***
Капель звонко ударяла по мокрому асфальту, образуя прозрачные лужи. Март перебежал на апрель. Весна запозднилась в этом году в Корее. Но лучше поздно, чем никогда. Хо почти перестал бегать по вечерам и утрам, потому что не высыпался. Он часто уставал и его клонило в сон, хотелось прилечь на мягкую кроватку, в которой всегда оказывался и Джисон. Кашель брюнета вновь вернулся даже после типичного лечения. Горло и шея болели, при этом непонятно, что именно вызывало эту ноющую боль — мышцы или всё-таки реально простуда. Хо стал пить самые простые витамины, которые нашел на сайтах для здоровья. Он всё ждал, пока иммунитет поднимется, снова войдет в свое привычное русло, и будет Хо радость. — Джисони, ты так и не поменял прическу, хоть и обещал, — Минхо сидел на мягком сиденье в виде ягодиц Хана, переминая их своими кулачками. — Тебе не нравятся кудри? — обиженно спросил Джисон в ответ. — Нравятся, но они уже отросли. Сделай что-то другое, может темнее и прямее? — задумался Минхо. — Не знаю, надо спросить у парикмахера. — А ты сам представить на себе не можешь? — смеялся брюнет, пока кудрявый подбрасывал его на своей попе. — Могу! Джисон перевернулся на спину, посадив соседа на свой живот. Он не мог перестать любоваться им, словно тот исчезнет, и нужно успеть запечатлеть в памяти дорогой образ. — Пойдем в кофейню? — улыбнулся Хан, поглаживая внутреннюю сторону бёдер парня. Пальчики его стучали по крепким ногам, пробираясь под шорты. — Угу, — Минхо чуть больше положенного надавил на пах кудрявого и тут же встал. Вредина. Они как обычно пошли вдвоем по привычному пути, постоянно ударяя друг друга по задницам. Минхо перестал думать о прохожих, которые умилялись с тактильности двух молодых парней. Они стали так близки, что становилось даже беспокойно — всё ли они правильно делали и не стоило ли что-то менять. — Я пойду выйду, а ты пока заказывай, — предупредил Джисон. Ему позвонили с неизвестного номера, однако последние цифры он запомнил ещё со старшей школы. Была одна девушка, которая постоянно смотрела на Хана. Она думала, что делала это незаметно, хотя на деле откровенно прожигала Джисона глазами. Иногда ему даже казалось, что она уже давно раздела его, залезла в нижнее белье и трахнула. Хан вышел из кофейни и оглянулся по сторонам, чувствуя, что девушка точно тут есть. Он прав. Она выглядела всё также — длинные темные волосы, стройная фигура. Девушка стояла в коротком платье, легкой кофте и рядом коляска. Как быстро бывает одноклассники заводят семьи. Джисон поспешил перейти скорее дорогу, чтобы поздравить старую знакомую с милым пополнением. Но на ней совсем не было лица, словно что-то случилось. — Привет, Су Ин, это твоё чудо? — приветливо начал Джисон. — Привет, это чудо наше, — она пристально смотрела в глаза Хана, которые округлились от таких слов. Он определенно не расслышал. — Чей? — Моя и твоя дочь, — улыбнулась девушка. Она обошла коляску, в которой виднелся спящий малыш. — Что за глупости? — парень отпрянул назад, не веря в такой бред. — Но, Хани, неужели ты совсем не помнишь нашу выпускную ночь? — она попыталась обвить шею парня, заглянуть в его суровое лицо. Но тот отошел от ее цепких рук. — Помню, — негромко ответил тот. — Но это не моё, — указал взглядом на ребенка. — Да как же нет? — начинала злиться Су Ин. — Если это всё, то мне пора. Су Ин притянула парня за шею, целуя его в губы. Тот рефлекторно положил ладони на тонкую и стройную талию, но тут же отстранился. Он хотел грубо отшить её, но спящий ребенок сохранил в нем оставшиеся капли самообладания. Хан оглянулся