Огненный снег

Этна. 734 год от начала Колонизации. Его величество император Ксандр ожидал брата в своих покоях. Целое крыло громадного дворца Кракатау — столичной резиденции Верховного Канцлера Этны — было выделено императорской семье, посетившей огненную планету с неофициальным визитом. Марк, в тонкости политики не вникавший, убей бог, не понимал, чем отличается официальный визит от частного. Если император наведывался к кому-либо из соседей, тем более в сопровождении семейства и многочисленной свиты — о какой частности, то бишь приватности, может идти речь? Торжественная встреча императорского крейсера, флаги по пути следования кортежа Его Величества во дворец, гимн на завтрак, обед и ужин — куда уж официальнее? Тем не менее, Ксандр прилетел на Этну, чтобы поздравить новоявленного родственника — Канцлера Эдриана - с шестьдесят седьмым днем рождения, а тот факт, что во время трехдневного визита оба правителя соседних планет станут договариваться о каких-либо совместных политических шагах, вроде как в расчет не берется. Пожаловал днюху отмечать — значит, визит не официальный. Точка. Не то чтобы Марку Абрахаму не было наплевать на тонкости дипломатического этикета, просто ему всегда было удивительно: зачем этих самых тонкостей так много, что обычному человеку — такому как он, простому военлету — в них запутаться можно? Свое рождение Верховный Канцлер обычно праздновал с размахом, а непосредственно день, в который глава Этны появился на свет, был объявлен по всей планете официальным выходным. Сами торжества и увеселения растягивались минимум дня на три, и, должно быть, стоили этнийской казне целое состояние. Впрочем, Паук на днях заикнулся о том, что его папаша, якобы, процентов семьдесят всех расходов берет на себя, и свои причуды — такие как изысканное розовое вино с далекой Флоры, или концерт Пак Джу Сона, который должен был выступить на центральном стадионе Ашера, Эдриан предполагал оплатить из своих личных накоплений. Разумеется, приглашение посетить торжества по случаю дня рождения Верховного Канцлера получила императорская чета Полара и их сын и наследник — Оливер Адлер. И теперь, спустя четыре месяца после того, как Ксандр отбыл с Этны после бракосочетания его младшего брата, они с Марком вновь встретились, на этот раз, действительно, в неофициальной обстановке. Ксандр ожидал Марка в одной из комнат восточного крыла, - младший брат, привыкший к скромному убранству их с мужем резиденции, эту комнату назвал бы довольно вычурной, впрочем, здесь, в Кракатау, вычурным было абсолютно все, начиная с самого названия. Марку не часто удавалось увидеть брата таким… по-домашнему расслабленным, уютным даже. Сейчас император встретил Марка, одетый в простые легкие брюки и легкую тунику, длинные рукава которой Ксандр закатал так, чтобы оставить предплечья обнаженными. К тому же Его Величество был абсолютно бос, и Маркус присвистнул, позволяя себе подобную вольность, раз уж его царственный брат не позаботился о том, чтобы выглядеть перед своим подданным подобающе. Однако, уловив легкое недовольство, тронувшее строгие черты лица брата, Марк оставил свист и поспешил если не отдать честь - «Айсберг» к брату тоже не в военной форме пожаловал — то по крайней мере почтительно склонить голову и, прищелкнув каблуками, сдержанно поприветствовать Ксандра. - Ваше Величество! - произнес Марк, и только после этих слов император заключил Адлера-младшего в теплые братские объятия. - Я соскучился, - признался Ксандр и слегка растрепал убранные в простой хвост длинные волосы Марка. - Я тоже скучал, брат, - не стал скрывать Маркус Абрахам. Отношения между Его Величеством и командиром «Дикой эскадрильи» Полара вряд ли можно было назвать