Взлететь в одну высь дважды

Папа во главе отряда охотников-рейнджеров накануне уехал в долину Коачелла на ежегодную проверку демонической активности. Твари обожают большие скопления людей. Двести тысяч человек, стекающиеся в долину, чтобы три дня подряд тусоваться на музыкальном фестивале — лакомый кусок для демонов. Хэллоуин. День благодарения. Рождество. День независимости. Коачелла. Для обычных калифорнийцев это любимые праздники, а для охотников — ночи пиковой активности. Ничто так не провоцирует ад на новые разломы, как богатый, густо сконцентрированный фон людских эмоций. Помимо папиного отряда в Коачелле сейчас добрая треть наших, а также охотники академий Сан-Диего и Индио. Ничего удивительного, что сравнительно небольшая проблема с разломом у обсерватории Гриффита привлекает в малый зал совещаний пятерых охотников, один из которых — Карл Беньи, единственный свободный член Совета. Все на ушах из-за Коачеллы. Пока не закончатся проклятые выходные, внутренние городские проблемы идут с пометкой «У нас Ариана Гранде в хэдлайнерах, так что вы как-нибудь сами по себе, ребята». Бесит это плавающее, нихуя не рациональное распределение рабочих ресурсов. — Давайте быстро, — устало говорит Карл Беньи с порога, подходит к столу и роняет на него увесистую стопку документов, намекая, что времени у него в обрез, — что у вас? — О, ничего, — произносит Гейб тихо, с плохо скрываемым скепсисом, покачиваясь на стуле и отбивая краем телефона по голому колену в дырке темных джинсов. — Разлом у обсерватории, демоны какие-то… Как там поживает Ариана Гранде? Если бы это сказал не он, я бы усмехнулся. Но я скорее стряпню Энджи сожру и попрошу добавки, чем начну потакать саркастическим выпадам Гейба. Пусть даже с ними согласен. — Городские дежурят по четверо каждую ночь, но этого недостаточно, — ставлю вопрос ребром: в противном случае мы завязнем надолго, и Карл Беньи тупо сбежит по делам, не выдав нам разрешение и оставив проблему разлома в подвешенном состоянии. — У нас большие утечки демонической энергии. Не говоря уже о том, что мы тратим вхолостую охотничий ресурс, постоянно уничтожая видимых особей… Демонов-мар, пустынников и полтергейстов невозможно отследить, пока те не находят источник питания. — А эти твари, — со знанием дела включается Смайл, нащупав любимую нишу в разговоре, — размножаются вне ада, почкованием, и делают это изумительно быстро. По статистике одни только полтергейсты… Гейб проводит ладонью по лицу. Питер, его напарник-алхимик, слушает Смайла, приоткрыв рот, а Карл Беньи украдкой косится на часы. Дело дрянь. — Мы бы, — перебиваю Смайла и настойчиво — «Не надо, приятель, правда» — тру своей лодыжкой о его под столом. Судя по тому, что Гейб тут же поднимает на меня темно-серые глаза и вопросительно выгибает светлую бровь, я путаю его со Смайлом. Вот блядь. — Мы бы… — повторяю, резко отдернув ногу и прокашлявшись, и старательно игнорирую жаркий прилив смущения. Потому что Гейб, поняв, что к чему, чешет щетину на подбородке и улыбается краем губ. Вместе с ним я постоянно попадал в неловкие ситуации. Что не дает Гейбу никакого морального права веселиться и сейчас, — …выслушали алхимиков. — Я смотрю на Гейба в упор с хмурым вызовом. Это просто. Ну же, Дуг, хватит теряться, будто он до сих пор тебя волнует. — Как успехи с люками из небесного металла? — Мы их отплавили, — говорит Гейб, беспечно пожав плечами. У меня пропадает дар речи. Так быстро? Мы подняли этот вопрос на совещании только вчера, вместе со Смайлом предоставив замеры расщелин. Гейб сходу выдвинул предложение, а Питер туманно, притормозив его на лихом повороте, предупредил, что им надо обсудить формулы и произвести необходимые расчеты. Судя по тому, что Питер, потупив взгляд в стол, присоединяется к заявлению еле заметным скромным кивком, он принимал в процессе опосредованное участие и теперь чувствует себя неловко. Из-за уверенно сорвавшегося с губ Гейба «Мы». Гейб занимался люками в