Парни приехали домой около 6 утра, и как же они устали от длительной тряски из-за извилистой дороги с тысячами ям. К счастью, в большом доме было тихо. У взрослой половины оставалось ещё полчаса на сон перед тем, как начать собираться на работу, поэтому праздник они отмечали недолго.
Минхо старался не глазеть по сторонам, но как же здесь было опрятно и красиво — никакой вычурности и безвкусицы, которую он ожидал увидеть в богатом доме. Здание было построено в современном стиле — много дерева, панорамные окна и сплошной простор внутри и снаружи, не было лишних балок или изобилия кирпича. Если бы Хо был фотографом или студентом архитектурного, то точно не оставил бы постройку без внимания. Особенно его привлекли автомобили, которые ожидали своих хозяев — массивные, вычищенные и блестящие.
Джисон заметил немое восхищение и какой-то дискомфорт на лице Минхо. Он хотел бы сказать ему что-то, заставить смеяться, чтобы стало уютно, но не мог из-за сонной тишины.
— Нам сюда, — шепнул Джисон своему соседу, который медленно передвигал ногами.
Комната Хана была небольшой, но Минхо она понравилась, потому что практически ничем не отличалась от общаги — всё те же плакаты, светодиодная лента на потолке и заставленный вещами стол. Он даже готов был поспорить, что в шкафу кудрявого такой же бардак, как и в общежитии.
— Извини, я не успел убраться, — словно Хан читал мысли Минхо, смотря в его глаза.
— Мне не привыкать, — усмехнулся тот, махнув рукой.
Он так сильно хотел спать, что мог лечь хоть на полу, хоть в реальном свинарнике. Однако кое-что его всё же напрягало:
— Я не буду спать с тобой на одной кровати.
— Я уберу свой кубик, честно, — надул губы Хан, шутя.
— Всё равно не хочу, — наигранно фыркнул Минхо, делая вид, что ему это противно.
— У тебя есть выбор? — поднял бровь Джисон, тоже не желая долго находиться на ногах.
Минхо оглянулся по сторонам и понял, что кровать одна, а в другие комнаты он не стал бы проситься, ему и так некомфортно теснить Хана своим присутствием. Поэтому парни так и легли в кровать в кофтах и джинсах, укрывшись пледом.
Кажется, что они собой так ещё никогда не гордились, а Хан тем более, что не пили в эту новогоднюю ночь. Иначе как бы Джисон сел за руль? Привезти Минхо — сильная мотивация, о которой он даже не догадывался, действовал импульсивно. Он же
друг, поэтому должен был знать, каково самочувствие Минхо, а кроме Хёнджина некого было и спросить о Хо. Не напрямую же узнавать у самого брюнета, потому что Хо ничего не сказал бы, он будет твердить, что все у него хорошо. Даже любить одного сына больше родного — нормально.
Хо проснулся и первым делом почувствовал относительную свободу. Чужой дом сковывал его движения, но не так, как его собственный. Он даже радовался своему ночному побегу, вообще не жалел об этом. Как подросток, который отомстил родителям за ссору своим уходом.
— Ха-а-ан! — завопил Хо на ухо сонному парню.
Кудрявый резко дернулся и подскочил на месте от испуга, озираясь по сторонам.
— А-а? Ты чего орешь, совсем сдурел? — злился Джисон. Его глаза ещё не полностью открылись, напоминали щёлку от двери.
Минхо громко рассмеялся, тыча пальцем в соседа.
— Пойдём быстрее к Чонину, — ныл Минхо, но почему-то сам вставать не собирался.
— Давай ещё полчаса. Нам торопиться некуда, на учебе ещё успеем рано повставать, — Джисон лёг обратно, приземляясь головой на тело Хо.
Он лег своим ухом на кофту брюнета, слушая его сердцебиение. Минхо, наверное, не дышал прямо сейчас. Он был бы рад, чтобы его сердце остановилось к хренам, потому что оно забилось слишком громко и быстро. Ему так неловко перед Джисоном, который чуть ли не начинал заново сопеть на его груди.
Лучше бы он уснул и не слушал волнение Минхо.
