*Будь я твоим парнем…*
Минхо посмотрел на лицо Хана — открыт и честен, но немного расстроен. Стоило бы сменить тему, чтобы и Джисон не раскис. Минхо бы больше всего не хотел видеть его опечаленным или униженным. Пару месяцев назад Хо сделал бы всё, чтобы увидеть соседа именно таким. Но некоторые вещи немного изменились к данному моменту. — Не знаю, Хан. Может я что-то и сделал им, — вяло повел плечами Хо. — О, нет-нет, — чуть ли не крикнул Джисон, но тут же прикрыл рот ладонью. — С тобой всё в порядке, возможно, они слепые, — злился. Минхо молча смотрел на соседа, который будто ругался на кого-то. Надо было просто молча переждать, чтобы тот снова улыбнулся и сказал что-то смешное. — Хани, тебе стоит поговорить с родителями, они точно у тебя адекватные. Они ведь никогда не бросали тебя в беде? — почему-то был уверен Минхо. Джисон помотал головой. Он прислушивался к словам Хо. Хоть тот и бывал слишком добрым и невинным, но частично в этом и заключалась его сила и правота. — Ну вот. Пойди им навстречу и не подведи перед выборами. Они тебя ценят, в любом случае, — слабо улыбнулся Хо, вновь прочищая горло. Хан смутился. Он не говорил ему о выборах отца. — Откуда ты знаешь? — нахмурился Хан. — Ты слышал, что мне в доме говорили родители? — Немного только, — слегка улыбнулся Минхо. Тогда есть вероятность, что он слышал, как мама назвала Минхо нищетой. Джисону стало невероятно стыдно и досадно, что Хо мог услышать такое, потому что это всё глупости — он ведь не такой, это совсем не важно по сравнению с тем, каким был Ли Минхо сам по себе. — Что бы ты там не слышал, извини, — искренне ответил Джисон. Он впервые за время разговора повернулся на Минхо, смотря ему в глаза с какой-то виной. — Ты учишься извиняться? — перевёл в шутку Хо. — Ты убьешь во мне это желание! — шутливо прищурился Джисон. Он медленно гладил голову соседа, убирая его прилипшие волосы с блестящего лица. ————————— После болезни Хан Джисон беспокоился о здоровье своего соседа и всегда заставлял того одеваться теплее положенного, несмотря на быстро приближающуюся весну. Учеба понеслась вместе со своими заданиями и выступлениями перед группой. Двое парней готовились друг перед другом, читали вслух, задавали вопросы и в конце просто дурачились, передразнивали своих преподавателей и одногруппников. Январь быстро перешел на февраль, а тот, в свою очередь, плавно перетек в мартовскую слякоть. Минхо снова вернулся к пробежкам, как бы его не отговаривал Джисон перенести это на сухую погоду, но тот не слушал — усердно старался избегать всевозможные лужи, чтобы ноги его не промокли. Он всё-таки боялся заболеть снова, потому что кашель полностью ещё не прошел, периодически возвращался. Хан заставлял его ложиться спать раньше, а то периодические простуды, которые участились, действительно беспокоили его. Как-то раз, когда Минхо засиделся за своим блокнотом, который оказался скетчбуком, Джисон не удержался и стал упрашивать того показать все свои рисунки. — Ты давно рисуешь? — восхищался кудрявый, останавливаясь на отдельных страницах. — Ну, наверное. Я как-то неосознанно тяну руки к бумаге, мне нравится просто что-то рисовать, тратить на это время, — медленно пояснил Хо, не отводя глаз от бумаги. Ему не особо сильно нравились свои работы, потому что они не несли для него никакой эстетической функции. Однако Джисон видел здесь больше, чем карандаш и ручку — это внутренний мир Минхо, который открывался с каждой новой страницей. Он словно учился расшифровывать коды и распознавать символы, которые были спрятаны в простых линиях. Хан быстро понял, что Хо отдыхал и отвлекался в этом процессе, забывался и открывал для себя мир без рамок. — А мне нравится, я вообще не умею ничего, — без капли печали произнёс Хан, продолжая листать и любоваться. — Ты песни же пишешь, это куда лучше, — честно ответил Минхо. — Наверное, они тоже неплохие, — пожал плечами Джисон. Его песни, рисунки Хо — саморефлексия. — Я хочу этот забрать! — кудрявый указал пальцем на страницу с несколькими некрупными рисунками. — Бери, — одобрительно кивнул Хо, хоть они и не особо ему нравились, но он знал, что тогда Джисон стал бы его упрашивать. Кудрявый вырвал лист, сложил несколько раз и спрятал себе под чехол телефона, чтобы не потерять, чтобы был всегда с ним. ——————— Хо вернулся с очередной вечерней пробежки, когда узнал, что в его университете в некоторых группах найден коронавирус, а это означало, что занятия будут проводиться в дистанционном формате. Он радостно залетел в