2
Весна на севере была короткой. Снег уже сошел, но еще месяц назад нередко шли плотные снегопады. За неделю до календарного лета на Норсенд обрушился сильный ливень. Капли барабанили по крыше, закрытым ставням и брусчатке, образовывая мини озера на склонах улиц. В воскресенье у жителей Норсенда был официальный выходной, и люди старались провести время с семьей. Особенно в такую погоду. Весной Стиву часто снились кошмары, и на рассвете в такие дни он, измученный бессонницей, отправлялся в горы. Запах влажного песка смешивался с солью, сырой ветер забирался под куртку; Стив ежился, бурчал под нос и мечтал о скорейшем наступлении тепла. Собрав потрепанный рюкзак, он отправился в сторону Плечей. Название горного хребта появилось благодаря братьям Хайз, основателям Норсенда, которые, переплыв океан, нашли здесь свой дом. С одной из гор сходила одноименная река, а перед городом широкой лентой пролегал хвойный лес. Оказавшись под сенью деревьев, Стив остановился, вдохнул густой запах чернозема и мха. Стоило ему покинуть город, как он тут же ощутил знакомую вибрацию, охватившую тело. Все вокруг дышало жизнью и пыталось поговорить с ним. Трава тянулась к его ногам, деревья клонили крону, пытаясь дотронуться веточками до волос или щек. Но Стив равнодушно шел дальше, не замечая шепотков и пристального взгляда со всех сторон. С ранних лет он был окутан этим проклятьем, и, будь на то его воля, выжег бы его на раз. Однажды попытался, но чуть не погиб, и больше на такой риск не шел. Подъем был достаточно крутым и скрывался от посторонних густой линией можжевельника. Стив знал о тропе, потому что еще подростком, убегая из дома от нравоучений тетки, проложил ее вместе с приятелями. Дорога легко вилась под ногами, и он быстро добрался до нужного места. Обогнув хилый водопад, Стив осторожно минул мокрые камни. На особо крутых подъемах хватался за корни, и наконец взобрался к знакомой пещере, в центре которой величаво стоял каменный идол. Высокой валун, поросший мхом, с двумя впадинами глаз и горбинкой носа, с годами стал более диким. Взгляд становился все более суровым, а лицо — заросшим. Ходило множество легенд, как появилось это место. Кто-то уверял, что до гражданской войны и не было никакого идола, кто-то — что здесь возведен лик святого Айлея, созданный его учениками в период гонения новой веры, а кто-то — что это просто валун, в котором особо впечатлительные видят человеческие черты. Только Стив знал правду, потому что идол однажды рассказал ему сам. Странно было осознавать, что в подростковом возрасте впервые столкнувшись с духом-земли, он попытался уничтожить это место. Встретив насмешки со стороны камня, Стив сбежал, обуреваемый жгучей ненавистью к самому себе. Лишь в последние годы, после многолетнего паломничества, пришло смирение. Осознание, что его неизбежно влекло сюда, начало теснить отвращение. В глубине души порой вспыхивало понимание, что здесь тепло, спокойно и безопасно. Но разум отказывался принять тайное влечение души. Присев на корточки на краю обрыва, Стив посмотрел на шумевший внизу водопад. Сколько бы ни пытался с ним говорить лес, вода в любых ее проявлениях всегда оставалась безмолвна. Иногда он подозревал, что построил дом у моря, лишь бы заглушить назойливый шум земли. Послышался тяжелый вздох. Скрежет камня отразился о стены, создав эхо в глубине пещеры. Стив даже не обернулся. В голове раздался резкий голос, словно кто-то выбивал искры из огнива. «Давно ты меня не навещал». Стив промолчал, продолжая смотреть на расширяющееся устье реки и маленький городок у моря. «Вот же ты упрямый плющ. Слишком много времени проводишь в темноте. Люди тебя портят». Из-за бесконечного ворчания идол напоминал ему Боба, завсегдатого «Синего якоря». Ветеран всех островных войн то и дело поносил правительство, соседей, покойную супругу и непутевого сынка, сбежавшего в Мерефолл. Идол был явно обижен с их первой встречи и сыпал оскорблениями. Стив что только не слышал, и про то, что в нем много свинца, и что не кремень он, а паршивый известняк, потому что живет у моря. В первую же встречу он покинул пещеру через пару минут их перебранки. Но затем вернулся. А затем еще раз, и еще, пока наконец поток брани не иссяк. Потом камень замолчал и безмолвствовал целую осень… А Стив продолжал приходить, пока однажды идол не произнес: «Ты веришь, что проклят, но приходишь сюда. Чего ради?» Тогда-то и пришлось сквозь зубы признать, что после того, как он окончательно осел в Норсенде, не проходило и недели, как его накрывала дикая мигрень. Дни напролет он лежал в темноте, вздрагивая от малейшего шороха. И только в лесу, в этой пещере, все как по волшебству отступало. Идол тогда буркнул, что