Джисон ещё не проснулся окончательно, поэтому не в полной мере осознавал, что они вдвоём находились у него дома. У
него, а не в общаге. Но зато Хану тепло и мягко лежать вместе на узкой кровати. Его глаза начинали постепенно фокусироваться на толстовке Минхо, которую он теребил своими пальцами, рассматривал мелкие нити, проглаживал их пальцем и сам словно засыпал. Сердце Хо приятно стучало в его ухо, хотелось снова уснуть вместе с Минхо и ни о чем не беспокоиться.
— Если ты уснешь, то я пойду без тебя, — специально тихим голосом проговорил Хо.
Он неловко положил свою ладонь на кудрявую голову, массируя кожу головы. Джисон любил ухаживать за волосами, цветом, длинной, искать что-то новое, чего ещё не делал. Но последние полгода его любимые кудри ему никак не надоели, в них было что-то рокерское — идеально подходило натуре парня.
— Угу, — вяло ответил Джисон, ловя мурашки по всему своему телу от поглаживаний Хо.
— И-и-идё-ём, — заорал над ухом Минхо.
Джисон резко задрал кофту парня и вцепился своими зубами в его оголенный бок. Хо сразу же подскочил от несильной боли, стуча ногами и руками по матрасу, пытаясь столкнуть с себя цепкого кудрявого.
— Не кусайся, — слезки выступили в уголках глаз.
Хан всё-таки оторвался от парня, сразу же стал вытирать свои влажные губы рукавом. Он ущипнул Хо за обе щеки и вытянул губы трубочкой, мило крутя его лицо из стороны в сторону.
— Утю-тю, аж слезки пошли, — тонким голосом заговорил Джисон, дразня брюнета.
— Отстань, — нахмурился Минхо, чувствуя себя каким-то ребёнком в тёплых ладонях и под внимательным взглядом.
Неожиданно для Хо в дверь постучали трижды, он дернулся от неожиданности и посмотрел вопросительно на спокойного Джисона, когда мужской голос громко проговорил:
— Хан, вам подавать обед?
— Да, на двоих, пожалуйста.
Хо потянул Джисона за его рукав футболки.
— Что? Не обращай внимание на это, просто родители любят услуги и сервис, — кратко пояснил тот, закатив глаза.
Он видел, как Хо замыкался и не знал, какую модель поведения ему принять в его доме. И он его прекрасно понимал — огромное помещение с работниками, повсюду дорогие вещи, машины и, в целом, это чужой город, а Хо вчера сбежал от родителей.. А это самый настоящий поступок для Минхо на секундочку! Вероятно, Хо просто потерялся в реальности и в происходящем, ему же ещё знакомиться с Чонином и работать в гараже.
Стресс.
— Меня не выгонят отсюда? — беспокоился Хо.
— Нет, но если и выгонят, то будем спать в гараже Чонина, там есть отопление и ловит инет, — успокаивал Джисон, придавая всему шуточную форму, которая чаще всего срабатывала.
Кудрявый взял своего соседа за руку и уверенно повёл на кухню, где их ждал горячий и очень вкусный обед. Приятный запах стоял во всем доме, слюни текли сами собой, а зрачки расширились, как у котов при виде еды или игрушки. Кажется, они оба ели прошлым вечером ещё до курантов…
— Мы будем есть в комнате, — предупредили Джисон мужчину, отвечая на вопросительные взгляды. — Спасибо большое! Идём, — шепнул он застывшему Хо, который собирался сесть за стол.
— Угу, — поклонился в знак благодарности Минхо.
На него покосились, осматривая одежду, волосы и заспанное лицо. Парень почувствовал себя неудобно, когда его с каким-то презрением просканировали, как явного чужака или лишний элемент.
— А, — обернулся Джисон, — можете передать моим родителям, что я не один, а приехал с другом, — натянуто улыбнулся.
Минхо мельком взглянул на Хана — раздраженный и вот-вот начнет злиться без причины. Ему тоже не нравился свой дом и те, кто здесь жил.
Джисон специально повёл их двоих в свою комнату, чтобы атмосфера напоминала их обычные ужины и обеды в общежитии, к которым они привыкли. Это помогло бы Минхо быстрее адаптироваться и отвлечься. И он был прав, как только они оказались в четырех стенах комнатушки кудрявого, то Минхо с облегчением упал на мягкое кресло с тарелкой еды.
— Меня обнаружат и точно выселят отсюда, поеду к своим, — грустно сказал он, дуя губами на жидкость в ложке.
— Не отправят. Поедем тогда обратно в универ, — уверенно ответил Джисон.