по сторонам и не увидел Минхо. Он не намерен больше здесь стоять и слушать всякий бред про чужих детей. Не могло всё так произойти, чтобы у него был ребенок. В каком бы состоянии не был Джисон, но о способах контрацепции он никогда не забывал. И тот раз точно не был исключением. Он поспешил обратно к Хо, который задержался из-за того, что гладил кота одного из посетителей заведения. — Пойдём, детка, — Джисон натянуто улыбнулся, протягивая свою руку Минхо. Сердце яростно билось в груди. Какое-то неприятное предчувствие таилось внутри Джисона. — Ай, больно, — не выдержал Минхо, когда его ладонь сжали сильнее обычного. Что-то не так с Ханом. — Всё хорошо с тобой, Джисони? — Ой, прости. Да, — глаза Хана бегали по улице, ненавистно смотря на Су Ин, которая не сдвинулась со своего места. Минхо не хотел приставать к парню, поэтому просто шёл молча, попивая свой кофе. В свою очередь, Джисон не хотел вмешивать в свои проблемы Хо. Он банально боялся, что тот разочаруется в нём. Возможно, это будет правильно, и пусть лучше Минхо узнает о поступках кудрявого. Но Хан так не хотел рушить их жизнь, их рутину, состоящую из ласк и нежности. Их комната похожа на кошачий приют — парни лежали друг на друге, спали в объятиях, ели вместе и постоянно оставляли поцелуи на всех частях тела. Их глаза многозначительно улыбались, пока губы молчали. Минхо даже не мог подумать, что этот день будет последним днем перед тем, как в их с Джисоном распорядке пойдут глубокие трещины. Да такие, что ребра не могли держать за собой бушующее сердце. Придя в комнату, Джисона ждал неприятный сюрприз в виде отца на кровати. Хо вежливо поздоровался и поспешил покинуть место, чтобы не мешать. — Что-то случилось, чего нельзя обсудить по телефону? — скрестил руки Джисон. — И тебе привет, сынок, — всё лицо передавало злость и разочарование. — Да-да. Ближе к делу, — протараторил тот. Джисон не хотел распыляться на отца, он и так думал о случившемся ранее. Встреча за встречей и одна была словно хуже другой. — Во-первых, твоя успеваемость снизилась. Но я не за этим. Во-вторых, — загибал пальцы мужчина, — твой внешний вид всё ещё оставляет желать лучшего. И, — он потер переносицу и сделал вдох ртом, — с кем ты таскаешься? Почему тебя ловят фотографы из местных французских газет, пока ты целуешься с тем парнем? Отец обычно был терпеливее матери в проявлении эмоций, однако сейчас всё было иначе. Он встал с кровати, бросив в Джисона сверток из новостных сводок за предыдущий месяц. Парень раскрыл глаза. Какую оплошность он совершил, когда позволил себе быть таким вольным на улицах столицы. Он совсем позабыл о набирающей популярности его фамилии из-за этих проклятых выборов. — Что ты молчишь? Ты, может, мне расскажешь, что делать с этим будешь? — багровел отец, смотря на сына, чье лицо покрылось стыдом. — А хуже знаешь что? — тише заговорил мужчина. — Что хуже? — поднял глаза Джисон. Господин Хан спрятал руки в карманы брюк, твердо стоя на полу. Он бросил на стол ещё одни бумаги — последний выстрел. — Что это? — прищурился Джисон и увидел огромный и красочный заголовок, в котором говорилось, что у Хана Джисона есть дочь. — Это не моё, — сразу же отпрянул от стола. — Она это делает специально, чтобы меня подставить. Отец смотрел на своего сына и корил себя, что упустил годы в воспитании сына и не сможет больше наверстать их. Ему нельзя портить репутацию, но за него прекрасно справлялся Джисон — прогуливал учебу и спал со всеми подряд без раздумий. — Да? Не ты был вместе с ней и её сестрой близняшкой на выпускном? — глаза наполнились