одиночку? Зная не понаслышке, сколько времени и возни с Деймовым Огнем уходит на плавление небесного металла, ведущего себя отнюдь не как обычный… Гейб вообще спал в эти сутки? Не то чтобы мне было не плевать. — Если расчеты верны… — Гейб чуть склоняет голову в нашу со Смайлом сторону, заставляя меня решительно, почти уязвленно кивнуть, — мы можем поставить их сегодня же. Только пусть Совет, — взгляд уже в сторону Карла Беньи, — выделит парочку городских для нашей с Питером подстраховки, позволит взять сварочные аппараты с Деймовым Огнем и работать наживую. Гейб собирается приварить небесный металл к адскому, в котором и образуются разломы, что… заставляет Карла Беньи ощутимо нервничать в перспективе разрешать авантюру лично, без одобрения прочих членов Совета. — Хм-м. Мы ведь обычно, — бормочет Карл Беньи задумчиво, скрестив руки на груди, — разломы не запечатываем… Разломы появляются и сами закрываются со временем без четких закономерностей. Как раскаленная магма, бурлящая на глубинах, чтобы рвануть то в одном вулкане, то в другом, демоническая энергия кипит в сети артерий из адского металла, простирающейся в земной коре и… периодически находит выходы наружу. Чаще всего крупные разломы стягиваются в течение ночи, оставляя охотникам подарочки в виде пачки вырвавшихся на свободу демонов. А мелкие на то и мелкие, что их чертовски сложно отследить. Проблема разлома у обсерватории Гриффита в том, что он большой, трехчастный, ему почти две недели — а он до сих пор не подает признаков угасания. С подобным мы еще не сталкивались, а Карл Беньи и остальные в Совете пугающе равнодушны. — В Вермонте, — парирует Гейб невозмутимо, — этой практике уже лет десять. Конечно, он исколесил страну вдоль и поперек, и меня отнюдь не удивляет Вермонт, из которого я однажды получил сраную открытку. Но я цепляюсь за другое в словах Гейба. Значит ли это, что он… до конца не бросал алхимию? По крайней мере, интересовался нестандартным опытом Вермонта. Наверное, он уже экспериментировал, сваривая небесный металл с адским? — Э-э-э… Да? Вермонт… Что же… Я слышал, да, наши коллеги… — Карл Беньи достает из кармана безостановочно вибрирующий телефон и пялится на всплывающие на экране сообщения. Между его бровей появляется глубокая морщинка-галочка, и он опустошенно бормочет под нос: — Эта чертова Коачелла… Не знаю, какая сила принуждает меня, но я нехотя поворачиваю голову в его сторону, ловлю ответный пытливый взгляд Гейба, и меня пронзает острое, давно, казалось, забывшееся ощущение разделенной на двоих мысли. «Да?» — «Да». Гейб не заслуживает поддержки, но — Энджи бы высмеял меня, — это по-прежнему в интересах академии. Я обожаю все в своей работе и должности, в месте, которому служу. Люблю общность охотников западного побережья, готовность каждого из нас вовремя прикрыть задницы и спины товарищей. Но как же меня порой выводит истинно калифорнийская ленивая расслабленность и манера решать проблемы по мере их поступления вместо использования банальных превентивных мер. К черту. Я хватаю ручку и вывожу в графе назначения на дело наши со Смайлом, Питером и Гейбом имена и фамилии. — Ваше разрешение, сэр, — говорю твердо, подсунув Карлу Беньи, залипшему в телефон, готовый бланк и ручку, — запечатать разлом сегодня же ночью. Карл Беньи берет ручку и наклоняется над столом, царапая подпись почти не глядя. Знаю, не будь это ночь накануне Коачеллы, не будь это Гейб Лестер, перед которым Совет преклоняется, и, быть может, самую малость не играй здесь роли моя репутация… Карл Беньи не поддался бы так же легко и предложил назначить отдельное заседание Совета. Но это Лос-Анджелес, детка. Место, где сегодня правит Ариана Гранде. — Утром жду полного отчета, — предупреждает Карл Беньи, до смешного строго взглянув прямо на меня. Конечно. Кто же еще в этой компании будет тратить время на бесполезные по их мнению бумажки? Смайл терпеть не может отчеты. Питер довольно успешно притворяется, что он часть