Белый Десница

История, рассказанная Гармом своему кузену, привела крестьян в праведную ярость. Их загорелые лица с косматыми бородами кривились и искажались под светом лучин и первых лучей солнца. Бурный гомон прокатился по их нестройным рядам, скопившись, как дым, под треугольной крышей дома. Кулаки, летом орудующие косами, а зимой цепами и вилами, сжимались от гнева. — Говоришь, далече по дороге в Простор отправился барюк? — подпер пудовым кулаком бороду самый главный из собравшихся. Деревенский мастер кулачных дел, голова небольшой шайки крестьян, промышляющей долгой зимой разбоем и налетами вместе с другими товарищами из соседних по тракту деревень. — Как урод с горла моего слез, так сразу и ускакал, — Гарм потер красную шею со следами кровоподтеков. Маленькие глаза сочились обидой и ненавистью. — Вот что, братцы, — кузен Михан поднялся со скамьи и вышел в центр собравшейся мужицкой толпы. — Я так разумею — негоже какому-то заезжему барчуку издеваться над нашим братом. Мы люди черные, от земли правду ведаем. Не по заветам Семерых судить без греха! Слова Михана были встречены одобрительным гулом переглядывающихся крестьян. Каждый из них словно и забыл, что один из них занимался конокрадством, а за спиной почти каждого из собравшихся есть по ларю грехов, о которых никто не признается деревенскому септону. — Правильно говоришь, Михан. Не воровал наш Гарм ничего, а за то его наш лорд судить должен. Вздумал тут, по головам крестьянским ходить! Еще один голос. Все больше заводилась толпа. Кто-то уже потрясал кулаком в воздухе, призывая кару Отца на голову благородного человека без оружия и сопровождения. Не это ли было причиной такой смелости крестьян? Михан притянул Гарма за плечо, снова обратился к своим жадным слушателям: — Доколе терпеть будем унижения, братцы? Али у нас у крестьян чести нет? — Месть! Вновь голос из мужицких рядов запалил кровь молодых и зрелых мужчин. Особенно ярился тот крестьянин, которому совсем недавно к горлу приставил клинок рыцарь в таверне. У этого аж надулись красные щеки, как ему хотелось отомстить за унижение, почувствовать себя сильным, значимым — победителем. Рыцарь может выпустить кишки десятерым крестьянам, пока те повалят его с лошади и забьют камнями. Вооруженный отряд может сжечь деревню за унижение своего господина. Но чего ждать от одинокого «м’лорда» на великолепном коне и с явным достатком монет на поясе? Легкой добычи. — Решено! — Михан улыбнулся, обнажив ряд желтоватых зубов промеж угольной бороды. — Кузен, а как мы его догоним? — прохрипел из-под медвежьей хватки Гарм. — Ты не переживай, браток, — Михан потрепал родственника по голове. — Ведомы мне некоторые тропки, да и мужики из Пустырного не откажутся нам помочь. Этот твой старик не думает, что его ждет, никуда не торопится, едет вперед днем, пирует по трактирам ночью. Денег у него, наверное, столько, что нашему брату и не снилось. Так что, ежели поторопимся — никуда он от нас не денется. Гарм вывернулся из рук кузена, снова провел рукой по шее. Мысль о том, чтобы перерезать горло этого барюка, как они за зиму делали не с одним путником и купцом, грела его сердце. Но вот последние слова этого странного старика… «Сожгу живьем». Голос прозвучал так близко, что мужик испуганно обернулся. Он мог поклясться, что говоривший стоял у него прямо над ухом. От глубокого, полного таинственной силы и власти голоса волоски по всему телу встали дыбом. — Чего ты, Неведомого увидал, Гарм, — голос Михана вырвал конокрада из жуткого оцепенения. — Солнце только взошло, иди сюда, надо поторопиться, если хочешь удушить гада собственными руками. Да-да… Удушить. --- Двое всадников медленно двигались по вымощенной дороге. По сравнению с Саруманом, его попутчик отличался толстым выпирающим животом, под тяжестью которого