Закат пахнет порохом

— Чего? Я всё правильно расслышал? Громко и даже чуть испуганно спросил Се Лянь, подпрыгивая со своего насиженного места на стуле. Ци Жун сам не ожидал такой резкой реакции за долю секунды: так его брат мог бы и пулю пропустить. Да, он знал, что из-за неожиданного поставленного факта будет неоднозначная эмоция, но не настолько же! Се Лянь насупился и внимательно осмотрел брата, как будто что-то внешне в нём изменилось. Или как будто теперь в его сознании что-то сошлось, и пока оба не понимали, что именно. — Ты уже столько раз виделся с главой мафии и только сейчас мне говоришь, что собрался с ним на свидание? Ты бы мне ещё только на свадьбе рассказал! Воскликнул Се Лянь, и Ци Жун выдохнул в ответ, сводя брови к переносице. Почему-то любое, даже косвенное упоминание Хуа Чэна без самого имени вытесняло все эмоции разом, оставляя их за дверью, как нежеланных гостей и оставляло одно, тёплое и приятное. Странно и противно. Любить парней нельзя. Особенно когда они, мать его, бандиты. — Да не будет у нас свадьбы. Фыркнул он, почему-то начиная оправдания именно с этого, хотя Се Лянь очевидно гиперболизировал, пребывая в конфузе. Он хмыкнул, наблюдая, как старший брат стушевался сразу после, не зная, что и говорить дальше. Можно сказать, поднял белый флаг. Сдался без боя. Практически. — И..мы просто дружим. Наверное. Но после этого Се Лянь только пуще высказывал недовольство, словно ему лгали в лицо. По правде говоря, так и было. Так сильно врать и не краснеть — это ещё уметь надо. В плане, он смущался, но не от этого, и это могли увидеть только чёрные пряди, закрывающие кончики острых ушей. — Просто дружите? Да он открыто с тобой флиртует, а сейчас ты собрался к нему на свиданку, чтобы покататься на ржавом «Москвиче». Ци Жун, ну ты как умудрился так..вляпаться? Немного запнулся Се Лянь, так как, хоть и сердился, однако не слишком, ведь попросту не умел казаться страшным и угрожающим. А ещё на старшего брата нельзя было сердиться, какую бы чушь он не совершал. Ци Жун в ответ окончательно замолк, смотря в окно, где уже начиналась зима. На небольшой сад упал большой слой белоснежного снега, а деревья стали голыми. Да уж, лучшего слова не подобрать, хотя это было первое взявшееся. Ци Жун вляпался по полной, прямо с головой в глубокое болото или невероятно тёмный омут, где не проглядывается дно. Сам от себя такого не ожидал, ведь тропа была хоть и сложной, но проходимой. И в итоге споткнулся на пустяке. Посмотрел один раз в бордовые самодовольные глаза этого ублюдка, которые заняли прочное личное место в его голове, и думал, что прокатит. Не прокатило. Всё знакомство, выстроенное на подозрительно везучей череде случайностей, привело к первой в жизни симпатии. Вот кошмар. Ещё бы влюбился в эту рыбу-гота или вообще в...да куда уж хуже, впрочем. — Может. Зато я живу настоящим, а не зациклился на человеке из прошлого. Подметил он, хмыкая и явно намекая, а после через несколько секунд понял, что выдал сюрприз ещё чудеснее и сразу вновь глянул на Се Ляня. Тот, конечно, не сильно расстроился, так как привык к грубым и чаще всего необдуманным словам брата, но в сердце всё равно что-то ëкнуло. Парень давно понял, что ждать — бесполезная затея. И он действовал. Но всё равно любил, от этого уже не избавиться. Если жить в розовых очках и витать в надеждах воспринимается за вариант, его Се Лянь выберет с радостью. — Прости. Сразу попросил Ци Жун, хотя не привык не перед кем извиняться, как и думать о последствиях. Извинялся только перед братом. Только его было искренне жаль. — Ничего. Просто будь аккуратен, ладно? Хуа Чэн вполне может тебе навредить, ты не знаешь, что от него ждать. Оставайся начеку. И было видно, как он переживал. Старший брат лишь отмахнулся, но кивнул в ответ ради приличия, чтобы за время короткого разговора больше не расстраивать. Он уже не начеку, уже ослабил хватку и слишком открылся перед этим идиотом, с чего-то перед этим решив, что Кровавая Роза заслужила подобной благосклонности. Не заслужила. Но к ней всё равно тянуло. И даже если это самая разбитая машина на свете, он хочет в неë сесть. Просто чтобы увидеть Хуа Чэна. Просто чтобы встретить с ним зимний ранний закат, попить газировки и сто раз засмотреться на чужие губы, которые ещё ему неподвластны. Хуа Чэн неподвластен ему весь. Поэтому Ци Жун и хочет заполучить всё сразу.