Минхо постоянно слышал «вместе» от Хана.
Поедем, пойдём, будем. Хо что-то упустил, очень сильно проебался, потому что Джисон стал приносить ему тепло и чувство безопасности, некую защиту, и ему это действительно нравилось. Снова сердце пропускало удары и желудок делал сальто. И не только из-за Хана, но и из-за вкусной еды. По крайней мере, именно на это надеялся сам брюнет.
— Хорошо, — тихо ответил Хо, пряча довольный взгляд в тарелке.
Они быстро поели и на спор, кто быстрее, отправились в душ. В доме их было два, Хо выбрал тот, что находился недалеко от комнаты Хана, пока кудрявый мылся на первом этаже.
— Я выиграл! Ты разминаешь моё тело и но-о-оги, — злорадствовал Минхо.
Джисон цокнул и закатил глаза, но тайно он хотел именно этого, поэтому он как-то сам по себе мылся медленнее, чем обычно.
— Ты вообще хоть что-то умеешь руками делать? — продолжал веселиться Минхо, подтрунивая над Джисоном.
— Вот сегодня и посмотришь, — показал язык кудрявый, скрещивая руки на груди. Минхо слегка вспыхнул от соседа, который умел заставить смущаться своими словами и фразами. Джисон всегда делал это уверенно, поэтому эффект для Минхо был ярким, ощущения острее и стыдливее.
Они, наконец-то, пошли к Чонину, который ждал своего брата с самого утра. Нет, не с утра, а с того времени, как тот поступил в университет и перестал быть рядом на физическом уровне. Блондину нужна была поддержка не только словесная, но и ощутимая кожей и глазами.
— Хани-и, — Чонин полетел навстречу брату, спотыкаясь и сразу падая в его объятия.
— Мы же виделись с тобой только вчера, — смеялся Джисон, крепко обнимая брата.
Минхо наблюдал со стороны, но это ему доставляло удовольствие и доводило до боли в щеках от улыбки — два любящих брата. Он взглянул на расстянутую линию из розовых губ блондина, озарившую его лицо, и сам просиял. Минхо не видел, чтобы Джисону кто-то так радовался, крепко обнимал и ласково называл
Хани.
— Ты ведь Ли Минхо? — робко спросил младший, протягивая руку. Ему стало неловко, что он обделил вниманием нового для себя человека. Парень воспитан хорошо и строго, Хо заметил это чуть ли не сразу.
— Да, — улыбнулся Хо, протягивая свою ладонь навстречу.
Как Чонин был похож на лисёнка, какой приятный ребенок! Когда он смеялся, пухлые в спокойном состояние губы оголяли белоснежные зубы, добавляя ямочки щекам.
Невинное очарование. Тёмные и без того вытянутые глаза превращались в перевёрнутые полумесяцы, когда улыбка раскрашивала лицо. Простота, которая помогла Минхо почувствовать себя комфортно в самом обычном кирпичном гараже. Это место для машин выделялось на фоне большого и просторного дома, который отличался от жилища Джисона. Гаражу больше подходило слово «гаражик» из-за размера и отсутствия декоративного ремонта. Он являлся второй комнатой Чонина, где он мог прятаться, заниматься своими делами и даже спать.
Минхо и Чонин работали больше Хана, потому что тот смотрел и раздавал ценные указания. Он утверждал, что ему проще посмотреть и дать совет, чем что-то делать.
— Лентяй, — завопил блондин. — В универе также? — обратился Чонин к Хо.
— Да, — закивал брюнет, занятый уборкой. — Если бы не я и мой будильник, то он бы не просыпался и на пары не ходил, — помотал осуждающе головой.
— А вот и неправда, я сам просыпаюсь! — обиженно фыркнул Джисон. — Вы напали вдвоём, нечестно! — поставил руки в боки.
— Вставай и работай. Дай ему ту швабру, — приказал Минхо, который уже слегка устал.
Хо и Чонин вытолкали кудряшку с мягкого пуфика, а потом сами плюхнулись на него. Джисон обиженно насупился и молча стал наводить порядок, пока те тыкали на него пальцами и передразнивали. Однако потом они устали наблюдать за работой Джисона, который выполнял её монотонно и молча, чтобы специально побесить парней.
— Ты играешь ведь на гитаре? — интересовался Минхо у младшего.
