***
Волосы были приятно влажными, когда Гарри легким шагом спустился по лестнице, пружинисто прыгая по ступенькам. Хотелось захватить немного кофе и пойти будить Джинни. Лучше ответить на все ее вопросы до того, как соберется остальная компания и надумает лишнего. К сожалению, пышущий хорошим настроением Малфой, с комфортом расположившийся за уже накрытым столом в столовой, испортил прекрасный план. — Ну и ну, Эванс. Это твоя вторая ночь в Капитолии, а ты уже бегаешь в личные покои советника Риддла. Не знал, что в тебе это есть, — начал Драко вместо приветствия. Он прямо-таки лучился ехидным весельем, но, к счастью, без отвращения или неприязни. — Тебе донесли авроры, или это было в новостях? — протянул Гарри, занимая место напротив капитолийца. В конце концов, отпираться было бесполезно. Еда, как всегда, выглядела потрясающе, даже несмотря на легкое смущение, осевшее в желудке. Хотя умом Гарри понимал, что не сделал ничего предосудительного, но посвящать чужих людей в свою личную жизнь, пускай и не существующую, все равно не хотелось. Пусть думает, что хочет. — Ты сам и рассказал. Представляешь, прихожу я вечером проведать своих подопечных, и тут прилетает твой патронус: «Я завел друга в Капитолии, поэтому буду поздно». Конечно, я сразу связался с аврорами, все-таки вы, трибуты, должны придерживаться некоторых правил, — Драко захихикал, и Гарри предоставил ему свободу веселиться всласть. Все же Малфой впервые за пару дней выглядел по-настоящему безмятежным, пусть и ехидничал, как мог. Хорошее настроение людей вокруг всегда как-то заряжало и успокаивало, особенно, когда он собирался хорошенько позавтракать. Глазунья, хоть и была вполне обычной, но слегка соленый, идеально жидкий желток творил что-то фееричное с его вкусовыми рецепторами. Это просто не могло не быть зачаровано! Наверное, стоило положить и немного того аппетитного салата?.. Гарри бы отдал многое, чтобы однажды научиться вот так колдовать со специями и сочетаниями вкусов. В Седьмом у них не было большого поля творчества для готовки. Еды откровенно не хватало, а каких-то пряностей уж тем более. Но у аптечного дела имелись свои плюсы, позволяющие разбираться хотя бы в том, какой зеленый листочек можно кинуть в кипящую воду, чтобы сделать банальный пустой суп терпимым. Основной минус заключался в том, что Северус ненавидел даже слегка подсоленную пищу, довольствуясь пресными и неяркими вкусами. — Повезло, что я оказался рядом, чтобы прикрыть тебя. Джинни была на полпути от поисков по всей башне, — развеселым голосом продолжил Драко. — Спасибо, — спокойно ответил Гарри, молясь, чтобы его щеки не горели слишком ярко. Кажется, круг посвященных в его секреты вырос еще немного. Отсмеявшись или, правильнее сказать, «отхихикав», Малфой спросил: — Ну, тебе хоть понравилось с ним спать? Что ты за это получил? — А? — глубокомысленно отозвался Гарри. — Советник — могущественный человек с обширными связями, и мне надо знать условия вашей сделки, — серьезно пояснил капитолиец. Гарри подвис на несколько секунд, почти физически ощущая, как развеялась вся атмосфера безмятежного утра. Внезапно на смену смущению пришла горечь, готовая вот-вот перерасти в тихий, бессильный гнев. За два последних дня он слишком часто чувствовал себя больше вещью, чем человеком, и намек на то, что его тело могли вот так запросто купить на вечер, вызвал какую-то иррациональную обиду. Возможно, Риддл не был милым парнем и — вряд ли — хорошим человеком, но он хотя бы отнесся к Гарри, как к личности, а не собственности Капитолия, диковинке, доставленной прямиком из Дистрикта-7. — Я его ни о чем не просил, и между нами ничего не было, — постарался спокойно ответить Гарри. Кажется, получилось не очень хорошо, и часть чувств вырвалась наружу. Глаза неприятно зажгло: то ли от желания заплакать, то ли от того, что он так и не сменил линзы. Теперь Гарри видел в разы лучше, но волшебное стекло причиняло ощутимый дискомфорт, стоило