Взлететь в одну высь дважды

«Самое время завести речь о том, что из-за твоей вины он страдать не обязан, правда, Габриэль? Давай, скажи все прямо при его отце — ты же так давно не получал по ебалу». Бесить себя еще больше невозможно, казалось бы, но я отлично справляюсь с этой миссией. Поставленное на паузу объяснение накидывает петлю на шею и перекрывает кислород. Еще хуже, чем молчание, чем два месяца, убитые в бесплодных попытках убедить себя, что место, куда я вернулся, отныне чужое. Чем я думаю? Академия, пустая лестница, нам позарез надо на встречу к Совету, а я… Не знаю. Надо было видеть его лицо там, в отеле на Бродвее, когда Лин сказал, что мою душу что-то держало от ухода на изнанку — и мы с Дугом оба поняли в ту же секунду. Такое невозможно не понять. Будто ты несколько лет пьешь из одной и той же чашки, моешь ее и убираешь в сушку, бросаешь на тумбочке, выбегая из дома, и тут тебе говорят: «О, мерч “Чикаго Буллз”?». И ты понимаешь — да, да, черт возьми, красный бык на белом фоне. Ты знал, просто… пользовался и не обращал внимания. Дело не в том, что он спас мне жизнь. Дело в выражении его лица, на котором я прочитал жесткое и бескомпромиссное: он сделает это снова, если понадобится. И ему глубоко насрать, считаю я себя достойным этого или нет. Каждой клеткой прочувствовал на лестнице, насколько Дуг зол на меня. Потому что я нихуя не сделал, показав ему правду. Потому что не сказал хотя бы «Прости», которого он заслуживал. Потому что не стал бороться за него сразу, как вернулся, посчитав, что моя вина важнее. Он даст мне по зубам за то, что до меня все дошло в последний момент, и будет прав. Так вот мои зубы, детка. — …что значит «просто побудет у вампиров»? — доносится до меня сквозь вакуум мыслей возмущенный голос Алистера Бёрда. Приходится напрячься, чтобы догнать разговор за закрытой дверью первой попавшейся нам по пути переговорной. Веритас. Запечатление Энджи. Алистер уже в курсе. Сложив руки на груди, он сверлит Дуга негодующим взглядом. Откуда у отцов эта способность — заставить тебя обтекать, сколько бы тебе ни было лет? Под их строгим прищуром чувствуешь себя хоть в восемь, хоть в четырнадцать, хоть в двадцать девять зазнавшимся сопляком, попавшимся на глупости. Примерно такие ощущения захлестнули меня с новой силой, когда по пути в Лос-Анджелес я навестил перебравшихся обратно в Аризону родителей. Несколько лет назад я наконец купил им неплохой фермерский участок с добротным домом: они всегда мечтали о собственном клочке земли, а не местах, в которых мы останавливались, чтобы ухаживать за чужим хозяйством в отсутствие владельцев. Мать смогла уйти с нелюбимой работы и заняться разведением лошадей. Отец — выдохнул и занял тихое место патрульного в Финиксе. С годами я как-то незаметно для себя вырос, встал на ступень ближе к ним, будто время приглушило и смазало воспоминания о подростковых бунтах и дурацких ссорах. Может, потому что я лучше стал понимать их «взрослые» проблемы и увидел их… немного со стороны. Не только как сын, который видит ограниченный кусок мира из-под теплого родительского крыла. Или они расслабились и стали со мной другими, настоящими собой, когда ответственность за мою жизнь, учебу и старт карьеры перестала давить на их плечи? И все равно: пробирающий до костей взгляд отца, когда я рассказал ему за чашкой чая про Дуга и загадку тысячелетия, был таким, что я вновь почувствовал себя шестнадцатилетним ублюдком, слишком многое о себе возомнившим, чтобы пиздеть родителям о своем трехлетнем «путешествии». Жаль, даже это непередаваемое ощущение на пороге отцовского дома не вправило мне мозги. — Ты отдал брата Алой луне? — спрашивает Алистер ровно. — Фактически, — поправляет Дуг смущенно, — главе Алой луны. — Это в корне меняет дело! — саркастически фыркает Алистер. — Сэр, Энджи будет безопаснее переждать в «Бухте», — вмешиваюсь с легким намеком на раздражение, потому что на щеках Дуга проступает румянец, и он выглядит… пристыженным. — Мы проверили Элбана и его вампиров Веритасом. Это была вынужденная мера. — Я знаю, сынок, — говорит Алистер уже тише, метнув на меня острый, но беззлобный взгляд. Ал отличается от моего старика. Мой упрямый. В жизни не признает даже часть чьей-то правоты, если уж вскочил на лошадку праведного гнева. Дуг перенял эту волшебную черту именно от Алистера — мыслить рационально, несмотря на бурлящие внутри эмоции. — Но такие