интерьера, и даже дыхание задерживает на всякий случай. А Гейб и свои расчеты небось до сих пор наспех делает на салфетках и обертках из-под бургеров. И на любых плоских поверхностях. Сколько его формул, когда Гейб исчез, я стер со стены над своей кроватью, к которой он иногда тянулся, хватая карандаш, посреди ночи, поймав очередную волну вдохновения?.. Встряхиваю слегка головой. Это уже неважно. — Если что-то пойдет не так, сворачивайтесь сразу же. Тогда отложим вопрос с разломом до следующего собрания Совета. Полагаюсь на вашу сознательность, джентльмены, — напутствует Карл Беньи, сгребает в охапку стопку документов и уже бодро шурует к выходу из зала, по пути набирая сообщение в телефоне. — Когда уже закончится эта хер… Кхм… фестиваль. Стеклянная дверь захлопывается за Карлом Беньи, оставляя нас один на один с грандиозными планами. Я сворачиваю разрешение вчетверо и убираю в карман кожанки. Надо бы переодеться. — Забери мои кинжалы и веревки из оружейной, — прошу Смайла вполголоса. — Собери сварочные аппараты и выстави люки из кузницы, я захвачу их, — одновременно инструктирует Гейб Питера. Смайл и Питер выходят первыми. Мы же с Гейбом нос к носу сталкиваемся в дверном проеме. Больше чем уверен — придурок подгадал специально. Он огромный. Сука, да он собой бы запечатал парочку разломов: один — левым кулаком, другой — правым. Рядом с ним я кажусь себе ниже, тоньше и уже в плечах, чем на самом деле. А ведь я, если верить последнему походу в ателье, крупнее Чейза и самую малость уступаю отцу. Гейб смотрит на меня сверху вниз, криво улыбается и благородно отступает на шаг, позволяя пройти вперед и не дышать запахом его сигарет и до боли знакомого обонянию парфюма. Не то чтобы я задержал дыхание, пытаясь сохранить его аромат в легких… Плевать. Если Гейб, с этими непонятными мне искорками в темно-серых глазах, думал, что создал прекрасный момент для уединенного разговора — то пошел он нахуй. Я резко толкаю дверь и вылетаю из зала. — Все еще надеешься поменять манеру Совета вести дела, прокачивая в них навыки заботы о промежуточных малых целях? — спрашивает Гейб мне в спину. — Ну, я так просто не сдамся, — отвечаю ему зачем-то сквозь зубы, хотя надеялся промолчать. — Очень похоже на тебя. Мы расходимся в разные стороны у лестниц, но в ушах еще стоит его полный необъяснимой грусти смешок.

***

Я сюда заглядываю почти каждую ночь в последние две недели. А куполы обсерватории, сквозной панорамный вид со склона горы Голливуд на ночной Лос-Анджелес, утонувший в огнях и напоминающий зеркало, в котором отражается плотная звездная россыпь, на деле не видная в наших краях — пробуждают в груди дрожь невольного трепета. «Я живу в самом красивом месте на планете». Не считая, разумеется, уходящих вглубь горной породы дыр на склоне, зловеще мерцающих густыми жилами выбившегося наружу адского металла. Чудовищно странные ощущения. Чуть выше по склону, в парке перед обсерваторией и на смотровых площадках, не зная о наших заботах, гуляют люди, наслаждаясь великолепием прозрачной, безоблачной ночи. А мы, скрытые под мороком, изгвазданные в пыли, стоим на краю сужающейся к центру воронки, уходящей прямиком в ад. Черный дым от нескольких низвергнутых дежурными охотниками демонов постепенно рассеивается в ночи, но я знаю — я чую задницей, — что еще пара минут, и оттуда повалят новые. — Вы уверены, сэр? — спрашивает меня Генри, славный парнишка-дежурный, крепко сжимая в руках арбалет, болтами которого только что расчистил нам с Гейбом путь. «О, в этом я уверен меньше всего, парень», — думаю иронично, переминаясь с ноги на ногу в туго обхватившей бедра и пояс страховочной системе. Подозревал, что у Гейба валяется нечто подобное в гараже. Но что я надену эти трусы скалолаза лично и, перенервничав, полезу проверять, нормально ли бесшабашный придурок без слова «Стоп» в голове затянул свой пояс?.. Ха. Гейб не сопротивляется, лишь пристально смотрит, как я вожусь с его ремнями, высоко