комнату, чтобы поделиться этой новостью с Джисоном. Он захлопнул дверь и лёг на парня, который был на своей кровати. — Ай, Хо, ты весь мокрый, слезь, — Джисон щекотал брюнета, который только сильнее прижимал его к кровати. — Не слезу! — орал брюнет. — Ты видел, что занятия теперь на дистанте? — смеялся парень, уворачиваясь от щекотливых пальцев соседа. — Можем теперь лежать дома и спать. — Чему я тебя только научил? Станешь лентяем! — шутливо ругался кудрявый. — Но ты ведь говорил, что я должен чуть больше спать и витамины какие-то пить, вот и начну, — Минхо ещё сильнее вдавил парня в кровать, отчего тот завопил. — Детка, слезь! — пытался быть строгим Джисон, но не получалось. — Слезу, но мы пойдем в душ, — Минхо прищурился и хитро улыбнулся на Хана. Он постепенно открывался Джисону. Наблюдать за этим процессом было интересно, как-то приятно и это даже стесняло, слегка смущало, что хотелось улыбаться от любого смешного предложения Минхо что-то сделать, съесть или посмотреть. Внутренний мир Минхо подобен цветам — если любить и ухаживать, давать тепло, то они раскроют красочные лепестки. Хан ни разу не думал, чтобы отказаться от предложений Минхо, отшить его или нагрубить. Наоборот, он был умиротворен, это чувство исходило из самого сердца и просыпалось только рядом с Минхо. Брюнет выглядел особенным и незабываемым, он умел быть ослепляющим, даже не замечая этого. — Не боишься, что не все ещё спать легли и вместе с нами мыться будут? — Хан залез ладонью под олимпийку парня, ненавязчиво водя кончиками пальцев по его прессу. — Ты думал, что я тебя зову помыться в одной кабинке? — поднял брови Хо. — Ха, наивный! Джисон обвил талию парня, щекоча открытую шею своим дыханием. Он всегда умилялся с того, как Минхо морщился и съеживался, сразу начинал ругаться и мстить Джисону в ответ. — Тогда иди мыться один, — обидно бросил кудрявый, не выпуская Хо из крепких объятий. Как сильно Минхо любил и балдел от прикосновений Джисона. Его пальчики всегда теплые и слегка шершавые от гитары, которую он привез с собой из дома. Хо старался не смотреть на кудрявого, он делал это тайком, пока тот не видел, был чем-то занят или просто спал с приоткрытым ртом. Минхо ни раз тянул руки к телефону, чтобы сфотографировать смешного бурундучка, который тихо, а иногда с легким свистом, сопел. Один раз он всё-таки сделал фотографию, но тут же спрятал её в папке с паролем — просто на всякий случай. Вдруг он захочет вспомнить Хана, когда будет в другом городе или спустя много лет. Хо будет смотреть и смеяться с того, что доверился такому прямолинейному и смешному парню. И, возможно, будет скучать по его поцелуям, объятиям, которые прятали Хо от всех бед и мучений, по его громкому смеху и доброй улыбке, которую он показывал не всем. Минхо не хотел тешить себя понапрасну, но иногда он любил помечтать о том, что было бы если Джисон любил его. — Уверен? Я дважды предлагать не буду, — Минхо не сомневался, что Джисон даст добро и первым полетит в душевую комнату, чтобы убедиться, что там никого не было, тогда они снова останутся вдвоём. — Просто так мыться неинтересно, — надул губы кудрявый, обводя глазами лицо Минхо. — Ах, ты, извращенец, тебе лишь бы пристать до кого-нибудь! — Минхо перевернулся и сел на Хана. — Не до кого-нибудь, а до тебя, — негодовал Джисон. Ему нравилась идея делать что-то большее, чем просто вместе стоять под горячей водой. Минхо поцеловал парня в кончик носа, затыкая его излишнее бормотание. Но Джисон опять вредничал, сильно поджав губы, пока Хо пытался расслабить их своим языком. — Но, Хани, не будь таким противным, — тихо закапризничал Минхо, целуя парня в уголки губ. Каждый вечер, когда Минхо был на пробежке, которые стали короче, ведь Хо стал быстрее уставать от них. А Джисон чувствовал, как скучал по нему. Хоть он и знал, что тот скоро вернется, они вместе поужинают и придумают, чем заняться на вечер. Однако Хану не хотелось расставаться с Минхо даже во снах. Он настолько прикипел к нему, что не мог представить, чтобы брюнет начал встречаться с кем-то. Но и забрать его себе он тоже не мог, потому что боялся сделать больно, боялся своей семьи и пристального внимания СМИ, которое могло увеличиться в разы после выборов. При этом Джисон с уверенностью мог заявить, что Ли Минхо достоин всех звезд Вселенной. Нет, он и есть эта звезда, которая висела у него же на груди. Кажется, не зря Джисон подарил эту подвеску Минхо. Лишь подумав об этом, Джисон разомкнул губы, и Минхо с победной ухмылкой отодвинулся от него, так и не поцеловав. — Эй! А поцеловать меня?! — возмущался кудрявый, сдвигая ровные брови вместе и приподнимаясь на локти. — Обойдешься, — самоуверенно усмехнулся Минхо. Он слез с Хана, взял сменную одежду, полотенце и направился в сторону душа. Знал, что Джисон сразу же последует за ним. В душе ведь кроме них всё равно никого не было, и им об этом было прекрасно известно.***
