Megalife: The Autobiography of Nick Menza — неофициальный перевод

      История знает не так много великих групп, которые не смогли оставить позади десятилетия ожесточенной вражды, даже откровенной ненависти, чтобы воссоединиться. Будь то один тур, несколько концертов или просто совместное выступление в благотворительных целях (Pink Floyd), или несколько треков в знак благодарности фанатам в Зале славы рок-н-ролла (Simon and Garfunkle, The Byrds). Cream, The Sex Pistols, Led Zeppelin, Black Sabbath — блять, даже участники Eagles и Guns N’ Roses смогли отложить свою мелкую личную чепуху в сторону.       Не Megadeth.       Жаль, что нам не удалось собрать состав Rust In Peace для одного концерта, не говоря уже о разовом туре, по крайней мере, для фанатов. Видит Бог, мы пытались несколько раз, и всегда Мастейн был тем, что вырубал питание. Я не знаю, почему его так пугает внимание, которое мы получим после воссоединения, если только он не боится, что это сведет на нет всю работу, которую он проделал без основного состава. (Если это касается Risk, чем это может быть плохо?)       И Дэйв, и Джуниор в разное время заявляли, что хотят воссоединения. А иногда они утверждали, что никогда этого не говорили и не хотят когда-либо воссоединяться. Мы прошли через попытку в 2004 году, и этого не случилось, и я признаю́сь, что не был готов.       Крис Грейди (друг на всю жизнь и коллега по группе Deltanaught):       Первые несколько лет было плохо. Ник был очень подавлен и взбешен. Мастейн просто вырвал его сердце. Вы заходите в ванную, поднимаете сиденье унитаза и видите эти фотографии Мастейна, приклеенные снизу.       Вечность я не отвечал на звонки Мастейна. Не появлялся, чтобы встретиться с ним. В конце концов моя девушка с ним сговорилась, чтобы он появился у меня дома. Я был наверху, когда в дверь постучали. Терри подошла и сказала, что кое-кто хочет меня видеть.       — Кто там?       — Дэйв.       — Какой Дэйв?       — Мастейн.       Блять. Я был зол на них обоих. Правда в том, я был не в состоянии видеть его, или делать что-либо с кем-либо, и обо всем этом я расскажу в одной из следующих глав. Никаких оправданий: я был обдолбан и не мог выступать. Я все еще был подавлен тем, что Дэйв уволил меня пять лет назад.       Я думаю, что неудачная попытка воссоединения помогла мне прийти в себя, потому что я понял, что нахожусь в такой плачевной форме, что не могу делать со своей жизнью то, что действительно хочу. Все мои мечты пошли прахом. Но я старался сохранить лицо и, конечно же, хотел вернуться в группу. Так что, я поехал в Феникс на несколько дней. Мы собрались вместе в одной комнате, и я попытался, но был не в той форме, чтобы играть. Тогда я полностью отрицал это, потому что именно так поступают наркоманы. Мое эго и гордость были слишком хрупки, чтобы признать это тогда, поэтому именно я стал причиной того, что первая попытка воссоединения сразу же не произошла. Если бы все были в этом заинтересованы, и Дэйв и Джуниор поддержали меня, чтобы я мог выздороветь и привести себя в форму, я бы смог снова оказаться на высоте и взять себя в руки. Они просто не встали на мою сторону, чтобы спасти меня от самого себя. Тем не менее, я не могу винить никого, кроме себя, в том, что я не получил необходимой помощи раньше, чем это произошло.       В тот раз, как бы то ни было, я не был в такой прекрасной форме и с настолько хорошими навыками, как во времена нашего расцвета.       Сейчас Дэйв единственная причина, по которой Megadeth еще не воссоединились. Не хочу показаться подлым, но я думаю, что его эго и гордость слишком хрупкие, чтобы выдержать то внимание, которое мы с Марти получали бы.       Я думаю, что мы все уже устали рассказывать эти истории снова и снова, так что вот окончательная, финальная правда о том, что произошло. Рон Лаффит, возглавлявший группу на нашем пике, снова вернулся в строй (как оказалось, ненадолго). Фанаты, критики, даже Мастейн и Эллефсон никогда не переставали говорить о составе Rust In Peace, и Рон ясно дал понять, что путь назад к величию заключается в том, чтобы снова собрать нас четверых вместе. Джуниору было поручено поговорить с Шоном Дровером и Крисом Бродериком, объяснив, что им следует найти что-нибудь еще, чем заняться в следующем году, поскольку менеджмент предложил Марти и мне реюнион-тур. Шон и Крис сказали: «Пошел на хуй» и ушли, освободив две вакансии.       