***

Этим же вечером Ци Жун забрëл в соседний район, несмотря на то, что никогда там раньше не был, а славился он логовами исключительно мудаков с пистолетами. Парень осматривался и шёл по слабо освещëнной дороге, так как из-за декабря темнота наступала даже в шесть часов вечера, когда он и пришёл. Подготовился он основательно, если это можно было так назвать. Ци Жун впервые за долгое время подобрал нормальную одежду, не похожую на тряпьë, стянутое с какого-то бомжа: смог выбрать красивую кофту любимого зелёного цвета, тёмные джинсы и кроссовки, явно изношенные временем. Хоть он и мог постоять за себя, всё равно в сердце зарождалось небольшое сомнение в этом ранее безусловном факте. Избить парень мог кого-то в ровню себе, причём без лишних вопросов, однако было ясно, что против подготовленного преступника, особенно с травматом тот сразу бы одержал крупное поражение. Как бы ни хотелось обратного, пуля в ногу — и всё, несите на могилку два мака. Поэтому Ци Жун ступал осторожно, всё время оглядываясь, только жалел, что не мог поворачивать голову, как сова. И это его подвело, ведь только он успел расслабиться, так как почти дошёл, сзади его резко остановили, приставляя кинжал к горлу. Он вздрогнул и сглотнул. Неужели Се Лянь оказался по итогу прав, и тот погибнет прямо тут, в каком-то тёмном переулке, пока шёл к Хуа Чэну на импровизированную встречу? Вот так позор. — Зря ты сюда забрëл. Пробормотал человек прямо на ухо, не показывая своего лица, а Ци Жун только беспомощно извивался, пытаясь тщетно вылезти из сильной хватки. Несмотря на свою физическую силу, против ножа одними кулаками не защититься. Он уже хотел звать на помощь до последнего, как вдруг прозвучал ровный, спокойный и бархатный голос. — Отпусти. Приказал коротко он, и нападающий, как ни странно, не посмел ослушаться. Ци Жун, конечно, был в заметном замешательстве, но решил не терять времени и сразу повернулся, ударяя со всей силы преступника в нос. Он зажмурился и пошатнулся, а сзади, что теперь казалось неудивительным, стоял Хуа Чэн. Он знал, какую репутацию и власть здесь имел, и его это более чем радовало. С лица не сходила довольная улыбка, и та стала только острее, когда он увидел Ци Жуна в своём привычном свете: со всей силы ударил врага в нос, оставляя на своей сжатой руке небольшое пятно багровой крови. Их обоих кровь не пугала. Просто жидкость в организме человека, и иногда ей суждено выйти. — И передай всем своим дружкам, что его трогать нельзя категорически. Понял меня? Усмехнулась холодно Кровавая Роза, костлявой рукой сжимая тело бедного мужчины, который сам не осознал, как попал в такую ужасную ситуацию — просто хотел ранить, даже не убить какого-то прохожего идиота. Ци Жун наблюдал за его движениями хмуро: скорее за недовольно блестящим зрачком, шёлковыми чёрными волосами, пальцами, которые отпускали чужое плечо, и пленник сразу пускался прочь. А Хуа Чэн только долго смотрел вслед, как тот, ранее пугающий и ужасающий, через минуту уже пытался смыться как можно скорее, пока его не уничтожили самого. Ци Жун вытер кровь с руку смятой бумажной салфеткой и фыркнул, небрежно бросая её после этого на землю. На этом асфальте и трупы находили, так что ничего, переживут. — Ты, конечно, герой и спаситель, но я и сам мог за себя постоять. Хуа Чэн в ответ на это только самодовольно усмехнулся, наблюдая и засовывая руки в большие карманы брюк. Как и ожидалось: он спас этому придурку жизнь, а ему предъявили в десять раз больше, чем стоило бы. Кажется, даже если бы Ци Жуна взаправда убили, он бы, истекая кровью, напоследок только ругался на главу мафии. — Ага. Он приставил нож к твоей глотке, даже я вряд ли бы смог защититься. Идём? Спокойно предложила Кровавая Роза, переводя тему и, не дожидаясь внятного ответа, — если пришёл, значит, не против, — и пошёл к своей машине. Ци Жун двинулся за ним, только показательно что-то бурча, сам не зная, что, а внутри себя недоумевал. Неужели Хуа Чэн не всесилен? Это понятно, что он такой же человек, который имеет чуть больше навыков, но осознавать это было неожиданно...