Дистант шёл во всю. Парни ещё никогда так не смеялись, как с преподавателей, которые не умели пользоваться платформами для видео-занятий. То один ставил камеру снизу, то слишком близко к себе, то наоборот далеко и ничего не было слышно. Либо не слышно, либо лицо на всю камеру, словно скример, либо другие помехи. Где-то во второй половине марта Минхо впервые заметил за Джисоном хандру. Он видел почти все его эмоции и во всех состояниях, но настоящую тоску увидел только сегодня. Ещё накануне вечером Хан лег спать раньше обычного, но долго вертелся, закрывшись под одеялом. Хо даже спросил несколько раз, точно ли с ним всё хорошо, на что кудрявый ответил, мол мучался от бессонницы. Джисон, который засыпал в любом месте и в любое время, не мог страдать от бессонницы. Скорее она начала бы от него страдать, нежели наоборот. Парни сидели за одним ноутбуком, постоянно напоминая преподавателям, что они находились в одной комнате, поэтому заходили с одного устройства. — Блять, сколько можно обсуждать эту хуйню, чтобы понять, что это блять хуйня? — раздраженно выдохнул Джисон, когда кто-то из студентов задал не самый умный вопрос, по его мнению. — Что? Повторите свой вопрос, пожалуйста, я не расслышал, — обратился преподаватель к Хану. Минхо быстро выключил микрофон, потому что они оба забыли сделать это в начале пары. — Ты совсем? — прошипел Хо на кудрявого. — Я не знал, — искренне напугался Джисон, что им вот-вот придет конец от преподавателя за мат и грубость. Хо не мог долго злиться, потому что его сосед был сегодня каким-то до странности молчаливым. Поэтому он просто потрепал его по волосам и улыбнулся. — За что? — жалостливо протянул и вытаращился Джисон. — У тебя всё хорошо? — Ты меня спрашиваешь об этом уже третий раз, — усмехнулся кудрявый, пряча глаза в клавиатуру. — А ты не говоришь правду, — Минхо развернул парня к себе, забивая на занятие на фоне. Джисон опустил голову на грудь и закрыл на мгновение слезящиеся глаза. Минхо застыл, не зная, что делать. Он нежно и неловко улыбнулся, тряхнул головой, как бы отгоняя сомнения и поднял голову Хана своими ладонями, сминая его щёки. —Ты чего вмеевшься? — нахмурился кудрявый, чьи щеки прикрывали глаза. — У тебя такие пухлые щечки, смешно выглядишь, — честно ответил Минхо, нажимая на них своими прохладными ладонями. Лицо Джисона сплюснулось, губки вытянулись трубкой вперёд, а сам парень нахмурился — вылитый бурундук с припасами за щеками. Хан сузил глаза, будто что-то задумал, но на деле лишь маленькая и скупая слезинка случайно выкатилась из них. — Эй, ну ты чего, что случилось с бурундучком? — голос Хо стал тоненьким и подбадривающим. Темные брови столкнулись, открывая жалобные глаза. — Ну, — глухо начал Джисон и замолчал, прикусив губу. — Расскажи, я постараюсь тебя понять, — глаза Минхо сосредоточились на глазах Хана. — Угу, — кивнул парень. Он немного прикрыл веки, чтобы найти в голове уголок, в котором можно набраться сил для рассказа. — У нас с бабушкой особые отношения. Она всегда рядом со мной, а я с ней. Но до этого у нас был ещё дедушка, — язык прошёлся по сухим губам. — Он умер давно, говорят, что инсульт. — И сегодня этот день? — тихо спросил Хо, держа руки парня в своих. Минхо встал и сел позади Джисона в его кресло, ненавязчиво обнимая его со спины и покачиваясь из стороны в сторону. Он положил свой острый подбородок на плечо и заглянул во влажные глаза, которые с трудом держались. — Расскажи про него что-нибудь, — попросил аккуратно брюнет. Джисон перестал сопротивляться своей тоске по любимому дедушке. Он стал медленно, но с мерцающим восхищением рассказывать о весёлом и харизматичным мужчине, которого любила бабушка и вся семья. Молодая бабушка встретила своего единственного мужчину во Франции, когда она приехала попрактиковать свой французский, а он заключать контракт о сотрудничестве с какой-то компанией. В итоге, оба уехали с кольцами на безымянных пальцах. — Это их город любви, — пояснил Хан не без восхищения историей родни. Минхо улыбнулся, он обычно не думал о таких вещах по типу — ценная вещь, памятная дата, родной город. Однако слышать, что