немного забыться и не сменить линзы вовремя. Хлопотное дело, требующее внимания от порядком загруженного другими делами и мыслями трибута. Драко внезапно притих. Возможно, понял, что сболтнул лишнее. Кажется, он снова собрался продолжить разговор, когда с лестницы вдруг послышался звонкий девичий вскрик, и Джинни с громким топотом спустилась к ним на этаж, набрасываясь на Гарри. — Ты почему вчера поздно вернулся?! Я скучала! А что за друг? Ты знаешь, я выучила столько новых заклинаний! Ты обещал, что повторишь их со мной! А чем ты занимался вчера? А мы пойдем сегодня тренироваться?! Помона обещала научить нас колдовать воду. Представляешь, я смогу наколдовать стакан воды, как настоящая крутая волшебница?! — Джинни тараторила так, что Гарри даже немного опешил. Последние несколько дней она была тише обычного, встревоженная Жатвой и Играми, и Гарри начал забывать, какой резвой она обычно бывала. — И тебе доброе утро! — ответил Гарри с искренней улыбкой. Никакое плохое настроение не выдерживало соседства с этим маленьким солнышком, особенно в период солнечных бурь. Он деловито придержал ее за плечи, поправляя яркую мантию, сползшую и слегка сбившуюся: то ли потому, что Джинни так торопилась его увидеть, то ли потому, что изначально — с утра — застегнула ее кое-как, промахнувшись на одну застежку сверху. Джинни только недовольно зыркнула на него в ответ и демонстративно пихнула в живот. После чего, деловито приосанившись, заняла свое место за столом. Кажется, частая компания капитолийцев давала о себе знать… ну, держать спину ровно — только на пользу. — С добрым утром, мистер Малфой, — поздоровалась девочка с формальным кивком, сохраняя совсем не натянутую улыбку. Драко одобрительно улыбнулся в ответ и вернул приветствие: — Доброе утро, мисс Уизли. Гарри про себя усмехнулся. И когда эти двое успели спеться? За один вечер что ли? Кажется, Джинни и правда могла растопить любое сердце. Еще день назад смотрела на их гида с подозрением и презрительно закатывала глазки, когда тот давал совет по поводу их манер. А теперь они оба бросают друг на друга вполне дружелюбные взгляды. Гарри списал неожиданную теплоту и на чистокровный статус семьи Уизли, конечно. И почему-то это ужасно радовало. Драко, может, и раздражал неосторожно брошенными репликами или глуповатым, тревожным поведением, но, казалось, вовсе не был плохим человеком. Немножко трудным и напыщенным, пожалуй, полным стереотипов, но точно не плохим. И, несмотря на слова о том, что трибуты не являются ответственностью представителей Капитолия после арены, Гарри почему-то казалось, что Малфой о них так просто не забудет. Мог ли он попросить гида помочь Джинни после Игр? Жизнь победителя не всегда складывалась так легко, как у Хагрида, но у малышки хотя бы есть шанс заиметь друга в этом большом, обманчиво дружелюбном городе. Да и вести дружбу с победившим трибутом наверняка ужасно выгодно. Довольная девочка, совсем не думающая о нескором «завтра», потянулась к ароматной каше со свежими фруктами, порция которой стояла почти у нее перед самым носом. Малфой подсунул Джинни кружку ромашкового чая, который сам пил почти постоянно, изредка заменяя на то сладкое кофейное нечто. Малышка с удовольствием приняла эту заботу. Зрелище удивительным образом согрело сердце еще сильнее. Она точно не останется одна, когда ему придется уйти. — Почему ты раньше не сказал, что нашел друга? — невинно спросила девочка, не успев прожевать первую ложку каши. Гарри неловко почесал затылок, отгоняя печальные мысли и возвращаясь к смущающим событиями предыдущего вечера. — Мы только прошлым вечером разговорились в коридоре. До этого я видел его на платформе, так что мне стало любопытно. — Советник Риддл наблюдал за нашим прибытием? — спросил Малфой немного нервно. Кажется, он тут же принялся мысленно прокручивать свое поведение, ища любые, маломальские изъяны. Наблюдая за его тут и там вспыхивающими приступами тревожности, Гарри