Белый Десница

— Господин, одного не хватает. Саруман перевел задумчивый взгляд с кусков закопченной оленины над затухающим костром. Нервничающий Михан решился озвучить проблему, ставшую внезапным откровением для всех бывших крестьян, проснувшихся по привычке с первым лучом света. Вильямар сбежал ночью. И ничего не произошло. Естественно, среди вынужденных слуг не могли не пойти опасные шепотки. В конце концов, если у одного получилось — почему у других не выйдет? Может, колдун и не такой всемогущий, каким хочет казаться? — Вильямар бесследно исчез в ночи и никогда не вернется на свет богов. Никогда. Произнесено это было достаточно громко, чтобы слышали все, достаточно искренне, чтобы этому можно было поверить, но в то же время и достаточно загадочно, чтобы сбить каждого слушающего с толку. Безоговорочное подчинение этих людей нужно было получить чем-то большим, чем общей кровью и злодеянием, из-за которых они пока не могли вернуться назад. Особенно болезненной тема возвращения была для охотника Брана, оставившего в родном Пустырном жену и младенца. Он несомненно надолго останется главным бунтарем среди новой свиты, но при правильном подходе — он неизбежно станет одним из лучших прислужников. Одному в Вестеросе ничего не добиться, даже если ты король, что уж говорить о скромном воскресшем деснице. Михан молча поклонился и отступил. Этот ловкий человек очень хорошо чувствовал момент. Время пустых разговоров прошло, пришло время идти вперед. Саруман поднялся с пня, оставшегося в земле после того, как могучий дуб был срублен по повелению богато одетого человека. Мягкое дружелюбие древесных корней позволило магу вполне комфортно отдохнуть в таком месте и в такой позе, в которых обычный смертный точно скривил бы себе поясницу. Сполох, ночью резвившийся в лугах промеж свежей травы, подставил гриву под заботливые руки бывшего десницы. — Сын луны, сохрани это для меня. Промеж седельных сумок была просунута ветошь, обернутая вокруг спиленных оленьих рогов. В память о долге перед лесными животными, Саруман хотел обработать их и сделать нечто прекрасное. Чем, как не произведением искусства можно почтить память покинувших мир бренной плоти? Спустя без малого час, его поредевший отряд привел себя в порядок. Завтрак был съеден, выспавшиеся лица, умытые в ближайшем ручье, омрачали лишь тусклые глаза и стигматы из смеси пепла, угля и крови. Белые ладони на лбу бросались в глаза, но это был пока единственный способ контролировать их. Десяток всадников и запасная лошадь выехали обратно на дорогу и продолжили путь вперед. Больше остановок делать Саруману нее хотелось, так что отряд развил приличную скорость, чтобы достигнуть Кузнечного городка до ночи. А следом за этим небольшим поселением предстоял путь через весь Юг до самого Староместа. К нему тоже нужно было подготовиться. В первую очередь — собрать информацию. Сам Отто Хайтауэр, к сожалению, мало знал о делах Простора, Тирион тоже был хоть и сведущ, но не во всех нужных магу вопросах. А вот в Кузнечном городке могли обитать путешественники и купцы, идущие в столицу от самого Хайгардена или даже от Староместа. Здесь могли сослужить свою первую службу девятеро бывших крестьян, рассеявшихся по улицам и заведениям. Нужно было только натянуть капюшон поглубже и уши навострить. Им даже не обязательно было понимать смысл чужих разговоров — Саруман мог вытащить все, что ему было нужно, напрямую из их памяти. Особенно теперь, когда единственная помеха растворилась среди тишины ночи. Пусть теперь Семеро обходятся приглядом из-за горизонта. Найти бы только кого-то не запятнанного лицом, да происхождением повыше. Такому человеку откроется куда больше дверей, чем вчерашним землепашцам. К середине дня лошадям было решено дать передышку и пустил их шагом. Люди, разбившиеся на пары за спиной Сарумана, тихо переговаривались, устроив импровизированный обед. Копченое мясо и нагретая солнцем вода в бурдюках скрашивалась легкими разговорами. Общий фон мыслей также обнадеживал. По сравнению со вчерашним днем, когда голод, страх и злоба не давали им даже нормально общаться, сейчас они то и дело обсуждали явленные магом чудеса. И единственным несводимым чернильным пятном в их мыслях и словах был Михан, в одиночестве скакавший прямо за спиной Сарумана. Все шло, как и должно было. Ничто так не объединяет, как общий враг и общий благодетель. Действовать