дружескими — императору по статусу друзья не полагались. Но когда оба брата — пусть на короткое время — забывали о своих чинах и регалиях и вспоминали о том, что в их жилах течет одна кровь, их беседы принимали довольно откровенный характер. И тогда и Марк, и его царственный брат такими вот встречами наслаждались куда больше, чем любым официальным приемом. - Как ты? - с искренним участием спросил Ксандр. - Как тебе живется? Уже освоился в новом статусе? В новом статусе… Юный племянник — Оливер изредка связывался с Марком по сети - называл дядюшку скучным женатиком. Тайлер Нэш — когда умудрялся перебрать этнийской змеиной настойки — ехидно ухмылялся и вопрошал, как скоро законные супруги соизволят консумировать их брак. Верховный Канцлер в супружескую жизнь младшего сына не лез, чем заслужил особое «спасибо» от зятя. Мнение остальных — включая родного брата Джея, с которым тот отчего-то не ладил — Марка Абрахама не интересовало. Он легко научился игнорировать любое упоминание об их с Джейсоном Ламбертом союзе в официальной прессе и на просторах межпланетной сети. И если в самом начале, наткнувшись в каком-нибудь светском блоге на злобный комментарий, в котором его, Марка, называли «паучьей подстилкой» - да-да, и такое тоже случалось, и не редко — Адлер если не злился, то как минимум испытывал раздражение, то сейчас, по прошествии четырех месяцев, минувших со дня бракосочетания, Марк научился — у родного супруга, кстати — эти выпады неизвестных ему людей игнорировать. И ладно, если бы дело касалось исключительно соцсетей — в конце концов, все эти комментарии и публикации - не что иное, как буквы, за которыми, по сути, мало что стоит кроме чьей-то злости... или зависти… или желании поймать хайп, упомянув в своем блоге громкое имя. Но бывало, находились смельчаки, не побоявшиеся выкрикнуть обидные слова Джею и Марку в лицо. Как в тот день, когда чета Ламбертов-Адлеров (никто из супругов не принял фамилию другого) возвращалась к себе в Тейде после торжественной церемонии открытия филиала полицейской академии Ашера. Тейде… Особняк, который выделил им с мужем Верховный Канцлер, располагался не в самом центре этнийской столицы, хотя до Кракатау — главной резиденции Эдриана, - из их нового дома супругам было добираться всего ничего. И нет, сын посещал отца совсем не часто, но обязан был явиться по первому требованию, независимо от времени суток и того, насколько Джей был занят. Поэтому и свой офис, где Ламберт проводил большую часть рабочего времени, он тоже выбирал, исходя из возможности явиться к отцу так быстро, как только это было возможно. Марку нравился его новый дом. Он был достаточно просторным, но не таким огромным, чтобы в нем можно было потеряться. Его супруг, по-видимому, обладал хорошим вкусом, или же Джею хватило ума нанять толковых специалистов-дизайнеров, и те отделали Тейде таким образом, чтобы, находясь внутри, можно было не думать о том, что это официальная резиденция человека, чье влияние если не настолько велико, как у его отца, то достаточно обширно. Впрочем, иногда Марку казалось, что всей Этной заправляет его муж, а вовсе не Эдриан. Почему мало кто из этнийцев воспринимал всерьез старшего сына Верховного Канцлера — Александра — для Марка пока еще оставалось загадкой. Александр, участвующий в нескольких экспедициях далеко за пределами их родного Созвездия, несомненно, был человеком не робкого десятка, и… Люди обожают истории о славных покорителях глубокого космоса, так почему же об Александре таких легенд сложили слишком уж мало, чтобы они были кому-нибудь интересны? И если Джейсона — его младшего брата — знала на Этне каждая собака. Знала — и боялась. То об Александре говорили не иначе как о «паучьем