трещали серебряные пуговицы красного кафтана. Редкие светлые волосы покрывал бархатный берет с роскошным пером. За их спинами по тракту вытянулся небольшой караван. Могучие лошади-тяжеловозы тянули за собой повозки, доверху груженные товарами. Их деревянные колеса натужно скрипели, но ломаться пока не собирались. Возницы в простых широкополых шляпах тихо переговаривались и выглядели устало. Но отдыхать им никто не позволял — конная охрана окружила тихоходный груз и несла бдительную стражу. Трагическая гибель бывшего десницы, сира Отто Хайтауэра стала не только пощечиной Короне, но и напоминанием — даже при Визерисе Мирном нельзя забывать о безопасности. Об этом и вели сейчас разговор неожиданные попутчики. — Как гром среди ясного летнего неба, клянусь Семерыми, — Тирион из Ланниспорта вскинул руки к небу в порыве набожности. Хотя Саруман обоснованно сомневался, верил ли этот западный купец во что-то кроме золотых драконов. — Смерть сира Отто произвела на столицу самое тягостное впечатление. Идут вести о сотнях казненных. Все злачные места перевернуты вверх дном, а золотые плащи уже износили две пары сапог в безрезультатных поисках хоть каких-то следов. Еще бы виновникам убийства этого тела найти следы, указывающие на них самих. Глаза воронов не могли врать, и Саруман не сомневался, что его убили так называемые золотые плащи, ведь по описаниям они очень похожи. Как забавно — королевская гвардия, охрана столицы убивает советника своего государя, а потом безуспешно ищет виновных. Тут впору подозревать короля Визериса, но у того не было совершенно никаких мотивов. — Смерть сира Отто многое поменяло в дворцовых раскладах, не так ли? — Тирион заговорщицки подмигнул Саруману, чье лицо было частично скрыто под капющоном. — Не поведаете тайну, что именно королева Алисента поручила вам привезти в свою вотчину к любимому дяде? — Вы же и сами понимаете, добрый друг, что я не могу вам поведать государственную тайну, — мягко улыбнулся белый маг, представившийся эсквайром Хайтауэров. Ему была поручена важная миссия от самой королевы! По этой причине купец не посчитал зазорным приветствовать его и говорить на равных. Даже раскрыть пару интересующих его вопросов, очевидно, желая выведать какую-то придворную сплетню. — Лучше скажите, как сейчас мой родной Простор поживает. Уже сколько лет безвылазно заперт был в столице. Слава Семерым, удалось наконец выбраться дальше Божьих ворот. — Экая горесть — жить в столице за счет Короны, — досадливо фыркнул купец, откинувшись в седле. Толстая ладонь с золотыми перстнями сгребла несколько кусков вяленого мяса из мешочка и забросила в рот. Саруман терпеливо ждал, пока Тирион прожует мимолетную обиду и снова попытается задобрить его. — Простор как всегда лучше всех устроился. Хлеб с вином во все концы Вестероса идет, что аж девать некуда. А обратно золото, полновесное золото! Ох уж эти ваши стюарды в Высоком саду, простите меня за грубость. — Ничего, я служу Староместу, а не Хайгардену. — Вот-вот, — непонятно к чему сказал купец и перевел дыхание. — Старый лорд Маттос Тирелл все еще правит Простором. Но ходят слухи, что после Великого совета, он утратил интерес к политике и занялся садоводством. При попущении грандлорда любой сильный вассал может решиться на мелкотравчатый заговор. Вот уж точно — «Вырастая — крепнем», — родовой девиз Тиреллов всплыл в разуме купца с насмешкой. Куда больше ему нравился девиз Ланнистеров — «Услышь мой рёв». — Лорд Таймонд Ланнистер, наверняка, куда крепче держит власть в Западных землях? — достать нужное имя из головы купца было слишком легко в параллели с девизом. — О, его светлость покровительствует нашему торговому брату. Торговля идет как по маслу, пошлины низкие, а земли безопасные. Путешествуй сир Отто по Западу — ни пылинки бы с его