Pacific Ocean

      Вопреки предсказаниям Ханджи, второй после бури день решил отыграться солнцем за все дождливые дни года. Почти сразу после рассвета установилась такая жара, что Николо мог бы приготовить глазунью на завтрак, не включая плиту. К сожалению, яиц у него не осталось, но росла надежда на прибытие катера с добавкой. Хотя реанимировать компьютеры пока не удалось, Эрвин связался с «большой землей», и та пообещала прислать судно вечером, если успеет, или завтра утром железно. Поэтому девушки, на всякий случай, собрали для Микасы сумку с вещами на первое время. Сама Микаса в сборах энтузиазма не проявляла. Затем, подкрепившись рисовой кашей, студенты разбрелись по острову. Жан, почти всю ночь безуспешно провозившийся с компьютерами, продолжил свою работу, но ежеминутно клевал носом и отвлекался на третий за утро кофе. Эрвин проверял наработки студентов, удачно распечатанные в час, когда электричество уже было, а восстания машин еще не было. Проспав общий завтрак, в лабораторию зашла Ханджи, и по тому, как она открыла дверь, Эрвин понял, что у нее есть какая-то грандиозная идея. Женщина бодро прошла к своему столу, поставила на него миску с холодным рисом и стакан с сомнительным витаминным раствором, который она когда-то сама разработала и уже много лет собственным примером пыталась его прорекламировать. Возможно, ее рецепту стоило доверять, потому что никто не помнил, чтобы Ханджи когда-нибудь болела. Почувствовав на себе пристальный взгляд, Эрвин понял, что нужно задать вопрос:        – Какие новости?        – Есть мысль, как вывести шпиона на чистую воду, – ответила Ханджи, отхлебнула напиток и села поудобнее, ожидая выраженного интереса.        – И как же? – выразил интерес Эрвин.        – Детектор лжи!       С этими словами Ханджи выложила на стол безымянный китайский фитнес-браслет.        – Ты хочешь провести допрос подозреваемых? Уверена, что этой штуке можно доверять? У нее явно меньше функций, чем у полиграфа.        – Да, я тестировала ее сегодня ночью. Она довольно быстро реагирует на изменения пульса.        – Значит, мы должны прямо сказать Энни и Эрену, что подозреваем их в шпионаже?        – Да, это не изящно, но сколько мы можем ходить кругами? Пока проблемы только с техникой, но так и пострадать кто-то может.       Эрвин обратился к стопке с отчетами и переложил наверх работу Энни.        – Ни один из них не кажется мне по-настоящему опасным, – сказал он. – По крайней мере, сейчас. Но все может измениться, если прижать их к стенке.        – Это Эрен, я уверен, – отозвался Жан, почти спавший на столе.        – Ты что-то знаешь? – спросила Ханджи.        – Я знаю, что он мудила. И футболку мне криво зашил, рукожоп. Давайте запрем его в бункере.       Поняв, что Жан предвзят и плохо соображает от недосыпа, Ханджи принялась за кашу.        – Работа Энни никуда не годится, – проговорил Эрвин. – Есть непрезентабельная база данных, но никакой аналитики. Да и базу ей помогал собирать Армин. Удивительно, что Доук направил к нам студентку с таким уровнем. Она явно держится в университете за счет спортивных достижений, но зачем ей тогда стажировка? Еще и в таком месте, где нет зала для тренировок.        – И у нее есть доступ к тому, что наш малыш Армин думает по поводу своих исследований. Он же верит ей безоговорочно.        – Сомневаюсь, что они обсуждают исследования. Для того, чтобы разобраться в работе Армина, нужно многое понимать.        – Догадками мы ничего не решим. Давай я проверю их при помощи высоких технологий! Или, если ты сомневаешься, мы можем проверить волшебный браслетик на еще одной сомнительной личности. Он даже не студент и родителям не пожалуется.        – И что ты хочешь узнать от Леви? – Эрвин улыбнулся, заранее устав от объяснений.        – Да хоть что-нибудь! Может, тебе он и рассказал чего, пока вы полночи за стенкой бубнили, но для меня этот парень – просто мрачный, ворчливый типок.       Пустая тарелка со звоном опустилась на стол, и, словно услышав сигнал о появлении грязной посуды в неположенном месте, в лабораторию зашел Леви.        – Я за фотоаппаратом, – пояснил он, так как Ханджи тут же впилась в него взглядом.        – Зачем тебе фотоаппарат? – спросила она, поправив очки и прищурившись. – И что в рюкзачке?       Леви замер и перевел взгляд на Эрвина, так как не был уверен в осведомленности Ханджи о его планах и в допустимости этой осведомленности.        – Вот тебе и отличный повод проверить свою технику, – сказал Эрвин. – Выясни с ее помощью, зачем Леви фотоаппарат.        – Отлично! Дай-ка руку Леви.       Ничего не понимая, Леви вновь бросил взгляд на Эрвина, но не увидел там ни предостережения, ни одобрения. «Как хочешь», – будто бы говорило лицо Эрвина, и Леви протянул руку. Ханджи тут же застегнула браслет. «И зачем я это сделал? – спросил себя Леви. – Мне любопытно? Я хочу сгладить плохое знакомство с ней?»        – Я буду задавать вопросы, а ты можешь давать только односложные ответы: да или нет, – пояснила Ханджи. – Эрвин, следи за его лицом. В тестах на детекторе это важно.        – Только это не детектор, – напомнил Эрвин и поставил стул напротив Леви, которого Ханджи усадила на диван.        – Ты же не против маленького эксперимента? – с улыбкой спросила Ханджи.        – Я видел, что ты сделала с трупом игуаны, – равнодушно ответил Леви. – Если эта штука не будет бить меня током на неправильных ответах, то я не против.        – Итак! Начнем с простых вопросов для калибровки. Эрвин, ты чего улыбаешься? Да, тут всего пара переменных, но откалибровать все равно нужно. Леви, внимание на меня! Тебя зовут Леви?        – Ну, да.        – Без «ну». Ты должен отвечать только да или нет. Тебя зовут Леви?        – Да, – Леви вздохнул и посмотрел в окно, где синим морем вдалеке маячила свобода.        – Твой возраст находится в диапазоне между тридцатью и тридцатью пятью годами?       Леви ненадолго задумался и ответил утвердительно. Ханджи помедлила, подбирая вопросы, в ответах на которые была уверена.        – У тебя темные волосы? – продолжила она. – Тебе не нравится, что моя тарелка стоит здесь? Тебе нравится суицидальная подборка музыки Эрвина?       Жан из-за монитора проворчал что-то о начальниках-бездельниках, но прислушался и даже выглянул.        – Отлично, – заключила Ханджи. – Теперь можно и к делу переходить. Тебе нужен фотоаппарат, потому Эрвин попросил тебя что-то сделать? Не смотри на Эрвина! Отвечай мне. Вот, пульс скакнул.        – Потому что ты его бесишь, – улыбнулся Эрвин.        – Да, – ответил Леви.        – Да – что? Тебе что-то поручил Эрвин или я тебя бешу? – Ханджи давно привыкла не всем нравиться и ее устроил бы любой ответ.        – Да, – повторил невозмутимо Леви.        – Ты сама сказала ему отвечать односложно. Давай отпустим его с миром, и я тебе сам все объясню. Мы уже поняли, что твой детектор просто измеряет пульс. Вряд ли это можно назвать точным инструментом.        – Окей! Но я задам последний вопрос для чистоты эксперимента.       Эрвин громко вздохнул и отошел.        – Тебе делали обрезание? – спросила Ханджи.        – Твою мать, Зоэ! – выругался Эрвин.        – А что такого? Это простая распространенная процедура. И дает нам некоторые сведения о культурной среде, в которой он вырос.        – Тебе просто любопытно, – возразил Эрвин, и Ханджи только развела руками.        – Это вообще ни о чем не говорит, – вмешался Жан. – Марко делал обрезание, хотя он католик.        – Леви, ты можешь не отвечать на провокации со стороны этой женщины.        – Леви, мы взрослые люди, и не должны стесняться говорить об естественных вещах! – запротестовала Ханджи. – Почему все вокруг такие зажатые? Мы все могли бы обменяться занимательными фактами о себе.        – Остались факты, которые я о тебе не знаю? – спросил Эрвин.        – Так сразу и не вспомнишь, – Ханджи почесала висок. – Как выяснилось, ты знаешь обо мне больше, чем я думала. А сам постоянно подкидываешь что-нибудь новенькое.        – Я могу идти? – уточнил Леви, снимая браслет.        – Подожди, – Эрвин отошел к шкафу за аптечкой. – Тут беспощадное солнце, тебе нужен защитный крем. И возьми головной убор на этажерке у выхода.        – То есть вы типа такие серьезные и не хотите играть в мои игры? – Ханджи скрестила руки на груди и запрокинула голову. – А ведь я уверена, что вы сейчас тоже занимаетесь какой-то ерундой с важным видом.        – Чего ты обо мне еще не знаешь? – отдав Леви крем, Эрвин встал за спинкой стула Ханджи и заглянул в ее обращенное к потолку лицо.        – Почему ты, зная, что я по тебе сохну, никак не подавал виду? – спросила она.        – Ты который день ходишь с мыслями об обрезании и нашем не случившемся романе?        – Да.        – Может, стоит заняться своими текущими проблемами?        – У меня нет текущих проблем.        – Ох, Ханджи, ты прекрасно знаешь, почему мы не были вместе. Если это затерялось где-то в твоей голове среди пресмыкающихся и земноводных, то поройся там на досуге, и все поймешь.        – Я понимаю, почему мы не были вместе, с моей точки зрения, – в привычной увлеченно-быстрой манере заговорила Ханджи. – Дело в том, что у нас разошлись научные интересы, а, чтобы быть с тобой, надо жертвовать личной карьерой, потому что твои долбанутые проекты несовместимы с нормальной жизнью. Потому ты и одинок: тебе нужен рядом морально сильный человек, но такой человек вряд ли будет тратить свои силы на тебя. Но я-то была юной красоткой с лучшим средним баллом по курсу и достаточной степенью наивности, чтобы повестись на твои авантюры! Что тебя не устраивало?       Как часто бывало, вместо немедленного ответа на эмоциональную речь Ханджи, Эрвин только улыбнулся.        – Это не тот разговор, который стоит вести при свете дня и свидетелях, – сказал он, когда дыхание Ханджи восстановилось после всех сказанных слов.        – Черт с тобой, – отмахнулась женщина, вставая. – Может, хоть Леви ответит на простейший вопрос без вихляний?       Леви, почти ушедший, но внезапно для себя заслушавшийся и замерший у выхода, был застигнут врасплох. Но ответить он не успел, так как в кабинет заглянул Моблит со стопкой бумаги в руках, пестрящей множеством цветных стикеров.        – Я дочитал вторую главу, – сказал он. – Будем обсуждать исправления, доктор Зоэ?        – Конечно, будете! – твердо сказал Эрвин и, толкая Леви вперед, направился в коридор.        – Жан, у тебя немедленный перерыв, – объявил он на ходу. – Срочно иди проспись.       Кабинет опустел как-то внезапно, и Ханджи, развалившаяся до этого на стуле, не успела вовремя скрыться. Болтливая и бесстыжая несколько минут назад, она смотрела на застывшего в проходе между столами Моблита едва ли не со страхом. Какое-то время единственными звуками в лаборатории были трели птиц за окном и шум включенных компьютеров.        – Вы, наверное, сами почитаете пометки, – пробормотал Моблит и положил стопку на ближайший стол. Он хотел уйти, но дернул ручку и обнаружил, что дверь чем-то подперта снаружи.        – Эрвин, коварный бес! – выругалась Ханджи, вставая. – Представляешь, Бернер, этот доктор Смит считает, что нам с тобой нужно поговорить.        – А нам не нужно? – уточнил неуверенно Моблит.        – Лично я не вижу для этого поводов. Сам подумай, как будет выглядеть этот разговор? Неловкий набор клишированных фразочек о том, что не стоит спешить и это была минутная слабость, давай оставим все, как есть, и прочее. Жаль, что мы заперты на этом острове. Если бы что-то произошло в городе, мы просто избегали бы друг друга пару недель, а потом продолжили работу, будто и не было ничего.        – Но это только вы меня избегаете, – поправил Моблит, стараясь заглянуть Ханджи в глаза, но лицо ее обращалось то к окну, то к беспорядку на столе, то к собственным сандалиям.        – Я понимаю вас, – сбивчиво продолжил Моблит. – Наверняка, у вас есть причины сторониться стабильных отношений. Но я хочу сказать, что для меня случившееся – не просто эпизод. И, если бы вы подумали…       Неуверенная речь Моблита была бесцеремонно прервана. Ханджи прикрыла пальцем его рот, прошла к двери и начала усиленно дергать ручку. Дверь стучала о проем, заглушая робкие попытки Моблита продолжить мысль любыми подвернувшимися аргументами:        – Вы можете видеть в этом мезальянс, но я не всегда буду вашим аспирантом… Если ситуация кажется вам неэтичной, я мог бы сменить научного руководителя. Вы не сильно потеряете в деньгах. И, раз уж так вышло, мы могли бы попробовать жизнь в качестве пары.        – Да что ж он сделал с этой дверью! – Ханджи, казалось, все прослушала, и начала бить в дверное полотно плечом.        – Возможно, я не лучший любовник, но, кажется, все получилось неплохо. Или я сделал что-то не так? Скажите, ведь вы никогда не тушевались говорить правду.        – Брось, Бернер, ты здорово потрудился. Меня так не пялили с начальной школы.       Моблит замер, а затем засмеялся.        – Не сразу понял, что это просто отсылка к Бойцовскому клубу… – веселье на лице Моблита сменилось тревогой. – Это ведь отсылка к Бойцовскому клубу?       Ханджи улыбнулась, глянув на парня через плечо, и продолжила битву с дверью.        – Вы всегда отшучиваетесь, когда с вами пытаются поговорить серьезно. Знаю, потому что наблюдаю за вами не первый год. Наверное, на то есть причины. Пусть будет, как вам угодно. Просто знайте, доктор Зоэ, что с первых дней нашего знакомства я в вас…        – Чертов Эрвин! – голос Ханджи прозвучал как боевой клич, и, с размаху навалившись вперед, женщина вынесла дверь в коридор. Треск прокатился по второму этажу. По инерции Ханджи пробежала несколько шагов вперед и остановилась, ловя баланс расставленными руками. За секунду она совершила скачок из состояния разъяренной амазонки в состояние неловкой дамы, наделавшей невинных глупостей.        – Можешь приступать к следующей главе, – не оборачиваясь, сказала неловкая дама и ушла прочь.       Моблит с недоумением осмотрел пустой дверной проем с развороченными отверстиями петель, попытался было собрать опилки ладонями, но в итоге просто осел на кафельный пол лаборатории в полнейшем непонимании происходящего. Легкое облегчение ему приносило только отсутствие свидетелей сцены.       В это время Леви уже был на пути к северному берегу. С этажерки, стоявшей на веранде, он захватил панаму темно-зеленого цвета, но все равно чувствовал, как нагревается затылок между краем ее полей и воротом рубашки. Леви шел по тропе без тени, и сверху нещадно палило. Еще недавно тонувшая в грязи дорожка покрылась мелкими трещинами от иссушающего солнца. Идя наверх, Леви заметил справа в тени кустарника Энни, и ему показалось, что девушка, скорее прячется от жары, чем занимается чем-то, связанным с ее букашками. Почти сразу после Энни Леви увидел вдалеке к западу Эрена, возившегося с сетками для птиц. Остальные студенты находились в нижней юго-западной части острова, куда направился Эрвин. В целом, работа Леви пока должна была проходить в стороне от остальных, но достаточно близко к воде, что давало возможность увидеться с Кенни и остальными, но радости от этого было мало. Последний разговор не сложился. Но, помимо мрачных мыслей, его мучил еще один назойливый вопрос – что же такое обрезание?       