Мастейн признался в этом в нескольких интервью, что меня удивило, хотя он и винил во всем Рона. «Шон и Крис ушли. Они узнали, что кто-то в нашей организации хочет устроить воссоединение Rust In Peace. Они обиделись. Они ушли. Ситуация с Марти и Ником начала развиваться только потому, что меня заставили это сделать, потому что я не хотел этого делать. Когда это не сработало, все винили меня, а Дэвид Эллефсон пришел мне на помощь и сказал: «Слушайте, это была моя идея. Это был не Дэйв. Перестаньте делать из него плохого парня».       Имейте в виду, что Мастейн рассказал другому репортеру: «Сначала я позвонил Нику Мензе и сказал ему, что собираюсь попытаться собрать группу снова, и он сказал: «Окей, я в деле». А потом я поговорил с Марти, и у Марти была куча вопросов, на которые, если честно, ему просто не нужно знать ответы, вопросы о маркетинге, учете бюджета… все такое, это не его дело. А потом, когда я поговорил с Дэйвом Эллефсоном, он тоже был обеспокоен, и после того, как я положил трубку, у меня внутри появилось такое чувство, типа, что я не могу этого сделать. Я не смогу сделать этих ребят счастливыми, и я не думаю, что они смогут сделать счастливым меня».       Разная история для всех.       В то же время Мастейн начал искать для меня эндорсмент, рассказал одному управляющему барабанной компании (он поставил меня в копию и вовлек меня в переписку по электронной почте), что Крис и Шон ушли, но в этом не было ничего страшного, поскольку фанаты никогда не действительно не принимали замену мне и Марти, и уже забыли о них.       Теперь еще немного правды: Он не «позвонил» мне. Ассистент его менеджера отправил моему менеджеру Робу имэйл.       Это было начало. Переписка привела к тому, что я присоединился к Дэйву и Марти на ужине в Сан-Диего с Лаффитом. Я не знаю, насколько серьезен был Марти. Он пришел на встречу со съемочной группой, чтобы снять всё для документального фильма, который он делал. Было здорово увидеть его и собраться всем вместе, но я не думаю, что ему действительно это нравилось. Когда я увидел Дэйва, я крепко его обнял.       — Чувак, ты в порядке? — спросил он.       — Нет, ты же знаешь.       Это был действительно эмоциональный момент для меня. Я так давно его не видел, и я всегда считал его братом. Я просто не знаю, почему между нами всегда так много конкуренции. Все то дерьмо, которое этот парень сказал обо мне и сделал со мной, мне пришлось отложить в сторону и просто смириться с этим. И я это сделал.       Я всегда уважал его, если бы не его поведение. Что угодно, что я мог бы сделать, чтобы улучшить всё, я делал. Когда вы в группе, вы все в ней вместе, или не будет никакого братства. Если не будет братства, группа просто не сработается. В тот раз ничего этого не было. Никакого товарищества, ничего. Вы должны уметь сказать и слышать, когда другие говорят: «Я поддержу тебя, братан, что бы ни случилось. Я всегда на твоей стороне».       Это почти как иметь девушку, только у тебя их трое. Да, это группа Дэйва, но я всегда считал, что это и моя группа, и Джуниора, и Марти. Семья. Любые решения, которые мы принимали, я всегда старался быть частью этого, и высказывать свое мнение, и говорил: «А что, если мы сделаем это таким образом?» Это не соревнование за то, кто сделает проект как можно лучше. Какая разница, кому из нас приходят в голову идеи, если они работают?       Мы джемили на выходных у Дэйва в Сан-Диего, и это было круто, как будто наши пути никогда и не расходились. Мы знаем материал и знаем, как играть друг с другом. Я буду знать эти песни вечно. Особенно те, которые написал я, но я также знаю и новые песни. Вы можете немного подзабыть их, если не практикуетесь каждый день, и вам может быть лень, и придется немного поработать над этим, но вы никогда не забудете это дерьмо. Это мышечная память. Я знал, что нам нужно поиграть вместе в течение длительного периода времени, не только несколько джемов. Нам нужно было собраться вместе и порепетировать пару месяцев, чтобы вернуть нашу энергетику, иначе это неизбежно превратилось бы в еще одну слепленную на скорую руку типовую запись в Pro Tools, без какой-либо магии.       