такое действительно существовало — приятно. Как-то грело душу, хотелось верить, что была всё-таки любовь на всю жизнь. Это напоминало о детской вере в магию, только во взрослом состоянии оставалось надеяться на чистоту и искренность окружающих. Все каникулы маленький Хан проводил с бабушкой и дедушкой. Вместе они ездили отдыхать, дед учил его работать руками, постоянно шуча, что нашел того, кто будет копать ему картошку в его старости. А Джисон и не сопротивлялся, гордо улыбался, надувал грудь и щурился от слепящего солнца. «Я не только картошку выкопаю, но и куст малины обдеру!», — заявил малыш. Взрослые всегда смеялись с решительности внука и его забавных слов, которые он использовал не по делу. В школьные времена Джисона дедушка принес внуку свою старую гитару. Он был серьезно настроен дать Джисону не только образование, но и привить ему многие качества и расширить интересы. Например, любовь к искусству, умение видеть красоту в мелочах, которая пряталась не только в предметах, но и в людях. Уже тогда Хан стал более замкнутым, грубым и резким, поэтому дедушка хотел раскрепостить его с помощью нот. Пусть он и не был таким же солнечным и беззаботным, как в детстве, но зато не закрыл себя глубоко в своем подсознании. Минхо внимательно слушал и смотрел на Джисона, рассматривал его эмоции, чувствовал сердцем то, что тот говорил. Каждое слово отражалось в нём точной болью, ноющей, пускающей свои щупальцы по всей грудной клетке, словно зараза. — Ты звонил бабушке? — брюнет ведь знал, что ответ был отрицательный. — Нет, — виновато помотал головой кудрявый парень, чьи слезы высохли и оставили за собой сухие и соленые ручьи на красных щеках. — Позвони и скажи, что ты её любишь, — Минхо провел большими пальцами по мягким ладоням Джисона, отпуская их. — Но, — остановился на полуслове кудрявый. — Позвони, Хани, — брюнет слегка коснулся скулы парня, подбадривая его хотя бы этими маленькими жестами. Джисон кивнул и вышел из комнаты в коридор, чтобы поговорить с бабулей, которой тоже было одиноко сегодня. Он понимал, что был бы полным эгоистом, оставив он свою любимую бабушку одну. Минхо вернулся к паре, чтобы не подслушивать разговор своего соседа, хоть и было сильное желание стоять рядом с Ханом, держа его руку. Спустя же полчаса Хан зашёл обратно с невероятно безумной улыбкой на лице, чему удивился и обрадовался брюнет. Он уже устал писать какую-то муть, которую из-за динамика было плохо слышно. — Я придумал! — расставил руки в боки кудрявый. Очень настораживающая поза. — Очередная гениальная идея? — усмехнулся Минхо, осторожно смотря на вернувшуюся улыбку кудрявого. — Мы летим в Париж сегодня ночью, — сверкал зубами Джисон. — Что? — челюсть упала. — Куда ты собрался?*Это их город любви.*
— Только подумай — теплая Франция с запахом горячих булочек и свежего кофе, светит солнце и мы стоим на каком-нибудь балкончике в махровых халатах, смотрим на невысокий город, — слишком соблазнительно говорил Джисон. — Но это дорого и мы учимся, — напомнил Минхо, пытаясь опустить Хана в реальную действительность. — Дистант — ерунда, да и деньги тоже, я уже забронировал отель, дай паспорт и я куплю билеты на самолёт, — протянул ладонь Джисон. Минхо замялся. Он чувствовал скованность и стеснение каждый раз, когда Джисон хотел что-то ему купить, заказать или где-то заплатить. Он иногда чувствовал себя любовником миллионера или содержанкой. — Дай паспорт, — настаивал Джисон, напирая на моргающего Минхо. Как быстро умел менять эмоции Хан, Хо каждый раз этому поражался. Минхо сопротивлялся до последнего, даже стал обороняться подушкой и уговаривать кудрявого подумать головой и не быть импульсивным в принятии решений. Но бесполезно. — Да в чём проблема? — совсем не видел препятствий Джисон. — Не могу я тратить твои деньги на всякую хрень. — А на что-то другое? — прищурился Хан. — На всё не могу. Не хочу, чтобы ты тратился на меня. Не будь пупсом! — Мои деньги — мои желания. А я желаю, чтобы мы полетели в Париж! — слишком не серьёзен Джисон. Он подбежал к сумке Минхо, в которой лежал паспорт, быстро схватил её и выбежал из комнаты. Хо раскрыл рот и глаза, но тут же побежал за вором. Они неслись по всему этажу и что-то кричали друг другу, так что некоторые студенты повысовывали свои головы из комнат, потому что пары не такие интересные, как минсоны. Даже сам управляющий общаги уже слышал про это забавное прозвище, которое придумали для парней. — Что за шум, у вас разве нет пар? — он преградил Джисону путь. — Сейчас