кровью ярости на сына. — Был, но– — Я тебе четко сказал всё зимой. Я даю тебе пару дней, чтобы ты исправил положение. Всё должно быть таким, как было до этих сплетен. Если ты забыл, как работают СМИ, то я тебе напомню — твои фотографии останутся в интернете навсегда, а под ними будет написана моя фамилия. Даже если ты замнёшь это дело, интернет всё равно помнит всё, — разъяснил господин Хан, понизив голос, как он привык делать на работе, чтобы не действовать импульсивно. — Я знаю, я всё исправлю, — раздраженно, но покорно ответил Джисон. Он полностью понимал свою вину, поэтому даже не сопротивлялся отцу. Лучше он получит то, что заслужил, чем будет избегать наказания. — Деньги на учебу не вечны, учти это. Возьми за себя ответственность и покажи себя взрослым человеком, а не ребёнком. Мужчина не выслушал своего сына, который быстро повесил нос. Какой же Джисон дурак, как он облажался. Как на него теперь будет смотреть Минхо, который верил ему. Он ведь не мог подвести и его, журналисты не отстанут от Хо — их с Ханом лица четко видны на первой странице газеты. Они быстро узнают, кто этот брюнет, кто его родители и кем они с Джисоном приходятся друг другу. Джисон лишь знал, что делать с Су Ин, которая явно врала ему. Только вот зачем…***
Минхо никого не трогал и даже не думал об этом. Он просто стоял в коридоре первого этажа, чтобы не отшиваться у своей комнаты. Как вдруг, на горизонте замаячил Чжон. Он медленно подплыл к Хо, натягивая маску вины и извинений. Чжон переминался с ноги на ноги, пытаясь что-то сказать, это надоело Минхо, который и так много думал сегодня. — Что хотел, говори быстрее, — цокнул Минхо. — Хотел извиниться за то, что вёл себя, как мудак, прости, — наклонил голову парень, жмурясь. — Нос зажил? — усмехнулся Хо. Он не собирался извиняться перед таким, как этот. Хотя пару месяцев ранее, он бы тоже попросил прощения. Однако его научили этого не делать перед теми, кто этого не заслуживал. — Угу. Я не хотел обидеть тебя, — продолжил Чжон, подходя ближе к Минхо. — Хотел, чего уж врать, — терял терпение брюнет. Он постоянно поглядывал на время, чтобы скорее вернуться в комнату и поговорить с Джисоном. — У нас ничего не получится снова? — с какой-то беспочвенной надеждой спросил Чжон. У Минхо чуть глаза на лоб не полезли. Парень еще умудрялся разглядывать голые руки Хо, открытые майкой. Минхо стало вмиг неприятно и тошно находиться рядом с этим человеком. — Ты сам как думаешь? — усмехнулся Хо. Он уже не мог терпеть этот цирк, поэтому поспешил подняться к себе на этаж. — Пока. — Ты думаешь, что твой Джисон лучше? — крикнул с какой-то уверенностью Чжон. — Не мой, — сжал руки в кулаки, но не остановился, а продолжил идти. — Да, как же. А ты знал, что у него уже и ребенок есть? Минхо замер, ноги остановились на полпути, ступни приклеились к полу, а сердце замерло. — Что? — глухо спросил Хо, думая, что ему послышалось. — Сам посмотри, — Чжон протянул свой телефон с фотографиями, которые были сделаны сегодня утром. Вот куда спешно выходил Джисон и почему был так раздражен после. Хо перестал моргать, тело будто подвело его и перестало слушать приказы пошевелиться. Только какой-то инстинкт подталкивал его к выходу из здания. — Они уже со старшей школы вместе. А ты, — как этот тон задевал Минхо. Его словно жалели и унижали одновременно. Что ему делать? Что говорить? Можно ли теперь смело признаться Хану в своих чувствах и о том, что он после сессии уедет? — Не может быть, — выронил тихо брюнет. Он не верил, что у Джисона кто-то был, особенно ребенок, но фотографии слишком