***
Чуть позднее, когда лекарства наконец подействовали, я осознала, что так и не могу уснуть. Мои мысли по-прежнему были лихорадочны, метались по обрывкам сознания. И я решила отвлечься. Просто побродить по дому, раз лежать особо не выходит. Пару раз кинув мячик для пса, я все же встала, осматривая дом Брока побольше, чем в ту ночь. Осмотрела скудную книжную полочку, где было всего пара книг. Ни одной фотографии в доме, вот вообще, даже самой маленькой. Зато был телевизор, который стоял рядом с диваном в гостиной и ловил всего пару каналов. Я исследовала даже кухню. И вот тут-то и раскрылась его солдатская натура. Все крупы были расфасованы строго по баночкам, стоящим в идеальный ряд, словно по линейке. Овощи хранились каждый в своём контейнере, заранее помытые даже. А морозилка — битком набита мясом. Разумеется, каждое в своем пакете, разделанное заранее на порции, а также подписанное что есть что. Я усмехнулась мысленно и, немного подумав, решила хоть как-то отблагодарить за то, что этот человек делает для меня. Ведь, определенно, та организация не обрадуется, узнай она, что я жива. Да, ужин не спасет наших жизней, но порадоваться-то можно. Хотя бы сейчас. Хотя бы немного.***
Около восьми вечера послышался шум машины, от которого я вздрогнула невольно. Сигналка, тяжелые шаги по снегу. А я понимаю, что просто словно застыла от страха, не способная двигаться. Фрэнк толкается носом в ногу и скулит, подталкивая меня к двери встретить его. Но мне кажется, словно сейчас откроется дверь, а там не будет Брока. Там будет что-то ужасное, что захочет довести свое дело до конца. Я неосознанно сжимаю нож в руке, которым резала хлеб до этого, и тяжело дышу, глядя в упор. И мне пришлось просто отступить, в угол кухни, затаившись в самом темном ее углу. Стою, прижимая нож к своей груди, с сердцебиением, которое так громко отдается в ушах, отсчитывая секунды моей жизни. И в этот самый момент — дверь открывается и входит Брок. Фрэнк понесся к хозяину, задорно прыгая на задних лапках перед ним. Брок усмехается, ловит и гладит его. — Лиза, я дома, — предупреждает он. И я словно отмираю, наконец. Выхожу из своего импровизированного укрытия, а саму — словно лихорадка бьет. На лице мокро — я даже не осознавала, что у меня пошли слезы. Брок повернулся в мою сторону и его улыбку словно ластиком стерли. Он нахмурился, изучая меня, подошел ко мне, подняв мое лицо за подбородок к себе. — Боль? — уточняет он озабоченно. — Я испугалась, — едва шепчу я. — Все хорошо, я дома, — пытается он меня успокоить. Я только усмехнулась хмуро. — Ничего не хорошо, Брок. И не желая говорить на эту тему, я ушла на кухню. Проверила кастрюлю с супом — горячая ли — и накрыла на стол, расставляя тарелки с супом, хлебом и парочкой салатов. И все это под его озадаченный взгляд. В какой-то момент он попросту подошел и поднял меня на руки, от чего я вздрогнула, не ожидая этого. — Ай! — пискнула я. — Тебе надо лежать! Брок отнес меня в спальню и просто уложил меня в кровать, как ребенка. Даже укрыл меня сверху. — У тебя сломаны ребра, тебе надо лежать, — повторяет он мне. — Но я лежала иногда. Я не могу сидеть на месте. Я сходила с ума от страха, мне просто нужно было дело, чтоб отвлечься, — оправдываюсь я. — Терпи! Я тебе книг купил пару, и ты будешь лежать, пока не срастется, — фыркнул он. — Это вместо «Спасибо, Лиза, за ужин не из полуфабрикатов»? — я состроила недовольное лицо. Он закатил глаза. — Спасибо. Я лишь довольно хмыкнула. — Боже, просто лежи, я принесу вещи. И он