подняв над нами круглый люк, смахивающий на щит. Я попробовал из любопытства предыдущие два — они легкие. Демонов не пропустит и совсем тонкий лист из небесного металла. Филигранная работа. Меня напрягает другое. Два разлома мы уже заделали. Они были ровные, не расширялись кверху и располагались совсем близко к поверхности, так что Питер, которого мы со Смайлом и дежурными страховали, быстро приварил люки ровно по жилам адского металла. (Грешным делом я даже подумал, что Гейб позволил Питеру сделать половину работы, чтобы… намекнуть после руководству на его вклад.) Третий разлом — та еще задачка. У поверхности он слишком широкий, чуть глубже — в нем ничтожно мало адского металла. Место, где люк можно надежно приварить, закупорив демонам выход наружу, метров на десять ниже, в милой и уютной темноте. И туда-то Гейб и собрался лезть сам, вооружившись ручным сварочным аппаратом с Деймовым Огнем, закрепленным за спиной. Прекрасно. Просто прекрасно. Ведь я спущусь вместе с ним — иначе гарантированно ебнусь. Не буду я наблюдать за погружением с края обрыва, зная, что две разделяющие нас минуты без подстраховки могут стать последними в жизни Гейба. Это тот самый случай, когда он буквально рискует провалиться прямиком в ад, а не потому, что я регулярно отправляю его туда мысленно. Он и бровью не ведет. Но я не подписывался на то, чтобы он сдох в мою смену. Нет. — Все в порядке, — отвечаю я Генри после долгой паузы, наконец успокоившись по поводу страховки. Я удобнее перехватываю кинжалы и осторожно поворачиваю голову в сторону, чтобы не задеть ненароком носом губы Гейба. Мы в связке. Не сказал бы, что это охуеть удобно, просто другого выхода у нас нет. Если там, внизу, мы запутаемся в лишних веревках, то застрянем оба. — Опускайте нас. — Удачи, Дуг. — Смайл скрещивает пальцы. — Готов? — спрашивает Гейб тихо куда-то мне в лоб. Он медленно опускает руки, заводя люк мне за спину, бережно прижимает этим люком к себе… И я бы возмутился и заорал «Нет!» — если бы в следующий момент пикантная близость наших сплетенных общей страховкой тел не показалась мне лучшим исходом. Глоток воздуха жжет горло, я моментально покрываюсь испариной под шмотками для охоты. Я… позорно боюсь высоты. Даже на Паксе не летаю выше пяти метров над землей, и на крышах еженощно перебарываю нетривиальный для охотника заеб. Сегодняшняя высота куда хуже привычной, потому что я не знаю, сколько в ней гребаных метров. Я вообще ничего не вижу, кроме мощной шеи Гейба, в которую напропалую дышу. Он решительно шагает спиной вперед, сильно отклоняясь и даваясь в объятия страховочной системы, а также длинных, надежных тросов, которые контролируют наши парни наверху, готовые вытащить нас по первому зову. Чувствую себя беспомощным, распластавшись на широкой груди Гейба и неуклюже перебирая ногами вслед за ним по пыльному краю воронки. Пока край ее не уходит у меня из-под ног, а сердце мячиком не подскакивает к горлу. Блядь! Секунда свободного падения, растянувшаяся до вечности. Резкий толчок. Мы болтаемся с Гейбом на тросе на глубине пяти метров в темном, жутком колодце, и мне мерещится, будто его стенки неумолимо сужаются вокруг нас, чтобы замуровать под землей. — Порядок! — доносится крик сверху. — Держим! Я стискиваю бедра Гейба ногами, как забравшаяся на эвкалипт коала, и одной рукой судорожно обхватываю его за плечи. Неизвестно, как я не протыкаю его охотничьим кинжалом — но рука машинально, на опыте отводит лезвие прочь, и я прижимаю к плечу Гейба безопасную рукоять. — Габриэль… — вырывается у меня изо рта хриплый отчаянный шепот. Срать, что он подумает. — Черт. Я же говорил, что тебе лучше не лезть сюда, — шипит Гейб. Он ловко группируется, упираясь в стенку колодца подошвами берцев. Бьется подбородком о мой лоб, включая заклинивший фонарик, и мне… становится, быть может, не так жутко в заливающем узкую расщелину голубоватом свечении. — Дуг. Эй, посмотри на меня… Слышишь? Сейчас же! — Я послушно отлипаю