решения нужно согласовывать с руководством. Дуг тяжело вздыхает, оперевшись ладонями о край пустого стола с забытым кем-то из патрульных блокнотом. И рассказывает Алистеру про наши подозрения, про алхимический растворитель и связь между событиями сегодняшней ночи. Лицо Алистера постепенно меняется в выражении. Он не из тех, у кого глаза на лоб полезут даже от самых неожиданных новостей, но в углах его жестких губ от секунды к секунде копится мрачное напряжение, рыжие брови сдвигаются ближе к переносице. Он очень хорошо помнит, похоже, прошлую взбучку с вампирами. — Значит, довериться мы можем узкому кругу охотников, — произносит он задумчиво. — Советникам, которые отчитаются под ножом Гейба… Но вы хоть примерно представляете, — Алистер усмехается в усы, — насколько это заденет гордость некоторых из них? — Да. — Дуг обреченно кивает. — Тогда чего мы ждем? — Алистер открывает дверь в коридор. В его глазах сверкает неприкрытое веселье. И вот эта черта… в троекратном объеме отразилась в Энджеле. — Дело не требует отлагательств. Пользуясь служебным положением капитана рейнджеров, Алистер поднимает Совет на уши за каких-то полчаса. По крайней мере, большую его часть — девять из двенадцати. Нет старого стручка Хьюза: ночной образ жизни стал не по его душу еще лет двадцать назад. Отсутствует также куратор дневных часов, который появляется на пороге академии после рассвета, когда остальные охотники расходятся по домам, и под сводами нашей альма-матер остается только ранняя смена лекарей и некоторые штатные алхимики. И в большом зале совещаний так и не появляется вездесущий Карл Беньи. Честно, меня это настораживает. — Где он? — спрашивает Алистер у одного из четырех глав Совета — Теда Уилсона. — Мы отправили его закрывать финансовые вопросы по Коачелле с охотниками из Индио. Вы разминулись в долине на несколько минут. — Тед, крепкий рослый мужик лет пятидесяти, бывший напарник Алистера, — один из немногих реально адекватных охотников, пробившихся упорным трудом наверх. Не будь его, калифорнийский Совет куда больше бы напоминал закостенелую систему восточного побережья. — Что за срочность? Алистер присаживается в углу зала и машет рукой в сторону Дуга, делающего решительный шаг вперед. О, я прекрасно знаю, какое это событие для него. Не каждую ночь он выступает перед Советом в почти полном его составе. Дуг отлично держится. Я бы ебнулся повторять одно и то же, но он последователен и спокоен. А самое главное — его слушают очень внимательно. — Вы действовали по собственной инициативе, мистер Бёрд? — недовольно уточняет Чарльз Сильва, еще один глава Совета, кинув на Дуга притязательный взгляд поверх узких прямоугольных очков. — Решив не ставить в известность никого… заключая альянс не только с Алой луной, как вам, помнится, было дозволено постфактум, но и с Белой? Алистер молчит и глубже сдвигается в тень, сильнее сжимая под мышками ладони скрещенных рук. Он хмурится, но ничего не говорит. И не скажет — о, нет, скорее язык себе откусит. Потому что Дуг не получит место в Совете, если будет прикрываться авторитетом отца. Да ему это и не требуется. — Сэр, при всем уважении, если бы не мои действия, мы бы лишились сильного союзника в обстоятельствах, когда не можем позволить себе роскошь медлить и отсеивать варианты. И не добыли бы… достаточно ценную информацию. Алая и Белая луна не просто готовы к сотрудничеству, они мирно сосуществуют уже много лет и делятся между собой информацией. Наши данные об их напряженных отношениях оказались недостоверными, — говорит Дуг, поднимая подбородок, и я стараюсь не дурить и смотреть в сторону, хотя бы на впившуюся в переносицу Чарльза Сильвы дужку очков. Дуг блядски сексуальный, когда решителен на грани с дерзостью. Когда знает, что может и должен отстоять свою правоту. Даже один на девятерых. — Вы говорили, сэр, что мы должны быть в курсе любых волнений и изменений в ночном мире, чтобы соблюдать порядок в нем. Вампиры — неотъемлемая часть этого мира, — добавляет Дуг, и Чарльз поджимает губы. — У нас был шанс получить информаторов, и мы им воспользовались. Еле сдерживаюсь от смешка. Ага. Дуг идет ва-банк и ступает по очень тонкой грани, пощипывая гордость главы Совета. Но Чарльз не может при всех откреститься от собственной речи, произнесенной на церемонии переизбрания на должность. Ему приходится махнуть рукой в знак согласия, учитывая, что остальные