так было не слишком привычно, но там, где мудрость не находит открытых дверей — она идет извилистым путем. Подлая натура, природа этих людей вынуждала его так обращаться с ними. Саруман понимал, что никаким иным образом он бы не смог дать им второй шанс, возможность исправить свою жизнь и заслужить искупления. Этот мир испортил их, но и они сами изначально были более восприимчивы порокам. Даже люди Средиземья, со всеми их темными сторонами, чего вспомнить только бесславный закат Нуменора, были детьми Илуватара, изначально наделенными светочем благодетели Эру. Саруман никогда бы не посмел считать себя хоть сколько-то равным Единому Отцу Всего, но каждый день проведенный в чертогах новой песни жизни наталкивал его все сильнее на одну единственную мысль. Этот мир необходимо изменить. Исправить. Сделать его лучше, чем он есть, чтобы даже несовершенные люди имели возможность жить так, как положено им законом и порядком. — Господин — пыль впереди! Саруман резко выпал из мыслей, не успев удивиться тому, как глубоко его завело пространное блуждание. Окрик Михана был как нельзя кстати — их отряд двигался прямо навстречу другому, впервые с этого утра. И не просто так чернобородый крестьянин указал на приближающихся незнакомцев — его интуиция говорила, что встреча может принести проблемы. Глаза Фили подтвердили предчувствие подручного — рыцарь с двумя спутниками двигался прямо на них. Вряд ли у молодого мужчины во главе этой группы была возможность посмотреть вперед с высоты небес, но он точно знал, что делал. — «Слушайте меня внимательно. Вы — члены культа Семерых под названием Мирдайн. Поклоняетесь Воину, Отцу и Неведомому. Защитили меня от разбойников. Узнали, что я посланник королевы Алисенты и вызывались исполнить долг перед Семерыми — проводить меня в Старомест, к ее дяде. Одновременно совершаете паломничество в Звездную септу. Запомнили». Последнее слово было напитано каплей магии, отпечатывая небольшую легенду, основы которой белый маг продумал еще вчера. Она предназначалась для Кузнечного городка, но и для внезапного рыцаря подойдет. Саруман принципиально отказывался брать в руки оружие. Ведь зачем пользоваться вострой сталью, если есть не менее вострая речь? --- Обязанности отца оказались трудны. Лорд Шермер из Кузнечного городка передал их семье землю с крестьянами во временное владение на единственном условии — патрулировать дорогу Роз. рыцарь Форкуд Паллес был не единственный «ответственным» за сложный участок земли, до сих пор не поделенный между лордами трех королевств. Однако же именно с ним случилась самая коварная из возможных бед — он тяжело заболел и уже долгое время не мог исполнять своих обязательств перед сеньором. Это было очень опасно для небольшой семьи Паллес. Болезнь не отступала, шла тяжело, постоянно были нужны деньги на врачей и лекарства. А деньги могли быть получены только с земли, принадлежавшей лорду Шермеру. Лежачий же без движение сир Форкуд уже не выглядел стоящим кандидатом на управление участком земли. Бедных и здоровых межевых рыцарей по этим дорогам слонялось без счету — ничего не стоило найти замену. Потому и пришлось молодому Роквуду Паллесу, вчерашнему оруженосцу отца, надеть доспех не по размеру, оседлать отцового коня и, в сопровождении пары верных слуг семьи, патрулировать дорогу Роз. — Подтяни здесь, Роквуд, иначе совсем держатся не будет, — возрастной мужчина на рыжей кобыле деловито поправил ремень круглого шлема на подбородке молодого всадника. — Спасибо, дядя Алан, никак запомнить не могу, — юноша извиняющееся улыбнулся. Уже не в первый раз с ним случается такая оплошность. — Ничего, привыкнешь еще, — старый лакей отца похлопал подопечного по плечу и хлебнул винной воды из фляги, притороченной к сбруе. — Недолго тебе отцовский шлем носить. Поправится сир Форкуд, как пить дать поправится. А там и тебе доспех смастерим, вот как вырос уже. Второй слуга тяжело вздохнул, не решившись выразить своего сомнения. Сир Форкуд болел слишком долго для своего возраста, обострились старые раны, а наемный мейстер разводил руками. Об этом знала только жена хозяина, да самые приближенные слуги. Так и было решено отправить единственного сына подальше из дома — юноше нужно было быстро набраться опыта. — Кажется, впереди идет отряд, — Алан прищурился, прикрыв глаза от солнца. — Судя по пылевому облаку не очень большой. — Можем