державных плеч ни упало. Одно жалко — лорд Таймонд уже вошел в пик зрелости, так что все уповают на мудрость его подрастающих сыновей-близнецев Джейсона и Тиланда. — Так посмотреть — никаких проблем в Семи Королевствах и нет. А вот сира Хайтауэра убили. — Это оно так на первый взгляд кажется, что проблем-то нету, — Тирион усмехнулся и сплюнул кусочек кости из пережеванного мяса. — А вот кто много путешествует, кто видит жизнь обычных людей своими глазами — им видно. Мне видно, — голос его стал неожиданно мрачным, впервые за весь их разговор, длящийся уже добрых два часа. — Мне видно, что некоторые села уже не способны прокормить своих жителей, пусть города и запасаются зерном. А вот только многие годы зимы не оставляют от этих запасов и следа, что людям приходится выходить на большую дорогу. Большинство нынешних лордов не знают войны, но очень хотят ее попробовать. Рыцарей расплодилось как… — купец прервал себя и извиняющееся посмотрел на Сарумана и его шпоры. — Много их короче. Мир дал людям достаток, спокойствие и вообще лучше жить мирно, это я как торговец говорю. Но государству уже просто необходима война. Людей становится все больше, юнцов с оружием, жадных до славы, хоть отбавляй. И этот пар, как на кухне, нужно стравить, нужно спустить куда-то. Как бы мне не был неприятен принц Деймон, хоть в чем-то он прав, — купец не боялся говорить такое о брате короля, ведь говорил он с «эсквайром» королевы, прямой противницы Принца Блошиного Конца. — Война на Ступенях позволила бы Семи Королевствам малой кровью продлить мир. — Вы многое знаете для простого купца из Западных земель, — в задумчивости протянул Саруман. — Моя работа — много знать, — Тирион поправил берет, как ни в чем не бывало. — Выгодные сделки, что куда привезти и откуда выкупить. Это требует большого количества информации. А все остальное — искусство понимания людей. Приглядитесь, сир, сами все увидите. Можете потом доложить своей госпоже. Высокие стены Красного замка ослепляет солнце. — Я учту ваш совет, — Саруман благодарственно склонил голову. Этот купец очень сильно помог ему. Почему бы не поделится с ним интересной мыслью? — В благодарность за вашу откровенность, я подарю вам откровенность. — О, как интересно, уже не государственная тайна? — Еще какая. Но думаю, что будет полезно, если она когда-нибудь где-нибудь всплывет, — темные глаза Сарумана загадочно блеснули. — Вы меня право заинтриговали. — Ходит слух. Только слух, — Саруман приблизился к собеседнику и понизил голос. — Что сир Отто Хайтауэр может быть жив. И, что самое важное. За покушением на его драгоценную жизнь стоит сам принц Деймон. Купец из Ланниспорта молчал некоторое время, когда Саруман уже отстранился от него. Голова Тириона полнилась хаотичными мыслями. К чести торговца будет сказано — лицо он держать умел. И ни одна из них не вышла наружу. — Умеете опасно удивлять, сир, — после долгого вздоха произнес он, вытирая широкий потный лоб тонким батистовым платком. — Умеете. — Придержите эту новость до Ланниспорта и тогда вы будете в безопасности, — Саруман улыбнулся и погладил Сполоха. — К этому времени все решится. Сир Отто либо будет найдет, либо слух останется всего лишь слухом. — Долгих лет жизни королю Визерису и его мудрому деснице, — как какую-то заповедь произнес Тирион, словно защищаясь от внезапной тайны. Какое-то время они ехали молча. Саруман отпил вина из меха, подаренного западным купцом и посмотрел на небо. Под твердью небесной летели двое его воронов, что почти без перерывов прокладывали ему путь. Солнце близилось к закату. Пора было отправляться дальше, иначе до деревни Пустырной он до ночи не доберется. — Пора мне дальше в дорогу, уважаемый Тирион. Все цели он выполнил. С практикой языка все большей силой наливался Голос, а уж количество полученной