от него и ловлю своим поплывшим взглядом его — ясный, внушающий уверенность. Гейб коротко и серьезно кивает. — Дыши, детка. Просто подыши немного. Ну. Ты же у нас сильный мальчик. — Я бы убил его за «детку», произнесенную обеспокоенным, тяжелым тоном, сорвавшуюся… будто по привычке. Но не сейчас. Сейчас Гейб делает шумный вдох, и я тотчас следую, отмирая, его примеру. Это заметно отрезвляет. Пара глубоких вдохов смрадного воздуха, и я прихожу в чувство достаточно, чтобы тоже найти какую-никакую опору в стенках колодца, а не жаться к Гейбу, мешая ему повернуться. — Супер. Молодец… Он возится, обтираясь о меня всем телом. Опускает под нас люк и пытается выровнять его, вставив в удобные «пазы», надавливая на него ногой. С одной стороны люк задирается и не пролезает под выступ. — Блядь… — Гейб бьет по нему что есть силы подошвой. — Заклинило… Мой взгляд молниеносно выхватывает длинную тень в свете фонарика, выскользнувшую из-под края люка. — Гейб! — гаркаю, отталкивая его собой к стенке и взмахивая зажатым в правой руке кинжалом. Пораженный в сердце демон оглушительно шипит, звук эхом проносится ввысь, и нас с Гейбом окутывает плотное облако черного дыма, которое не пропускает свет фонарика. — Еще один! Гейб болтается на страховке, теряясь в дыму, как тяжеленный мешок с песком. Но я чувствую, где он, а где демоны, рвущиеся из бреши — это охотничий, отточенный годами опыт сражений в кромешной темноте. Взмах кинжалом. Еще один. Плотные, скользкие и шероховатые тела зажимают нас в кольцо, но я рву их тиски небесным оружием, не останавливаясь ни на секунду. Пуф! От них остаются лишь ошметки пепла и невыносимая вонь. Теперь Гейб висит на мне и на тросах, держащих нас на весу, а я, вскользь задевая мысками берцев люк в поисках мимолетных точек опоры, поражаю цель за целью, вонзая лезвия в демоническую плоть, на скорости, от которой дым и пепел, заполонившие узкое пространство подземной расщелины, вьются удушающим потоком по спирали, заставляя нас обоих задыхаться и кашлять. — Сэр! — слышу я как сквозь толщу воды обеспокоенный крик Генри сверху. — Дуглас! — орет Смайл не своим голосом. — Сейчас… — хриплю Гейбу, выпадом рассеяв последнего вылезшего в брешь демона в прах. — Давай… Гейб с грохотом, обняв меня крепко за талию, чтобы придать удару дополнительное утяжеление, обрушивается обеими ногами на люк, вставляя его «в пазы» ровно посреди расщелины. Задирая голову и жадно хватая губами воздух пополам с ошметками пепла, я выпутываюсь из его лап и ослабляю веревку, связывающую нас с Гейбом. Даю ему место для маневра теперь, когда у нас есть твердая опора под ногами. Не теряя времени, Гейб снимает сварочный аппарат со спины и присаживается на корточки. — Будет немного жарко, Бёрд, — предупреждает он с дикой, полной зашкаливающего адреналина ухмылкой, которую наконец высвечивает сквозь растворенные остатки дыма мой фонарик. Я издаю слабый нервный смешок, упираясь лопатками в скользкую стенку. Деймов Огонь неосязаем — и не испускает жара в привычном, человеческом понимании. — Все в порядке! — кричу наверх, прежде чем натянуть маску и перевести наконец дух. — Идиоты! — доносится вопль Смайла в ответ. — Кретины, блядь! Я подумаю позже о том… что было полным безрассудством спускаться сюда вместе с Гейбом Лестером. Как и единственным верным решением. Не уверен, что Смайл не исполосовал бы Гейба в адском дыму, окажись с ним в связке. Дело здесь не в моем охотничьем инстинкте или выдающихся навыках, что бы ни твердила гордость. Дело, пожалуй, в том, что Гейба я до сих пор, что отрицать бесполезно… слишком остро чувствую, защищая. Он полное дерьмо в атаке. Я знаю наизусть все его уязвимые места, а он по-прежнему великолепно доверяется, замирает и не дергается, когда я машу вокруг него оружием как проклятый. Гейб надевает маску тоже и крутит вентиль подачи Деймова Огня на корпусе аппарата. После — принимается за работу. Ту, в которой я полное дерьмо, а он — бесспорный мастер.