брате», зачастую забывая, как этого самого брата зовут. Не потому ли Александр и Джейсон конфликтовали, что один другому банально завидовал? Паук в своих длинных, тонких, гибких... таких красивых... пальцах сосредоточил столько власти, что Марку удивительно было, как Джей вообще все успевал — и многочисленными департаментами Тайной Канцелярии управлять, и Верховному Канцлеру советы нашептывать, и — пусть изредка — принимать участие в светской жизни Этны. Бывало, Марк по нескольку дней не виделся с мужем, а встречая Джея после долгого отсутствия, замечал на его красивом лице следы какой-то просто нечеловеческой усталости. И в один из таких редких совместных вечеров Маркус Абрахам прямо предложил супругу: скажи, чем я могу тебе помочь? Чем сидеть сиднем в этом уютном, но одиноком доме — тем более чем надираться в компании верного Тайлера Нэша — не лучше ли заняться каким-нибудь стоящим делом? Джей взглянул на мужа с некоторым даже любопытством — и это была одна из немногих эмоций, отличных от безразличия, которым одаривал Марка супруг на протяжении всего времени, прошедшего с того дня, как они сочетались браком. Взглянул, хмыкнул как-то неопределенно. - Чем помочь, спрашиваешь? Марк согласно кивнул. - Не мешай. - И с этими словами Джейсон прошествовал в свои апартаменты, оставив Маркуса Абрахама кусать локти от досады. Никто еще не смел вот так снисходительно указывать на полную его, знаменитого «Айсберга», бесполезность. Он, Марк Адлер — не просто приложение к могущественному Пауку, он не красивая кукла, которую можно достать из чулана, нарядить в красивый костюм, украсить серебряными блестюльками и вывести в свет. Он многое знает, многое умеет. Он держал в узде безбашенных летунов, которые не боялись в этой жизни ни черта, ни бога, а только гнева императорского брата. Он, в конец концов, просто по-хорошему, по-человечески своему законному супругу сопереживает, когда тот, пошатываясь от усталости, появляется в их новом доме. И это «не мешай» задело Марка гораздо сильнее, чем он мог предполагать. Вот, к примеру, частые ночевки законного мужа у его давнего любовника — по совместительству бодигарда — почему-то не задевали совсем. Даже если отбросить в сторону тот факт, что их с Джейсоном брак был сплошной фикцией, Марк поначалу думал, что ему будет обидно осознавать — муж трахается где-то на стороне. И если он сам время от времени — с особой осторожностью, в условиях полнейшей конфиденциальности, чтобы не дай бог в сеть не утекло даже намека на его похождения — встречался с одним из мальчиков элитного борделя Ашера, - то отношения мужа с Терренсом Гордоном были куда как крепче. Сколько Терри с Джеем уже вместе? Несколько лет — у Марка таких долгих отношений ни с кем и никогда не было. Но даже этот факт нисколько не расстраивал Марка. И нет, он не приравнивал редкие встречи со шлюхой к тому действительно глубокому чувству, которое его муж испытывал к своему телохранителю, просто… Просто такая ситуация — когда супруг не ночует дома, а проводит ночи в компании любовника — ничуть не беспокоила Марка. И вовсе не потому, что он был совершенно к Джейсону безразличен. Джей волновал его — как мужчина. Он нравился Марку — как тот, с кем Адлер с удовольствием занялся бы сексом. Вечно сдержанный, замкнутый, немногословный, скупой на широкие жесты Джейсон, на все-все пуговички застегнутый, коконом из чужого страха от всех загородившийся Паук волновал Марка даже сильнее, чем он сам мог предположить. Адлер вспоминал тот поцелуй — их единственный, - случившийся во время брачной церемонии — и чувствовал, как губы начинает слегка пощипывать. Так хотелось вновь ощутить ими прикосновение паучьих губ. Часто Марк ловил себя на том, что словно