая бережное к ней отношение, а затем снова вернул свое внимание к трибутам. — Мерлин, какие вы разные! Так не похожи и так близки… — Оливандер захлопотал между ними с рулеткой, измеряя самые диковинные расстояния: длину ладоней, руки, пространство от плеча до пола, размах спины. Напоминало вчерашнюю подготовку к параду. Сходство усилилось, когда рулетка запорхала вокруг них самостоятельно. Джинни, кажется, это очень нравилось. Она игриво поворачивалась и подставляла ручки волшебному измерительному прибору, а потом едва не споткнулась, когда лента обхватила ее колени. — А голову зачем? — удивленно спросила Уизли, когда лента обернулась вокруг макушки. — Чтобы не забыть, — загадочно ответил Оливандер, записывая все метки куда-то в журнальчик. — А теперь по одному, пожалуйста. Джинни, верно? Малышка кивнула, подходя к высокому прилавку и укладывая на него подбородок. В свою очередь, Оливандер уже вытащил несколько коробочек, придирчиво их осматривая, будто выбирал, какие предложить юной колдунье. — Давайте подумаем, может быть, грецкий орех? Сердечная жила дракона, девять дюймов, но очень прочная… — мастер предложил девочке коробку, чтобы та сама вытащила палочку наружу и легонько ею взмахнула. Раздался пронзительный звон, от которого заложило уши. Так было в следующий раз, и потом тоже. Палочки очень бурно реагировали на девочку, предпочитая в ее руках громко выстреливать случайными разрядами магии, громя помещение вокруг, что самого мастера ничуть не беспокоило. Он лишь сетовал, что никак не может найти подходящую. До тех пор, пока в руках Джинни не оказалась крайне изящная палочка из тиса, длиной в 14 дюймов, гибкая и тонкая, с резной ручкой — настоящее произведение искусства. Оливандер хлопнул в ладоши: то ли от радости, то ли для того, чтобы все сломанные и поваленные вещи в комнате медленно пришли в свое изначальное состояние. — Случайным волшебникам и волшебницам никогда не попадают в руки тисовые палочки. Они очень требовательные и редкие, а в комбинации с волосом единорога, я думаю, юная леди, эта палочка с вами навсегда, — старичок довольно осмотрел Джинни, вертящую новое приобретение в руках. — Пока с ее длиной может быть немного неудобно, но ты подрастешь, и она станет твоей идеальной спутницей. «На долгие годы», — добавил про себя Гарри, наблюдая, как девочка уже отошла от устроенного ею же погрома и взмахнула палочкой, чтобы играючи выпустить сноп золотых искорок. Хагрид от греха подальше вывел малышку из мастерской, оставив трибута и Оливандера наедине. Мастер только закончил расставлять палочки по местам и теперь смотрел на Гарри своими лунными глазами, почти не моргая. — Гарри Поттер. Как печально видеть, что отца и сына ведет схожая дорога, — мужчина покачал головой, пока все внутри Гарри покрывалось коркой льдистого страха. — Предупреждая Ваши опасения, если таковые есть, я не буду докладывать о вашем очевидном сходстве с отцом аврорату. Не удивляйтесь, я ведь помню всех, кому продал палочку. В том числе, и Джеймса, конечно. Но прискорбно… Очень прискорбно, что Вы выбрали такой путь. — У меня не было выбора, — коротко ответил Гарри, стараясь преодолеть накатывающую панику. Ему пока было трудно понять, хорошо это или плохо, что старый мастер знал о его происхождении, но склонялся ко второму варианту. — Верно, верно, юноша, — Оливандер печально вздохнул, удивляя своим отношением. Он, кажется, был первым человеком вне Седьмого Дистрикта, сразу понявшим, что Гарри собирался жертвовать собой, а не побеждать в Играх. — Полагаю, Вы хотите попробовать что-нибудь из красного дерева? Хотя… Судя по Вашему опыту, сердечная жила тут не подойдет. Гарри коротко кивнул, почему-то ожидая, что палочка, схожая с отцовской, будет идеальной и для него, но сам мастер явно скептично относился к этой идее, отдавая в его руки похожую на ту, что он видел на постаменте, но более длинную и простую на вид. Один взмах — и ничего не произошло. Древко легко лежало в руке, но не вызывало никакой бурной реакции, похожей на ту, что творили палочки в руках Джинни. Он попытался еще раз, прежде чем удрученно вздохнул, откладывая палочку на прилавок. — Понимаете, мистер По… Эванс, — для осторожности поправился мужчина. — Очень многое передается нам от родителей и иногда в магическом смысле тоже… Но, в сущности, магия внутри нас — это что-то более индивидуальное. Магия куда сильнее связана с нашей судьбой, нежели с происхождением. Оливандер взял в руки тонкое древко ивовой палочки, которую трибут принес с собой: — Вот, к примеру, ива, почти десять дюймов. Хлесткая палочка, доставшаяся Вашему отцу от бабушки, которую тот очень любил. Помню, он скептически отнесся к предложению заменить ее чем-нибудь новым, незнакомым. И все же, палочка из красного дерева стала его ревностной защитницей, тогда как ивовая решила выбрать новую хозяйку и верно служила ей так долго, как могла. Она пыталась заботиться и о Вас, но вы не слишком сошлись характерами. Что неудивительно — ивовые палочки предпочитают ведьм, а не волшебников, — добавил Оливандер, по-доброму посмеиваясь. — Мы еще найдем для вас идеальную палочку. Гарри кивнул, немного смущаясь своей навязчивой идеи в чем-то соответствовать родителям. Это желание иногда бесконтрольно просыпалось внутри него, заставляя верить, что мама и папа будут немного ближе, если он примерит на себя их роль, посмотрит