информации потрясало. — Не боитесь путешествовать в одиночку и без оружия? — Скорость и тайна — моя защита. У сира Отто была полудюжина защитников. Помогло ли это ему? — Саруман пожал плечами и выехал чуть вперед. — Тоже верно, — глаза купца лукаво сверкнули. — Тогда желаю вам удачи, сир Курумо. Я проездом через Хайгарден отправляюсь в Ланниспорт. Если вдруг окажетесь на землях Ланнистеров — приглашаю на обед. — Если жизнь приведет меня в ваши края — непременно посещу. — И еще кое-что, — серьезность, с которой были сказаны эти слова, заставила Сарумана остановиться. — Если то, что вы говорите, действительно правда. Если вдруг сир Отто действительно найдется живым. Передайте ему мое предупреждение. Он мудрый человек, наверное, один из мудрейших среди тех, кто стоял в тени Железного трона. Скажите ему, сир Курумо, что если ничего не сделать, если позволить пару копиться и дальше под крышкой нашего вестеросского котла, то рано или поздно его разнесет на части. Так или иначе — война неизбежна. И ради Семи Королевств, пусть она будет где-то на Ступенях, а не в Штормовых или любых других землях. Ради нашего всеобщего блага. Саруман помедлил с ответом. Караван встал, видя, что их господин и какой-то незнакомец-попутчик, что уже несколько часов сопровождал их движения, встали и не двигаются больше. — Если на то будут мои силы… Я передам. — Большего я и не прошу, сир эсквайр. Прощайте. Склонив друг перед другом головы, двое мужчин расстались посреди бесконечно длинной дороги. Саруман пришпорил Сполоха. Глаза не отрывались от дороги. Ради всеобщего блага. --- В лесу собралось два десятка человек. В них было трудно узнать вчерашних крестьян. Вместо рубах и простых штанов на них были разные тканные куртки-поддоспешники, кое-кто был даже в кольчуге. Головы их покрывали льняные койфы, простые круглые шлема. Две деревни собрали самое лучшее, что у них было после зимних промыслов и дедовского наследия. Кто-то сжимал в руках плотницкие топоры, большой топор дровосека. Также встречались вилы, копья и цепы. Меч был в руке только одного человека. — Мужики, передали из Пустырного — он выехал, — Михан подошел к собравшимся вместе с дозорным. Через целую цепь из десяти не участвующих в деле крестьян новость достигла собравшихся быстрее, чем конный барчук. Чернобородый лидер двух объединенных шаек положил ладонь на яблоко своего меча, снятого с тела одинокого межевого рыцаря. Его черная борода неплохо скрывала подрагивающие в предвкушении губы. Сегодня он снова убьет благородного. Бедный старик даже не подозревает, как своим глупым поступком помогает Михану поднять свой авторитет среди деревенских. Кому интересно до конца жизни пахать на лорда? Нет, он не такой. Он сильный, он достоин большего. Он посвятит свою жизнь Воину — он станет наемником и будет жить в богатстве, а не в сельской грязи. И этот одинокий старик с кучей денег станет очередной ступенью на его пути. К нему подошел Гарм, на чьей шее недавно проступили странные ожоги. Младший кузен кривился, но держался стойко. Месть была важнее. В руках конокрад сжимал дедову булаву. Именно ей их дед когда-то разломал череп таргариеновскому рыцарю во время Восстания Святого Воинства. Ладно, ради славы семьи, он возьмет с собой и Гарма. От паршивой овцы хоть шерсти клок. — Давайте, мужики, рубите! Михан отдал команду. Видят Семеро, как он любил отдавать команды. Отрывистые громкие, прямо как те лорды, что понукают своих слуг. Трое крестьян, на сегодня принявших личину разбойников, в три захода подрубили толстую осину. Ломая ветки, дерево упало на дорогу. Затем еще и еще. — Теперь ждем. Все спрятались, а то, не дай Семеро, сбежать надумает. Мы на наших клячах за ним не угонимся. Прости, старик, зря ты встаешь так рано и пускаешься в дорогу, когда все остальные еще спят.