советники, перешептываясь и кивая, спорить с Дугом явно не намерены. — С вашего позволения, сэр, — произносит Дуг, не спеша расслабляться раньше времени, — прежде чем я продолжу… мы настаиваем на полной проверке членов Совета ножом, открывающим истины. Мы также… — Дуг оборачивается на меня, ища согласия, которое выдаю ему быстрым кивком, — пройдем эту процедуру. — У вас есть основания полагать… — начинает Чарльз Сильва, не выдерживая пытки давлением и срываясь на возмущение, но Тед перебивает его тихим, внушающе мягким: — Брось, Чарли. Если присутствует даже тень сомнения — я бы предпочел знать, что эта рыба с головы не гниет. Мы же не Триумвират восточного побережья. Нам нужна прозрачность. Советники снова шепчутся. Большинство из них, как я отмечаю с облегчением, согласно кивают, вставая на сторону Теда — и нашу сторону. — Хорошо, — наконец нехотя сдается Чарльз, мельком оценив численное превосходство желающих очистить репутацию Совета немедленно. — Раз в нашем распоряжении есть Веритас… почему бы просто не расставить все точки над «и»? Я достаю нож из внутреннего кармана куртки. Вопросы составил Дуг. Я бы не церемонился с деликатными формулировками, но он… как я понимаю вдруг, схватывает природу ножа, который мне не посчастливилось выковать, с лету. Мало знать, что советники чисты. В этом не будет никакого смысла, если в поисках правды мы испортим с ними отношения. Лучше уж хоть сколько-то симпатизирующий тебе противник, чем союзник, мечтающий о том, как бы ты провалился в адский разлом на очередном задании — и твоя рожа перестала мозолить ему глаза. Поэтому вопросы максимально нейтральны. Никаких намеков. Только то, что требуется, чтобы отсечь вероятность причастности присутствующих к помощи вампирам-отступникам. Мы с Дугом и Алистером отвечаем на те же вопросы, и я испытываю немало облегчения оттого, что за лезвие Веритаса берется Тед Уилсон, а не кто-то другой. — Итак, — заключает Чарльз Сильва с ироничной полуулыбкой. — Мы знаем, что охотники в этой комнате лояльны академии. Каковы же будут ваши дальнейшие предложения, мистер Бёрд? «А не слишком ли ты заигрался в уязвленную гордость, мудила?» — проносится у меня в голове. Как же, мать его, сложно сдержать язык за зубами! Если бы это не навредило Дугу и его продвижению по карьерной лестнице… я бы напомнил Чарльзу со всем уважением, что именно он должен поднять всех на уши, разработать совместно с Советом план и назначить ответственных. Хороша затея — спихнуть все на Дуга. Ответственность за возможный провал. Ставлю свой байк, Чарльз Сильва будет тут как тут, если Дуг притащит ему виновных в клетке, чтобы присвоить эту заслугу и построить глазки избирателям из-за стекол прямоугольных очков. — Я бы предложил, — произносит Дуг после паузы, расправляя плечи, и оружейная портупея жестче впивается в них поверх рубашки, — создать группу внутренних расследований, сэр. В зале собраний поднимается гул обсуждений. — Мы не пользовались этой процедурой со времен… — Лет тридцать назад. — В этом есть смысл. Не обойтись… — Кажется, Мэтьюз руководил тогда расследованием?.. К счастью… в Совете есть еще неплохие парни. — Я думаю, — кашлянув, настойчиво вмешивается до сих пор молчавший Захари Торн, третий глава, и все смолкают, как по команде, а Тед Уилсон прячет в ладони довольную улыбку и коротко переглядывается с Алистером, — мистер Бёрд, учитывая его текущие достижения, может держать контакт с Алой и Белой луной. Если поступит какая-то информация со стороны кланов, мистер Бёрд будет докладываться напрямую нам. — Захари Торн вворачивает подколку, за которую мне хочется, обогнув большой овальный стол, горячо пожать ему руку: — Ни у кого же нет возражений, что он больше всех здесь преуспел в дипломатии с вампирами? Советники улыбаются. Напряжение покидает зал собраний, несмотря на остроту поднятых тем. — Внутреннее расследование необходимо, — подключается Тед Уилсон активно, и Чарльз тоже, помявшись, кивает. Ну еще бы ты этого не понимал, говнюк. — Создадим группу доверенных охотников из городской смены. Проверим их Веритасом, попросим отчитываться мистеру Бёрду по срочным вопросам, и по текущим — нам. — Чтобы добраться до всех участников этого действа, в особенности, если они замышляют нападения на людей, а то и создание рабского донорского потока, как в Миннесоте в семьдесят втором, — кивает Захари Торн, покручивая ручку между пальцев и откинувшись на спинку