на мир их глазами, хоть и не представлял, каково это. Ни ива, ни красное дерево ему не подошли. Как и осина — бледная, длинноватая, предназначенная для хорошего и уверенного в себе дуэлянта, каким Гарри, видимо, не являлся. Хоть ему и негде было этому научиться, все равно немножко, да обидело. Затем была груша, сверкающая и золотистая, но тоже неподходящая и единственная, кто после взмаха создала противный ветерок, сдувший кучку листов в углу мастерской. Гарри пробовал и пробовал, немного нервничая, что простоит у прилавка до тех пор, пока не прибудут остальные трибуты. Но Оливандера, кажется, все это только распаляло. Ровно до момента, пока в его руках не оказалась коробочка, выглядящая немного помятой и потрепанной. — Возможно, нам подойдет необычное сочетание? Остролист — такая же редкость среди древесины, как и тис, но с пером феникса… Действительно, очень сильная индивидуальность! Одиннадцать дюймов, очень гибкая, яростная и любящая. В этот раз у меня хорошее предчувствие. Почему-то Гарри на секунду рассмешило, что у маленькой Джинни оказалась в руках палочка на целых три дюйма длиннее, чем мастер предлагал ему. Но смеялся он недолго. Тонкое, почти колющее тепло растеклось от кончиков пальцев до самого запястья и дальше по руке, когда Гарри сжал деревянную ручку. Палочка была простой на вид, но сердце замерло и возобновило свой ритм только тогда, когда волна жара докатилась прямо до груди. Она пела, пела внутри мягкую песнь, вибрировала в ладони и отзывалась ярким сиянием, утопившим все вокруг себя. Казалось, Гарри впервые ощутил себя по-настоящему причастным к слову «магия». — Несомненно, палочка, наконец, сделала свой выбор… Кто бы мог подумать, спустя столько лет! Чрезвычайно любопытный результат, юный Гарри! — Оливандер снова хлопнул в ладоши, восторженно глядя на трибута, замершего с палочкой в руках и испытывающего невероятное потрясение. Еще никогда он настолько сильно не был рад родиться волшебником. Гарри снова посмотрел на мастера, отказываясь выпустить остролистовое дерево из рук. — Почему сложно поверить, сэр? — Понимаете, мистер Эванс, остролистовая палочка в Ваших руках, своего рода еще более исключительная, чем многие другие. Не поймите меня неправильно, каждая палочка особенная, и Вы никогда не найдете двух одинаковых. Парадоксально, но перед нами исключительное исключение, ведь Ваша не совсем уникальна, — Гарри непонимающе уставился на старика, говорящего совершенно запутано. — Когда мы — мастера палочек — берем перо феникса в качестве магического ядра, то рассчитываем получить только одно перо, и исключений не бывает. Кроме Вашего случая, юноша. Два пера от одного феникса и положили начало двум палочкам-сестрам. Она была создана очень давно и пролежала на полках много лет, ожидая именно Вас. Я ведь не зря указал Вам на судьбу, когда мы обсуждали палочку Вашего отца. То, как Оливандер говорил о палочках, будто они были живыми, очаровывало. Возможно, у палочек действительно имелся характер, но Гарри не особо верил в судьбу. Неужели судьба привела его сюда, одарив магией, за которую хотелось цепляться, испытывать и пробовать, которой хотелось жить… Чтобы потом просто отобрать эту возможность? — Сэр, не обижайтесь, но я не думаю, что именно судьба приводит трибутов к Вашей мастерской. Капитолийцы, словно в пылу момента, забывали о том, почему Гарри вообще участвует в их жестоком цирковом шоу. Ну, он не прочь напомнить. — Я понимаю Ваши чувства, юноша, — Оливандер не казался обиженным, скорее печальным и немного нервным. — Но не все подвластно человеческой руке. Если бы я мог — продавал бы палочки не только в Капитолии, а старался бы приоткрыть завесу магии для всех ведьм и волшебников страны. Увы-увы. Не забывайте мечтать, мистер Эванс. Мечты дают судьбе направление, — подытожил мужчина с горьковатой улыбкой, будто смерть молодого трибута не была предрешена все той же судьбой. Гарри не слишком воодушевляли подобные речи, хотя он и был в восторге от тепла, испытываемого прямо сейчас, пока ладонь касалась остролиста. Мастер все-таки заставил его убрать палочку в коробку, сетуя на то, что при выходе ее нужно будет зарегистрировать у авроров. У дверей мастерской Гарри не удержался и спросил: — Сэр, а та, вторая палочка, Вы уже продали ее кому-нибудь? — ему вдруг стало искренне интересно, кто мог бы быть владельцем палочки-близнеца. И что могло означать это родство? Схожую магию или характер? Схожую судьбу? Был ли это еще один бедняга-трибут, решивший пожертвовать всем ради дорогих ему людей? Но Оливандер только покачал головой. — Не я продал эту палочку, нет. Перо, послужившее ядром для тисовой сестры Вашего остролиста, построило страну, в которой мы живем. И это было очень, очень давно. Сердце сбилось с ритма. Значило ли это то, о чем он подумал? Не нужно быть гением в истории магии, как Гермиона, чтобы знать, благодаря кому и чему выстроен нынешний порядок. Хотелось бы спросить больше, но время неуклонно кончалось. Пока они с Джинни регистрировали палочки на выходе из Зала Памяти, Гарри ощущал еще большее волнение. Группка авроров отделилась от процессии и торопливо вышла из здания. Оставалось надеяться, что это не из-за обнаруженных на монументе Джеймсу Поттеру цветков Хойи.***