реалистичны, чтобы быть ложью. Только глаза говорили правду — Хан целовался с девушкой в то время, как Минхо выбирал им еду и ждал. Он всегда ждал кого-то, чьих-то слов, признаний и извинений. Его предавали, изменяли, ругали и отвергали. Мозг так привык, что все вокруг враги, но Джисон помог глазам открыться и увидеть это ясно. Будто Хо впервые надел очки и увидел четкие контуры людей, окружавших его. Он долго был стойким, придумывал оправдания для людей, которые пользовались им, пытались подстроить под себя, давали ему ложные надежды и вешали ярлыки. Хо ощущал на себе трусость человеческой природы, которая толкала людей спасти сначала себя, а потом позаботиться о ближнем. Никто не заботился о нём. Эти слова «заботы и внимания», как лапша с горячим бульоном, стекала по ушам Минхо, а он был так долго слеп, уши его заложило. Однако появился Джисон. Он бескорыстно помогал Минхо во всех его бедах, никогда не осуждал, а наоборот лишь подбадривал. Его внимание было таким трепетным и лёгким, оно отливало каким-то ощущением, которое подарило Хо свободу и веру в себя. Он отдался Хану полностью и без остатка, показывая все свои стороны. Парень перестал думать о том, что их ничто не связывало, кроме комнаты и устного договора. Минхо пытался вразумить себя, объяснял, что сегодня-завтра Хан забудет о нём и они вновь станут простыми соседями. Но это скоро наступило так рано и так не вовремя. Минхо не помнил, как вышел из здания, вернувшись обратно лишь вечером. Он слушал музыку в наушниках, переходя с бега на ходьбу. Почему Джисон ничего не сказал ему о Су Ин и ребёнке? «Почему» вечно всплывало в голове брюнета, но не находилось ни одного ответа. Он так эгоистично хотел заполнить сердце Джисона, как тот сделал с его. Мысли Хо путались, пока ноги несли его в неизвестном направлении, а фары машин застилали глаза и ослепили его. Одна картинка сменяла другую — новый год, каникулы, Париж. Всё впустую? Он знал, на что согласился в тот день, когда Джисон предложил быть друзьями с привилегиями. Но он никак не мог подумать, что быстро проникнется им, безумно захочет быть рядом, задыхаться от внимания и купаться в чужой искренней улыбке. Минхо чувствовал одиночество. Оно словно тень в солнечный день — холодит тело, но протягивает руки к самому сердцу, морозя и его. Хо понимал, что должен был прекратить общение с Джисоном, но это больно. Ногу ломать было не так болезненно, как лишаться кого-то дорогого и любимого. Насколько мнимые надежды и пожизненное одиночество могли ввести в заблуждение человека. Минхо страстно желал всем своим нутром, всей своей тонкой душой, чтобы Джисон хотя бы день полюбил его также чисто и честно, как это делал он. Хо сам поставил себя в тупик, его никто не обманывал, кроме него самого. Наверное, стоило прийти и поговорить с Джисоном напрямую. Однако, когда он видел статьи с этой девушкой и Джисоном, то его душа находилась в смятении и вся смелость пропадала. Хо так боялся оступиться и упасть, разбиться, что, казалось, уже сделал это. Он только начал искать себя и налаживать жизнь, но не мог больше справляться с этим в одиночестве, которое отнюдь не гордое. На пути обратно в здание перед глазами Минхо промелькнуло знакомое платье, выходившее из здания общежития. Хо не хотел знать, что эта девушка делала там и почему её лямки от платья даже не собирались подняться на плечи, а прическа была совсем ни к черту. Должно быть, Джисон давно хотел оставить их с Минхо недоотношения позади. Раз у него всегда был кто-то ещё. Минхо стал винить только себя и свою наивность, детскую и глупую, которая стирала его гордость, его остатки самооценки и закапывала в землю.***