задумывался, что родиться в Седьмом — подальше от столичных интриг и сложностей — не так уж и плохо. — Он настолько важный? На самом деле, было искренне любопытно. Том определенно принадлежал к элите Капитолия, но и Драко тоже. Они знакомы? Гарри озвучил свой последний вопрос вслух. Малфой отрицательно замотал головой. — Не лично, но отец часто пересекается с ним. Советник Риддл обычно не отличается публичностью, поэтому я удивлен, что он решил встретить нас лично. Советник близок к нашему Лорду и часто выполняет поручения от его имени. Если он тобой заинтересовался, то… Я бы посоветовал быть осторожнее, — Малфой говорил вдумчиво, словно взвешивал каждое слово. — Не представляю, какие у него могут быть намерения. Вряд ли он будет спонсировать аутсайдеров из Седьмого. Но если вы все-таки решите подружиться, то стоит быть вдвойне осторожнее. — Не думаю, что наша дружба была бы такой уж долгой, — Гарри перевел взгляд на Джинни. Та слушала не очень внимательно, уделяя все внимание вылавливанию изюма из тарелки. — Мы просто поболтали, и вряд ли ему захочется еще что-нибудь со мной обсудить. Драко немного сочувственно сдвинул брови, словно и правда жалел его. Стало неловко, как если бы он рассказал больше, чем хотел. — И все равно будь осторожен. Вообще-то, советник Риддл — довольно скандальная персона, — последнюю фразу Малфой произнес нарочито заговорщическим шепотом. Теперь Джинни с таким же почти шпионским видом придвинулась к ним поближе, игриво подслушивая, на что Малфой хихикнул. — И почему? — Гарри понадеялся, что дело будет не в том, что Риддл окажется известен фривольным поведением в отношении трибутов. — Он все еще не женат. И детей нет. Даже незаконнорожденных, — ответил Драко так, словно эта информация и правда обличала Риддла в чем-то крайне пикантном. В Капитолии действительно были ужасно странные понятия о скандальности. Даже с утра Малфой встретил его веселым взглядом, подозревая в торговле телом, а теперь говорил таким тоном, будто отсутствие кольца на пальце — самый страшный грех. Гарри только облегченно выдохнул. Почему-то мысль о беременной жене или выводке маленьких капитолийцев у Тома вызывала много неприятных чувств, на которые, по-хорошему, у него не было никаких прав. Подумав, что это подходящий момент для смены темы, Гарри спросил: — А зачем ты вчера нас навещал? Соскучился? Драко только фыркнул. — Вообще-то, я по делу. У вас меньше недели до показа спонсорам. И еще минус полдня на церемонию клятвы. Вам лучше начать готовиться… Так, под непрекращающийся монолог Малфоя, и прошло его третье утро в Капитолии.***
Гарри тяжело дышал, опираясь руками о колени. — Очень неплохо, очень! — радостно воскликнул Оливер Лестрейндж — победитель семьдесят первых Голодных Игр, бывший профи с Дистрикта-1, а ныне его наставник по боевой магии и дуэльному мастерству. Гарри выбрал его из-за доброго лица и глаз, которые светились не жаждой крови, а, скорее, спортивным азартом. Возможно, он поспешил с выводами. Оливер все утро беззастенчиво гонял Гарри до черных кругов перед глазами по закрытой тренировочной площадке, периодически — вот как сейчас — что-то записывая в небольшой блокнот. Но, даже несмотря на слегка садистское отношение к своему ученику, Оливер развеивал все стереотипы о фанатиках из первых дистриктов, старательно взращиваемые Северусом с самого детства. «Отец» рассказывал о благоговейных взглядах и почти религиозных возгласах в отношении Темного Лорда, о воинственном стремлении с самого детства участвовать в играх, или о том, как толпа скандирует одно и то же осточертевшее слово — «чистота». Ну, вполне возможно, опекуну просто никто не нравился: ни общество в Седьмом, ни его далекие связи близ Капитолия. Презрения в мужчине с лихвой хватало и к тем, и к другим. И к отцу Гарри тоже. Казалось, только о маме Северус не сказал ничего плохого, но говорил о ней редко и с большой неохотой, даже несмотря на общее детство. Оливер же просто и