ушел. А когда вернулся — принес также кучу пакетов. Выкладывает рядом всякую одежду, которую я просила у него утром. Также он позаботился об обуви для меня. Он просто подошел к комоду и освободил одну полку мне, забрав ворох черных футболок. И тут-то… Я задала главный вопрос, волновавший меня все это время. У того чудовища не было никакой морали, никаких правил, кроме его собственных. Он мог делать все, что хотел, со мной. Абсолютно. Его вседозволенность и власть. — Брок, — хриплю я. — То… Чудовище… Он… Мог воспользоваться мной? Он аж обернулся резко, хмурясь. — А как ты чувствуешь? Я вспыхнула от его вопроса. — У меня болят даже волосы. У меня… Была кровь, но я не знаю, как это почувствовать, — я была готова умереть вот прямо сейчас. Он вздохнул, потерев своей лапой подбородок. — Я… конечно, не спец по этому. Но… Следы там должны остаться. Синяки, царапины… Припухлость, разрывы. Я обхватила себя, отвернувшись, пряча свой взгляд от него. Он только с жалостью посмотрел на меня и вышел из комнаты, прикрыв дверь. Я резко стерла слезы с лица и взяла со столика зеркало. Мне было страшно осматривать себя, я боялась узнать ответ на свой вопрос. Но я поднесла зеркало… Меня охватил еще больший страх, чем был до этого. Я зажмурилась, задыхаясь буквально от осознания того, что все было намного хуже, чем было до. Я просто закричала, зарываясь в плотное одеяло, словно оно могло укрыть меня от моих мыслей, от моих страхов и боли. Я буквально впилась в свою руку, пытаясь проснуться из этого кошмара, поглотившего мою жизнь. Брок ворвался в комнату; он сразу догадался, что значил мой крик, полный боли. И он просто сжал меня, обхватывая горячими руками. — Не трогай! — взвизгнула я. — Не трогай меня! Но он крепко сжимал меня в своих руках. А я буквально выла, рыдала, натягивая чертовы остатки своих волос. Металась под одеялом, наплевав на боль. Словно вся дамба прорвалась, освобождая тонны боли и слез. — Сколько точно дней прошло? — устало прохрипела я, когда, наконец, хоть как-то смогла говорить после истерики. — Четыре… Я зажмурилась, осознавая. — Тише, девочка. Я позабочусь, — тихо хрипит он. — Убей… Просто убей меня… Но он покачал головой, я чувствовала это. Я расплакалась, всхлипывая под одеялом, сжавшись до позы эмбриона. А Брок держал меня, сжимал аккуратно, чтоб не причинить боли. Гладил меня сквозь одеяло. Меня мутило от осознания того, что за эти четыре дня моя жизнь буквально перевернулась с ног на голову. Просто вот она, счастливая жизнь студентки, подготовка к сессии… И вот… Ничего, кроме боли, страха, неизвестности. Безвыходность ситуации, в которой я оказалась. Позднее я притворилась спящей, слышала, как он ушел. Слышала, как он кормит пса, ужинает сам. Но он снова пришел в мою комнату. Шаги вокруг кровати, скрип кресла. — Знаю, тебе очень больно и плохо. Я не дам тебя в обиду больше, — тихо говорит он, словно знает, что я не сплю на самом деле. — Тебе понравился суп? — шепчу я, задавая вопрос невпопад. — Вкусно. Я прикусила губу, обхватив себя. И сама не заметила, как провалилась в сон после всех нервов. А там… Теперь я и там была ЕГО вещью. Эта бессмысленная погоня, безумный страх, заставляющий сердце биться со скростью света. Эти передышки, в моменты которых я искренне полагала, что могла спрятаться от этого монстра. Но… Это все было ложью. А вот его существование — правдой. И я металась во сне, скулила, срываясь на крики, запертая внутри персонального ада… Пока чьи-то горячие руки не обхватили меня. Пока его запах не окутал меня.