— Да, но в последнее время нечасто, — поджал губы тот, косясь на сердитое лицо Хана.
— А где твоя гитара сейчас?
— Ты вроде обиделся, — напомнил Чонин своему брату, усмехаясь вслух.
— Я и до сих пор обижаюсь, — Джисон продолжал играть задетого до глубины души.
Узнав, что Минхо ни разу не держал инструмент в руках, Чонин быстро спохватился и убежал за гитарой на второй этаж дома. Минхо было здесь уютно, его даже слегка расслабило и он на секунду закрыл глаза. Губы безобидно приподнялись в улыбке, пока мыслями он стал уноситься куда-то далеко, где было спокойно. Он не знал, куда мысли несли его, что это было за место, но там хотелось остаться навсегда. Однако внезапное касание взбодрило его.
— Что ты делаешь? — Хо распахнул глаза, уставясь на лицо Джисона, которое было прямо перед ним и слишком близко для места, где они не одни.
— Не спи, а то кого Чонин будет учить играть? — низко проговорил кудрявый, переводя свой взгляд с губ Хо на его блестящие глаза.
— На удачу? — парень вытянул губы трубочкой, как бы шутя и греясь с Джисоном, но тот был серьёзен и сразу дал то, о чём его просили.
Джисон провел большим пальцем по раскрытым губам Хо, рассматривая маленькие трещинки, бледно-розовый цвет и блеск от недавнего незамысловатого поцелуя. Минхо не дышал. А зачем, если Джисон передавал ему кислород своим поцелуем. Медленный, не расторопный и согревающий. Минхо нравились ласки, наслаждение всегда мигало в его глазах, и Хан это видел. Он был готов подарить ему всю нежность, на которую сам был способен, лишь бы смотреть на довольного и спокойного Минхо. На брюнета, который не чесал свою кожу до красных полос от ногтей, который не затыкал уши берушами, не бегал до изматывающей усталости, сражающей его с ног, который не рисовал что-то в блокноте, слушая музыку. Джисон хотел видеть Минхо счастливым, смелым и расслабленным —
настоящим.
Чонин пришел как нельзя вовремя — Хан делал вид, что рассматривал полки, а Хо будто искал в плейлисте песни, подходящие под гитару. Оба лица горели и покрылись смущением, но Чонин был занят своей гитарой, предвкушая приятную игру, поэтому ничего не заметил.
— Начнем, — улыбнулся блондин.
Он сел на пуфик рядом с Минхо и стал показывать ему азы. Старший не думал о необходимости научиться играть, он просто делал это, потому что ему здесь хорошо. Чонин слегка робел, но его глаза обычно горели только по двум причинам — рядом гитара или Джисон. А тут всё сразу, он не мог не радоваться и не делиться этим с окружающими. Парень с терпением исправлял ошибки Минхо, вновь и вновь показывал, как нужно сделать, прислушивался к гитаре и всматривался в струны.
Джисон перестал убираться, потому что не мог не наблюдать за младшим, постоянно отвлекался на голоса и мелодию. Он относился серьезно к увлечениям Чонина, его успехам и желаниям. Всегда звонил и спрашивал, что нового, как учёба и как дела дома. Чонин был немного замкнутым, зашуганным, но честным парнем, по этой причине со многими из классами он не общался. Одноклассники не признавали его, считая за ботаника и нудного человека, слишком правильного и скучного, с которым ничего интересного нельзя было устроить. Но они не знали, что всему виной были строгие родители Чонина. В отличие от Джисона, тот мягок, он послушный и крайне редко перечил. Возможно, Джисон повлиял на брата не с хорошей стороны — советовал всегда говорить прямо, стоять на своем, заниматься тем, что нравится и не обращать внимания на родителей. И Чонин учился этому, всегда заряжаясь уверенностью Хана.
Однако внимание кудрявого привлек не только брат, но и Минхо, который был сосредоточен на струнах. Эти двое так быстро нашли общий язык, что Хан всё же невольно заулыбался.
— Хо, у тебя хорошо получается, — закивал блондин, внимательно смотря на расстановку пальцев у брюнета.
— Спасибо, но я уже порядком устал. Всё-таки лучше музыку слушать, чем играть, — Хо передал гитару обратно её владельцу, пока тот не успел возразить.
— Я тоже хочу! — Джисон растолкал ребят и сел посередине между ними.