Тренировочный зал, куда их с Джинни сопроводили уже знакомые авроры, представлял собой бесконечно обширное пространство, условно поделенное на секции под всевозможные цели. Гарри заметил как вполне милые классные комнаты, рядом с которыми висели расписания занятий, так и совсем диковинки, вроде огороженных невидимым барьером водных кубов, где иногда мелькали отсветы чешуи. Тут даже была собственная небольшая библиотека! О множестве авроров, инструкторов и даже паре колдомедиков в лимонно-желтых мантиях говорить не приходилось. Трибуты пребывали в полной безопасности до арены, и Капитолий не жалел сил, чтобы обеспечить их всем, что им могло понадобиться. Первым делом Гарри отправился на поиски подготовительного класса для тех, кто никогда не держал палочку в руках. Хотя у Джинни уже имелся опыт колдовства, пусть и чужой палочкой, но основы никогда не будут лишними. Да и Хагрид говорил, что в таких классах учат, прежде всего, заклинаниям, помогающим выжить на арене. Ему же: человеку, который всю жизнь колдовал, как умел, — от переучивания было бы больше вреда, чем пользы. Поэтому, передав Джинни милой полноватой ведьме по имени Помона, Гарри отправился вглубь тренировочного зала. На помосте, под бдительными взглядами наставников, двое: парень и девушка, кажется, из Второго — вели напряженную дуэль так быстро, что он едва различал их взмахи палочкой. Оба были на голову выше Гарри, а парень — почти вдвое шире. Настоящие профи, которых с детства тренировали для победы на арене. Оглянувшись, Гарри понял, что не один наблюдает за дуэлью. Другие профи, которых отличала особая манера держаться, тоже подошли ближе, оценивающе поглядывая то на трибутов, то друг на друга. Должно быть, уже к вечеру сформируются первые союзы. Практика формирования союзов была не нова. На самом деле, даже считалась удачной, поскольку поднимала рейтинги. К ней прибегали, в основном, выходцы ближних дистриктов, собираясь в труднопобедимые альянсы, выживающие до последних дней, пока между ними не начнется резня за корону победителя. Иногда, очень редко, союзничали и ребята послабее, в надежде закрыть уязвимые стороны друг друга и выжить на арене подольше. Их история, чаще всего, тоже кончалась драматично. Капитолий любил посмотреть на то, как складываются отношения между трибутами. Дети, подростки, какими они и были, нередко заводили дружбу, даже несмотря на ее заведомо обреченный финал. Бывало и хуже — когда между двумя участниками складывались романтические отношения. Капитолийцы не могли без слез смотреть на это шоу и оставляли кучу денег двум несчастным, нередко пытаясь подвести их к победе. Наверное, среди всего, что происходило на Играх, и во взаимоотношениях трибут—спонсор, Гарри раздражало именно это — лицемерное сочувствие, приправленное деньгами, вместо реальных попыток остановить кровавое безумие. Гарри не собирался объединяться ни с кем, кроме Джинни, даже ради поддержки и внимания капитолийцев. Ответ был прост — он не сможет убить того, кто стал ему близок, а Уизли сама с этим не справится. Поэтому любопытные взгляды профи он старался игнорировать. Не желая привлекать к себе лишнее внимание, Гарри готовился было уйти, когда красивая темноволосая девушка, которую он заметил еще перед парадом, перевела на него любопытный, слегка оценивающий взгляд. Подавив порыв распрямить плечи, Гарри сохранил расслабленную позу и так же спокойно посмотрел на нее в ответ. Девушка отвела взгляд первой, и, кажется, ее щеки едва покраснели. Секундная мысль о том, что через две недели они попытаются убить друг друга, неприятно кольнула в груди, когда Гарри развернулся и решительно направился подальше от профи туда, где видел что-то похожее на кабинет зельеварения или гербологии. Пора освежить знания о ядовитых и съедобных растениях.***
Если вы не Гарри, то понять, что пришло время обеда, можно было по проникающему сквозь стеклянный потолок полуденному свету или наколдовав темпус. Гарри же от работы отвлекла шатающаяся, но очень довольная Джинни. Первые уроки магии, особенно такие интенсивные, порядком истощали, пока организм мага привыкал к новой нагрузке. Сытный обед и хороший сон могли с этим помочь. Поэтому, проходя с Джинни мимо книжных полок, Гарри захватил пару книг с названиями «Меня можно есть», «Базовые заклинания для выживания» и «Фантастические звери и места их обитания», которые выглядели достаточно простыми для ее возраста. Сегодня малышке лучше поберечь силы и остаться у них на этаже. По тому, как часто зевала Джинни, Гарри догадывался, что проблем с уговорами не будет. И правда, после сытного обеда Джинни почти сразу уснула на крошечном декоративном диване прямо у них в столовой. Гарри мог только тихонько посмеиваться, когда перенес все еще слишком легкую девочку на ее законное спальное место. К вечеру Джинни наверняка проснется снова полная энергии, и тогда они смогут повторить выученные ею сегодня заклинания. Кивнув Хагриду, который остался на случай, если Джинни проснется раньше, Гарри вернулся в тренировочный зал, сгорая от нетерпения. Остролистовая палочка жгла руку, словно просила опробовать себя. Она ждала так долго и, казалось, если прислушаться, можно было вновь уловить ее тихую песнь, похожую на бушующий огонь. И все же Гарри терпеливо брел вглубь тренировочного зала, ища уединенное место, где он сможет колдовать без посторонних глаз. Двое авроров следовали молчаливой тенью, как всегда, держась немного на расстоянии, но никогда не выпуская