Пока я продолжал давить на нас, чтобы мы лично собрались где-нибудь для записи, как мы это сделали с Youthanasia, жили все вместе и репетировали каждый день, мы продолжали работать над песнями индивидуально, и отправляли их туда и обратно по имейл. Мы договорились о какой-то рандомной дате записи, и возникла идея записи онлайн, потому что Марти живет в Японии и, похоже, не заинтересован в возвращении в Америку для этого.       Я был не в восторге от записи таким образом. Происходит что-то такое, когда люди играют вместе и вы записываетесь вживую. Это волшебство. Когда я слушаю группу, я сразу могу сказать, если они собирались по частям. Я не могу это выносить. Я не хочу слушать такую ​​музыку. Для диско, поп-музыки и электронной музыки это нормально, потому что все делается под клик, а затем собирается воедино. Это то, что есть, но от этого у меня никогда не мурашки по коже. В том, что я слушаю и что мне нравится, должны быть какие-то чувства, какое-то движение энергии. Это та вещь, которая действительно оттолкнула меня от возвращения, но это не было препятствием для соглашения. Нарушителем соглашения стал Мастейн.       Сейчас впервые вы можете сами прочитать: Megadeth в составе Rust In Peace воссоединился, пусть и ненадолго и условно. От совместного джема мы перешли к работе над несколькими треками, что впоследствии стало пластинкой Dystopia, хотя в конечном итоге без меня и Марти. Мы зашли так далеко, что начали обсуждать стратегию пиар-компании и объявили, что мы с Марти вернулись в группу. Мы приступили к обсуждению наших контрактов, обговаривали оборудование, гардероб и эндорсмент.       Мастейн написал мне, что не может себе представить, как замечательно это будет, когда мы оба сможем полностью присутствовать в жизни друг друга, сказав, что он полностью забыл прошлое и хочет сосредоточиться на настоящем, потому что это дар.       Я был потрясен.       Дэйв написал мне, чтобы я сказал, как он может помочь мне почувствовать себя снова дома. В другом письме Дэйв написал нам троим, что мы находимся у врат, чтобы перейти на совершенно новый уровень в нашей жизни и карьере, с значительными записями, огромными концертами и всем, что с этим связано. Он также написал, что если мы решим не воссоединяться, он расстроится, но пожелает нам всего хорошего. Примерно через двадцать четыре часа он вышел из себя, перестал отвечать на мои звонки, заблокировал мою электронную почту и обвинил моего менеджера и адвоката в том, что они меня наебали.       Тогда я был в растерянности, чтобы объяснить это, и я в значительной степени в растерянности сейчас. В течение года Мастейн и Джуниор рассказывали совершенно разные истории о том, кто хотел воссоединения, кто несет ответственность за то, что оно трещало по швам, и даже высказывали оскорбительные обвинения в том, что я играл не на должном уровне. Ну и на хуй их, и их RODE, в которые они говорили это дерьмо. У нас были разногласия по поводу денег — просто и понятно. Не лги и не говори, что я не готов надрать задницу за барабанами. Это неубедительно, дешевый прием, и не может быть еще дальше от правды. Когда я хотел вернуться, моей первоначальной мыслью было то, что моя доля в группе составляет 25 процентов. Как и у Марти. Как и у Джуниора. Фанаты хотели вернуть нас всех четверых почти двадцать лет, и нам следует платить соответственно. Когда Megadeth только начинала свою деятельность, Мастейн, Джуниор, Крис и Гар владели 25 процентами прибыли группы. Все изменилось только из-за жадности, поэтому Джуниор в какой-то момент бился за восемнадцать миллионов долларов против Мастейна.       