только боль может привести Стива к себе. Но тот сделал вид, что не понял его. — Я встретил отмеченного стихией. Думаю, он проклят водой. Спустя неделю после отплытия «Золотой лани» Стив получил первое письмо. К берегу, недалеко от его привычного места рыбалки, прибило бутылку из-под рома. Внутри оказался клочок бумаги с одной стороны исписанный нотами, а с другой — порывистым почерком были выведены несколько стихотворных строк, восхваляющих морские просторы и любовь к свободе, которую они даруют в шторма и штили. Стив вспомнил о любимом поэте Эша, которого тот частенько цитировал. Но приписанные мелким почерком слова явно относились к его собственным мыслям: «хотел бы я вернуться поскорей». Это тронуло в душе тонкую струну, и Стив еще долго стоял на берегу, перечитывая раз за разом последнюю строку. Через пять дней на том же месте появилось новая бутылка. Кусок бумаги был длиннее, но также заполненный нотами с одной стороны. Эш подробно описывал морских существ, которых встречал во время плавания. Больше всего его поражали киты и те мелодичные звуки, которые они издавали. Письмо обрывалось строчкой: «Если бы ты был здесь, то пение этого невероятного существа тронуло бы твое сердце». Спустя пару недель Стив рискнул написать сам, бросил ту же бутылку в море и на следующее утро получил ответ. «Ты про того капитана о котором часто молчишь? И он еще жив?» Стив сжал челюсть, подавляя приступ гнева. Как он мог забыть, что идол легко читал его мысли. Обернувшись, бросил тяжелый взгляд на валун. То, что напоминало лицо, пришло в движение. Медленно нахмурились мшистые брови, очень суровым взглядом смотрел он теперь прямо на Стива. На мгновение показалось, что грубый выступ рта искривила ухмылка. «Я бы поостерегся, вода камень точит, знаешь ли». Стив на мгновение замер, но быстро осознал, что идол над ним посмеивается. Хмыкнув, почувствовал, как сжатый в животе узел слегка распустился. «Хорошо встретить себе подобного, плющик. Нам, камням, нужны реки, они приносят новости о мире, который нам не увидеть». — Но плющ видел поболе камня, — едко заметил Стив. — Я же говорил тебе называть меня по имени. «Это всего лишь твоя суть. Нельзя все время себя отрицать». Стив мотнул головой. Он отказывался принимать любую суть кроме человеческой. Идол издал раскатистый звук, эхо отразилось от стен, создавая ощущение, что Плечи содрогаются от смеха. Стив и сам улыбнулся, вновь посмотрев на реку. Ливень давно закончился и солнечные лучи красиво искрились в буйных волнах. — Он каждый раз зовет меня с собой. «Да неужели, это ты сейчас, что ли, хочешь моего совета? Семечко наконец проклюнулось?» Стив закатил глаза. «Ты не умеешь задавать вопросы. Спроси меня, плющик, и мудрый камень ответит тебе». Прислушавшись к себе, Стив столкнулся с такой знакомой пустотой, которая с каждым годом все больше откусывала от души. Иногда казалось, что внутри почти не осталось света. Встав, он подошел к идолу и слегка коснулся пальцами прохладного камня. Легкая теплая волна прокатилась по всему телу, наполняя тело силой. — Скоро свидимся. Уже спускаясь, Стиву показалось, что он услышал чуть слышное: «едва ли».****
С конца весны день постепенно увеличивался, пока солнце окончательно вставало на пост, полностью вытеснив ночь. Осадков почти не было, и Стив держал ставни прикрытыми почти все время, быстро уставая от яркого света. Но неизменно радовался теплу. С первого дня лета Стив частенько поглядывал на горизонт, высматривая белоснежные паруса с золотым флагом. Письма перестали приходить в середине весны, и оставалось надеяться, что Эш был просто очень занят. Однажды, таким ослепительно солнечным днем, Стив собирался отправиться к идолу. Он заметил, что чем чаще касался валуна, тем дальше отступала мигрень. В этот раз прошло три недели с их встречи. Но сегодня, вырываясь из кошмара, где огромные камни с грохотом неслись на предгорную деревню, он проснулся с раскалывающейся головой. От острой боли все тело потряхивало, накатывала тошнота и Стив попытался очистить желудок, но вышла лишь горечь. Зимой рассветы наступали позже, и темнота смягчала приступ, но… Выйти из дома сейчас — это добровольно отдать себя в руки королевскому палачу: тот славился мастерством пыток. Но делать было нечего. Кровопускание и всевозможные травы, предлагаемые ему местными лекарями, не помогали. Помолившись Святому избавить его от проклятья, Стив поднял себя с кровати и заставил выпить воды. В первый год, после возвращения в Норсенд, он думал, что, возможно, боль — это кара за его грехи: побег из города, одинокая смерть тетки. Он сознательно не отвечал на ее письма, когда ходил в подмастерье. Наевшийся за всю жизнь обвинений в убийстве