странно. Типа, неужели? Он правда может не буквально всё? Он может ошибаться, несмотря на свою значимость в этих местах? Почему-то это не укладывалось в голове, хотя, как бы глава мафии ни пытался это отрицать, Хуа Чэн всё ещё оставался человеком. Потому что у него был характер, причём очень яркий. Потому что внешне напоминал их всех. Потому что вëл себя человечнее всей толпы людей, которую Ци Жун когда-либо встречал. Вскоре оба парня подошли к машине, и Кровавая Роза сразу начала довольно хвастаться, кладя одну руку на капот относительно новой для этого города тёмной машины — она была сделана, кажется, в год распада Союза. — Я её недавно перекупил у приятеля, отдал за дëшево. Ещё в ремонт сводил. — Мда уж, даже ремонт ей не помог. У меня батя на похожей гонял ещё лет десять назад. Она и до ста километров не разгонится, наверное. Тихо посмеялся Ци Жун в ответ, специально подначивая, и, похоже, Хуа Чэн с этого момента вознамерился твёрдо доказать, что умеет намного лучше. Глава мафии утащил его к себе в салон, закрывая двери и почти сразу включая мотор. А когда Ци Жун врубился, что вообще произошло, то они уже набирали скорость. И почти сразу парень понял, что не зря это сделал. Любой другой бы на его месте испугался и остервенело вжался бы в автомобильное кресло, не отжимаясь от него до самой полной остановки, но Ци Жун, как и всегда, отличился. Его улыбка становилась всё заметнее, когда Кровавая Роза практически не отпускала педаль газа, и с небольшого района машина быстро выехала на большую дорогу. Колëса были гулкие и шумные, всё время как будто скользили по дороге, на которой понемногу образовывался тонкий слой гололëда, и пассажир иногда выглядывал сквозь стекло, рассматривая, как это на самом деле могло быть опасно. Да и чëрт с ним, на самом деле. Эмоций настолько много, и они настолько большие, что нужно их куда-то вылить, пока он просто не взорвался. В салон задул несильный ветер в момент открытия небольшого окна справа, и Ци Жун вдохнул свежего воздуха, усмехаясь от собственных чёрных прядей, которые разлетелись в разные стороны. Ему уже было всё равно, как он выглядел, главное, что улыбка не сходила с лица. На всё остальное честно плевать, пока он правда счастлив. Хуа Чэн время от времени поглядывал игриво на него, слабо улыбаясь, и тот не мог сдержать ответного азарта. Им обоим нравился адреналин, быстро и потоком поступающий напрямую в кровь, и Ци Жун только просил ехать ещё быстрее. Оба почти одновременно, не умея читать мысли друг друга, почему-то подумали об одном. «Ни с кем раньше мне не было настолько хорошо». Эта мысль была непривычной и новой, но её осознавание растекалось расслабляющим теплом по всему телу. Ци Жуну много чего нравилось: нравились весёлые чужие собаки на улицах, ходить на шумные концерты, после блеска сафитов отходя ещё несколько дней, набирать скорость на старой машине. А ещё, как ему не было слабо тошно от этого чувства, как бы ни хотелось его вывести вон, как грязное пятно на идеальной белой рубашке, всё даже для него казалось очевидно — влюблённость в Хуа Чэна. Он обязательно от неё избавится, просто немного позже: когда насладится этим