перерыв, — бодро крикнул Хан. — Скажите, Вы любите Францию? — Ох, прекрасная страна. А что? — А Минхо не хочет туда лететь! Говорит, что там страшно и круассаны невкусные! — нагло врал и не краснел. — Как же, Минхо, — искренне удивился мужчина, смотря на краснощекого и вспотевшего парня. — И я говорю, что надо ехать, — тут же ответил Джисон, смотря на управляющего в поиске поддержки. А тот всё равно не понимал, к чему вёл кудрявый, поэтому без колебаний ответил: — Конечно, надо ехать, — подтвердил мужчина. — Спасибо Вам! Любую вещь просите, мы привезем! — спешно поклонился Хан. — Отдай паспорт! — требовал Минхо, стоя на расстоянии из-за управляющего, потому что за его спиной прятался Хан и вовсю вводил его личные данные на сайте авиабилетов. — Хан Джисон, что за дела?! — очнулся мужчина, оборачиваясь на Джисона. Минхо не долго обижался на соседа, потому что сразу после покупки билетов его настроение поднялось на весь оставшийся день. Раз Джисон был рад и больше не грустил, то и брюнет рад. Слишком дороги им улыбки друг друга, чтобы ругаться. Больше к теме дедушки они не возвращались, оставляя это в прошлом. Хан слишком расточителен, особенно с Минхо, на которого он тратился больше положенного — доставка еды, какая-то случайно купленная кофта, даже однажды принес кота с улицы со всеми купленными принадлежностями. Его, конечно, выгнали через пару дней, но Хан успешно нашел котенку новых хозяев в лице Чана и Бина. Хо постоянно думал, зачем Джисон тратился на него, постоянно словно беспокоился и заботился, иногда ночью ложился к нему в кровать и врал, что одному ему было страшно и холодно. Однако Минхо сам был счастлив в такие моменты, готов был остановить время, лишь бы провалиться с головой в эти чувства. Они такие мягкие, гладкие и ласковые, ощущения сравнимы с многочисленными поцелуями на теле. И, кажется, Минхо об этом пожалеет. Пожалеет, что согласился полететь.***
Как был приятен свежий и чистый воздух, который принадлежал лишь зеленеющей весне. Здесь было так красиво, люди ходили без масок, они улыбались друг другу и держались за руки. Лёгкий и свежий воздух цеплялся за ноздри и уплывал в лёгкие, наполняя весной. Минхо озирался по сторонам, жадно поглощая всё своими огромными глазками. Джисон втихую поглядывал на своего соседа, любуясь им и его детской реакцией любопытства. Солнце дарило им своё тепло, пока они излучали его друг для друга. Запахи цветов кружились в воздухе. Из сладкий нектар попадал в сами легкие и оставлял приятный осадок. Повсюду манили булочные и цветочные лавки, мимо которых не могли пройти двое парней. — Мне надо зайти кое-куда, — начал Джисон, стоя на безлюдной улице. — Мне тоже, — подхватил Минхо. Они оба ушли в разные магазинчики, но вышли радостные и довольные, пряча за своими спинами покупки друг для друга. — Ты первый, — прищурился Минхо на кудрявого и его круглые глаза. — Ладно, — цокнул Джисон, но тут же показал свои руки. — Это какой-то французский пудинг. Ты говорил, что в Японии ел вкусный, но тут не знаю какой он, — неловко потер шею Джисон. Он запомнил, что Минхо ему рассказывал. — Спасибо, — улыбнулся всеми зубами Хо. — А это тебе. Букет свежих цветов, которые еще не полностью успели раскрыться и хранили запах в закрытых бутонах. — Вау, — благодарные глазки перебегали с разноцветных бутонов на лицо растерянного Минхо. — Тебе они нравятся? — был не уверен Хо в своём подарке. — Я люблю цветы, — признался Джисон. Кудрявый парень с пирсингами, легкой черной джинсовкой, кедами на платформе и блестящими кольцами на запястьях нес букет и лучезарно улыбался. Почему-то чем больше отдавал Минхо, тем больше хотел дать в ответ Джисон. Они выбрали номер с большой кроватью — чего уж стесняться, если они всё равно знали, что секса им не избежать. Комната в общежитии им нравилась, но условие быть скромными и тихими напротив. — Слушай, а мы куда вечером пойдем? — спросил Хо у кудрявого. Тот стоял в ванне и наливал в отдельную вазу ледяную воду для цветов. — В ресторан, — крикнул Джисон. — Опять, — вздохнул Минхо, недовольно скрещивая руки на груди. — Я слышу отсюда твоё недовольство, детка! — снова кричал Хан. — Тебе кажется. Просто ты опять тратишь слишком много денег, а я ничего не могу купить тебе дорогое. — Мне достаточно видеть на тебе браслет и мою подвеску в знак благодарности, — Хан поставил вазу на прикроватную тумбу. Щеки Минхо приподнялись, образуя легкие ямочки, которые немного сводили мышцы лица. Корейская погода немного запоздала с весной, но здесь она