беззастенчиво радовался его успехам, как своим собственным. И не вскидывал удивленно брови, когда у Гарри не оказывалось знаний о заклинаниях, которые считались для профи базовыми. Вместо этого он терпеливо объяснял, почему какое-либо движение палочкой имеет решающее значение для скорости, а в иных случаях — для спасения своей жизни. Будь у него такой учитель с детства, Гарри бы подумал о поступлении в аврорский корпус, который, конечно, мог ему только сниться с его-то нынешними навыками. А еще не переживал бы так перед смотрами. Малфой рассказал много полезного о том, как проходят показы перед спонсорами. Если они хотят получить высокие оценки, то простого патронуса или навыков выживания будет недостаточно. Хотя бы у одного из них должны быть приличные дуэльные навыки. Поэтому, пока Джинни продолжала подготовку по базовой магии, Гарри бегал по всей площадке, уворачиваясь от тяжелых заколдованных шаров — бладжеров, — попутно демонстрируя весь свой скромный арсенал заклинаний на полуживых манекенах, которые так и норовили подобраться поближе. Вообще-то пугающие механизмы словно выползли из самых жутких фантазий. Было достаточно моргнуть дольше секунды или просто отвернуться, и вот он! Уже стоит у тебя за спиной, бездушно вглядываясь своими полыми отверстиями в душу, словно хочет себе такую же. А ведь Гарри предстояло тренироваться и под самый вечер, когда большая часть тренировочного центра уже потушит свет и станет безлюдной… Хотя, судя по блеску в глазах тренера — тот даже не собирался оставлять его практиковаться одного. — Прости, но не похоже, чтобы это было неплохо. Я едва могу стоять, хотя почти не колдовал, — слова давались с трудом. Оливер вымотал его так сильно, что захотелось снова зарыться в кровать и заснуть на неделю-две. — У тебя есть природная ловкость и прыткость, что не может не радовать. Ты почти не спотыкался о ноги и довольно быстро приспособился к атакам со всех сторон, — ответил Оливер, захлопывая блокнот. — В первую очередь, выучим несколько щитов и расширим твой арсенал еще парочкой атакующих. Для короткой дуэли должно хватить. Как у тебя с темной магией? — Не знаю. Я никогда не пробовал, — честно ответил Гарри. Он знал несколько заклинаний, но не решался применить их с палочкой, которая слушалась его через раз. Теперь опасения несколько отличались: остролист, казалось, вибрировал в руке, все еще удивляя тем, насколько мощнее выходит любое колдовство. — Я дам тебе почитать немного книг о теории. Завтра попробуем, и если все будет хорошо, то добавим еще пару темных заклинаний. Думаю, Непростительные окажутся, как обычно, под запретом, но темная магия, в целом, довольно эффективна, а у нас не так много времени. Гарри кивнул и выпрямился. Оливер встал прямо напротив. — Начнем с протего, — жизнерадостно произнес мужчина и вытащил палочку. Гарри тихонько застонал, осознавая, что с первого раза пристойный щит не выйдет. Беззаботная улыбка Оливера не обнадеживала.***
Когда вечером они с Джинни ползли на свой этаж, их одинаково шатало. Все же магическое и физическое истощения были довольно похожи. Обошлось без гостей, так что, взяв немного еды с кухни, друзья поплелись сразу в спальню Джинни, чтобы немного поболтать за едой в комфортной обстановке. — Знаешь, мы сегодня учились превращать палку в нож. Это очень сложно, — доверительно поделилась девочка. — У меня получилось только к вечеру, когда Л… Ну, когда мне немного подсказали. — Все равно ты большая молодец, — искренне похвалил ее Гарри, пускай и немного рассеянно. — В твоем возрасте я так не умел. Джинни устало обняла подушку, видимо, не задумываясь о том, как сильно спутаются после сна ее мокрые волосы. Голубые глаза сонно моргнули, прежде чем она спросила: — А какое заклинание ты выучил самым первым? Гарри усмехнулся, поглаживая ее по волосам, и чувствуя легкий укол в сердце. — Люмос. Хочешь послушать? — спросил Гарри, давно привыкший рассказывать ей истории по вечерам. Малышка