— Может ты мне покажешь свою песню? — предложил улыбающийся Чонин. Он совсем не устал и готов был играть хоть до утра, в отличие от парней.
— Свою? — удивился Минхо, смотря то на Чонина, то на Джисона.
— Угу, — скромно ответил кудрявый.
— Джисон-и, сам песни пишет. Иногда себе, иногда музыкантам, вместе с Чаном или сам по себе, — гордо пояснил младший.
— Вот как, — Минхо ткнул соседа локтем в бок, поднимая брови от удивления.
— Угу, — всё также отвечал Джисон, занимаясь гитарой. Он особо никому не рассказывал об этом, потому что ему постоянно что-то не нравилось в своих текстах. А тут раз — Чонин выдал всё, как на духу.
— А когда концерт-то и точно ли я смогу там спеть? — нервничал блондин.
— Конечно, сможешь, только надо тренироваться. Сегодня ты играешь на гитаре, — передал инструмент Джисон.
Минхо еще больше захотел послушать вокал братьев, когда узнал, что текст составлен непосредственно Джисоном. Тот никогда не рассказывал, но и спрашивать как-то было неловко, хоть Минхо и хотел многое знать о соседе.
Голоса братьев звучали по-разному, но они хорошо сочетались вместе, особенно бархатные переливы Джисона и высокие Чонина. Джисон специально выбрал именно такую манеру пения на сегодня, чтобы послушать голос брата и уступить ему место. По словам Чонина, он давно не обращался к музыке и своему вокалисту, но Хан почти не слышал никаких изъянов. Голос слегка дрожал, но виновата была неуверенность перед Джисоном и новым человеком.
Хо закрыл глаза и положил свою голову на плечо Джисона. Ему нравилось слушать эту неторопливую песню, под которую хотелось расслабиться, потянуться всем телом и сладко уснуть. Хан просунул свой палец под браслет на запястье Минхо, который он ему подарил на день рождения. Его подушечки пальцев слегка шершавые после жестких струн гитары, они колют тонкую кожу Минхо, отчего тот съёживался и сдавливал челюсть, чтобы не завопить вслух. Но он не издал никакого звука, чтобы Чонин не обратил на них свое внимание. Джисон соединил их ладони вместе, незаметно проходясь этим ‘замком’ по внутренней стороне бедра Минхо. Тот почувствовал легкую щекотку, поднимающую волоски на руках. Веки снова стали тяжелеть.
— Детка, просыпайся, нам ещё топать по снегам, — мягкий голос коснулся кончика уха Минхо.
Тот совсем не заметил, как уснул на плече соседа, дыша его парфюмом, от которого он тайно балдел. Его шея неприятно затекла и мышцы замерли в наклоненном положении, что аж больно было повернуться из стороны в сторону.
— А где?.. — брюнет оглянулся по сторонам, часто моргая.
— Ушёл отнести гитару, его родители уже приехали с работы, — негромко пояснил Джисон. — Нам тоже пора идти, пока не поймали.
Парни попрощались с Чонином, который даже расстроился, что пришло время расходиться на сегодня. Но он знал, что у них ещё будет несколько дней, которые заполнят его каникулы радостью. Эти дни не пропадут впустую.
Открыв гараж, морозный ветер обдал горящие от тепла щёки. Спустя какое-то время холод стал щипать оголенные лица и шею, неприкрытые шарфом. Хо невольно застучал зубами, поджав плечи к ушам. Он взял руку Хана, крепко сжал их ледяные ладони и спрятал в карман куртки.
— Холодно? — спросил Джисон.
— Угу, — дрожащим голосом ответил Минхо. — Хорошо, что дом рядом.
Его губы чуть ли не посинели. Он совсем не ожидал, что зима будет такой суровой, поэтому не рассчитал с одеждой и взял не всё. А Хан стал злорадствовать, ведь обычно он одевался не по погоде, за что получал замечания от Хо, теперь же вышло наоборот.
— А надо было куртку тёплую надевать, а не вот это, — Джисон слабо постучал свободной ладонью по животу парню.
— Угу, — ответил кратко Минхо, щурясь от ветра, задувающего голову.
Улыбка Джисона сразу пропала, видимо, Хо было реально холодно, раз он не поддавался на провокацию.