догнала парней. Под уходящее солнце с оранжевыми лучами на горизонте двое юношей сдались друг другу в долгожданном поцелуе. Они гуляли вдоль реки — вода отливали глубиной синевы уходящего дня, смешиваясь с пастельно-оранжевыми остатками заката. Гребни мелких волн издавали глухой шум, волнующий два сердца, которые бились единым ритмом. Но они будут молчать, далеко зарывая свои слова в себе. Минхо хотел многое взять из этой поездки, потому что он был уверен, что она последняя перед тем, как он покинет Сеул. Он был привязан к Джисону сильнее, чем мог предположить изначально, из-за этого больнее мысль о расставании. — Такая погода сегодня хорошая, — восторженно произнес Джисон, повернувшись к Минхо. — Угу, — всё, что смог ответить брюнет. Джисон посмеивался с не красноречивого брюнета, но он знал, что тот видел всё то же самое, может даже больше. — Детка, пойдем – нам пора, — Джисон протянул свою руку Хо, который сидел на крупном камне у берега Сены и рассматривал гладь воды. Ресторан оказался настолько роскошным, что Минхо аж открыл рот, как только увидел зал с красным бархатом и дорого одетыми людьми. В основном, здесь были одни пары и при том пожилые. Холодное лицо Минхо, стоит отметить, идеально вписывалось в обстановку, также, как и уложенные кудри Джисона. — Бери, что хочешь. А если не возьмешь, то я сам тебе закажу и буду кормить с ложки, — строго, но заботливо угрожал Джисон. — Ага-ага, — дразнил Минхо, рефлекторно смотря на цены в меню. Это не цены, это стоимость одной ночи в отеле. Минхо немного выпал от цифр. — Тогда я сам! — решительно ответил Хан, отложив меню в сторону. Он позвал зрительным контактом официанта. Хо прям чувствовал облегчение, что ему не пришлось и слова выронить на другом языке, ведь рядом был Джисон. Бутылка вина, десерты с печеной грушей и пломбиром, утиное нежное мясо с нежным сливочным пюре и соусом — вкусовые рецепторы в раю. После вкусового оргазма в ресторане парни отправились на небольшую прогулку. Они не могли пройти мимо будки с фотографиями, чтобы уж точно эти дни запомнились им и приобрели материальную форму на плёнке. — Давай сфоткаемся, — ныл Джисон. Он тянул Минхо за его пиджак в сторону фотобудки, которая будто специально стояла недалеко от отеля. — Ну-у, Ха-а-ан, — сопротивлялся Минхо, краснея от какого-то смущения и вина. — Пойдем, детка, — Джисон подошел вплотную и чуть ли не коснулся кончиком носа пылающей щеки парня. — Ладно-ладно, — нахмурился тот, специально хмурясь и кривясь. Просто улыбались, пока глаза пьяно смущались и сужались. Вытягивали губы вперед и закрывали глаза. Глупо смеялись с себя, закрываясь ладонями — вся картинка смазана. Целовались, закрывшись от камеры. Хорошие фотографии получились, точно запоминающиеся. Джисон тащил Минхо за собой в их номер отеля. Они буквально ворвались внутрь тихого здания, нетерпеливо поднимаясь на свой этаж. Всё началось в лифте — краткие и дразнящие поцелуи, вкус былого десерта на губах. Они махали в камеру лифта, прижимая друг друга к его толстым стенам. Голоса украшали черную ночь. Окна запотевали от обжигающего дыхания, которое выходило наружу неровными стонами. Невозможно было их контролировать, да и не было в этом необходимости. Свежий воздух смешивался с пошлой духотой номера. Здесь так жарко, внутри этих тел, чьи движения точны и сильны. — Ты ведь любишь валиться с ног после бега, я тебе это обеспечу, — алчно выронил Джисон, опыляя ухо Минхо. — Ха!.. — дразнил брюнет, пока мог ещё говорить. Он полностью намок, как и простынь под его спиной. Она давно скомкалась, теряя прежний гладкий и чистый вид. — Не веришь? — Хан положил свои ладони на талию парня, нажимая своими пальцами, словно угрожая ему и давая последний шанс на правильный ответ. — Не-а, — сжимался Минхо. Он ловил своим языком капли пота, стекающие со лба. — А так? — Джисон вставил резко и полностью, сразу же повторяя толчки. Минхо хотел было прикусить губу, но просто не смог справиться с резким приливом удовольствия. Поэтому громко вскрикнул, чему улыбнулся Хан. За что с ним так Джисон? Минхо не знал, ведь ему это ебать как нравилось, он был готов встать на колени перед кудрявым, чтобы тот не останавливался всю ночь. Икры стали быстро забиваться и спазмировать, оставляя боль в мышцах на следующий день. Хан точно сделает так, чтобы Минхо перестал ходить. — Какая же ты жадина, поглощаешь мой член и плавишь его, — отчётливо сказал Джисон. Он набросил ногу Хо себе на плечо, крепко придерживая одной рукой. Минхо захлёбывался в своих