зависает, выпадает из реальности, рассматривая губы мужа, изучая каждую трещинку, глядя на то, как они влажно поблескивают, если Джей неосознанно проводит по ним языком — почему-то у мужа постоянно сохли губы, а пользоваться бальзамом Ламберт упрямо не желал. Марк любовался Джеем — тот был по-настоящему красив, и если бы не ореол жестокости, что окружал его, то, возможно, Адлер давно бы влюбился в супруга без памяти, упал бы в эту любовь, как в пропасть, отдался бы этому чувству легкости, что всегда возникает при падении — уж ему-то, бывалому пилоту, как не знать о том, что чувствуешь, когда летишь безумно вниз? Если бы… Это самое «если бы» всегда существовало между ним и Джеем, как и чертово «но», возникающее каждый раз, как только речь заходила об их с мужем отношениях. Отношениях, которых, по сути, и не было. Они жили в одном доме, но спали в разных комнатах. Имели общих знакомых, но встречались с ними порознь. Единственное, что супруги делали вместе, так это принимали участие в официальных церемониях, и то, если такого участия совсем невозможно было избежать. Их брак был просто функцией, и чем дальше, тем сильнее Марк ощущал себя не человеком - винтиком, причем не самым нужным - в государственной машине Этны. Чужой - что самое паскудное - Этны. И вот это расстраивало Марка куда сильнее, чем тот факт, что Джей спит с другим мужчиной. Терренс — надо отдать ему должное — никогда при их с Марком встречах своей близостью к Джейсону не козырял. Бодигард Ламберта был вышколен настолько, что любое проявление снисходительности по отношению к законному супругу «объекта» считал непозволительным. А может… Может, Терренс Гордон и впрямь не рассматривал Марка как возможного соперника? Осознавать это было неприятно. Но не так неприятно, как понимать собственную бесполезность. Ненужность Джейсону. «Не мешай»… Не дождетесь, ваше превосходительство господин Председатель Тайной Канцелярии. Не дождетесь… Так вот в тот день Джейсон и Марк возвращались в Тейде после открытия филиала, где будущих стражей порядка будут обучать полицейской премудрости. Мероприятие скучное, но, слава богу, достаточно короткое, чтобы Маркус Абрахам успел по-настоящему заскучать. Его супруг произнес назидательную речь. После чего чуть более длинное выступление совершил директор филиала, затем будущие храбрые полицейские заслушали гимн Этны и подняли государственный флаг. После чего высокие гости — Маркус Абрахам и Джейсон Ламберт — отбыли восвояси. Они направились прямиком домой — до этого Джей двое суток не покидал рабочий кабинет, изучая ежегодные отчеты, присылаемые ему начальниками многочисленных департаментов Канцелярии. Откуда об этом узнал Марк? Разумеется, он не следил за мужем, используя доступ к браслету Джейсона. Одна команда — и Адлер мог бы установить местоположение супруга, но он никогда не прибегал к слежке посредством браслета, считал это унизительным — не столько для мужа, сколько для себя самого. И когда их городской флаер — небольшой аппарат, предназначенный для передвижения исключительно в условиях городской застройки — вез их от здания академии до ворот Тейде, Джей зачем-то пожаловался мужу на то, что закопался в отчетах по самую макушку, не имея возможности как следует выспаться. Сказал — и тут же отрубился, откинув голову на подголовник. Такое откровение можно было считать истинным подарком — муж никогда не говорил с Марком о своей работе. И то, что он уснул вот так, рядом, говорило ни о чем, кроме как о доверии — Паук был не из тех, кто мог позволить себе расслабиться рядом с тем, кому не доверял. И если Маркус Абрахам о чем и жалел, так это о том, что поездка закончилась слишком быстро. Ему нравилось сидеть рядом с мужем, слушать, как