родителей, Стив мстительно разорвал последнее письмо, где она умоляла его вернуться. Много позже узнал, что, когда почтальон передал послание, тетка уже умерла от тифа, буйствующего в те годы на побережье. Говорят, болезнь завезли солдаты Юга, но кто теперь разберет. Это известие подкинуло дров в очаг вины, но Стив быстро решил, что и так достаточно проклят, чтобы страдать от мигрени, которая укладывала его в постель и лишала любого заработка. Смерть — это избавление, и раз уж приходилось нести свою ношу, то хотя бы на сытый желудок. — Вы прагматичный тип, мистер Уотсон, — звук собственного голоса вызывал тошноту. Он вышел из дома, натянув шляпу, по привычке глянул на горизонт и замер. На волнах, недалеко от берега, покачивалась одинокая лодочка. Необъяснимо, но Стив не мог оторвать от нее взгляд. Перед глазами плясали темные пятна, шум прибоя оглушал, но он все равно подошел к самой кромке моря. В лодке кто-то был. Мелькнула мысль: «А вдруг это Эш?», и сердце Стива зашлось в тревоге. Стянув сапоги, он медленно вошел в воду, наслаждаясь приятной прохладой. Лодка мерно качалась на волнах, поэтому, зайдя по пояс, Стив легко смог поймать ее за бок и притянуть к себе. На дне лодки без сознания лежала девушка. Ее бледная кожа сливалась с белым сарафаном. Рыжие волосы на солнце горели пламенем. Окликнул ее, но не получив ответа, Стив вытащил лодку на берег. Там он попытался нащупать пульс, проверить дыхание, но ничего: кожа девушки была ледяной, а сердце не билось. Подхватив невесомое тело, решил отнести ее к лекарю и не успел дойти до дороги, как почувствовал движение в руках. — О, так ты живая! — с облегчением вздохнул Стив, заметив как она щурится, — сейчас наш Джеффри тебя подлечит. В ярких глазах цвета малахита отразилось опасение, а затем девушка коснулась пальцами его виска: боль, затуманивающая разум, исчезла без следа. Стив от неожиданности остановился. — Отнеси меня домой? — певуче попросила она. Да, конечно, это была такая хорошая, разумная идея. В доме Стив положил ее на кровать, накрыл одеялом и вышел во двор за поленьями. Девушка, свернувшись калачиком, внимательно наблюдала за ним, как он вернулся, как топил печь и заваривал чай. Стив попытался ее напоить, и поначалу слабо, но потом с жадностью, она приникла губами к стакану. — Го-господин, — голос ее прозвучал сипло, совсем иначе, чем на берегу. — Наверное, ты голодна. Подожди, я схожу за яйцами и маслом. Когда он забирал из ее рук пустой стакан, они случайно соприкоснулись пальцами, и Стив с трудом подавил дрожь отвращения, словно дотронулся до утопленника. Она ведь живая, да? — Спасибо, господин. — Я схожу за едой. Когда спустя четверть часа Стив вернулся от Поппи, то нашел девушку сидевшей на широком подоконнике с книгой в руках. — Поэма о человечности? — усмешка непроизвольно слетела с его губ. — В твоем возрасте духовная пища занимала меня в любом состоянии. Но теперь вопросы о бытие человеком доступны мне только после плотного завтрака. Девушка кинула не него смущенный взгляд и захлопнула книгу. Она присела за стол и начала размазывать мягкое масло по корке хлеба. Все происходящее походило на сон. На краю сознания мелькнула мысль, что люди, чудом избежавшие смерти, не должны вести себя так, но Стив тут же отвлекся на заданный вопрос. — Не спросишь мое имя? — подождав пару мгновений, она продолжила. — Райли, меня так зовут. А ты — Стивен Уотсон. Стив хотел спросить откуда девушка его знает, но вновь отвлекся. Все мысли проносились мимо. — Я поживу здесь. Пару дней. Ты не против? — Мне негде тебя положить. Да и незамужней девушке жить с мужчиной… Лицо обдало жаром. Встретившись с ней взглядом, Стив словно угодил в сети охотника: его силком потянуло к ее пухлым губам. От Райли веяло нежностью и мягкостью. Казалось, протяни он ладонь к кудрявому локону, и она станет такой податливой, как глина… В этот же миг воспоминания о других волосах перекрыли нарастающую похоть, и он резко отрезвел. Манящие образы канули в глубине сознания, и, в конец концов, Стив дожевал и проговорил: — Одна ночь. Сегодня я лягу на полу. А завтра поищем тебе другой ночлег.****