Я хотел вернуться ради фанатов, потому что они этого хотят. И я не хотел, чтобы это отражалось на мне. Я не тот, из-за кого всё это случилось, поэтому у меня чистая совесть. Я пытался. Я ставил на это. Но зачем кому-то делать это за половину того, что зарабатывает другой парень? Это не круто. Я мог бы продолжать ещё и еще стоять на своем, и они могли бы делать то же самое в прессе. Большинство моих переговоров с Мастейном и Джуниором велись по телефону и с помощью текстовых сообщений, но вы можете получить достойное представление о том, как все закончилось и развалилось, из наших электронных писем. О сути нашей актуальной переписки спорить не приходится. Юристы говорят, что я не имею права публиковать переписки, поэтому я сделаю все возможное, чтобы донести до вас суть.       Все началось во вторник, 14 октября 2014 года, когда ассистент Лаффита связался с моим менеджером Робом Болджером и сообщил, что Мастейн работает над новым альбомом и хочет поговорить со мной.       К декабрю мы все четверо собрались на ужин, а затем Дэйв, Джуниор и я поджемили на выходных в студии Дэйва в Сан-Диего. Сын Дэйва Джастис снял часть этого и выложил на YouTube, скрыв мое лицо, что действительно заставило фанатов обсуждать то, что мы реформируемся.       Мы много разговаривали по телефону и переписывались, а также обменивались песнями, идеями и планами по электронной почте.       Дэйв сказал нам всем, что нам нужно быть готовыми к записи нового альбома и отправиться в тур на разогреве у другой группы на три месяца, начиная с августа 2015 года.       Незадолго до Рождества Дэйв разослал нам с Джуниором письма с просьбой быть осторожными в социальных сетях, чтобы не раскрыть сюрприз. Он хотел дождаться момента максимальной вовлеченности аудитории, чтобы объявить о воссоединении.       Затем Дэйв начал рассылать нам троим демо.       К первой неделе января я записывал партии ударных для различных песен, в том числе для треков «I’m An S.O.B.», «Babylonian Ships» и «Emperor’s New Clothes».       Я попросил своего менеджера перенести некоторые сессии, на которые я был записан, чтобы я мог поехать к Дэйву во Франклин, штат Теннесси, чтобы продолжить работать вместе и начать репетиции в течение недели или около того, начиная с 16 января 2015 года.       Тем временем мой менеджер и юрист получили единственное сообщение с предложением от менеджмента Megadeth, в котором мне предлагалось ноль денег за запись нового альбома и репетиции для тура. Однажды в туре мне предлагали примерно те же деньги, которые я зарабатывал, работая барабанным техником двадцать лет назад.       Моя команда сделала встречное предложение, и Мастейн мгновенно вышел из себя и закончил воссоединение в 8:09 вечера 26 января 2015 года. Он написал мне по электронной почте, что отказывается от моего участия, и сообщил, что я могу поблагодарить за это своего юриста и менеджера.       Затем начался шквал писем, который длился несколько часов, в течение которых Мастейн одновременно оскорблял и обвинял меня, прежде чем фактически сказать мне, чтобы я шёл нахуй.       Я еще раз написал ему с просьбой быть разумным, позволить нашим менеджерам и адвокатам заключить взаимовыгодную сделку и чтобы мы снова приступили к созданию потрясающей музыки для фанатов, но мое письмо было возвращено с сообщением от Google, что он заблокировал меня.       Вот и все: начало и конец долгожданного и многообещающего воссоединения Megadeth. Я старался, чтобы это случилось.       Я не хотел, чтобы мне платили возмутительную сумму денег. Я бы сделал это ровно за столько, чтобы не чувствовать себя оскорбленным. Megadeth зарабатывает от ста до трехсот тысяч долларов за вечер, а Дэйв предлагал мне несколько тысяч в месяц. Планировать выпуск альбома и тур, и не получать зарплату до начала тура? Никакой платы за репетиции, за запись? Еще одним оскорблением является то, что Мастейн хотел контролировать, какое оборудование я буду использовать (потому что у него был эндорсмент у производителя барабанов) и, конечно же, хотел получить полный контроль над этой книгой, которую вы держите в руках, даже если бы он разрешил ее опубликовать вообще.       