ровно и спокойно он дышит, нравилось смотреть, как во время сна разгладилась маленькая морщинка, все иное время пересекающая переносицу. Марку нравилось разглядывать лицо мужа — то, что Джей не знал, что за ним наблюдают, придавало ситуации какую-то пикантность, и Адлер еле сдерживал себя от того, чтобы дотронуться пальцами до слегка колючей щеки — Джейсон не пользовался эти дни специальным бальзамом, удаляющим растительность на лице, и теперь короткая щетина, обычно отсутствующая, делала лицо Ламберта несколько старше. Марк сдерживался. Не позволял себе прикоснуться. Даже ладони между коленями зажал, чтобы ненароком не дать им волю. И тут флаер остановился, мерное покачивание, убаюкивающее Джейсона, прекратилось, и тот проснулся резко, открыл глаза, сразу же выныривая из неглубокого сна. Марк не стал отшатываться, отворачиваться, чтобы Джей не догадался, чем он только что занимался — беззастенчиво пялился на спящего. - Нравится? - спросил Ламберт серьезно. Без усмешки. Без явного желания поддеть. Или упрекнуть. Отстраненно так спросил. Как всегда, впрочем. И ведь не сказал «нравлюсь», а именно такое слово употребил, чтобы обезличить вопрос. Вот что с ним такое? Почему он так чертовски, так по-обидному к Марку безразличен? - Очень, - честно ответил Маркус Абрахам. - Ты же не запретишь мне… Просто смотреть… Прозвучало как-то жалко. Просто вот до смешного жалко, и Марк, досадуя на самого себя, поспешил нажать нужную кнопку на панели управления, чтобы выбраться из чертового флаера. К его удивлению, дверь на команду не реагировала, и Адлер, чертыхнувшись, попробовал ввести команду еще раз. И еще. Безрезультатно. - Какого?.. - он обернулся к мужу, увидел, что тот смотрит на мучения Марка и улыбается. - Какого? - повторил Адлер, теперь уже имея в виду эту паучью улыбочку. - Прикоснись ко мне, Марк, - попросил вдруг Ламберт. - Или тебе просто нравится смотреть? - Вот еще! - разозлился непонятно с чего Маркус Абрахам. - Чтобы меня потом твой цербер с потрохами сожрал? Улыбка сползла с лица Джейсона, едва Марк закончил предложение. И ему удалось, наконец, разблокировать двери летательного аппарата. Возле ворот их личной резиденции собралась небольшая толпа народу. Это случалось изредка — те, кто недоволен был внутренней политикой Тайной Канцелярии, приходили к Тейде, чтобы устроить митинг. Чаще всего митинговали родственники заключенных, которых Паук упрятал за решетку по обвинению якобы надуманному, а то и вовсе безо всякого обвинения. Чаще всего для разгона подобных демонстраций не требовалось усилий полиции. Джейсон, не обращающий внимания на злобные выпады в свой адрес, на митингующих так же никакого внимания не обращал. Но иногда — если кричавших возле ворот его дома становилось слишком много, приходилось вызывать стражей порядка. Сейчас возле Тейде собралось от силы человек пятнадцать. Все они держали над головами плакаты, требующие дать свободу какому-то Августу Моргану. Верный Терренс Гордон в тот день не сопровождал своего подопечного — время от времени Джей давал любовнику выходной — и пилот флаера, который привез супружескую пару домой, - расстегивая кобуру, приготовился, если потребуется, защитить своего подопечного. - Я вызову наряд? - осведомился охранник у Джея, зная, что тот редко прибегает к защите полиции. На взгляд Марка, это было довольно глупо, учитывая количество покушений, которые успел пережить Джейсон. Но вряд ли он решился бы раздавать мужу советы касаемо его безопасности. Все, что он мог, это встать поближе к супругу, чтобы в случае чего… Сделать что? Обезвредить кого-то из митингующих? Марк не был вооружен — одним из пунктов брачного контракта был запрет на ношение Марком личного оружия на время