резво закивала головой, а он на несколько секунд прикрыл глаза, пытаясь вспомнить детали. — Помнишь, как мы ходили за травами в лес? — Ага. — Вот, это был как раз такой день. До того, как мы с твоим братом познакомились, я ходил один, — продолжил он, не удивляясь тому, как девочка немного выпучила глаза. В лесу Джинни всегда чувствовала себя немного скованно. — Однажды я потерялся. На секунду отвлекся, и все. Еще и кричать боялся — вдруг найдут авроры, а не Северус. Так и бродил по лесу до самой ночи, так долго, что «отцу» пришлось меня искать. Представь, какой он обычно недовольный. Представила? Я думал, будет куда хуже. Когда «отец» нашел меня, я весь в слезах кинулся в объятия, размазал кучу соплей и грязи по его черной мантии. Не знаю, плакал ли я от того, что представлял, как сильно он будет ругаться, или потому, что ужасно боялся темноты. Джинни нервно вздохнула, представляя, насколько, наверное, был раздражен аптекарь. — Но, знаешь, он не кричал и не ругался. Только присел передо мной, впервые давая в руки мамину палочку, и тихо прошептал «Люмос», — Гарри помедлил, беря в руки остролист и создавая шарик света. Волосы Джинни от этого загорелись огнем, переливаясь, пока магическое сияние опускалось между ними. — Я сто тысяч раз видел, как работает это заклинание, но там, посреди кромешной лесной тьмы, оно казалось мне самым волшебным на свете. Потому что чернота медленно уходила, а лицо «отца», немного недовольное, но больше испуганное, оставалось передо мной. Я почти сразу успокоился, совершенно очарованный магией. И потом Северус начал учить меня колдовать, рассказывая, как они вместе с мамой осваивали те же заклинания в детстве. Начал он с Люмоса, конечно. — И вы помирились? — с надеждой спросила девочка. — Северус никогда не ругался меня за то, что я боюсь темноты. Так что все закончилось хорошо, — уклончиво ответил Гарри, не вдаваясь в подробности, почему их взаимная неприязнь с «отцом» была сложнее, чем просто разовая детская оплошность. Джинни улыбнулась, выглядя совсем расслабленной. — А что ты выучил сегодня? Я тебя почти не видела. — Да так, по мелочи. В основном, щиты. Протего, Иволио и еще парочку. Они только формально относятся к одной группе заклинаний, а на практике работают по-разному… К тому моменту, как Гарри закончил объяснять тонкости щитовых чар, Джинни уже сладко спала.***
— Еще раз! Оранжевая вспышка вылетела из палочки крайнего манекена справа и полетела в Гарри. Тот, что стоял в центре, наколдовал камень и тоже отправил в его сторону. Оставалось меньше мгновения, чтобы сориентироваться. — Рефлекто, — выкрикнул он, на всякий случай отходя в сторону с траектории камня, и сразу почувствовал себя идиотом. Умом Гарри понимал, что заклинание — куда большая угроза, но тело, привыкшее уворачиваться от физических атак, считало иначе. Оранжевая вспышка отскочила от щита, полетев обратно в манекены, но сильного вреда не причинила. За пределами их огороженного зала кто-то закричал. Послышался грохот, будто упало что-то большое, и, кажется, началась драка. Двое авроров, пьющие чай у двери, выхватили палочки, готовые к обороне. Оливер любопытно высунул голову за дверь. Увидев, что хотел, он быстро потерял интерес, вернувшись к растерянно стоящему перед манекенами Гарри. — Кормак, Дистрикт-2, — ответил наставник на его вопросительный взгляд. — Опять что-то не поделил с другими профи. Довольно силен, но не умеет держать себя в руках. Хочешь совет? Не ссорься с трибутами. Ни до арены, ни на ней. На Играх слишком много опасностей, и только дурак будет уменьшать свои шансы на выживание и заводить врагов. На всякий случай, избегай конфликтов с Кормаком. — Мне стоит о нем волноваться? — спросил Гарри. Оливер, как бывший профи, довольно хорошо ориентировался в их внутренней динамике. Должно быть, работа с трибутами только прибавила ему опыта. — Не думаю, — пожал плечами Оливер. — Если тебе повезет, на арене ты его не встретишь. С таким