Нос «Золотой Лани» рассекал сизый зловещий туман, хотя дно едва касалось водной глади. От воды шло зеленоватое свечение, навевая мысли о топях. Нестройный лягушачий хор запевал то тут, то там, восседая на поникших кувшинках. На капитанском мостике стояла грузная, бесформенная фигура. В своих перепончатых руках нечто держало подзорную трубу. Стив ощущал себя призраком, следующим за кораблем, беспокойно пытался разглядеть еще людей, но все живое словно вымерло. В подтверждение его мыслей, флейт полностью вынырнул из тумана, открыв взгляду усыпанную трупами палубу. Фигура шевельнулась и направила подзорную трубу прямо на Стива. Тот вздрогнул и… …и проснулся. Спина затекла и требовала немедленной разминки. Райли сидела на кровати, поджав ноги, и не мигая вперилась в него взглядом, отчего становилось жутко. — Плохой сон? — послышалось со стороны окна. Стив обернулся и прищурился от яркого света: говоривший отворил ставни. Сердце бешено забилось, когда в оконном проеме появился знакомый силуэт. Резко подскочив с пола, Стив ощутил накатившую слабость и головокружение. Он сделал два неуверенных шага и тяжело опустился локтями на подоконник, чуть не въехав носом в чужое лицо. Сквозь пелену и красные мушки, проглядывалась теплая улыбка Эша. Уперев одну ладонь в стену рядом с рамой, Эш вертел в другой руке букет с ромашками. Стив смутился. Обмен письмами слегка смягчил напряжение после прошлой встречи, но вспыхнувшая радость тут же поутихла, как всегда бывает, когда мечты сталкиваются с реальностью. Чтобы сгладить неловкость, он фыркнул: — На будущее: я предпочитаю хороший алкоголь. — Отец долгие годы учил меня неспешности. Цветы утром — вечером вино. Стив хмыкнул, пытаясь подавить распирающее веселье. До момента того злополучного утра подобные диалоги всегда превращались в обоюдные подшучивания. От той легкости у него частенько кружилась голова и болели щеки от постоянной улыбки. Эш задумчиво почесал щеку ломкими стеблями. Под глазами залегли тени, а кожа слегка просвечивала: создавалось впечатление, что последнее время сон оставил мужчину. На его лице отразилась досада, видно, он тоже чувствовал возникшую заминку в беседе. Стив потянулся вперед, перехватывая букет. Он показал на ослабленную косу Эша, но в ответ тот лишь недоуменно поднял брови. — Можно я?.. Пришлось притянуть его к себе за ворот рубашки и слегка развернуть. Тот послушно повернулся к нему спиной, прислонившись к стене дома так, чтобы плечи и волосы оказались в окне. Стив быстро распустил и провел пальцами сквозь влажные пряди. С того момента, как год назад Эш вернулся из плаванья с отросшими до плеч волосами, Стив грезил прикоснуться к ним. Но как найти достойный предлог не знал, на севере близкий контакт был дозволен лишь супругам и родителям к детям. Поэтому, когда он попросил Марту, сестру Поппи, научить его плести косы, та заперла все ставни и двери и не переставала причитать между объяснениями. «Пора бы тебе обзавестись женой», — сказала она ему напоследок, бросив раздраженный и одновременно молящий взгляд. Стив сделал вид, что ничего не заметил. Конечно, такая фривольность сейчас могла выйти ему боком. Хотя на юге люди жили свободнее, Эш никогда не позволял себе лишнего. Но сейчас, облокотившись спиной о стену дома, он спокойно насвистывал себе под нос веселую мелодию, не сопротивляясь манипуляциям с его головой. Стив старался быть сдержанным, хотя взгляд то и дело скользил по обожженной загаром шее. От волос пахло солью и чем-то сладким, как в тот день… Воспоминания о пляшущих джиннах тут же камнем легли на сердце. Им надо было поговорить, и возможно этот разговор сожжет все, что с такой нежностью взращивалось эти годы. Ловко вплетая несколько свежих ромашек в плотные пряди, Стив убаюкивал тревогу. Закончив, он полюбовался получившимся результатом и перебросил косу-колосок на грудь Эшу. Тот только взглянул и тут же расхохотался. — И куда прикажешь мне идти в таком виде? Стив бросил взгляд на солнце: до полудня оставалось еще пара часов. Услышав звук за спиной, он неожиданно вспомнил о Райли. Грубая, инородная мысль вспыхнула в голове. Нужно было закончить разговор. — Может встретимся через пару часов в «Якоре»? Если Эш и расстроился такой резкой смене настроения, то виду не подал. Наскоро распрощавшись, Стив вернулся внутрь дома и закрыл ставни. В сумрачной комнате Райли, скрестив ноги, сидела на кровати и расчесывала волосы гребнем. Откуда он у нее взялся, оставалось загадкой. Надо было приготовить завтрак и Стив открыл было рот, чтобы спросить о ее предпочтениях, но неожиданно отвлекся на мысль о поленьях. Надо нарубить дров. Прямо сейчас. Очнулся он только, когда руки начали гудеть от напряжения. Рядом с ним возвышалась гора брусков. Стив попытался вспомнить, как он тут оказался, но не смог. Когда солнце дошло до зенита, он вышел из дома и направился в паб. Внутри никого не оказалось, вероятно команда «Золотой лани» еще работала в порту. Его заметил в дверном проеме Коллин и махнул рукой, подзывая к себе. — Ты точно мой дар от Святого. Занят? — Стив отрицательно мотнул головой. — Отлично. Встанешь за стойку? У меня сегодня две подавальщицы отпросились — к одной муж вернулся, другая захворала. Решив, что деньги всегда не лишние, а Эш все равно