— Пойдем быстрее, налью тебе чай и ужин горячий съедим, — ускорился Джисон. Он впервые пожалел о том, что не носил перчатки и варежки, иначе бы сразу отдал Минхо всё, что имел.
— А родители? — не мог успокоиться Хо.
— Зайдем через другой вход, я в комнату нам все принесу.
Всё было, как Джисон и сказал — горячий чай и ужин в его комнате. Однако никакого массажа не было, потому что они буквально валились с ног.
***
Все четыре дня проходили по одному и тому же сценарию — завтрак, душ, гараж, ужин и сон. Семья Джисона успешно делала вид, будто она не знала о наличие нового человека в их доме. Связываться со своим сыном и его замашками не хотелось. По этой причине с Минхо они не знакомились и возможно бы даже ни разу не увидели его. Только однажды заглянули в комнату сына и увидели, как двое парней теснились на одной кровати: они лежали лицом друг к другу, губы были слегка приоткрыты, одеяло скомкано и ноги переплетены. Джисон никогда не водил своих друзей домой, даже девушек, с которыми спал. Появление Минхо в доме, тем более сон на одной кровати, озадачило родителей, потому что это было чем-то уникальным для их сына. Они хоть и знали о многих похождениях Хана от его трусливых одноклассников или от прислуги в доме. Однако никто и никогда не говорил, что Джисон в кого-то был влюблен или испытывал симпатию, с кем-то встречался или за кем-то ухаживал. У него отсутствовало чувство привязанности к партнерам, только к близким людям — Хёнджину, Чонину и менее ярко выраженная к Чану и Бину.
Госпожа Хан шепнула своему мужу опасения, которые касались их сына. В темноте ночи плохо было видно лицо Минхо, но женщина подумала, что их сын связался не с очень хорошей компанией.
— Ты думаешь, что он наркоман что ли? — осторожно спросил муж будучи в их с женой спальне.
— Не так категорично, но возможно, — кусала губы мама.
— Может он ему в чем-то помогает. Уж не думаешь ты, что Хан может так упасть? Он сообразительный и в любой момент соскочит, если уж и делает что-то плохое, — уверенно голосил господин Хан.
— Ты так легко к этому относишься. У тебя предвыборная кампания в этом году и репутация семьи должна быть чистой, — напомнила жена, натирая руки кремом.
— Помню. Просто поговорим с ним, — вяло улыбнулся мужчина, который не хотел думать о возможных проблемах и трудностях.
Родители Джисона давали ему полную свободу, как только ему исполнилось 14 лет. Он радостно бегал с паспортом по дому, показывая свою фотографию всем подряд. Тогда же началось его путешествие во взрослую жизнь, никто за ним не присматривал, родители были заняты собой и другими людьми.
———————
Ни одного звонка от своих родителей Минхо не получил, лишь сообщения от Феликса о том, что тот успешно всё решил и объяснил отсутствие брата тем, что тот поехал в общежитие, чтобы помочь одногруппнику.
Почти что это правда. Хо лишь ещё раз убедился, что ему нет смысла наведываться в дом, в котором на него всё равно. Это не могло не расстраивать его, однако времени на это почти что не было. Постоянные встречи с Чонином и шутки Джисона — душевное лекарство.
Чонин так привык к Минхо, его шуткам и вниманию, что стал воспринимать его как второго брата. Во время перерывов он частенько клал свою голову на колени парня, пока тот перебирал пряди волос, заплетал мелкие косички или просто гладил. Каждый раз Джисон смотрел на это с легкой завистью и ревностью, потому что ему нравилось, когда Минхо делал также и ему — тоже гладил по волосам, рассматривал завитки или массировал мочки ушей. Хан всегда предательски краснел от этих мыслей, поэтому быстро возвращался к работе, пока его не заметили. А Минхо же не понимал, отчего тот всё пыхтел и не прерывался на отдых.
— Хан, а что за концерт, про который говорит Чонин? — как-то раз спросил Минхо.
— Я ещё не устроил его…
— Что? Ты выдумал это? — вытаращился Хо. — Чонин же ждёт!
— Я знаю, у меня почти всё готово, лишь пару деталей, — отмахнулся Джисон, пряча взгляд за телефоном.
Он не забыл, но и не решил ничего с концертом, который сам же выдумал. Однако Хан знал, кого стоит привлечь для помощи — Бан Чана и Со Чанбина. Они смогли бы уложиться в короткий срок и собрать знакомых для домашнего выступления в местном баре.