характером его, вероятнее всего, убьют свои же. — А если мне не повезет? — Тогда беги, — на обычно доброе и открытое лицо Оливера легла тень. — Даже если ты идеально выучишь все мои уроки, это не заменит многолетнюю подготовку школы Второго. Поэтому, после показа спонсорам, мы вплотную займемся защитой. А еще ты должен научиться прятать свое присутствие, заметать следы, обнаруживать ловушки и скрытые опасности. У нас много работы. Времени катастрофически не хватало. Выкидывая из головы все мысли о Кормаке, Гарри вернулся к манекенам и едва успел увернуться от летящего в него луча, невербально выпущенного наставником.***
Мантия была отвратительно серого, мышиного цвета — такого унылого, словно из ткани выкачали всю жизнь. Даже Джинни выглядела в ней откровенно болезненно. Благо, это был не один из старинных фасонов, уходящих в пол, а что-то куда короче, открывающее предплечья и все такое. И штаны — лишь на оттенок темнее — были самыми обычными. Тем не менее, Гарри ужасно хотелось их снять, заменив чем-то человеческим. Он понимал, что капризничает похуже Драко, но серьезно, какие извращенные темные маги создали этот ужасный серый наряд? Гарри оглядел остальных двенадцать трибутов. Никому не шло. В отличие от парада, в маленьком унылом зале с ними не было стилистов, дизайнеров или менторов. Только авроры, пристально следящие за каждым их шагом, и несколько невыразимцев. Церемонию клятвы не транслировали, поэтому даже профи только примерно знали, к чему готовиться. Девушки и юноши оживленно перешептывались, взволнованно поглядывая на двери. Судя по тому, что палочки им сказали оставить в своих комнатах, сражаться они не будут. Могут ли им заглянуть в голову? Заставить читать речь? Драко сказал не переживать, но в остальном сохранял молчание. Единственное, что Гарри знал наверняка — их ждал Волдеморт. Долго томить их ожиданием не стали. Спустя несколько минут широкие двери открылись, и трибуты по очереди вышли на арену словно бы закрытого амфитеатра. На трибунах восседали все сливки Капитолийского общества, если судить по более аккуратным и пристойным нарядам. Гарри мельком заметил блондинистое семейство, но трудно было сказать наверняка, Малфои это или нет. Возможно, где-то там, среди толпы, сидел и Том. При мысли об этом Гарри охватило легкое, приятное волнение. Он аккуратно расправил плечи, слегка приподнимая подбородок. Трибутов выстроили в ряд на сцене, лицом к небольшому возвышению, где стоял человек — светлые, словно солома, волосы, темные хитрые глаза, щеголеватая жилетка вместо верхней мантии. Выражение лица незнакомца натолкнуло Гарри на мысль, что тот бы легко подружился с близнецами Уизли. Хорошо это или плохо — пока трудно судить. Когда мужчина заговорил, его голос, неожиданно звонкий для того, кто выглядит на тридцать, без всяких усилий разнесся по амфитеатру: — Добро пожаловать! Я, Барти Крауч, буду распорядителем на Играх в этом году! Обещаю, относиться к ним я буду с должной ответственностью. Буду краток. Все мы помним прошлогоднюю речь, — закончил он с улыбкой, и по залу прокатились сдержанные смешки. Гарри про себя в очередной раз удивился, как легко публика столицы реагировала на странные невидимые ниточки, заставляющие ее подавать голос в нужный момент. Хотя, пожалуй, Темному Лорду это все же удавалось лучше, чем его распорядителю. Когда мгновение спустя вновь воцарилась тишина, Барти будто стал другим человеком — настолько сильно серьезность меняла выражение его лица, позу, манеры. Теперь он обращался к трибутам, медленно обводя их взглядом: — Стоять здесь, перед нашим Лордом, — это большая честь. Честь — коснуться Его палочки, честь — носить Его метку, честь — умереть, сражаясь за Его идеалы. Да, вы правильно поняли. Сегодня вы поклянетесь в верности нашему Лорду и Капитолию, приняв на свое тело Его знак. Что-то внутри Гарри безнадежно падало вниз с каждым словом. Капитолий собирался оставить на нем еще больше следов. На этот раз — буквально. Волнение скрутилось в животе от осознания, что Джинни тоже придется пережить этот опыт. — Когда-то давно, еще до катаклизма, приближённые к Лорду маги носили Его клеймо, как знак отличия, как символ беспрекословной преданности. Времена изменились, и Темной метке теперь место на учебниках истории, в отличие от верности нашему Благодетелю, которую разделяет каждый его слуга. Так преклоните же колено пред Темным Лордом и покажите ему, что знаете, что такое верность! Трибуты Второго Дистрикта первыми встали на колени, даже не задумываясь. «Может, их перед каждым школьным уроком так учили?», — с долей юмора подумал Гарри, замечая, что их примеру последовали и остальные. Он как можно грациознее опустился на одно колено, помогая Джинни. Авроры стояли в боевой готовности, и, казалось, весь зал замер в ожидании Волдеморта. Даже Гарри с удивлением заметил, что испытываемое им волнение не было полностью неприятным и граничило с нетерпением. Хотя он не верил во всю эту чушь про превосходство крови и необходимость искупить предательство, Гарри не мог отрицать, что Лорд Волдеморт был великим волшебником. Возможность увидеть его так близко самую малость захватывала. Рон, наверное, очень бы осудил его за такие мысли. Уизли всегда скрытно плевался, когда их правителя показывали на трансляциях. Появление Лорда буквально чувствовалось кожей. Тогда, во время парада, слишком большое количество магов, зачарованная одежда и даже само расстояние между ними мешали осознать близость с самым мощным магом из ныне живущих. А сейчас волоски на шее вставали дыбом от разлившегося в воздухе напряжения. Волдеморт двигался плавно, в очередной раз доказывая, как он далек от слова «человечность». Смотреть было почти неприятно, но отвести взгляд Гарри не мог. — Аларик Подмор, протяни руку. Левую. Предплечьем вверх, — высокий голос с нотками веселой снисходительности без труда разнесся по пространству. Трибут из Первого смертельно побледнел и сделал, что велено, не смея отвести глаз от полов мантии, на которых клубилась тьма. Классические одежды Лорда у земли были испачканы чернильными разводами, создающими на белой ткани изменчивый, гипнотический узор. Острый кончик тисовой палочки глубоко, почти хищнически врезался в нежную кожу предплечья трибута. — Petitemorsmordre. Повинуясь шепоту парселтанга, — практически мертвого языка с единственным носителем — чернила хлынули на кожу. Трибут не смог сдержать вскрика, но быстро взял себя в руки. Секунду спустя все закончилось, и парень прикрыл метку ладонью, неловко склоняя голову. Но Лорд уже шел дальше, к следующей поднятой руке. Так, медленно, от трибута к трибуту, а по залу разносились то болезненные крики, то едва слышные вздохи. Либо у них отличался болевой порог, либо на всех метках действовала по-разному? Нет, пожалуй, это не имело смысла, так как тот парень из Второго резко зажмурился и почти зашипел. Такой здоровяк, как он, не позволил себе кричать, однако ему явно не должно было быть больнее, чем его хрупкой соотечественнице. Могло ли восприятие боли зависеть от силы преданности? Казалось, девушка из Третьего вообще не почувствовала ничего, заставляя теряться в догадках, как же все-таки метка действует на тело. Когда очередь дошла до девочки из Пятого, такой же миниатюрной, как Джинни, Волдеморт попросил ее подняться, чтобы достать палочкой до хрупкого девичьего предплечья. Гарри почувствовал почти инстинктивное желание защитить обеих малышек от происходящего. Она слегка вскрикнула, и ее отстранённые бледные глаза немного раскрылись, но Гарри не видел слез. Кажется, ей метка тоже не принесла боли. Гарри опустил взгляд, наблюдая за чернильными разводами на белой ткани, напоминающей безумно дорогую бумагу. Лорд двигался неторопливо, переходя от трибута к трибуту, не спеша, но приближаясь неумолимо, словно своеобразная форма жнеца. — Гарри Эванс. Его черед. Гарри протянул руку, сделав незаметный вздох. Как бы ни было