заглянет сюда в течение дня, Стив согласился. Народу днем было мало, знай, что носи поздние завтраки или обед для гостей, кто остановился в ближайшей гостинице. Спустя пару часов команда добралась до «Синего якоря». С оглушительным гомоном моряки ввалились внутрь. Нестройным хором они выводили «Пьяного морячка». Во главе шел Эш и, размахивая рукой, запевал: «Чтобы нам сделать с пьяным морячком?», а в ответ ему: «Запрем в трюм пить морскую воду». Протирающий чашки Стив чуть не уронил одну на пол. Хотя постояльцы даже не подняли головы в их сторону. Допев, моряки расселись за столики и громко стали подзывать подавальщиц, требуя кушанья и питья. Эш тут же направился к стойке. В этот миг, Стив, затаив дыхание, видел, как лик его осветил паб ярче полуденного солнца, словно с картин сошел златовласый святой. Он уже подошел к нему, как дверь позади отворилась, а затем в воздухе повисло гнетущее молчание. Посмотрев за плечо Эша, Стив увидел Райли. Все взгляды присутствующих были прикованы к ней. А посмотреть и правда было на что. Рыжие волосы каскадом спадали на плечи, а тонкий сарафан на ней подчеркивал прелестные формы. Сейчас ее было не отличить от знатной ирданской девы. Сладковатый запах соли, ванили и табака растекся по пабу. Стив видел, как моряки, одурманенные, жадно смотрели ей вслед. Заметив всеобщее внимание, Эш тоже оглянулся. Стив увидел как взгляд Райли, который она кинула на Эша, на миг стал зловещим, но наваждение тут же прошло. На пухлых губах ее растянулась мягкая, страдальческая улыбка. Обогнув стойку, девушка подбежала к Стиву и, обвив тонкими руками его шею, начала горько плакать. — Ох, мистер Уотсон, мой спаситель, горе, горе случилось, — всхлипы перемежались с потоком слов. Стив оторопел. Райли молчала почти сутки, а тут… смущенно и растерянно он попытался отстранить ее от себя, но та вцепилась в него мертвой хваткой. Неожиданно позади Эша мелькнули тени: несколько моряков пододвинулись ближе, словно хотели стать свидетелями происходящего. Странно было видеть глуповатое выражение на обветренных грубых лицах мужчин. — Что же случилось у маленькой мисс? — спросил Эш. Он уперся локтями в столешницу и теперь с нескрываемым интересом наблюдал за развернувшейся сценой. «Маленькой?» — подумал Стив, и все же почти грубо отодвинул Райли от себя. И правда, на вид ей не дать и больше пятнадцати. — Это мисс Райли, — представил ее Стив, в недоумении разглядывая миниатюрную девушку чуть дольше дозволенного. — Вчера ее лодка прибилась к берегу. Мне показалось, что она была едва жива. Но вроде все обошлось. — Какая занимательная история, — протянул Эш, и хотя на губах его играла усмешка, взгляд оставался предельно серьезным. — Как же вы оказались в такой неприятной ситуации? — Корабль моего отца захватили пираты, и я чудом спаслась! — голос Райли слегка звенел от напряжения, и Стив вновь ощутил нереальность происходящего: какой отец, какие пираты? Почему она говорила об этом только сейчас? Мысли смазались, он тут же отвлекся на матроса, который с грохотом упал, сильно перегнувшись через своего собрата. Рядом с Эшем вырос знакомый юноша и они коротко переглянулись. Леит Винст, вспомнил Стив. — Мы обязательно вам поможем, мисс. Как мы можем оставить даму в беде? Лицо Райли посветлело. Эш кивнул Винсту, и тот галантно протянул ей руку. — Освободи для маленькой мисс каюту. Стив чувствовал странную двойственность происходящего. Стоило Райли покинуть помещение, как голова снова начала болеть. Напряжение в пабе в тот же миг улетучилось. Матросы вернулись на свои места, о чем-то переговариваясь, подавальщицы разливали эль, со смехом кружась между столиками. Эш взял стакан и начал пить. — Ничего не хочешь мне сказать? — После тебя. — Я уже говорил, что просто спас ее. — И все женщины, которых ты спасаешь, оказываются в твоей постели? Стакан, который Стив держал, выскользнул и с всплеском упал в бочку. Поняв, что над ним посмеиваются, почувствовал себя глупо. В другой раз он бы нашелся с ответом. — Ты видел ее утром, — догадался Стив. Одним глотком опустошив содержимое стакана, Эш отставил его. — Но это больше не твоя забота. А нам и правда пора поговорить. Уйти сразу не вышло, пришлось ждать смену Колина, но тот где-то застрял. Заскучав, Эш отошел за столик к играющим в кости. Теперь оттуда то и дело доносились то возмущенные возгласы, то оглушительный хохот. Стив протирал стойку, пытаясь избавиться от застарелых жирных пятен, и то и дело поглядывал в их сторону. Было видно, что Эш вел себя очень свободно со своей командой. Развалившись на стуле, он периодически бросал колкие замечания о происходящем в игре, что явно бесило некоторых моряков и те, не робея, отвечали ему в