Джисон облажался. Он впервые забыл об окружающих его людях, потому что всё это время был занят мыслями о Минхо. Он настолько наслаждался до бабочек в животе, трепета в груди и беспричинной глупой улыбки на лице. Джисон подвел его. Всё внимание будет направлено на тревожного человека, у которого гомофобные родители и трусливый брат, прикрывающий только себя. Хан был не готов выслушивать от кого-либо нотации, просто хотел, чтобы Минхо пришел и ударил его, потому что он того заслуживал. Но вместо него в комнату зашла Су Ин, которую просто не могли сюда пустить без студенческого пропуска. Как она вошла? — Если что, то я денежным мешком не подрабатываю, — с порога отрезал кудрявый. — Я не за деньгами, за кого ты меня держишь. — За обманщицу, — Хан встал и оперся о свой стол. — Что надо? — Кто тот парень на фотографиях? — в глазах играла ревность. Хан ей ни капли не разонравился со времен старшей школы. Его фигура стала ещё завиднее, он совсем не изменился, но только вот лицо подобрело. Джисон бескорыстно и невинно смотрел только на бабушку, а тут появился какой-то брюнет, который удостоился того, о чем мечтали многие девушки. — Кто надо. Говори быстрее, время не резиновое, — терял терпение Джисон. Он сцепил надёжно зубы. Скоро они сотрутся в порошок. — Я буду ждать тебя, — не переставала дрожать от обиды девушка. — А тебя суд и тест на ДНК, — сразу же ответил Джисон. Она что-то хотела ответить, делая вдох, но Хан не мог больше терпеть её нахождение здесь. Он с трудом сдерживал дрожь от злости в руках. Если из-за неё пресса узнает что-то лишнее и ложное, если это повлечет за собой последствия для Минхо, то её победная улыбка будет уничтожена. — Это не мой ребенок. То, что мы с тобой спали ещё не дает тебе право подбрасывать мне девчонку. Джисон пытался быть холодным, немногословным и никак не касаться Су Ин физически. Знал, что та может включить диктофон или камеру, чтобы потом использовать в своих целях. — Хани, — тонкий голос дрогнул. — Не зови меня так и выйди, — Хан не отрывал глаз, полных ненависти, от девушки. — Быстрее. Ты ведь тоже знаешь, что не права. Моя семья не станет тебе банком, как и я. Девушка гордо подняла подбородок. Она не сдастся, заявила это громко, хлопнув дверью. Хан выдохнул. Он всё смотрел на телефон и ждал какого-нибудь сообщения от Минхо. Он звонил и писал, предлагая встретиться и вместе поесть, чтобы потом поговорить, но Хо полностью игнорировал его. Поделом, должно быть. Хо пришел поздно. Он тяжело дышал после пробежки, которая служила единственным верным способом успокоиться. Он ведь не мог поступить иначе, потому что обещал Джисону исправиться. Потому что Джисон всегда помогал и был рядом. Но теперь Минхо было страшно. Просто страшно построить себя, окружить не теми людьми, он боялся быть слишком добрым или, наоборот, закрыть себя от любого живого существа. Он только недавно почувствовал твердую почву под ногами, но земля снова рыхлая. Куда ему наступить? Минхо тихо и быстро переоделся, натянув шорты и длинную футболку. Он лёг под одеяло, дыша ртом, пока горячая влага оставляла соленые дорожки на щеках. Он ещё немного хотел почувствовать себя любимым, но, казалось, что время истекло. Джисон лежал с закрытыми глазами, но уши его улавливали все звуки, которые издавал Минхо — каждый чувственный всхлип, ранимый вздох и разбитое сердце. Он хотел встать и лечь рядом, сказать, что кроме Минхо он никого не любил и точно не полюбит, но не мог. Он заигрался и теперь платил за свою глупость.