и подождать, — протянул второй слуга, зевнув. — Все равно мимо нас не проедут. — Нет. Отец бы так не сделал. Едем навстречу, — поспешнее, чем нужно, ответил Роквуд. В его голосе слышалось волнение и одновременно твердость. Он не мог пренебречь обязанностями отца, имя которого сейчас защищал перед требовательным лордом Шермером. Пойти против слова молодого господина никто не решился. Все знали, как дорого ему было соответствие благородству сира Форкуда. Сопровождаемые вороньим карканьем, они пустили лошадей рысью. По мере приближения к отряду всадников, Алан переглянулся со вторым слугой. Им обоим не понравился внешний вид путешественников. Старый слуга перехватил копье поудобнее, сняв щит экю с креплений на седле. Его товарищ поднял вверх свое копье с притороченным знаменем семьи Паллес и дома Шермер. Кто бы не был впереди, теперь они знали, что имеют дело с законом, людьми пограничного просторского лорда. Юный Роквуд не обратил внимания на приготовления спутников. Он был одоспешен лучше всех в своей небольшой патрульной группе, к тому же знаменитое воинское чутье на неприятности еще не успело пусть в нем корни. Он с осторожным любопытством всматривался в приближающихся всадников. Первым ехал старый, как его отец, мужчина в черном плаще и посеребренном дублете. Он единственный выглядел благородным человеком, наверняка рыцарские шпоры у него тоже были. Ничего подобного нельзя было сказать про грубых и грязных мужиков, следовавших за ним на плохоньких лошадях. В разномастных одеждах, они походили на разбойников с большой дороги или городских проходимцев. — Будь осторожен, Роквуд, они не выглядят как добрые люди. Если что-то пойдет не так — уезжай в Кузнечный городок, сообщи лорду Шермеру. Мы их задержим. Второй слуга опасливо покосился на Алана. Не очень-то ему хотелось умирать от рук этих оборванцев. — Мы уедем вместе, дядя. Они не посмеют выступать против нашего лорда, — юноша хотел казаться уверенным, но подрагивающий голос выдавал в нем сомнения. Слова слуги и собственные наблюдения настраивали на не самые радостные ожидания. Тем не менее, он не раз видел, как подобными словами отец внушает в подчиненных уверенность. — Дадут Семеро — будет так. Через минуту два отряда остановились друг на против друга. Старик во главе колонны поднял руку и кротко улыбнулся встречающим его людям. В отличие от группы Роквуда, никто из десяти путешественников так и не обнажил оружия, а у благородного мужчины даже не оказалось на поясе меча. — Добрый сир, куда держите путь? — подозрения юноши подтвердились — у старого рыцаря в дублете на сапогах действительно были шпоры. — Пусть Семеро освещают ваш путь, братья! — вместо всадника на белом коне, из-за его спины выехал здоровенный мужик, чья черная с седыми проплешинами борода была похожа на кулак. Его басовитый крик грубо перебил начавшего было говорить сира. В глаза Роквуду бросилась еще одна отличительная черта — на лбу у встрявшего в разговор благородных красовалась белая ладонь с красной точкой посередине. Такая же была у каждого следующего, кроме рыцаря в дублете. — Простите моего спутника, юный друг, — первый всадник заметил недовольство в глазах собеседников и поспешил разрядить обстановку. — Люди за моей спиной — смиренные паломники. Идя по пути Воина, они радостно встречают каждого рыцаря на своем пути. — Вы ошиблись, сир, я не рыцарь, — Роквуд несколько раз моргнул, смутясь добрых слов путешественника. — Вы непременно станете им, я вижу в вас все нужные задатки, — старик подъехал чуть ближе, ровно до того, как Алан выставил копье ему навстречу. — Не беспокойтесь, мой друг, я не желаю зла вашему господину. Видите, у меня даже нет оружия. Не сводя с лица мягкой улыбки, он развел руки в стороны, демонстрируя свои миролюбивые намерения. — Алан, опусти оружие, — Роквуд возмущенно посмотрел на старого слугу. — Рыцарь не должен угрожать безоружному. — Я и не рыцарь, — недовольно, но тихо пробормотал тот. — Мое имя Роквуд Паллес, сын сира Форкуда Паллеса, вассал лорда Тима Шермера. А как зовут вас, сир? — Мое имя Курумо Лан, присяжный рыцарь на службе дома Хайтауэр. Юноша и старик обменялись вежливыми поклонами, причем поклон Роквуда был куда почтительнее. Следом за ним поклонились и слуги. Пусть титул присяжного рыцаря был не так уж и однозначен, в отличие от землевладельца ленного рыцаря, каким был его отец, сир