тон. Спустя некоторое время дверь в подсобку скрипнула и из нее появился зевающий Колин. — Ненавижу. Как ни проснешься, солнце прям в глаз залепляет. — Еще скажи, что зимой тебе лучше, — усмехнулся Стив, вытирая руки об фартук. — Когда темно — спать слаще. А тут жара, тьфу. Пойдешь уже? Стив поймал брошенную ему серебряную монету. Попрощавшись, он подошел к Эшу. Игра была в самом разгаре. Рыжий моряк с кустистой пегой бородой явно проигрывал, отчего волосинок на его подбородке становилось все меньше. Остальные потешались над его невезением. — Можем идти. — Никак нельзя, господин, — сказал другой моряк полностью лысый и с щербинкой между зубами. — Капитан задолжал мне золотой. Отпущу его сейчас — сбежит, бестия. Стив не знал, что его больше удивило: то каким тоном это было сказано или то, что Эш не мог расплатиться с долгом. — Капитан сказал, что вы сможете спасти положение. — И что я должен сделать по мнению капитана? — Стив недоверчиво посмотрел на Эша, тот прикрыл рот ладонью, сдерживая смех. — Отыграться, конечно! — У меня нет таких денег, господа! — Сыграйте с нами, — безволосый подтянул к нему стул. — Одна победа и долг снят. Больше, чем собственное проклятье, Стив ненавидел азартные игры. Подыгрывая дурацкому розыгрышу, он тяжело вздохнул и сел на стул. Ему быстро объяснили правила: у кого сумма костей больше, за тем и победа. Память подсказывала, что в детстве они играли намного сложнее, нужно было высчитывать комбинации, и даже были штрафы, но похоже для потехи хватит и одного раунда. Стив бросил в стакан протянутые кости и, закрыв ладонью верх, резко взболтнул. Безволосый повторил его движение, они одновременно перевернули стаканы. Эш и рыжий матрос с любопытством придвинулись ближе. — Интересно, как ты будешь выходить из положения, когда я проиграю. — Ой, не тяни, открывай уже. Но удача внезапно оказалась на стороне Стива: двенадцать против семи. Эш хлопнул его по плечу и поднялся. — Новичкам везет! — И дуракам, — буркнул Стив. Попрощались с матросами и вышли на улицу. Солнце слегка сдвинулось на небосклоне, но светило также ослепительно. Пока они шли в сторону дома, Стив попытался выведать, были ли кости крапленые, но Эш только смеялся. Его всегда веселили такие дурацкие, очень детские шуточки, не очень достойные серьезного звания капитана. Но похоже ему было наплевать. Обойдя его дом, Стив повел их к дальнему, дикому берегу. Чем дальше они отходили от города, тем громче становился голос стихии и кольцо боли охватывало голову. Он вновь чувствовал все: как под толстым слоем песка медленно разлагались кости животных, жук подъедал кору сосны, а взмах крыльев пролетающей птицы практически оглушал. Не в силах больше терпеть, Стив со стоном осел и сжал виски ладонями. — Можем поговорить. — Тебе плохо? — рядом послышался обеспокоенный голос Эша. По движению воздуха, Стив ощутил, как тот сел рядом. — Пройдет. Давай поскорее обсудим все. Мне не очень просто находится вне города. — Зачем ты подавляешь себя? Какой сложный и одновременно глупый вопрос, подумал Стив. — Ты, конечно же, знаешь. Эш покачал головой, всем своим видом выражая печаль. Он вертел в руках кончик успевшей растрепаться косы, из нее выпали почти все ромашки, а у оставшихся поникли бутоны. — Ты боишься, что тебя поймают? — Я слишком труслив, — признался Стив и посмотрел на мерно колышущиеся волны. — Будь я смелым, то сдался бы сразу же, как только узнал о своем проклятье. Краем глаза он заметил, как лицо Эша исказилось, словно от боли. — На юге все иначе? — Сейчас — да, — вытащив цветок, он начал отрывать от нее лепестки, словно гадая «любит-не любит». — Но даже в пору правления Иогана Свирепого, никто бы не казнил тебя за … Мысль его оборвалась на полуслове. Облупленная ромашка полетела в сторону, а Эш взял предпоследний бутон. Между ними повисло неуютное молчание. Когда Стив уже готов был сказать хоть что-то, Эш произнес: — Очень много мыслей посетило меня с нашей последней встречи. До того дня я искренне верил, что смог найти кого-то, кто стал мне близок. Конечно, я бы рассказал тебе сам. Про себя. И, конечно, я не надеялся на принятие с первого же слова. Вы, северяне, такой народ, — он махнул рукой, пытаясь что-то изобразить в воздухе, но Стив не понял. — Я… я почему-то убедил себя, что ты — особенный. Все твердил себе: «Стивен поймет, он другой, в нем что-то есть». Но… — еще один истерзанный стебель полетел в сторону. Стив слушал его с замиранием. Сковывающее напряжение поползло вверх по ногам, выше и выше, сжимая грудную клетку. Дыхание перехватило. Он совсем, совсем не хотел слушать, что Эш скажет дальше, но и прервать не решался. — Даже, если бы ты отверг меня, пускай. Но… сейчас, видя