его из виду. Интересно, они докладывали обо всем Драко или еще кому? Наконец Гарри нашел кое-что, идеально подходящее под его нужды. Длинный коридор, ограниченный непрозрачными металлическими стенами, заканчивался рядом мишеней и грубых деревянных манекенов. На стенах, закрепленные специальными скобами, разместились метательные ножи, копья, лук со стрелами и что-то, похожее на сюрикен. Очевидно, это место предполагалось для тренировки с маггловским оружием, но для его целей тоже сгодится. Подняв палочку, Гарри задумался. В Дистрикте-7, где не было дуэльных школ, стычки волшебников случались редко, что не могло не сказаться на его репертуаре боевых заклинаний. С кем ему биться? С аврорами? С несколькими магглами из банды Дадли, которые пытались играть в хулиганов? Кажется, Гарри нащупал свою главную проблему. Он не питал надежд, что сможет победить в дуэли профи, но глупо полагать, что другие трибуты будут достаточно милы, чтобы лечь и дать себя убить. Наметив себе новую цель, Гарри вскинул палочку и произнес: — Петрификус Тоталус. Яркий луч сорвался с кончика палочки, и в следующее мгновение деревянный манекен с грохотом опрокинулся. От силы заклинания покалывало ладонь, закипающая в венах магия заставляла чувствовать себя живым, как никогда. — Секо! — заклинание, которым он не всегда мог срубить тонкое дерево, сейчас начисто отрезало голову у другой мишени. Возможно, дело было в более мощной палочке, а возможно в том, что Гарри наконец-то смог колдовать, не продавливая свою волю сквозь непокорную иву. — Секо, — снова произнес он, на этот раз вкладывая в заклинание меньше силы. Манекен едва сдвинулся, но вдоль деревянного туловища прошла тонкая полоса пореза. Кажется, стоило опробовать все заклинания, которые Гарри привык использовать в Седьмом. Будет ужасно, если в попытках зажечь костер он спалит все в пределах видимости. Эйфорическое ощущение магии было просто приятным бонусом.***
Закат застал Гарри у уже знакомых полок. Он внимательно изучал те разделы, что касались боевой и защитной магии. Стоит ли рискнуть и выбрать наугад, или будет лучше завтра спросить наставников? Подумав секунду, Гарри обернулся на сопровождающих его авроров. — Эй, ребят, — начал он, но слегка смутился, когда в него вперились два равнодушных взгляда, — не подскажите, что из этого лучше подойдет новичку-любителю для практики? Ответное молчание казалось еще более неловким в тишине почти полностью опустевшего тренировочного зала. Когда Гарри хотел повернуться обратно и притвориться, что ничего не спрашивал, женщина ответила: — Мистер Эванс, наша работа состоит в том, чтобы держать Вас в безопасности и следить за соблюдением правил до игр. Вы можете спросить совета у своего ментора или у наставников завтра утром. На сегодня их рабочий день закончен, — ответила она, делая акцент на последней фразе. Не давая себе почувствовать вину за то, что задерживает их, Гарри схватил «Вводный курс боевой магии» и направился к выходу. В конце концов, трибуты, в отличие от авроров, не выбирали свой путь и не могли в любой момент уволиться. Ладно, возможно, в этом конкретном случае Гарри тоже вызвался сам, но это не повод попрекать его. Магия, бушевавшая весь день во время тренировок, снова вернулась под кожу тихим зудом. Хотелось старого доброго: разругаться с кем-то, но ни Северуса, ни Дадли не было рядом. Когда он подумал о том, чтобы вернуться обратно в зал и выпустить пар, к ним кто-то подошел. — Дальше я сам сопровожу его. Вы можете быть свободны. Авроры, неглубоко поклонившись, легко развернулись и уверенным шагом пошли в противоположном направлении, наверняка к выходу, оставляя Гарри наедине с капитолийцем, в котором он узнал жутковатого мужчину со станции. Рука непроизвольно потянулась к палочке, что не укрылось от пронзительного темного взгляда. Гарри тут же опустил глаза и решительно, немного угрожающе произнес: — Полезешь ко мне в голову — я закричу. Хотя его авроры ушли, в тренировочном центре их должны быть сотни. Нападение на трибута, пускай и из Седьмого, — серьезное нарушение протокола безопасности. Наверное… Раздавшийся в ответ смешок — чертовски надменный и чертовски, блять, низкий — запустил по шее Гарри поток мурашек, и не только от страха. Этот мелодичный звук легким эхом прокатился по пустому залу, отдаваясь низкой вибрацией в груди, заставляя одновременно беспокоиться за собственную безопасность и податься ближе. — Неужели в твоих мыслях есть то, что так отчаянно нужно скрывать? — спросил мужчина, неторопливо подойдя ближе. Небольшое движение рукой, и книга, зажатая у парня под мышкой, устремилась к чужой раскрытой ладони. Гарри старался, как и прежде, смотреть на губы незнакомца, которые сейчас тронула снисходительная улыбка. Недоволен его вкусом в чтении? Ну, никто не виноват, что в Седьмом ужасное образование. Разве что Лорд Волдеморт, лишивший дальние дистрикты дуэльных и вообще любых магических школ. — Я думаю, у всех есть секреты, — напряженно ответил Гарри, хватая возвращенную ему тем же потоком магии книжку. — И все же оказалось, что твои — не плавают на поверхности, — голос мужчины в этот раз казался слегка недовольным. — Поэтому я решил использовать вербальные методы. Незнакомец двинулся по коридору в сторону лифтов, но Гарри не сделал ни шага, упорно оставаясь на месте. Когда капитолиец развернулся, вопросительно