больно, он не собирался кричать. Тисовая палочка, холодная и острая, неприятно врезалась в кожу с почти ощутимым нетерпением. Мурашки пробежали раньше, чем это бы сделали чернила. — Petitemorsmordre. Мир взорвался. Чужая магия хлынула ему под кожу, но не остановилась в пределах запястья. Она текла дальше, распределяясь по нервной системе, ударяя нервные окончания разрядом острого удовольствия, к которому Гарри не был готов. Воздух со стоном покинул его грудь, а напряженные мышцы ослабли. Гарри будто наблюдал за всем со стороны, потерявшийся в чужой магии, неспособный вернуть контроль над телом. Это почти напоминало недавнее утро, хотя ощущения казались намного острее, чем напряженная, быстрая дрочка. Первое, что он почувствовал, когда сознание вернулось на место — холодную руку, обхватившую горящее предплечье. В следующее мгновение реальность накатила оглушительной волной. Пытаясь спасти положение, Гарри выпрямился, но так и не посмел поднять взгляда, слишком сосредоточенный на бушующей внутри буре. Чужая хватка пропала. Волдеморт ушел. Отстраненно Гарри заметил, как Джинни попросили подняться. Кажется, уже в следующее мгновение она стояла с меткой и аккуратно касалась плеча Гарри, пытаясь привлечь его внимание. Остальные трибуты тоже уже стояли — Гарри оказался последним. Неторопливо, он поднялся на ноги, гордо вскидывая голову в попытке исправить нанесенный его репутации ущерб. Волдеморта больше не было в комнате, и Гарри вновь мог мыслить здраво. Барти что-то вещал про честь и радость, и трибуны зааплодировали, едва слышные сквозь шум в ушах. Церемония наконец-то закончилась. Рассеянно Гарри опустил взгляд на предплечье, где на обнаженной коже расцветала метка. Она отличалось от той, что он видел в учебниках истории. Вальпургиевы рыцари носили на своей левой руке череп, с выползающей изо рта змеей. Слишком мрачно, на его вкус, но, должно быть, под стать времени. У Гарри не было черепа. Вместо него обнаружился змеиный клубок, беспокойно шевелящийся на новом месте. Чешуя блестела, словно живая, и внезапно в просвете меж змеиных колец он увидел… глаз. Приглядевшись, Гарри нашел еще один, и еще. Он растерянно моргнул — и, кажется, глаза тоже. С легкой тошнотой Гарри понадеялся, что это просто неудачное дизайнерское решение, а не средство слежки за трибутами. — Гарри? — Джинни аккуратно тянула его в сторону выхода. — Все хорошо, Джин, просто немного задумался, — Гарри тряхнул головой, чтобы прогнать мысли и сосредоточиться на текущем моменте. — Не болит? Девочка потрясла рукой, словно пытаясь вернуть чувствительность затекшей конечности. — На самом деле, нет. Когда брали кровь, было больнее, — серьезно ответила она. — А тебе? — Немного, — соврал Гарри, совершенно не желая думать о том, что испытал, когда магия Волдеморта проникла в него. Сознание пыталось абстрагироваться от всех чувств тела, а особенно от чужой магии, все еще плавающей где-то под поверхностью кожи. Сейчас он был как никогда благодарен мантии, скрывавшей его штаны во время клятвы. Его магия… Это было больше, чем хорошо. Слишком хорошо. Гарри надеялся, что это не повторится и странные ощущения улягутся, больше никогда его не беспокоя. Друзья медленно брели к выходу, давая трибутам время разойтись. Кто-то взволнованно переговаривался. Некоторые рассеянно смотрели на метки, сравнивая их между собой. Гарри глянул на руку Джинни. Одинаковые. У выхода из скучного серого зала их уже ждали авроры. — Кому-то из вас нужно в медпункт? — деловито спросила женщина. Возможно, Гарри стоило бы узнать ее имя хотя бы из вежливости. — Нет, мы в порядке, — он рассеянно покачал головой. То же сделала и Джинни. — Только вернемся за палочками, и можно опять в зал. Гарри уже собрался двинуться к выходу, когда чужая рука легла ему на плечо. — Ментор Максим, мисс Уизли, Вы не против, если я ненадолго украду у вас Гарри? — спросил Риддл с очаровательной и крайне неживой улыбкой. Кожа на запястье снова нагрелась.