всю картину, зная, что ты — такой же как я. Ты считаешь это, — он развел руками и тут уже Стив понял, что он говорил о стихиях, — что это — проклятие. Уму непостижимо. Раз проклят ты, так, выходит, и я? Но какая глупость находить этому название. Ты не выбирал это и не можешь отказаться. Неожиданно пришли воспоминания о том месяце паломничества, много лет назад, когда Стив заставил стихию уйти, выкорчевал ее из своей души. И она покорилась, оставляя его в глухой тишине леса. Едва его восприятие обеднело, горе от потери выбило почву из-под ног. Боли не было, но и жить не хотелось. Стив помнил, как застрял в топях, не в силах встать, двигаться, чего-то хотеть и жить. Надо было покончить со всем еще тогда, но он был слаб и теперь навсегда остался ее рабом. Тем временем, Эш вглядывался в его лицо, пытаясь найти понимание, но столкнулся с затянувшимся молчанием. Вздохнул и встал. — Как ни горько мне это признавать, но наши пути здесь расходятся. — Что ты хотел сказать? — подал голос Стив. Напряжение сдавило горло. — Тогда, когда пришел ко мне? — О, это больше не имеет значения, — Эш нацепил на голову треуголку. В косе больше не было ромашек. — Прощай, Стивен. Он двинулся в сторону города. Властный кулак боли смял Стива, сломал ему кости, осколки которых впились в легкие. Судорожный вздох вырвался из груди. Если он не сделает сейчас хоть что-то, то превратится в кровавую кашу. Стив представил себе будущее, там больше не было надежды, не было взглядов за горизонт в ожидании корабля, редких встреч и неиссякающего смеха. Как так вышло, что жизнь превратилась в калейдоскоп ожидания. Что-то случилось с ним за последние три года, и Эш был тому причиной. Стив вскочил на ноги и крикнул, резкая боль отдалась в затылок. — А если… если я не хочу такой жизни? Эш, успевший отойти достаточно далеко, обернулся. — Какой? «Там, где нет тебя», — но Стив решил не произносить это вслух, боясь показаться слишком сентиментальным. Так и не дождавшись ответа, Эш предложил: — Отправимся со мной, я покажу тебе иной мир. Больше того, что ты можешь себе представить. — Я три года странствовал по северу, — зачем-то сказал Стив, в ответ получив снисходительную улыбку. — Мир больше, чем север, Стивен. Мир не застыл во льду, он живой и изменчивый. От этого образа голову пронзило дикой болью, что удержаться на ногах позволила лишь гордость. От образа огромного неконтролируемого мира хотелось бежать без оглядки. Но Стив врос в землю, не позволяя себе двинуться. — Мы отплываем утром. Подумай. — А если я не приду? — Для тебя ничего не изменится, — Эш подошел ближе, — но я скажу тебе одно. Последние два раза мы заходили в Норсенд, потому что на то была лишь моя воля. У меня больше нет контрактов, которые бы вели меня сюда. Говоря это, глаза Эша наполнились такой невыразимой тоской. Махнув рукой, он двинулся в сторону города.****
Внутри часовни было мрачно и безмолвно. В глубине стоял скромный алтарь со статуей, которую со всех сторон окружали тонкие свечи. Пламя дернулось от возникшего сквозняка. Сквозь мутные стекла пробивались вечерние лучи солнца. У алтаря стоял Винст. Когда дверь за Стивом отворилась, он даже не обернулся. Руки его были скрещены на груди, а взгляд устремлен прямо на лик Святого Айлея. Поколебавшись мгновение, Стив все же тихонько прошел внутрь. Сев на единственную лавочку, придвинутую к стене, он закрыл глаза и начал молиться. Зная о своем проклятье, чувствуя себя недостойным, Стив старался не осквернять святое место. Обычно ему хватало зайти на территорию часовни, чтобы почувствовать себя… преступником, но сегодня ему был нужен совет. Все эти события, если не воля Святого, то чья? Неужели зло подобралось к его душе так близко. — Вы никогда не находили этот алтарь необычным, мистер Уотсон? Голос Винста вывел его из раздумий, и Стив открыл глаза. Окинув статую Айлея взглядом, тот не нашел ничего необычного. Тем временем Леит Винст, склонив голову, продолжал: — Почему, если Святой ставил человека во главе всего, окружил себя стихиями? Смотрите, — он указал на свечи, — земля держит огонь, а тот порождает дым. Приглядевшись, Стив понял о чем тот говорит: Айлей застыл в движении, точно летел, ступни его едва касались песка, и он плыл над лепестками пламени. — Не хватает воды. Снисходительная улыбка странно смотрелась на юном лице Винста. — А как же люди? Разве последователи — не кровь его бессмертия? Стив помолчал. — Святой боролся за свободу души человека от власти злых духов. — Разве не лучше было научить человека соединять внутри зло и добро? Порознь и то, и другое ослабляет. — Ты еще молод, Леит. Беспокойный ум да силы в ногах, я был таким. — Не думаю, господин Уотсон, — Винст легко улыбнулся