слезах и стонах, сотрасающих всё вокруг. Он пускал низкие и высокие вскрики, глотая соленые слезы открытым ртом. Он ещё успевал отвечать Хану, зная, что тот не заставить себя долго ждать. — Тебе, — вдох, — кажется. — Совсем не хочешь меня? — посмотрел исподлобья кудрявый. Его пот стекал крупными каплями по его волосам, создавая томную тень на глазах. Как же притягательно и просто сексуально он выглядел. Минхо резко закатил глаза, выгибаясь в пояснице до звонкого хруста. Он раскрыл глаза, хватая ртом воздух, который стремительно уходил из его лёгких. Его член резко дрогнул, прыгая над его впалом животом. Он в разы увеличился, с трудом сдерживая горячую жидкость. Каждая вена отчётливо виднелась, пульсируя во все клеточки тела, предательски доходя до опьяненного мозга. — Потерпи, — Хан заткнул пальцем уретру Минхо. Хо промычал что-то невнятное, его язык заплетался, он разучился разговаривать, только слушал, что говорил Джисон. — А твоему члену и дырочке я очень нравлюсь, — бессовестно прошептал Джисон прямо в багровое ухо Хо. Джисон несильно надавил на подбородок парня, который моментально высунул свой язык. — Умница, детка, — усмехнулся Хан, целуя парня. Обилие слюней заставляло их хлюпать, пока Джисон добивался своим тазом таких же звуков из красной дырочки Минхо. Хан сделал пару глубоких толчков, водя параллельно по умоляющему члену влажной ладонью. — Ха-Хан, — выкрикнул Минхо, хрипя. Его сперма обильно полилась на беспокойный живот. Полное опустошение в голове, только пульс разносился по телу, тупо барабаня по ушам. Сердце билось как ненормальное, вот-вот намереваясь выпрыгнуть из груди, слабая боль в лёгких от дыхания и… — Хан, что ты делаешь? — глаза слиплись от влаги, но тело всё ещё было заполнено. — Ты думал, что я тебя так быстро отпущу? Надо восполнять потерянное время в общаге. Пока Минхо переводил дыхание и пытался прийти в сознание, Джисон нагло воспользовался этим моментом — взял его галстук и привязал запястья к металлической спинке кровати. — Но, Хан, — запротестовал Хо, вновь чувствуя подплывающее волнение и возбуждение. Джисон не вынимал свой член, который хлюпал в собственной сперме в презервативе. Он был ненасытен, когда речь заходила о Минхо. Ещё ни разу не было такого, чтобы он спал с кем-то больше одного раза, постоянно разговаривал во время секса, спрашивал о самочувствии и делил себя с кем-то помимо себя самого. Этим исключением из всех принципов и страхов Джисона стал Ли Минхо, который снова извивался под его руками. — Дыши ртом, — советовал Джисон, видя, как тому не хватало воздуха. Хан потянулся к бутылке с водой, которая стояла на тумбочке. Он сделал пару глотков, сразу заполнив щеки жидкостью. Парень поцеловал Минхо, передавая ему воду, которая охладила пересохшую глотку. — Ещё, — низко проговорил Хо. И кудрявый сразу же дал, о чём его просили. Джисон оставлял темные круглые синяки под своими губами, которые гуляли по крепкому телу Минхо. Чем громче был Хо, тем больнее кусал ребра и бедра Джисон. Он широко развел любимые ноги брюнета и чуть ли не прижал его коленями к кровати. — Хани, пожалуйста, — Минхо спрятал голову за своими локтями, ведь его руки были слишком скованы галстуком. — М? Что ты хочешь сказать, — как жесток Джисон. Он медленно двигался внутри Минхо, словно хотел пройти максимально глубоко. Плавно и горячо приближался к простате, затем коварно отдалялся назад, так и не коснувшись её. — Дай мне кончить, я больше не могу, — хныкал Минхо, всхлипывая громче и громче. — Тебя не слышно, — дразнил Джисон. Каждая часть тела находилась в невероятном напряжении, не давая брюнету сделать ничего без его разрешения. Пальцы до побеления впились в бедра, пока глаза уничтожали уязвимого Минхо. — Умоляю, дай кончить. Джисон приблизился к закрытому лицу Минхо. Он хотел его видеть таким, каким он был — с красными пятнами на лице, опухшими глазами от слез, покусанными губами. Для Джисона Минхо всегда будет самым красивым и запоминающимся человеком в жизни. — Хан, п-пожалуйста, — приподнял жалобно брови брюнет. Он облизывал свои губы, смотря на губы Джисона в ответ. — Хорошо, дорогой, — проговорил в самые губы Джисон. Всё тело зудело и покалывало из-за кудрявого парня и оргазма. Он трахал Минхо одновременно и языком и своим неугомонным членом, который хотел ещё и ещё. Руки Хо ослабли вместе с ногами, он весь ватный и неподвижный. Последнее движение, вылетающие из глаз искры и звонкий всхлип Минхо в глотку Хана. Джисон ещё медленно двигался внутри Хо, оставляя нежные