склонив голову набок, словно не понимая, почему за ним не следуют, Гарри спросил: — С кем имею честь? — Ох, и правда, я не представился, — ответил он, вновь сокращая расстояние между ними. В воздухе запахло чем-то дорогим и терпким, и Гарри непроизвольно вдохнул полной грудью. — Я Том Риддл, — представился мужчина и… протянул Гарри руку. Никто в Капитолии не подавал ему руки, и лишь поэтому хотелось ответить на рукопожатие. Что Гарри и сделал. Возможно, дело было в зудящей под кожей магии или бегущем по венам адреналине, в витающем в воздухе чувстве опасности или дорогом одеколоне, но хватка длинных бледных пальцев на его руке определенно делала с ним… что-то. Этот человек больше не проникал в его разум, не дурманил взглядом, полным молчаливой угрозы, но гипнотическая сила, обволакивающая его фигуру, была такой же, как тогда на перроне. Все естество разрывалось между двумя противоречивыми чувствами: страхом и влечением. — Зачем ты выцепил меня на станции? — спросил Гарри, как он надеялся, твердым голосом, как только рукопожатие закончилось. Риддл сейчас не выглядел враждебно, но внезапное осознание, насколько человек, отозвавший авроров, выше трибута по иерархии, неприятным грузом легло прямо в желудок. Некстати Гарри вспомнил, что еще и голоден. Голова уже немного кружилась, но мужчина своим обществом усилил это чувство раза в два. — Мне было интересно, — без стеснения ответил Риддл. — Я стараюсь, скажем так, изучить интересующих меня трибутов до всего этого, — закончил он с неопределенным жестом. Гарри не понял, говорил ли Риддл о тренировочном центре, Играх или Капитолии в целом. Видимо, мужчина таким странным образом искал, куда вложить денег, будучи спонсором. — А потом выцепляешь их в коридорах? — Нет, тут ты особенный, — Гарри удивленно поднял взгляд, чтобы распознать выражение лица своего нового знакомого, но быстро опомнился, снова останавливаясь на уровне губ. Внезапно мужчина улыбнулся, но не так холодно, как на станции в день их прибытия: — Клятвенно обещаю больше не лезть тайком к тебе в голову. Преступление — лишать меня такого взгляда. Гарри почувствовал, как жар поднялся к щекам. Не желая показаться слабым или смущенным, он из принципа посмотрел прямо на Риддла, заслужив очередной довольный смешок. Микроморщинки в уголках темных глаз внезапно натолкнули на мысль, что мужчина может быть старше, чем кажется. Учитывая, на что способна капитолийская колдомедицина, и густые, слегка вьющиеся темные волосы, и ровная бледная кожа, и чертовски красивое лицо, и низкий, приятный голос могли быть искусственно созданы вмешательством извне. И все же было что-то в том, как держался Риддл… Не казалось, будто он выдает себя за кого-то другого. — Чем же я так отличился от остальных трибутов? — спросил Гарри, возвращаясь к теме разговора. Про себя он молился всем известным богам, чтобы ответ не заключался в его происхождении. — Разве первый в истории доброволец из Дискрикта-7 — это недостаточный повод для интереса? — ответил Риддл вопросом на вопрос. — Из года в год на Играх достаточно добровольцев. А в моем случае легко догадаться о причинах, — ответил Гарри, пожав плечами. — И все же они ускользнули от меня. Зачем ты это сделал? — Если честно, я проголодался. — На Жатве? — спросил мужчина, вскинув брови от удивления. — А? Нет, сейчас. У меня был долгий день, так что я бы хотел немного отдохнуть, — Гарри уже собирался извиниться и уйти, но Риддл очень эффективно остановил его, просто положив руку на плечо, посылая волну мурашек по спине. Тело слишком остро реагировало на прикосновения капитолийца, из-за чего в животе разливалось незнакомое противненькое тепло. — Поужинаешь со мной? — в этот раз мужчина был предельно серьезен, и Гарри не смог уловить ни грамма флирта или юмора в его интонациях. — Я пообещал не проникать в твое сознание, но мне все еще не понятны твои мотивы. Должно быть что-то… — Ты будешь разочарован. — Я так не думаю. Немного поразмыслив, Гарри кивнул. Все равно хотелось есть и… По правде, что ему было терять, когда через две недели он собирался выйти на арену? Новое знакомство вполне могло оказаться приятным. Капитолиец не смотрел на него, жителя Седьмого, как на вещь, наоборот, искренне интересовался его личностью, что было прямо-таки лестно. Поэтому Гарри не возражал, когда его повели к лифтам чуть более дальним, чем отводились трибутам. И, если быть до конца честным с собой, Гарри просто никогда не видел таких красивых людей, как Ридлл. Люди в Капитолии были пестрыми, почти вырвиглазно яркими и всячески перекрывали свою внешность всевозможными способами, но никогда не выделялись такой… Изящной простотой? И то, как легко мужчина пользовался сложнейшей магией без палочки, как держал себя и как говорил, только подогревало интерес. Возможно, сказывалось длительное отсутствие мастурбации, а возможно, дело было в расстегнутой верхней мантии Риддла, открывающей взгляду приталенный костюм с серебряными пуговицами. Почему-то Гарри хотелось надеяться, что легкое напряжение, повисшее между ними в лифте, не оказалось плодом его воображения. Образовавшаяся пауза предоставила ему удобную возможность отправить Джинни сообщение с патронусом. Теперь, если девочка не спит и дожидается его, она не будет волноваться. Гарри понял, что невольно прихорашивается перед удивленным темным взглядом. «Да, это телесный