вдоволь и когда она ещё не залезет под кожу. Потому что любить Кровавую Розу было ужасно и одновременно прекрасно. И Хуа Чэн, размышляя об этом, хоть и принимал свои чувства полностью, — не считалось уже чем-то неправильным, особенно в их время, ведь переосмысливались все предыдущие принципы, — всё равно понимал, что отношения будут тем ещё развлечением. Парни слишком сложные, им будет тяжело. Хотелось просто остаться в этом периоде, даже конкретно в этом моменте, пока они вместе веселились и хотели всё сразу. Сейчас они уже намного больше, чем прохожие или обычные знакомые, но меньше, чем любовная парочка. Пусть так и останется. Пусть они будут вечно молодыми и опьянëнными этими безграничными чувствами. Прошло довольно долгое время, которое для них считалось совсем коротким, не больше нескольких секунд, хотя на самом деле прошло примерно полчаса: правильно ведь говорят, что счастливые часов не наблюдают или какая-то подобная чушь. Они остановились около знакомого дома, — Ци Жун не сразу понял, что оказался у себя, стоило только пройти через ворота, — и глава мафии посмотрел на него, явно радостный результатом, ведь его переполняла искренняя гордость. — Ну? Доказал, что способен на многое? Спросил он, понимая, что правда хорошо справился с управлением, несмотря на то, что ещё не успел сменить шины на зимние, и они легко могли вгрохнуться в ближайший столб. Неважно. Главное, что в итоге этого не произошло. Единственный пассажир выдохнул и глянул на него, тщетно поправляя волосы рукой и немного тяжело дыша. В его груди всё перевернулось кувырком из-за набранной скорости, а ещё из-за того, как привлекательно выглядел такой же тяжело дышащий Хуа Чэн. Тот крепко держал руки на руле, а на бледное изящное лицо с незначительными шрамами падал свет Луны и уличных фонарей, что сердце было готово остановиться прямо здесь. И уже не только из-за адреналина, ведь он постепенно отходил от крови. — Доказал. Только оставалось согласиться. Парни оба запыхавшиеся, уставшие, вымотанные и не способные убрать улыбку с лиц. Ци Жуну хочется только один раз, и он на время смог убедить себя, что просто желал попробовать, каково это: целовать парня. Никаких чувств. Просто любопытство. Поэтому он немного схитрил. — Дашь мне сигарету? Хуа Чэн только кивнул согласно, прося взглядом подождать пару секунд и достал из кармана уже новую, полную пачку сигарет, протягивая ему одну. Ци Жун принял её с радостью, он даже почти польщëн. Можно считать за комплимент, раз Кровавая Роза отдала ему свою первую сигарету вместо того, чтобы выкурить самому. — Спасибо. Он решил больше не размышлять лишний раз, так как давно доказано, что мысли только вредят, — возможно, поэтому Ци Жун вообще забыл про существование собственного мозга, — и, приблизившись за сигаретой, кратко поцеловал его в щëку. Не наблюдая за реакцией, тот как можно скорее схватил вещь и вышел из машины, закрывая шаткую дверцу и уходя к себе. Только зайдя за собственный дом, он закурил и выдохнул, не замечая, как сам густо покраснел, словно на его лицо вылили целую банку краски. Он услышал краткий звук сигнала и аккуратно выглянул из-за стены, видя Хуа Чэна в машине, который, как ни странно, ещё не уехал к себе в неблагополучный район. Один из наиболее опасных людей этого города отчаянно пытался скрыть своё точно такое же смущение, резко положив руки на руль и сложив на них голову. Ци Жун только умилился подобной эмоции, незаметно заглядываясь на несколько секунд и вновь скрываясь с глупым хихиканьем, как будто он — совершивший мелкую пакость ребёнок. Самый человечный на свете. Кто бы что ни говорил.