Честно говоря, я этого не понимаю, потому что, глядя на его письма и на то, как он вел себя по телефону и лично с нами, уже работая над песнями, присылая разные дубли, и все уже изучают новый материал, можно было подумать, что дело сделано, и осталось проработать только мелкие детали.       Но они сделали предложение и не пошли на переговоры, когда я сказал, что сделка мне не нравится. Я серьезно хотел еще одного концерта, еще одной пластинки. Еще один тур с Megadeth, прежде чем вернуться в свое будущее с Крисом и Пэгом в Ohm, потому что именно там я хочу быть с новой музыкой и новыми задачами. Я никогда не сидел в ожидании какого-то блистательного воссоединения. Если меня снова попросят, а Дэйв не будет мудаком с деньгами, я сделаю это. Мне очень понравился новый материал и его перспективы.       Мы подошли ближе, чем когда-либо. Я был расстроен, что в последнюю минуту все развалилось из-за мизерной суммы денег, но это то, что случилось. Хреново видеть это в черно-белом цвете, но я решил, что изложу это для вас здесь, потому что я так устал от всей этой херни туда-сюда и, в частности, от Мастейна, рассказывающего нашим фанатам в одном интервью одно, в следующем другое, а правда совсем иная.       Да, сейчас я злюсь на него. И, к сожалению, мне нужны адвокаты, которые будут защищать меня, потому что после нашей последней попытки воссоединения Мастейн снова удерживает мои гонорары. В отличие от любого другого бывшего участника Megadeth, я не получаю зарплату автоматически каждый квартал. Дэйву приходится лично подписывать согласие различным компаниям на выдачу моих денег, а когда он на меня обижен, он не подписывает. Конечно, я бы предпочел не выносить это грязное белье напоказ, но за те почти двадцать лет, что он меня уволил, иногда это единственный способ заставить его вернуть мои гонорары. Однажды мне действительно пришлось позвонить ему домой и поговорить с его женой.       На следующий день мой чек принес курьер. Это отстой. Это ребячество. Я никогда не был сучкой Дэйва, и, думаю, именно поэтому я не в группе. И снова, в 2016 году, мы, похоже, не можем договориться о том, чтобы мы вчетвером собрались вместе. Дэйв очень уникальная личность; иногда он твой лучший друг. А иногда нет.       Правда в том, что я никогда не смогу злиться на него долго. Я, вероятно, не буду злиться на него к тому времени, когда выйдет эта книга (или на следующей неделе, если на то пошло, если он повзрослеет и вышлет мне мои гонорары). Я не могу слишком долго удерживать эту негативную энергетику, но я точно говорю вам, как оно есть прямо сейчас. Вероятно, теперь, когда я не вернусь в группу, мы станем лучшими друзьями, как только пыль уляжется и он начнет отправлять мне мои гонорары.       В конце концов Марти выступил с заявлением, в котором говорилось: «Я думаю, что любой, у кого в жизни есть что-то столь же хорошее, как Rust In Peace, не захочет возвращаться к этому, если только вы не собираетесь это превзойти. Я не видел никаких причин связываться с этим. Я не вижу, что воссоединение будет таким, каким оно могло бы быть и тем, чего заслуживают фанаты. Если бы мне пришлось вернуться, у меня должна быть причина сделать это, помимо «Давайте вернемся и сделаем это снова». Это недостаточно веская причина».       Я никогда не скажу «никогда» воссоединению Дэйвов и Марти. Будь то пластинка и тур… просто тур… или даже разовое выступление в Зале славы рок-н-ролла, если нас когда-нибудь включат. И это состав RIP будет включен, поверьте мне, хотя Крис и Гар, безусловно, тоже заслуживают того, чтобы быть там, потому что группа никогда не была бы той, к которой я и Марти присоединились, если бы не эти два парня.       Однако я не буду записываться и гастролировать без оплаты. Я не собираюсь выходить и играть, видя перед собой задницу Мастейна в центре сцены и Джуниора с левой стороны, зная, что один из них получает восемьдесят процентов того, что я делаю, а другой получает двадцать. Фанаты чертовски уважают нас. Если мы четверо уважаем друг друга, я в деле. Однако мы не можем ждать вечно. Мне пятьдесят один, и да, это всего лишь цифра, но я не могу представить себя в семьдесят, в какой бы хорошей форме я ни был, играющим «Holy Wars».       