патронус, мистер-хорошенькое-личико», — подумал Гарри, встречаясь с неподдельным вниманием к его защитнику. Мужчина второй день подряд демонстрировал ему то невербальную легилименцию, то беспалочковые заклинания, а теперь особенно забавно выглядел, ревнуя к чужому успеху. Уже второй раз он удивлял жителя Капитолия одним и тем же приемом. Может, и на спонсоров сработает? Хотя, хорошо было бы иметь и что-то еще, для разнообразия. Этаж, на котором они остановились, находился явно выше, чем отведенный Дистрикту-7, и выглядел куда роскошнее. Видимо, даже для представителей Капитолия, вроде Драко, в башне был предоставлен свой уголок, дабы не находиться в присутствии «черни» постоянно. Хотя Гарри не мог сказать, в чем именно заключалась разница. Или дело в самом воздухе, или в том, как приглушенно блестят хромированные перила уходящей на второй этаж лестницы, или как массивная хрустальная люстра ловит отсветы от парящих рядом с ней огоньков, освещая все полумраком достаточно приятным, чтобы дать глазам отдохнуть, но все еще в шаге от чрезмерно интимного. Стол был накрыт на двоих, и Гарри невольно задался вопросом: спланировал ли Риддл это с самого начала или отдал приказ за то краткое время, пока они добирались. Как он должен был к этому относиться? Ему определенно не нравилось быть участником чьей-то игры, но воображение продолжало подкидывать в голову смущающие картинки, от которых внутри все переворачивалось. — Расскажешь мне немного про свою жизнь в дистрикте? Вроде бы, у тебя отец держит аптеку? — начал расспрашивать Риддл, отодвигая один из стульев. Гарри потребовалось пару мгновений, чтобы понять, что за ним ухаживают. Мысль приятно заструилась по сознанию, отдаваясь очередным потоком странного тягучего тепла. Поспешно заняв место, он уставился на металлическую тарелку с красивым орнаментом. Неужели и правда серебряная? — Да. У отца аптека, и я почти все свободное время ему помогаю… Помогал, по мере сил, — начал отвечать Гарри, попутно приглядываясь к аппетитно выглядящим маленьким картофелинам в каком-то соусе. Привыкнув за эти два дня к нелестным взглядам Малфоя на его манеры за столом, он не решался сразу приступать к еде, не зная, как отреагирует на его аппетит новый собеседник. К счастью, Риддл смилостивился и начал наполнять тарелку первым. Гарри с радостью последовал его примеру. — Я так понимаю, ты планировал продолжать заниматься аптекой? Или, возможно, пробиться в одну из зельеварских школ в Третьем? — Знаешь, трудно строить планы, пока тебе не исполнится девятнадцать. Просто не получается старательно трудиться ради своего будущего, зная, что в любой момент его могут у тебя отнять по воле случая, — ответил Гарри, перекатывая по тарелке какую-то запеченную зелень, пока не поймал ее на вилку и не отправил в рот. Он едва не закатил глаза от немного острого, кислого вкуса на языке. — А что касается школ… Чтобы поступить туда, нужно подходить под ряд специфичных условий, которые жителям Седьмого трудно удовлетворить. И даже в этом случае тебе должно очень повезти — шансы на конкурсе совсем не в твою пользу. Моя подруга в разы гениальнее меня, но даже для нее в ближайшие лет пятнадцать-двадцать нереально выбраться из дистрикта. — Так почему не стать добровольцем? — спросил капитолиец так, будто и правда не понимал. — Победителю все дороги открыты. — Даже если бы я был морально способен убить тринадцать магов, включая свою соотечественницу, я бы навряд ли смог победить профи. Я даже подходящую палочку только сегодня получил. — И каково это было? — взгляд мужчины блеснул, становясь немного жадным. — Самое потрясающее чувство в жизни, — ответил Гарри с улыбкой. Похожая на лице Риддла стала сюрпризом. — Какое дерево тебе пожаловал старик Оливандер? — мужчина поинтересовался, заставляя задуматься, стоит ли рассказывать обо всех деталях. Если старый мастер, конечно, ничего не перепутал в своей голове, рассказывая о палочках-сестрах. Риддл заметил его долгую заминку, и теплая улыбка сменилась приподнятым уголком губ. — Знаешь, Гарри, когда собеседник замирает посреди разговора — это верный признак того, что ему есть, что скрывать. — Остролист, — он быстро и коротко ответил, пытаясь наладить зрительный контакт, чтобы выглядеть уверенно. — Просто вкус необычный… — У картошки? — Риддл усмехнулся, всматриваясь в его лицо. Видимо, легилименция этому мужчине не очень-то нужна. — Остролист, выходит. Хорошее дерево для защитных чар, умница. Щеки вновь слегка потеплели. Капитолиец же стряхнул с себя всю подозрительность, почему-то удовлетворяясь кратким ответом. — Итак, отец есть, о будущем ближе к Капитолию ты не думал. А кто тебе Уизли? Родственники по матери? Соседи? —спросил мужчина, отпивая что-то алкогольное. У Гарри в стакане была обычная минеральная вода, игриво шипящая и покалывающая язык. Оно и к лучшему. Алкоголь мог развязать язык куда более опасным образом или подлить масла в огонь и так бушующих после насыщенного дня гормонов. — Уизли… они мне как семья. Я знаю их с самого детства, Молли, кхм, миссис Уизли практически вырастила меня. Рон — парень, которого выбрали на жатве, — мой лучший друг. Я просто не мог смотреть, как их отправляют на смерть. — Как бы это ни было печально, в такой ситуации ничего не поделаешь. Я понимаю, почему ты захотел спасти хотя бы друга, — мужчина звучал так, будто рассуждения о