— Готово, — Джисон гордо показал экран телефона Минхо, который уже начинал обижаться за Чонина.
— Вижу, повезло тебе с друзьями, — усмехнулся тот, хлопая кудряшку по плечу.
Концерт был назначен на вечер последнего дня пребывания в городе, затем Джисон и Минхо должны были уехать обратно в общагу.
У Хо не было большого количества одежды не то, чтобы с собой, а в принципе её мало. Джисон по доброй воле отдал парню свое теплое темно-синее поло с белым воротником и более светлые джинсы. Минхо выглядел в этом мягко и уютно, а главное, что ему было тепло.
Парни добирались до бара на машине, и Минхо снова был за рулем, потому что хотел хоть что-то сделать полезное. Все эти дни Хо подмечал различные мелочи за своим соседом, которые касались их с Чонином взаимоотношений — это реальное братство. Насмотревшись на искреннюю любовь и заботу, Минхо засомневался в себе и Феликсе. А всё ли между ними так, как должно быть?
*Это нормально, что вы с Феликсом в одной семье, а ты будто не в ней? *
Слова Джисона стали ударять Минхо в спину, будто они были ножами, которые втыкал кто-то, кого Хо любил. Он пытался не думать об этом, не тянуть ладони к своим ногам, но получалось очень плохо. Каждую ночь Джисон якобы случайно брал ладони Хо в свои — так они и засыпали, держась за руки. Хан что-то долго рассказывал и Минхо проваливался в сон под этот шепот. У Джисона все нутро болело за брюнета, он хотел бы что-то сделать для него, как-то помочь и избавить его от мучений, но не знал как.
————————————
У небольшой сцены стояли двое парней. Джисон хотел было познакомить Минхо со своими друзьями, но они неловко улыбнулись и переглянулись.
— Не понял, — нахмурился Джисон, смотря на друзей.
— Пока ты праздновал поступление и заселение, то мы уже успели познакомиться в туалете, — пояснил Чан, смеясь со своих воспоминаний.
— Алкоголик, — громко ругался Бин, подключая необходимую аппаратуру.
— Эй, не позорь меня перед братом, — гордо выпрямился Хан перед Чонином, который тоже смеялся с этого.
— Поздно спохватился, — подтрунивал Минхо. — Надеюсь, что никто не увидит больше твои эротические танцы.
— Э! Во-первых, я красиво танцую, во-вторых, это не эротика, но могу показать, — коварно улыбнулся кудрявый.
— Мои глаза, — Чонин прикрыл лицо ладонями от представления такого разврата от брата.
— Выброси эту картинку из головы, — советовал Чан, стуча парня по плечу.
Зал бара быстро наполнился. Каникулы ещё продолжались, поэтому многие хотели выпить и насладиться музыкой. Чан и Бин рассчитывали примерно на 10 песен от себя и своих знакомых, которые с радостью согласились выступить, чтобы немного прорекламировать себя.
Чонин ждал своей очереди, нервно перебирая в руках выключенный микрофон. Он заранее размялся, пропел дома свою песню и прополоскал горло, надел белый свитер и синие джинсы-трубы.
— Чонин, — Минхо приобнял парня за плечи, — у тебя все получится. Если будешь петь уверенно, то и голос перестанет дрожать.
— Просто найди, куда ты сможешь смело посмотреть и не отвлекаться ни на что, — подоспел и Хан.
— Угу, — кивнул Чонин. — Спасибо.
Последняя песня была объявлена Чаном, по какой-то негласной традиции заведения все гости поднялись со своих мест и подошли к сцене, чтобы внимательно послушать музыкантов и громкими аплодисментами захвалить их всех.
Джисон достал свой телефон и сделал пару снимков своего брата, чтобы они остались у него на память. Он давно стал отслеживать путь Чонина, постоянно делал фотографии или писал что-то в заметках, чтобы не забыть даты.
Чонин начал робко петь, однако его уверенность нарастала, когда он смотрел прямо перед собой в зал бара. Он слегка улыбнулся, завидя подбадривающие лица Хана и Минхо, которые стояли плечом к плечу и покачивались от плавного звучания. Но он не видел, из-за чего Хо и Хан улыбались — они держались за руки, играясь с пальцами друг друга.