Кто знает, возможно, воссоединение Megadeth не вернет нас во времена нашего расцвета, а может быть, это будет просто ностальгическое путешествие без волшебства. Мы никогда не узнаем, если не попробуем. Мне до сих пор нравится слушать Beatles «Free As A Bird», хотя Джон Леннон мог присутствовать там только в виде дерьмовой демо-кассеты. И мне понравилось увидеть, как Zeppelin играют с сыном Джона Бонэма Джейсоном на барабанах, даже если Джейсон не его отец и никогда им не станет. Ни одно из этих воссоединений не было «Let It Be» или «Song Remains the Same», но как они могли быть? Расслабьтесь, они по-прежнему лучше, чем кто-либо другой в мире. Я — фанат. Я возьму все, что смогу получить. Я не перестану мечтать о том, чтобы мы вчетвером снова сыграли вместе хотя бы еще раз. Фанаты, конечно, этого заслуживают, но знаете, кто еще больше? Мы четверо, Мастейн, Джуниор, Марти и я, заслуживаем этого. Мы прикоснулись к величию, и вам никогда не перестать хотеть достичь этого хотя бы еще раз, прежде чем завязать с этим.       — Удачи в жизни, Ник, — написал он мне в конце всего этого.       Жизнь — это то, что вы с ней делаете, используя свои мечты в качестве сырья. У меня есть мама, папа и Дония, два моих мальчика, Николас и Донте. И мне выпала честь и вызов играть в прогрессив группе с Крисом Поландом и Робертино Пальяри.       Чувак, у меня отличная жизнь.

Two Twenties for a Ten

      Некоторые из моих лучших историй о десятилетии с Megadeth заканчиваются словами: «Из-за этого у меня были проблемы».       Во время одного из туров по Америке мы ехали на автобусе, который достался нам в наследство от Уитни Хьюстон. Автобусы рок-звезд полны истории, и этот не стал исключением. Мы с Марти порылись в шкафах и под подушками, в поисках всего, что могли найти. И никогда не знаешь, что можно найти в туровом автобусе с какой-либо приличной родословной. Но мы не ожидали этого: награды в виде гей-порно.       Марти Фридман:       Повсюду всегда было много гей-порно. Что может быть смешнее этого? Раньше мы размещали гей-фото под вывесками в гримерках выступающих на разогреве групп. Типичные мужские штуки. По-идиотски, но весело.       Мастейн против всего, что связано с геями — это его личная точка зрения, и он довольно публично об этом говорит — так что, я не бросаюсь камнями и не осуждаю. Марти и я пошли и сделали единственное, что могли. Мы достали официальный делового вида конверт и отправили по почте несколько гей-фоток Дэйву в следующий отель, в котором мы останавливались. Это было довольно консервативное место в Midwest, достаточно созревшее и достаточно деревенское для нашего специально разработанного рок-н-ролльного хаоса.       Служащий за столом передал Дэйву конверт. Он разорвал его на глазах у всех, как будто это было какое-то мега-миллион-долларовое предложение от звукозаписывающей компании, и все это гей-порно вывалилось на стол. Дэйв был взбешен!       Я смеялся, когда Дэйв жаловался на это в своей книге. «Вы предлагаете пиво гостю в туровом автобусе, и когда вы открываете холодильник, сверху могла быть фотография какого-то парня, трахающего другого парня в задницу… Это было слишком извращенно, даже с точки зрения извращенных стандартов хэви-метала». Ахуенно весело!       Я не помню, чтобы Дэйв что-то предпринимал по поводу наших розыгрышей, кроме как кричал на меня. Это то, что он обычно делал, независимо от того, кто на самом деле совершал это. Мастейн редко мстил, но когда он это делал, я помню, как досталось Марти. Однажды вечером перед выступлением он нанес Bengay в обувь Марти. Ноги Марти горели всю ночь, и он топал по сцене, как будто пытался потушить воображаемое пламя. В какой-то момент он подошел ко мне и заорал: «Чувак! У меня ноги горят!» Мы с Марти были сообщниками во множестве розыгрышей, но, эй, крутая шутка — это крутая шутка, и было весело наблюдать, как Марти топает по сцене. Лучше уж он, чем я!       