дружбе и привязанности очень редко посещали его исключительно хорошенькую голову. — Ты не понял? Я решил спасти их обоих. Я вызвался, чтобы обеспечить победу Джинни. — Нет, — категорично возразил Риддл, будто только что услышал самую нелогичную чушь в своей жизни. — Да, — ответил Гарри с кивком. — Ты передумаешь, — звучало так, будто Риддл не рассматривал других вариантов. — Посмотрим, — просто ответил Гарри, не желая ввязываться в спор, который уже не раз всплывал в разговорах с Драко. Аппетитный ужин на тарелке его интересовал куда сильнее, чем убеждение очередного предприимчивого капитолийца. Но он все же добавил: — Неужели это настолько шокирует? Люди постоянно так делают. — Если бы я не чувствовал, что ты говоришь чистую правду, то решил бы, что ты пытаешься очаровать меня ложной скромностью. Люди ничего не делают просто так, а тем более, не жертвуют жизнями ради посторонних девочек, — с этими словами Риддл откинулся на стуле, и его лицо стало труднее различить в полумраке. Только темные глаза блестели немного жутко. — Я могу понять, когда человек рискует жизнью ради своих амбиций или в пылу момента. Часто из страха. Но все они надеются что-то получить взамен. — В Капитолии нет таких понятий, как любовь и привязанность? Риддл на это только неопределенно повел рукой. — Есть, наверное, но я не встречал, — ответил он чуть наигранно небрежно, и у Гарри против воли вырвался смешок. Атмосфера сразу растеряла всю серьезность, присущую их предыдущему разговору. — Полагаю, теперь я должен что-нибудь взамен? Гарри резко опустошил голову, дабы там не появилось навеянных напряжением и флиртом картинок, и удивленно уставился на собеседника. — Я имею в виду, ты частично утолил мое любопытство, — предупреждая вопрос, продолжил мужчина. — Если у тебя есть еще немного времени, прежде чем ты пойдешь отдыхать, я бы мог поделиться с тобой таким же любопытным знанием. Возможно, пригодится на арене. Даже если бы Гарри всерьез думал отказаться, предложение, наконец, узнать что-то полезное перевесило любые сомнения. Информация была необходима, об этом он сказал себе еще в поезде. Но, на самом деле, возвращаться на этаж Седьмого безумно не хотелось. Там одолевала безнадега и тяжелые мысли, тогда как сидящий перед ним мужчина легко распоряжался созданным за вечер напряжением и концентрировал внимание на себе так, что даже разговоры об арене не казались слишком болезненными. Его хотелось слушать, запоминать голос, даже смотреть в глаза, пусть это и было рискованно. Раздумав меньше приличного, он быстро кивнул, на что Риддл растянул губы в очередной довольной улыбке. — Тогда пойдем, — капитолиец поднялся из-за стола, неторопливо направляясь к лифту. Гарри поспешил за ним. Судя по нажатой кнопке, собирались они либо на последний этаж, либо на крышу. Как оказалось, последнее было правильным ответом. И что полезного можно узнать на крыше? Риддл с ответом не торопился, позволяя интересу Гарри утечь в сторону вида ночного Капитолия. Возможно, специально. Драко тоже не упускал случая привлечь внимание к какой-нибудь вычурной вещи, горделиво сверкая серыми глазами и жадно наслаждаясь их с Джинни восторгом. Видимо, у капитолийцев это было частью культуры. Вот и сейчас, мужчина словно давал время осмотреться, стоя в стороне, но неотрывно продолжая следить за его реакцией. Существовало множество слов, которыми можно было бы описать тысячи огней, никогда не сиявших в Седьмом. Больше всего подходило «завораживающе». Конечно, вид приелся бы, проживи он тут год-два, что, конечно, теперь было невозможно. Но в первый раз… Высокие здания темными столбами уходили в небо, полные бликов, отсветов, и все из-за стекла и сотен двигающихся баннерных картинок. Где-то горели прожектора, где-то яркий неоново-розовый огонь, погружающий целый квартал в пурпурное свечение. Эта картинка убегала далеко за горизонт, заставляя думать, что Капитолий бесконечен. Интересно, каким это место предстает, если на высокие пики небоскребов опускается туман? Становится ли сияние тусклым, мрачным? Ему не хватит двух недель, чтобы узнать. В дальних дистриктах было куда меньше света. Если шахта хотя бы день стояла в простое, небо очищалось настолько, что снова наполнялось звездами. В столице же — оставалось грязно-оранжевым и светлым. Наверняка без закрытых штор здесь никто не засыпает. И звуков очень много. Пока ночную тишину Седьмого прерывает только редкий громкий лай, в Капитолии шумит праздная толпа, громкоговорители и музыка. Неспокойно и резко, почти как калейдоскоп, в который точно так же невозможно насмотреться. То ли от света, то ли от вчерашних линз, то ли даже от сильного ветра, хорошо ощутимого на крыше, глаза пощипывало. Воздух наверху был удивительно чистым, холодным и не размешанным со смущающе приятным парфюмом. Голова очистилась, и Гарри, не особо раздумывая, шагнул ближе к видению города впереди, полностью поглощенный эйфорией и фальшивым обещанием свободы. Он бы прошел и дальше, оказываясь совсем близко к краю, совершенно не боясь высоты, но две руки осторожно перехватили его за талию, останавливая. — Полетать что ли собрался? — насмешливо спросил Риддл почти в ухо. Честно говоря, Гарри думал, что его вырвет от того, как сильно заколотилось сердце в этот момент. Пальцы Риддла сжались, когда он попытался сделать шаг вперед, больше рефлекторно, чем из вредности. Несмотря