кресла, — мы должны проследить всю цепочку. От вероятного информатора в академии до исполнителей на улицах. — Посвященных охотников должно быть как можно меньше, — вставляет свое слово Алистер теперь, когда словесные пикировки Чарльза Сильвы и Дуга наконец расширяются до общего обсуждения. — Все должны принять клятву неразглашения. — Мистер Лестер… — Захари обращает внимание на меня, — может также помочь нам разобраться, есть ли замешанные в деле алхимики, поставляющие вампирам-отступникам растворители и другие зелья… Обсуждение в Совете не затихает. А потом — вызов охотников городской смены, снова проверка Веритасом, лезвие которого уже оставляет на моей ладони длинный след от бесконечных допросов. Дуг отзванивается Лину («На Бродвее все тихо. Пара вампиров будет на страже в дневные часы, если с нами попытаются связаться, пока по городу не расхаживают усиленные патрули. Будем держать охотников в курсе. Кто бы мог подумать, что вам понадобится наша помощь, мистер Бёрд? Мне льстит»). После Дуг звонит Элбану («Ваш брат еще не просыпался, запечатление постепенно сходит на нет. Не могу побаловать вас свежими новостями. Похоже, отступники намерены растянуть наше ожидание их следующего шага. А сейчас прошу меня простить… Мне надо решить вопрос с утренним питанием создания»). К приближению зари у нас есть проверенная группа внутренних расследований, и Совет предлагает назначить новую встречу на следующий день — если прежде не вмешаются экстренные обстоятельства. Мы с Дугом первыми покидаем зал собраний, пока советники и Алистер останавливаются коротко обсудить результаты работы рейнджеров на Коачелле. У меня наконец появляется возможность, оттащив Дуга в открытый рядом с залом кабинет Карла Беньи, выкатить ему из-за стола секретарское кресло на колесиках… просто усадить и дать перевести дух. — Черт… — Дуг упирается локтями в колени, низко опускает голову и вцепляется в светлые волосы. Пальцы у него подрагивают. Я и сам вымотался за сегодняшнюю ночь, будто вспахал отцовское поле под посев пшеницы вручную, но это ни в какое сравнение не идет с тем, что свалилось на Дуга. Он поднимает мутный взгляд, растерянно рассматривая рамку с фотографией дочери Карла Беньи на столе, и замечает: — Его нам тоже… надо будет допросить. — Он будет в долине Коачелла как минимум до заката, — напоминаю с раздражением. «Ты на ногах не держишься. Тебе критически необходимы еда, шторы блэкаут и глубокая отключка». — Не сейчас. — Не сейчас, но… — с сомнением тянет Дуг, и я говорю это. Вырывается, не успев толком осесть в голове. — Поехали ко мне. — Что? — Дуг поднимает на меня голубые глаза. О чем он думает, даже не представляю, но это неважно. Мне просто надо отправить его спать, пока он не решил, что возложенные на него Советом обязательства подразумевают круглосуточную работу его прекрасного мозга. — Ты на ногах еле держишься, — говорю, стараясь, чтобы голос звучал ровно. Не уверен, что смогу уснуть рядом с ним. В одном доме. В одной крова… блядь, надо бы остановиться в этой логической цепочке. — Точно что не хочешь дать Алу самому рассказать все твоим братьям и Рейч? Дуг с сомнением покусывает губу. Прекрати делать это. Прекрати, детка. — Тео, Огастас, Рейчел… — начинаю перечислять, вырывая его из задумчивого оцепенения, и Дуг, встряхнув головой, тотчас говорит: — Да. Черт. Да. С удовольствием. Нас прерывает короткий стук о дверной косяк. На пороге кабинета останавливается Алистер и окидывает нас обоих пристальным взглядом. — Домой? — спрашивает он у Дуга, и у меня складывается впечатление… что он не ждет утвердительного ответа. — Я думаю поехать с Лестером, — говорит Дуг, выпрямляясь в кресле. Его выдает только быстрое, едва уловимое глазу движение, которым он расправляет нервно несуществующую складку на брюках, но Дуг нацепляет маску хладнокровия, за секунду скрывая усталость за безупречной осанкой, даже перед отцом. Черт, детка. — Днем заеду к Энджи в «Бухту». Ты… скажешь остальным? — Хорошо. Будь на связи. — Алистер будто бы делает шаг вперед. Может, чтобы обнять Дуга или потрепать по волосам, как он часто делал у них дома… когда думал, что никто, кроме них, этого не видит. Но дверь зала совещаний открывается, слышатся голоса Теда Уилсона и Захари Торна, и Алистер отступает в коридор. — Спокойного утра, парни. — И вам, сэр, — бормочу ему вслед и с замиранием сердца снова оборачиваюсь на Дуга. — Поехали? — Да.