Марти Фридман:       Я смутно помню инцидент с «Бенгеем», но я очень хорошо помню, как мой гитарный техник Том Мэйхью прикрепил початок кукурузы к моей микрофонной стойке на концерте. Я уверен, что Дэйв подвел его к этому. К счастью, на этом моя «дедовщина новичка» закончилась. Я ожидал, что меня будут изводить гораздо сильнее, только потому, что я сильно отличался от остальных. Я был невысоким, худощавым парнем-евреем с волосами, которые весили больше всего моего тела. Я думал, что получу много «посвящения», но этого не произошло. Даже те несколько раз, когда это случалось, я чувствовал, что меня принимают, так что все было весело. Я думаю, что у Ника, возможно, была дедовщина до того, как я присоединился к группе, и, наверное, ему было хуже, чем мне, поскольку ему, вероятно, было веселее наблюдать за реакцией на розыгрыши, чем мне. Я почти не обращал на это внимания и, видимо, был скучной мишенью. Ник, вероятно, был гораздо более оживленным, и из-за этого с ним было веселее шутить. Я думаю, что ни одного из нас бы не разыгрывали, если бы мы не нравились остальным членам группы.       По правде говоря, не так уж много людей рисковали разыгрывать Дэйва. Он плохо реагировал на подколы и легко злился. Я имею в виду, что даже когда он был расшатанным из-за наркотиков и алкоголя, Дэйв всегда проводил туры как хорошо смазанный механизм, вплоть до отправления автобуса. Если вы опоздаете на автобус, то получите штраф в десять долларов за минуту. И вам придется внести плату, как только вы сели в автобус. Я обычно прибывал самым первым. Кажется, я опоздал всего один раз.       Тем не менее, время от времени один или двое из нас (обычно Марти или я) делали что-нибудь — что угодно — чтобы нарушить монотонность нахождения в дороге.       Наш тур-менеджер Пол «Skip» Рикерт устроил хороший розыгрыш, от которого мы все получили удовольствие. Он подходил к стойкам регистрации в отелях, когда они были забиты гостями, прибывающими или выезжающими, бросался к ним и спрашивал: «Могу ли я получить две двадцатки за десятку?» Почти каждый раз они были настолько заняты, что вручали ему две двадцатки с быстрым: «Ну конечно, держите!»       Когда я впервые присоединился к Megadeth и был техником у Чака, я рано утром расставлял его барабаны для занятий. Это был отличный тур. На одном концерте я подумал, что пришло время сменить его пластики, но отложил это, вместо этого решив немного поработать над ними. Я написал: «Бей сюда!» на его малом барабане и нарисовал стрелку в место в центре пластика. На томах я написал «Бей сильнее!» и «Не облажайся!» и всякую подобную чепуху. Я решил, что это весело. Чак решил, что не очень. Он сказал, что это отвлекало его и из-за этого он лажал. Упс. Я точно не планировал этого. У меня всегда было все необходимое оборудование для Чака. Я бы никогда не стал саботировать какого-то чувака, чтобы намеренно испортить его игру.       Тем не менее, в туре были некоторые провальные моменты, например, перед выходом на бис с «Anarchy in the UK» во время концерта 11 мая 1988 года в Антриме, Северная Ирландия. Дэйв в пьяном виде посвятил песню «причине» чтобы «вернуть Ирландию ирландцам!»       — Мои слова создали развержение Красного моря перед сценой, — вспоминал Дэйв в своей книге. — Дети-католики с одной стороны, дети-протестанты с другой. Их объединяло опьянение и готовность драться из-за малейшей провокации. И я дал им это. Шоу тут же закончилось, и нас быстро вывезли с места в пуленепробиваемом автобусе.       Это отстой, правда. Но он получил из этого песню «Holy Wars…the Punishment Due» — песню, которой я удивил Дэйва, зная ноту за нотой еще до того, как она была записана, и которая обеспечила мне выступление в качестве барабанщика Megadeth.       После Ирландии группа выступала на разогреве у Dio, а затем у Iron Maiden, а затем отыграла на фестивале «Monsters of Rock» в Касл Донингтоне в Англии с Kiss, Iron Maiden, Guns N' Roses, Дэвидом Ли Ротом и Helloween. Однако после этого концерта мы покинули тур из-за злоупотребления психоактивными веществами Дэйвом и Джуниором. Отстой.       Вскоре после этого Чака уволили, а барабанщиком назначили меня. Не отстой.       Но довольно быстро я стал козлом отпущения практически за все выходки. Во всем, что происходило не по привычному плану, обычно винили меня, было это так на самом деле или нет. Мне было все равно. В дороге, всегда было так напряженно и тревожно.       