поцелуи на шее. Ресницы Минхо слиплись вместе, ему трудно было моргать и вообще открыть глаза. — Не хочешь побыть сверху? Хан развязывал галстук на запястьях Минхо — на них обязательно будут красные полосы на следующий день. Он нежно прикоснулся к ним своими губами, пока Хо обмякал на кровати. Он лежал с закрытыми глазами и дышал ртом, в горле пересохло и оно уже начинало болеть от громких истошных стонов. — Хочу, — еле слышно ответил Хо. Джисон положил свои теплые ладони на спину Минхо, приподнимая его на себя. Тот осторожно сполз по члену Джисона, который был все это время в нем. До кудрявого начало стучаться подсознание, которое ему говорило, что он немного переборщил. Всё тело Хо было покрыто отпечатками от зубов, маленькими и крупными синяками, глаза заплаканы и губы искусаны до трещин. — Прости меня, — искренне ответил Хан, постепенно насаживая Хо на свой стояк. — За что? — обвил чужую шею Минхо. Он подпрыгивал своей задницей от каждого ритмичного и точного движения Джисона. — За то, что так грубо, — повел плечом тот. — Всё…хорошо, — прикрыл веки Хо. Джисон уронил свою голову на мягкую грудь Минхо. Его пальцы раздвигали ягодицы брюнета и насаживали его на свой член до самого основания. Минхо зажмурился, ожидая резких толчков, которые вытрахивали из него все соки. Однако Хан был нежен, он словно показывал свою заботу и извинялся губами. Минхо поднял мокрую кудрявую голову, пропитанную потом, на себя и заглянул в глаза. Как много слов в них написано, которые язык не смел произнести. Хо уверял себя, что Джисон игрался с ним, просто учил, показывал, пока сам наслаждался лаской и физической близостью. Однако теперь ему казалось, что им двоим будет трудно расстаться. Теплая сперма выливалась из переполненного презерватива, покрывая собой кровать и живот Джисона. Губы парней опухли, стали слегка синими и красными от долгих поцелуев и острых зубов. Волосы потеряли былой объем и пышность, совсем запутались, образуя влажные комки. — В ванну? — спросил Джисон, всё ещё держа парня на себе. — Угу, — Минхо уронил свою голову на плечо Хана, отдыхая в абсолютной тишине. Все мышцы дергались в мелких судорогах, пока колени дрожали, как и обещал Джисон. Он пытался их свести вместе, но это было невозможно. Казалось, что он сразу же упадет, как только попробует встать. Минхо поднял голову — прозрачные шторы струились из-за ночного ветра, открывая вид на весь город и мерцающее из-за звёзд небо. — Как красиво, — уставшее восхищение. — Как и ты, — ответил также негромко Джисон. ————————— Они вместе ходили по выставкам и музеям, но быстро утомлялись от этого. А вот местные концерты очень даже приглянулись. Минхо не упустил возможности показать своё умение двигать телом. Джисон не скрывал свое восхищение, он любовался гибкой спиной; уходящей внутрь и ударяющий воздух грудью; крепкими бедрами, которые уверенно скользили по полу и принимали на себя все волны, которые брюнет пускал пластичным телом. Как много Джисон упустил до знакомства с Минхо. Чем больше брюнет доверял и чувствовал комфорт, тем больше захлебывался Хан в удовольствие видеть его таким цветущим. — Если бы не толпа, то я бы взял тебя прямо на стойке, — говорил Джисон в хитрые губки Минхо, которые тот постоянно облизывал. Кудрявый прижимал парня к стене клуба, не слушая барабанящие биты музыки. Его уши, словно локаторы, были настроены на частоты Минхо — его вдохи и выдохи, играющую усмешку, высокий голос и отчетливое «Хани». Это так сладко звучало, невероятно тягуче и цепко приставало к Джисону. Напоследок Хо показал Хану, как тот выглядел в баре во время их первой встречи. Он залез на отдельную стойку во время подходящей песни и стал исполнять свой приват танец. Он предназначался лишь для одного Джисона, хоть весь зал был заполнен людьми. Но они никого не видели и не слышали. Глаза не могли оторваться друг от друга, это жутко смущало, поэтому также сильно и влекло парней друг к другу. — Я плохо уловил, чем это тебе не понравилось? Может ещё покажешь? — просил Джисон, но совсем не шутливо. — Может тебе еще что сделать? — пил воду Хо, который уже не стеснялся своего поведения. Если уж вестись на поводу, то у Джисона и его искренних эмоций. Хо изучал его лицо и не видел и тени притворства. На самом деле, Хо гордился собой, когда ловил на себе улыбающийся взгляд соседа. — О многом не прошу, лишь поцелуй в щёчку, — Хан вытянул шею, закрывая глаза и поворачиваясь щекой к брюнету. Минхо грубо схватил парня за челюсть и повернул его к своим губам.