Форкуд служил малому лорду Шермеру, а сир Лан служил лорду-знаменосцу Хайтауэру. Отец с матушкой с самого детства учили Роквуда геральдической грамоте — вот и пригождались сейчас ему эти уроки. В честности говорившего юноша ни на секунду не усомнился — рыцарь не станет лгать о своей присяге. — Если позволите, сир Курумо, — юный оруженосец в доспехах рыцаря стал подбирать слова аккуратнее. Взгляды его спутников также изменились. Алан успел проклясть свою руку, что навела острие копье на беззащитного человека Хайтауэров. — С какой целью вы пересекаете земли лорда Шермера. А также что с вами делают эти люди? Несмотря на изменившееся положение, Роквуд был намерен до конца исполнять долг. А в него входило и выяснение намерений путников, пересекающих земли дома Шермер. — Как я и говорил, эти люди следуют воле Семерых, почитая Воина, Отца и Неведомого, — следуя поименному упоминанию богов стариком, девятеро отмеченных дланью мужчин за его спиной богобоязненно опустили глаза. Сложив ладони ребром друг к другу, они прикрыли ими лица, а затем подняли вверх, словно вознося славу. — Мы встретились на дороге между селом Пустырным и Кузнечным городком. На меня напали разбойники, а паломники выручили из беды. — Мирдайн следует воле Семерых, — набожно произнес чернобородый, косясь на старика. — Теперь мы идем в Старомест, почтить богов в Звездной септе. — Так называется их культ, — пояснил Курумо Роквуду. — А почему вы не носите меч, сир? — полюбопытствовал юноша, впервые видящий рыцаря такого богатого и славного дома бед каких-либо доспехов и оружия. — Я несу покаяние, Верховный септон запретил мне носить оружие, — старик огорченно похлопал по пустому поясу. — Соболезную, сир Лан, — юноша завороженно покивал головой. Упоминание Верховного септона вскружило ему голову. После рассказов отца о своей молодости, сын часто мечтал перед сном о ночном бдении в Звездной септе. Как было бы славно стать рыцарем перед лицом вековых святынь и самого Верховного септона. Но тут еще один вопрос выбил из его головы юношеские мечтания. Долг отца превыше всего. — Так ради какой цели вы идете на юг? Сир Курумо Лан в ответ лишь улыбнулся и молча подъехал ближе. Алан было дернулся, но, поймав почти десяток недружелюбных взглядов и вспомнив, кем оказался незнакомец на белоснежном коне, сдержался. — Я положусь на вашу честь, юноша, — наклонившись к Роквуду, чувствовавшему себя несколько некомфортно под ставшим внезапно пристальным взглядом черных глаз, старик прошептал. — Королева Алисента Хайтауэр отправила меня к своему дяде Ормунду Хайтауэру с тайным посланием. Враги королевства ищут меня, и я не могу говорить о своей миссии каждому встречному. Дайте мне слово рыцаря, что не расскажете никому о том, что только что узнали. Юноша заторможено закивал. Расслабившийся ремешок от шлема потянулся, и шлем комично надвинулся ему на переносицу. Курумо лишь улыбнулся и двумя мимолетными движениями поправил съехавший элемент доспеха. — Слово чести, сир Лан, — Роквуд смущенно, но твердо посмотрел в черные глаза и приложил ладонь к кирасе. — Тогда на этом мы закончили, юный друг. Не смеем больше отвлекать вас от службы. Рыцарь без меча кивнул всем троим и направился мимо замерших на месте всадников. Последовавшие за ним паломники старались не смотреть на Роквуда и его слуг. Из них лишь чернобородый приложил руки к груди и выбросил их перед собой, как бы вновь отдавая славу Семерым. Внезапно юноша дернулся, посмотрел в спину удаляющемуся присяжному рыцарю Хайтауэров. В голове сложилась простая цепочка. Этот человек шел из столицы, он служит королеве, фактически королевской семье. Наверняка он не раз видел Великого мейстера. Может ли быть так, что там, в столице, знают лекарство, что спасет его отца? Неожиданно для двух слуг, юный оруженосец пустился с места галопом. В несколько ударов сердца, он нагнал сира Лана, не обращая внимание, как потянулись окружавшие его паломники за оружием. — Сир Лан, сир Лан! Позвольте мне сопроводить вас до Кузнечного городка! Его предложение было внезапным и не очень уместным, Роквуд понимал это. Понимал он и то, что никак не сможет надавить или заставить посланника королевы. Но это был его единственный шанс хоть как-то помочь отцу. Вопреки страху юноши, старик одним движением успокоил своих спутников и лукаво посмотрел на Роквуда. — Я не против, юный друг. Показывай дорогу.