на прохладу и порывы ветра, он почувствовал, как поясница покрылась испариной. Гарри не успел ответить, потому что одна из рук спустилась ниже, совершенно без стеснения ощупывая бедро. Чувствительная кожа под одеждой будто загорелась, а в животе снова потянуло, но уже гораздо сильнее. Пока Риддл не отступил назад, с легкостью вытягивая из кобуры его палочку. Теперь мужчина с интересом разглядывал остролист, касаясь кончиком внутренней стороны ладони. Волосы, идеально уложенные, все-таки растрепал ветер, и теперь они скрывали темный пристальный взгляд волшебника, который для разнообразия не был направлен на него. Гарри сглотнул, совершенно не зная, чего ожидать. Прежде его никогда не обезоруживали. Шум вокруг слился с собственным пульсом, ускорившимся в страхе от глубокого чувства неопределенности. Возбуждение, до этого бурлившее в теле, поднялось вверх резкой и противной волной, полностью рассеиваясь. Риддл был похож на себя же на станции: холодный и закрытый. — Это моя палочка, — глупо сказал Гарри слегка надрывным голосом, стараясь перекричать очередной порыв ветра. Риддл пугающе улыбнулся, смотря только на дерево в своих руках как-то совершенно завороженно. Не обращая внимания на очевидную панику трибута, мужчина спокойно наставил остролистовую палочку прямо на Гарри. Сердце, кажется, перестало биться вовсе, замирая от страха и непонимания. — Ревелио. Гарри отмер, только когда яркие золотые искры ударились о что-то за его спиной, побуждая развернуться. Волна энергии разлилась по плотной, до этого невидимой стене, поднимаясь вверх и формируя купол над их головами. Барьер или защитное поле — видимо, нечто вроде этого, — окружало всю крышу. Он снова повернулся к Риддлу, хмурясь и отмечая насмешливый взгляд. — Ты такой недоверчивый, Гарри, — капитолийцу хватило наглости обвинять его в том, что он испугался, стоя на краю крыши перед волшебником, наставившим на него украденную палочку. — Я бы… Я бы попросил тебя больше так не делать, — он все еще чувствовал странное онемение, рассеяно смотря то на темные глаза, то на остролист. — Просто демонстрация, — ответил Риддл, спокойно подходя ближе и протягивая ему палочку рукоятью вперед. Тем не менее, из-за низкой хватки капитолийца их пальцы все равно соприкоснулись. Гарри слабо кивнул и попытался сделать шаг вперед, чтобы пощупать незримое препятствие. Интересно, оно здесь для того, чтобы предотвратить несчастные случаи или… Нет, скорее всего, ответ был куда печальнее. Капитолий отказывал трибутам даже в таком милосердии. Смерть вне камер ведь не позволит состряпать шоу. Риддл вновь перехватил его, на этот раз за руку, и спокойно объяснил: — Сделаешь шаг, и тебя насильно развернет обратно, возможно, слегка дезориентировав в пространстве. Подобное поле куполом накрывает всю арену, но граница, вместо условного шага, будет куда шире — метров пять, или около того, — мужчина оглядывал мерцающую поверхность с гордостью, словно сам ее и создал. Медленно она приходила в свое изначальное, невидимое состояние, переставая бликовать золотыми волнами. — Очень любопытная комбинация старых магглоотталкивающих чар и заклинания «Конфундус». «Каве инимикум» в формуле делает их невидимыми, даже если трибуты устроят схватку вблизи и повредят барьер. — Трибутоотталкивающие чары, выходит, — усмехнулся Гарри, упрощая сказанное Риддлом. В ответ темный взгляд вперился в него достаточно выразительно, чтобы повеселить еще сильнее, совсем разогнав остатки страха. — И как мне это поможет? — Никак, если не знаешь, как использовать заклинание. А в остальном — ты умный мальчик, найдешь, как приспособить полученную информацию, — мужчина лукаво ухмыльнулся, то ли делая комплимент, то ли наказывая за шутку. — Сейчас покажу. Его пальцы достаточно властно обхватили запястье, пока вторая рука придерживала трибута за плечо. Гарри выдохнул, сосредотачивая все свое внимание на движениях палочки, а не на парфюме, тепле чужой груди, прижимающейся сзади, и низком голосе, объясняющем, как творить заклинания. Он не имел права отвлекаться, когда на кону были знания, способные спасти его жизнь. И либо сам Гарри был хорошим учеником, либо мужчина — отличным учителем, так как уже через несколько минут, он полностью и без ошибок скопировал нужное движение палочкой, четко произнося: — Ревелио, — стрела ярких, золотых искр вырвалась из палочки Гарри, устремляясь прямо к барьеру. Вот только она была куда ярче предыдущей. Видимо, Риддл не успел достаточно отстраниться от его руки, и заклинание вышло комбинированным, сплетая их магию в один большой энергетический выброс, от которого невидимая стена сначала задребезжала тихим гулом, а потом разлилась ярчайшим светом, тут же ослепляя их обоих. Честно говоря, Гарри испугался, что эта шутка прямо сейчас развалится перед ними. Но поверхность выдержала, хотя теперь и пульсировала от края до центра купола. Ощущения внутри тела не слишком отличались от того, что происходило с несчастным защитным полем. Совместное создание заклинаний всегда вело к бурной физической реакции, но происходившее сейчас не шло ни в какое сравнение. Гарри чувствовал, как его ощутимо потряхивает, а магия внутри звенит, сливаясь с чужой. Рука на его запястье сжалась, а за спиной послышался тяжелый выдох Тома. Видимо, он ощущал то же самое. — А ты говорил, что я буду разочарован, — весело прошептал он.