Добравшись до северного мыса, мужчина начал спуск по уступам к небольшой террасе, нависавшей над пляжем. Делая это несколько дней назад в первый раз, Леви едва не разбился; тогда ноги еще подводили его, и было странно осознавать, что воздух, в отличие от воды, не замедлит падения тела. Так пришло понимание неизвестного ему ранее человеческого чувства – страха перед высотой. Спустившись, Леви сверился с картой; еще раз убедился, что читать впившиеся в человеческую подкорку топографические символы не так просто, и приступил к заданию. Солнце играло на морской ряби яркими бликами, и, даже наклоняясь к земле, приходилось щурить глаза. Время шло, Леви медленно проходил метр за метром, отмечая на карте пустые квадраты и иногда отвлекаясь на холодный чай из термоса или переключение треков в плеере. В какой-то момент он остановился, выпрямился и уставился в высокий черный берег перед собой. В голове его пронеслась очередь из образов: плеер, термос, фотоаппарат, солнцезащитный крем, панама.        – Что со мной? – прошептал он глухо, и тут же его окатило брызгами прохладной воды.       Леви резко обернулся и выдернул наушники. В тени торчащей над морской поверхностью скалы виднелась голова Кенни. Все-таки появился.        – Ты оглох там что ли? – крикнул Кенни.       Леви бросил быстрый взгляд наверх, убедился, что к берегу никто не идет и спустился ниже, чтобы лучше слышать соплеменника. Лицо Кенни выражало высокую степень отвращения.        – Честное слово, Леви, я здесь больше не появлюсь, – сказал он. – С каждым разом ты выглядишь все хуже. Ты похож на туриста, которые плавают на этих мерзких белоснежных лайнерах. На кой черт тебе эта шляпа? Если напекло голову, прикончи уже кого-нибудь на острове и возвращайся под воду.       Кенни поворчал еще немного по поводу внешнего вида Леви, на что последний никак не реагировал, а затем перешел к делу:        – Что там с фото Изабель?       Леви постучал пальцем по объективу висящего на шее фотоаппарата.        – Оно было здесь. Я удалил его, но в этом не было необходимости – там ничего не разобрать. И они не придали ему особого значения.        – Неважно, – отмахнулся Кенни. – Значит, никому посылать они его не стали. Что с Микасой? Ты вправил ей мозги?        – Это невозможно, – Леви пожал плечами. – Нет смысла вправлять мозги, если она все равно думает не головой.        – Тебя послушать, и выходит, что вся наша миссия, на которую мы потратили последнее зелье, бессмысленна.        – Выходит, так и есть, – равнодушно ответил Леви.        – Но ты все равно не сможешь вернуться, пока не прикончишь кого-нибудь. А если ты кого-нибудь прикончишь, то придется что-то делать и со свидетелями. Так что кончай делать вид, что ты славный парень в дурацкой панамке, и начинай разбираться с проблемами. Все это начинает дурно попахивать. И чего ты встал так далеко? Боишься меня что ли?       Леви опустил взгляд, только сейчас поняв, что так и не решился подойти ближе к воде.        – А может, мне стоит помочь тебе? – с прищуром проговорил Кенни. – Маленький блондинчик постоянно околачивается на моей территории со своими склянками. Если я перережу ему глотку, ты начнешь действовать?       Леви почувствовал, как напряглись его руки.        – Я справлюсь без тебя, – сказал он. – К чему спешить, если до новолуния куча времени?        – К тому, малыш, что прошла неделя, а ты уже похож на черт-те что. Боюсь, через месяц от тебя останется одна морская пена. Пока я не вмешиваюсь, но мое доверие не безгранично.       После этих слов, блеснув холодными искрами глаз, Кенни скрылся под водой, что произошло очень вовремя. Над обрывом показался Эрвин. Мужчина окликнул Леви по имени, вызволив тем самым его из оцепенения.        – Поднимайся, – позвал Эрвин. – Солнце в зените. Пора уходить на перерыв.       И Леви направился наверх, ощущая всем телом внезапную вялую усталость. Если вчера он мог с легкостью забраться на отвесный ствол дерева, то теперь с трудом поднимался по ступеням, услужливо заготовленным самой природой. Перед последней он остановился и протянул вверх руку, бессловесно прося у Эрвина помощи.        – Что-то ты совсем перегрелся, – с улыбкой сказал Эрвин, вытаскивая Леви.       До самого дома Леви так ничего и не сказал, только хмыкал, показывая, что слушает и слышит болтовню Эрвина.        – … у этой цикады целый набор занятных мутаций. Мы посмотрим ее получше после обеда, но особь крайне интересная. И, к тому же, взрослая. Как ее пропустил естественный отбор? В такие моменты начинаешь верить в чудеса…       Подойдя к веранде, Леви, наконец, подал голос:        – А ты ни во что не веришь? – спросил он.        – Что ты имеешь в виду? Бога? Инопланетян? Лох-несское чудовище?        – В целом. Есть какая-то антинаучная штука, в которую ты веришь? Колдовство, русалки, вампиры…        – Я верю только в то, что видел сам, а видел я многое. И зачастую я верю личному кругу авторитетных лиц, а лучше, коллективному мнению этих лиц. Но это не значит, что никакая часть меня не жаждет уверовать в Лох-несское чудовище. Просто я не могу. При всем желании. Таковы издержки профессии.       Подумав немного и помедлив на крыльце, Эрвин добавил:        – Но, если ты мне скажешь, что прилетел, допустим, с Титана, я поверю. Потому что только это объясняет все твои странности.       О сломанной двери Ханджи сообщила Эрвину лично. Она ждала его у входа внутри дома и сразу же перехватила, отведя в сторону. Дослушав спутанный пересказ ситуации, Эрвин заключил, что его коллега тоже родилась не на Земле.        – Это очень не кстати, – сказал он. – Лабораторию необходимо запирать на ночь.        – Дружище, я готова лично дежурить там вместо двери, но ты же сам понимаешь, что не оставил мне выбора? Что за ребячество? Не ты ли утром говорил, что наш враг станет опасен только в том случае, если окажется в западне? Я была в западне!        – Мы который день обвиняем друг друга в инфантильности, и каждый уверен, что прав.        – Но Бернер чуть не начал нести ужасную чушь! Это могло убить мою веру в него, и я потеряла бы лучшего помощника.        – Поверь, мне мои мотивы тоже кажутся ужасно серьезными.       Дом вновь стал жарким и душным. Помимо проводки, недавний ремонт нанес урон вентиляции, и теперь зданию были необходимы кондиционеры, на которых руководство, никогда на острове не бывавшее, решило сэкономить. Поэтому в обед опустили металлические ставни на все панорамные окна. Стало темно, но чуть прохладнее.       Во второй половине дня Конни вызвался помочь Жану с починкой двери. Моблит самоотверженно взял вину за поломку на себя, но внятно объяснить ничего не смог и признался, что очень плох в делах, где задействованы молоток и гвозди. Жан уже утратил всякое представление о спектре своих должностных обязанностей и, не видя решения проблемы компьютеров, назвал себя мужем на час, разделся до пояса и под смешливым вниманием девушек в библиотеке принялся за работу. Каждое свое действие при этом он сопровождал танцевальными движеньями. Конни хотел последовать примеру товарища, но девушки хором попросили его одеться обратно. Они сидели втроем за круглым столиком в полумраке, и для полного погружения в атмосферу стриптиз-клуба им не хватало только коктейлей. После завтрака Николо сварил компот из сушеных фруктов, но напиток еще остывал в подвале. Вторым и последним прохладительным напитком в его баре была вода.        – Здесь нужна песня из Девяти с половиной недель, – сказала Энни.        – Надо пересмотреть, – добавила Саша. – Кузина показывала в детстве тайком. У нас тут где-то был диск. Микаса, ты видела это кино? Сегодня же посмотрим!       Все три девушки синхронно обернулись ненадолго, когда из своей комнаты выбежала Ханджи и, громко топая, направилась вниз. Микаса тут же вышла из-за стола и притаилась на верхнем пролете лестницы, подслушивая.       На первом этаже собрались все старшие мужчины дома. Эрвин рассматривал разложенные на журнальном столике камни, Леви пытался объяснять, почему принес именно их, а Моблит просто смотрел в черный экран телевизора и умело сливался с интерьером, покуда в лицо ему не прилетел букет из орхидей. Но даже внезапное нападение не заставило его заволноваться. Он только взял цветы в руки, посмотрел на них с печалью и спросил:        – Это мне, док? Спасибо.        – Не придуривайся мне тут! – Ханджи стояла, уперев руки в бока и метая глазами молнии.       Эрвин, воспользовавшись тем, что на него не смотрят, тихонько сгреб камни в подставленный Леви рюкзак.        – Что случилось? – не понимал Моблит.        – Этот букет стоял у меня в комнате.        – И? Вы думаете, что я его туда поставил? Да я из комнаты не выходил до обеда, сидел с вашей книгой.        – А кто еще мог это сделать? Давай все-таки договоримся! Ты чертовски хорош в сексе, но я не готова строить с тобой прочную эмоциональную связь. Я вообще не хочу эмоциональных связей, и мы уже обсуждали это с моим психотерапевтом, поэтому я не собираюсь обсуждать это еще и с тобой.        – Нам ведь нужно уйти? – шепотом уточнил Леви у Эрвина.        – Зачем? Тут ведь так интересно. Да и Ханджи из всех здесь сидящих стыдится только Моблита.        – Спасибо за комплимент, но я не приносил цветы, – Моблит встал и приложил руку к сердцу. – Может, ваш красавчик Жан их принес? У него была куча времени. Он целыми днями в доме.        – А вот сейчас пойду и спрошу у него! И если выяснится, что это он принес, то сразу же вступлю с ним в прочную эмоциональную связь.        – И чем он лучше меня, Ханджи?       Женщина не сразу ответила, борясь с собственным дыханием. Лицо ее так раскраснелось, что Эрвин чуть было не предложил принести ей ингалятор. Но, победив свой панический порыв, Ханджи выдохнула:        – Да хотя бы тем, что его я не люблю!       На пару секунд они с Моблитом застыли, глядя друг на друга, а после Ханджи бегом бросилась наверх. Моблит испуганно взглянул на сидящих рядом мужчин.        – Мы тоже это слышали, – подтвердил Эрвин, а Леви кивнул.        – Да что ж это она… А я-то что?       И Моблит помчался за ней следом.        – Фуф, – пропыхтел Эрвин. – Мексиканский сериал какой-то. Похоже, на работу они вечером не выйдут. Так, что там с камнями? Мы все посмотрели?       Но Эрвин ошибался, полагая, что сцена закончилась. Вдруг откуда-то появилась Микаса. С встревоженным лицом она упала на пол напротив Леви и схватила его за руку.        – Пожалуйста, не принимай это близко к сердцу! – сказала она, и глаза ее выражали глубокое сочувствие. – Все еще может измениться. Я клянусь, что помогу тебе. Только не волнуйся.       И Микаса убежала так же резко, как появилась. Леви с непониманием посмотрел на свою ладонь, которую только что держала девушка, затем на Эрвина.        – Что еще может измениться? – спросил Эрвин, но Леви только пожал плечами.        – Похоже, сегодня все перегрелись, – послышался со стороны кухни голос Николо. – Может, не стоит выходить на улицу во второй половине дня?       Но во второй половине дня все вышли на улицу и продолжили свою работу. Вернее, почти все. Эрвин не видел Ханджи и Моблита, но прекрасно слышал голосовую синусоиду их разборок в соседней комнате, даже закрыв дверь в ванную, поэтому решил не напоминать им о трудовом распорядке. Более того, он вышел поболтать с молодежью в библиотеке и, покуда не закончился перерыв, с усиленной настойчивостью включал им какую-то странную музыку на стареньком магнитофоне, обнаруженном во время поиска заглушек, только бы заглушить плачь вперемешку с излишними интимными подробностями.       — Это прям жесткое ретро, – сказала Саша, когда Эрвин, не совсем понимающий, что именно за кассета у него в руках, включил диско-хиты семидесятых.        – Отложим на день рождения Армина, – предложил Эрен. – Старье, но ноги под него сами дергаются.        – Точно! – воодушевилась Саша. – Обожаю тематические вечеринки. Доктор Смит, какие танцы были в вашей молодости?       Эрвин с тоской посмотрел на обложку кассеты, где ярко и четко было выведено: «1970-е».        – Говоришь так, будто он совсем дед, – сказала Энни. – А сколько вам лет, док?        – На прошлой неделе исполнилось тридцать восемь, – ответил Эрвин, никак не ожидая, что все вокруг этому удивятся.        – Это же почти сорок! – воскликнула Саша.        – У меня отец моложе, – зачем-то добавил Конни.        – Мой вообще не дожил до этого возраста, – подлил масла в огонь Жан.        – Погодите! – оборвал поток печальной статистики Эрен. – А почему ваш день рождения мы никак не отметили?        – Да как-то не до того в тот день было, – ответил Эрвин, вспоминая, что свой праздник провел, проверяя пульс только появившегося Леви. С трудом ему верилось, что прошла всего неделя.        – Тогда на днюхе Армина выделим пару минуток на поздравление для вас, – постановил Эрен, и все согласились.       А после вышли на работу. Почти все.       В полночь Леви вышел из комнаты Эрвина и, как и предполагал, обнаружил Микасу в библиотеке.        – Я ждала тебя, – сказала девушка тихо.        – Зачем? Что ты имела в виду сегодня днем? – спросил Леви громким шепотом.        – Я говорила о докторе Зоэ. О тебе и докторе Зоэ.        – Я не понимаю…        – Мы ведь все обсудили вчера. Забыл? Я в курсе твоих чувств и обещала помочь. Медлить нельзя. Сам понимаешь.        – Не неси чепухи. У этой Зоэ сейчас медовый месяц с ее пареньком. Даже через две стены слышно. Они к ужину не вышли.        – Моблит подвинется. Доверь это мне. Видел, какие красивые цветы я ей сегодня подарила?        – Это была ты? Зачем?        – Не я, – Микаса хитро улыбнулась. – Это был ты.       Леви шумно вдохнул, и пальцы его непроизвольно сжались.        – Не пыхти, – беззаботно сказала девушка. – Пойдем-ка лучше вниз. Мы все собираемся посмотреть один старый фильм. Там про отношения. Думаю, тебе будет полезно.        – С каких пор ты стала экспертом в отношениях? Ты месяц встречаешься с парнем, которого до этого мельком видела со стороны. Чем он вообще тебя зацепил?       Микаса дернула плечами.        – Не знаю. Увидела – и зацепил. Так бывает. В наших книжках из пещеры часто писали о любви с первого взгляда… В общем, жду тебя внизу. Начало сеанса через десять минут.        – Хорошо, – Леви вновь почувствовал усталость от невозможности спорить с этой девушкой. – Позову Эрвина. Все равно в его комнате невозможно сейчас находиться.