пребывания в столице. Закрыть Джейсона собой? Марк не настолько не дорожил своей жизнью, чтобы рисковать ею ради человека, который являлся мужем лишь формально. Вот только… «Прикоснись ко мне...» - вспомнилось вдруг. Зачем Паук попросил об этом? Зачем соблазнял? Чего добивался? Не этого ли — готовности жизнью рискнуть? Марк тогда не стал об этом думать. Кучка людей перед воротами Тейде вела себя шумно, но не агрессивно — не потребовалось никому жизнью рисковать. И когда супруги оказались под защитой каменных стен, тогда только Марк поинтересовался у Джейсона — кто же такой этот Август как его там… За кого так просили недовольные этнийцы? И если Адлер опасался, что муж не захочет отвечать, просто уйдет к себе, оставив Марка разбираться с интересующим его вопросом, прибегнув к межпланетной паутине, то опасение это оказалось беспочвенным. Что-то удержало Джейсона в их парадной гостиной. Что-то заставило остаться рядом с супругом и поговорить. Просто поговорить, как это делают большинство семейных пар. Обычный разговор… Марк и ему был рад. - Август Морган… - задумчиво произнес Джейсон, скидывая обувь и устраиваясь с ногами в уютном мягком кресле. - Налей мне выпить, будь добр… Маркус поспешил просьбу мужа выполнить. И можно было бы позвать прислугу — в конце концов для этого в Тейде держали нескольких горничных и парочку лакеев, - но вдруг захотелось сделать для Джея что-то… Да хотя бы такую малость, как плеснуть ему на два пальца крепкой поларской водки. Маркус Абрахам подумал и добавил в бокал пару кубиков льда — чтобы Джей не захмелел особо. - Ты, должно быть, слышал о проекте Фатум? - спросил Джей, делая первый глоток. - Фатум… Фатум… - почесал в затылке Маркус. - Что-то… Генетические эксперименты, какая-то такая фигня? - Это не фигня, Марк, - поморщился Джей, отставляя бокал на подлокотник. Не понравилось ему, что муж лёд в водку добавил? - Это серьезная программа, над которой ученые бьются не одно десятилетие… Генетический эксперимент, в результате которого двое мужчин могли бы иметь собственного ребенка, не прибегая к услугам суррогатной матери. Маркус вспомнил. О возможности однополым парам иметь детей говорили очень давно, вот только ученые никак не могли предполагаемых родителей осчастливить. Наука спустя семь сотен лет после Великой Колонизации достигла многого. Люди исследовали глубокий Космос. Научились добывать минералы, о которых на Земле и не слыхивали. Искусственный интеллект заменил человеческий в некоторых областях промышленности. Ускоренная регенерация давным-давно никого не удивляла. Вот только двое мужчин по-прежнему не могли иметь общих детей. Ученые боролись над проблемой выживания эмбрионов, которых удалось вырастить из двух мужских клеток, вот только выжившие… Генетика — наука, на взгляд Марка, граничившая с шаманством. И плоды этой науки испугали самих ученых. Дети, родившиеся в результате экспериментов, поражали не столько внешним уродством, сколько глубокими внутренними мутациями. Жить полноценно эти… существа… не могли. В конце концов проект Фатум запретили на всех девяти планетах Созвездия Змееносца. - Август Морган организовал на Этне подпольную лабораторию, где, несмотря на строжайший запрет, продолжал опыты, - поведал Марку его супруг. - Мы обнаружили лабораторию, уничтожили все, включая… кхм… генетические образцы…. А самого Моргана отправили за решетку… - Так чего хотят все эти люди? - Марк выглянул в окно. Никого из протестующих уже не было. - Они хотят детей, - пожал плечами Джейсон. - И ненавидят меня за то, что я, якобы, лишил их этой возможности. - Но они знают о том, какие это были бы дети? - с ужасом спросил Марк. - Возможно, - ответил Джей. - Но… Он умолк, а Маркус подумал о