и направился к выходу. — Что? — Любое учение быстро загнивает, если не предавать его сомнению. Не думаю, что вы были когда-то таким же как я. И он вышел, тихонько притворив за собой дверь. Поразмыслив над его словами, Стив хмыкнул и подошел к алтарю. Он взял незажженную свечу и поставил ее рядом с горящими. Силы иссякли, оставляя тяжелое чувство усталости. Хотелось, чтобы хоть кто-то дал ему ответ, как быть. «Каков мой путь?» — спросил про себя Стив, поднимая глаза к лику Святого. В глубине души он и правда надеялся услышать ответ. Возможно, если бы Айлей спустился к нему с небес и приказал умереть, он бы… даже послушался. Нет, мотнул головой Стив, перестань себе врать. На статуе Святого висел кем-то оставленный янтарный кулон. Не в силах объяснить, Стив снял его и посмотрел сквозь пламя. Тепло от камня мягко согрело пальцы. Голос земли, едва слышный здесь, вдруг зазвучал громче. Неожиданно свеча вспыхнула, и Стив отшатнулся в испуге. Ничего не нарушала тишину, взгляд статуи был также направлен поверх его головы. Подавляя чувство жути, он почти выбежал из часовни, на улице встретив Сэма. Тот стоял недалеко от ворот и пытался вытащить палку из рта черного пса. Стремительно покинув территорию часовни, он вновь столкнулся с Винстом. Тот легкой поступью шел по дороге, закинув руки за голову, и насвистывал мелодию, очень похожую на ту, что напевал утром Эш. — Ну что, получили свой знак свыше? — веселый смех подстегнул Стива побежать. Наступила «белая» ночь: солнце зависло над горизонтом и не планировало сдвигаться до утра. Стив попытался заснуть. Сумятица никак не укладывалась в голове, и он то и дело проваливался в болезненный поверхностную дрему. Перед глазами снова встал образ «Золотой лани», блуждающей в тумане. Бордовый вытеснил сизый, создавалось впечатление, что флейт парит в карминовом мареве. Рядом с кораблем плыли люди, и, приглядевшись, Стив увидел переливающиеся чешуйки на коже, а вместо ног — хвосты. Лица у них были слегка вытянуты, когда они переговаривались во рту проглядывали острые зубы. Звук их речи походил на перелив мелодии, и вызывал восторг смешанный с ужасом. Стив парил вокруг, и одна мысль все не покидала его: где же Эш? Туман на мгновение отступил, обнажая палубу трупов. Неестественные позы, искаженные в ужасе лица моряков. И по этому ковру медленно шло чудовище: огромный спрут с человеческим телом, щупальца его подрагивали то ли от возбуждения, то ли от удовольствия. В одном из них он нес еще живого человека. Только взглянув на него, Стив едва сдержал крик. Эш, вцепившись в плотную удавку на своей шее, брыкался и явно пытался достать ногами до исполина, но тщетно. Бросившись вниз, Стива тут же откинуло назад, будто он натолкнулся на невидимый барьер. Оставалось беспомощно наблюдать, как чудовище донесло Эша и перекинуло через борт, а затем… … бешеный стук сердца отдавался в ушах. Кровь прилила к лицу, и Стив, схватившись за горящие щеки, пытался отдышаться. Голова раскалывалась. Похоже прошло не так много, чашка с чаем, стоящая рядом, едва остыла. А затем спящий очаг неожиданно вспыхнул. Как и в часовне, огонь полыхал ярко. Стив дернулся и упал с кровати. Тут же вскочив, он посмотрел на пламя. Это был знак? Или стихийные проделки? Но никогда ни одна другая стихия не пыталась связаться с ним. Что… что ты хочешь мне сказать? Огонь молчал, потрескивая поленьями. Выглянув в окно, Стив вздохнул от облегчения: «Золотая лань» стояла в порту. Сон никак не выходил из головы, и от воспоминаний о отчаянных попыток Эша спастись, скрутило живот. На скорую собравшись, побросав в сумку только самое необходимое, он вышел из дома. Забежал к Колину и отдал ключи, попросив того проследить, чтобы никто чужой не поселился в его скромной обители. Горячо распрощавшись и даже обнявшись на прощание, Стив добежал до порта и остановился, не зная, что делать дальше. Мостик был убран и создавалось впечатление, что команда сонно бродит по палубе, не приступив к сборам. Сев на пристань, он облокотился о деревянный столб и стал ждать. Похоже в итоге Стив задремал, потому что разбудил его громкий голос кого-то из матросов. Сонный Эш на корточках сидел напротив него, хоть волосы его были слегка всклочены от сна, он уже был в камозоле. — Пойдем, — сказав это, Эш протянул ему руку. Стив схватился за нее и поднялся. — Ты когда-нибудь ходил по морю? Стив покачал головой. — Тогда дам тебе ведро. Меньше ешь, больше пей ближайшие пару дней. — Вдохновляюще. Эш усмехнулся и махнул ему, показывая следовать за собой. Уже забираясь по мостику наверх, Стив зачем-то обернулся. На верхней дороге виднелась невысокая фигурка, в которой узнавался его маленький друг Сэм. Он махал ему вслед.