Хуан Альварес (школьный друг):       Несколько лет я был в туре в качестве видеооператора Megadeth; Ник устроил мне концерт. Я никогда не забуду свою первую поездку в Бразилию. В нашу первую ночь мы попросили одного из кураторов вывезти нас, и мы всю ночь ходили по барам и ночевали в клубах. Это всё было размыто. На следующий день мы были полностью измотаны. Мы были за кулисами перед концертом, и тут входит Мастейн и очень злится на Ника. Он разворачивает газету, которую держит в руках, и видит нашу с Ником фотографию и заголовок: «Megadeth приземлились!» Мастейн был так зол, что в газете был Ник, а не он. Это было весело. Мы попадали в подобное дерьмо. Между нами было много химии. Если бы он не писал музыку, не занимался скульптурой или рисованием, Ник попадал бы в неприятности — ровно настолько, на сколько нужно, чтобы это было интересно!       Я не имел никакого отношения к менеджеру по продакшену Тому Мэйхью, который нарисовал свастику на лбу Марти в ночь перед нашим приездом в тур по Германии! Ему потребовалась целая вечность, чтобы понять, почему все смотрят на него в аэропорту. Марти отомстил, когда мы прилетели в Японию, и на портфеле Мэйхью было написано: «Наркотики внутри, пожалуйста, проверьте». Тома задержали, когда японские таможенники перетрясли всё его дерьмо.       Мои выходки всех пугали. «Что Дэйв скажет?» «Что Дэйв сделает?» Я же был типа: «похуй.» Что бы ни случилось и кто бы ни стоял за розыгрышем, Дэйв обычно приходил и кричал на меня за то, что я делаю что-то, что «не очень хорошо репрезентует суть этой группы…»       Эй, это группа Дэйва, и у него есть способ всем управлять. Я не всегда был с этим согласен, но так оно и есть.       Он был в ярости, когда я попросил бросить в зал фанатам медиаторы «Ник Менза». Я бросал палочки на концертах, пока мой техник Брюс Джейкоби не сказал мне прекратить, потому что они у меня заканчивались, а при цене три доллара за пару это было немного расточительно. Я думаю: «Блять!» Окей, я сделал эти медиаторы с маленькими инопланетными глазками, которые делали их похожими на головы инопланетян, и моей подписью сзади. По пенни за штуку это было ничто. В конце одного выступления я стоял перед барабанной стойкой и выкидывал медиаторы, а Дэйв кричал: «Какого хрена ты делаешь?! Это наша фишка! Мы играем на гитарах и выбрасываем медиаторы!»       Когда он обнаружил, что я сделал свои собственные, он закатил истерику. На следующий вечер его техник приклеил подписные барабанные палочки «Ник Менза» на микрофонную стойку Дэйва. Дэйв распсиховался и опрокинул стойку, крича, чтобы кто-нибудь ее убрал. Я имею в виду, серьезно, он, должно быть, рассмеялся на секунду. Это было довольно забавно, все эти приклеенные палки свисали со дна. У техника из-за этого были проблемы. Я думаю, что у всех из-за этого были проблемы!       Я сделал напульсники с надписью «Menza» с М как Megadeth, и из-за этого у меня были проблемы. Я заменил символ радиоактивного убежища на своих бас-бочках на символ радиоактивной угрозы, и из-за этого у меня были проблемы. Я наносил его на кепки и рубашки… У меня были проблемы из-за всего этого дерьма!       Хотя, конечно, было весело.       Лучший прикол, который я когда-либо разыгрывал, не был адресован даже кому-либо из группы. Однажды вечером мы выступали на шоу Леттермана, и Дрю Бэрримор была в гримерке. Она сказала, что собирается спеть в честь дня рождения Дэйва. Дрю бунтарь и действительно крутая. Мы смеялись и ждали выхода, и я сказал ей, что она должна сиять у Леттермана и подарить ему самый лучший день рождения на свете.       Она сделала это! (Пожалуйста, Дэйв!)       Лучший розыгрыш надо мной? Нет, это не была Дрю Бэрримор, но это был мой день рождения — мой двадцать седьмой день рождения — в Солт-Лейк-Сити. Во время шоу мой техник Роб Корси оставил обнаженную стриптизёршу под моей барабанной установкой. Когда я посмотрел вниз, она вставляла барабанную палочку себе во влагалище, из-за чего я сбился во время первой песни. Спасибо, Роб.