том, как много этих самых «но» у них с Джейсоном. - Ты бы хотел? - спросил Адлер. - Ребенка? От тебя? - хмыкнул Джей. - Если я тебе так неприятен, зачем именно меня ты позвал в мужья? - с раздражением поинтересовался Маркус. - Это не так, Марк, - мягко ответил Джейсон. - Это так, - с досадой перебил его Адлер. - Я же вижу, как тебе тяжело. Как тебе приходится изворачиваться, стараясь урвать побольше времени для встреч с любимым человеком. Я вижу — со мной ты несчастен… - Это не так, - еще раз повторил Джей. - Просто я не хочу сделать несчастным тебя. - Постой! - Начал догадываться Мрак. - Ты серьезно? Ты что — веришь в эту чушь про черного вдовца, или что там? Ты… - Давай прекратим, - попросил Джейсон. - Мы оба знали, на что шли, когда заключали брачный контракт. - Я знаю, что час назад ты попросил меня прикоснуться… - Марк… - Я… Не играй со мной, Джей! - Вырвалось само собой. - Что угодно… Только не играй! - Я не стану, - покачал головой Джейсон, выныривая из кресла. Недопитая водка так и осталась стоять на подлокотнике. «В следующий раз надо напоить его хорошенько», - подумал Маркус, не особо представляя, когда он подвернется — следующий раз. Когда они снова смогут побыть вдвоем. Поговорить вот так… Хотя бы вот так… - Хорошего вечера, - попрощался Джейсон с явным намерением покинуть гостиную. - Покажи! - Вслед ему крикнул Маркус. Джей обернулся, уставился на мужа непонимающе. - Татуировку. Я слышал, ты набил себе на шею паука. Это правда? Покажи! - Тебя интересует, есть ли у меня тату? - Джей взглянул на Марка как-то… Как будто тот его в чем-то очень сильно разочаровал. - Это сексуально, знаешь? - Ты считаешь это сексуальным? - опасные нотки раздались в голосе Джейсона. - Получить кличку «Черный вдовец» после того, как похоронил обоих супругов? Это сексуально? - Я о тату, Джей! - Марк готов был самого себя с дерьмом сожрать, только бы прекратить этот разговор. - Это сексуально, по-твоему? - И Джейсон рванул в стороны полы легкой льняной рубашки — пуговицы с глухим цок-цок-цок рассыпались по прохладной плитке пола. - Это — сексуально? - повторил Джей, и теперь угроза не просто казалась — явно слышалась Марку. Он замер, когда Джейсон оказался перед ним обнаженным по пояс. Муж обернулся вокруг себя медленно, демонстрируя Марку свою татуировку — черное тело паука занимало левое плечо Джея, голова располагалась чуть выше, практически на самой шее, и восемь паучьих лапок спускались с одной стороны на спину, а с другой — на грудь. Татуировка… Не пугала, нет. Но и сексуальной не выглядела. Марка чуть передернуло — смотреть на паука было… не то чтобы неприятно, скорее, увиденное его разочаровало. Впрочем, если бы Джей не злился так явно и не рвал бы на груди рубаху, а позволил бы Марку самому расстегнуть пуговицы - одну за другой - и медленно, ласково касаясь теплой кожи, снять мягкую ткань с плеч… Боже! Адлер чуть не поперхнулся, разглядев на другом плече длинный уродливый шрам, оставленный, несомненно, лазерным кнутом. - Боже… - видимо, он произнес это вслух, потому что Джей, бросив на мужа очередной рассерженный взгляд, молча удалился, оставив Марка в гостиной одного. - Боже, зачем ты сотворил меня таким кретином? - под нос себе пробурчал Адлер, поднимая с пола рубаху мужа. И нет, он не стал подносить ее к лицу, чтобы насладиться ароматом, который так волновал Марка тем, что тот никак не мог понять — что же в этом запахе такого необычного. В это жесте — когда один супруг нюхает рубашку другого — было что-то… Что-то пошлое. А пошлости… неуместности на сегодняшний вечер было уже в избытке. Поэтому Марк просто положил рубашку на кресло. Мягкое сиденье которого все еще хранило тепло, что оставил после себя Джейсон Ламберт.