3 часть
Корабль стремительно приближался к острову Цинн, столице Ланнфолла, оставляя бескрайние морские просторы позади. Стив стоял на капитанском мостике, за его спиной старший помощник сдавал вахту возле руля. Настоятельные рекомендации лекаря оставаться в каюте до конца пути прошли мимо Эша, и, невзирая на хромоту и боль, тот вскоре вернулся за штурвал. Матросы взбодрились: похоже вид его на верхней палубе придавал им сил. Оказалось, из-за стычки с Дженнингсом они сбились с курса и отстали почти на полдня. Еще одной новостью стало возвращение Райли, которая неожиданно объявилась на «Зеленой лозе» на вторые сутки после шторма, рассказав, что Дженнингс пропал. Впервые ее присутствие сыграло на руку: команда, исключая Эша и Стива, неожиданно позабыла все события минувших дней. Версия была такая — корабль столкнулся с сильной непогодой, но с малыми потерями одержал верх над стихией. Очередной раз увидев влияние Райли на других, силу ее чаровства, Стив с толикой стыда подумал, как же глупо он выглядел все те разы, когда она проделывала то же самое с ним. Удивительно, но именно этот ее жест примирил их с Эшем. Столкнувшись с ней на мостике, он сдержанно поблагодарил за устранение лишних хлопот, которые могли возникнуть на суше после того, как моряки вернулись бы к своим семьям и попытались осмыслить произошедшее. Пускай на Юге терпимее относились к отмеченным силой, но ему совсем не хотелось, чтобы искаженные слухи дошли до отца. Сложно сказать, что волновало его больше — собственное разоблачение или страх, что граф узнает о возможном крушении «Зеленой лозы». Опершись руками о перила, Стив смотрел на вырастающий из тумана белокаменный город с высокими башнями и алыми черепичными крышами. Легкое прикосновение между лопаток заставило его вздрогнуть. Все эти дни между ними с Эшем крепло влечение. Они больше не поднимали трудных тем, но взгляды и касания переполняла нежность. Капитанская каюта превратилась в северный лес: по стенам ползли стебли, висел густой запах хвои. Стив переживал, что зайди сюда кто, вопросов не оберешься, но сделать ничего не мог. Надо было этому случиться, что именно Винст, которого отправили с поручением к капитану, застал их за разговором под сенью плюща. Окинув взглядом растения, дважды кивнул собственным мыслям и вышел, притворив за собой дверь. Примечательно, что разговор в тот час шел о Дженнингсе. Навязчивые мысли не покидали головы Стива. — Что произошло с Осьминогом? — А что с ним? — не сразу понял Эш, водя линейкой по карте; последний час он тщательно выстраивал координаты до Цинна, исправляя ошибочный курс. — Его поведение, — и Стив описал свои наблюдения. — Кстати, похожие проявления я видел и у тебя, когда мы прибыли к тебе домой. — Ну спасибо, не знал, что похож на сумасшедшего убийцу. — Я не то хотел сказать. — Но допустим, если дело в нашей общей сути, то я бы не удивился, если Осьминог после шести лет в море свихнулся. Стив задумался. В этом был смысл. Выходило, что вредило как отрицание, так и злоупотребление силой. Душа человека теряет берега и ориентиры, что похоже и случилось с Дженнингсом. Выбравшись из западни Таира, он потерял себя. Могли ли мысли о жене и сыне удерживать его на поверхности? И стоит ли вообще верить этой душещипательной истории? Стив вздохнул. Очень путанная история. Горячая ладонь скользнула от лопаток к шее, вырывая из размышлений. Стив обернулся, ловя себя на мысли, что очень быстро, всего за несколько дней, привык к этому легкому, короткому проявлению ласки. Эш тепло ему улыбнулся и, все еще слегка прихрамывая, добрался до руля. Синяки на лице слегка выцвели, но все еще вызывали беспокойство. Интересно, как отреагирует королевский двор, если он так появится на смотринах? — Меньше часа до порта, — сообщил Эш, когда на мостик поднялась Райли. Юбки льняного платья (откуда она его только взяла?) развевал ветер, рыжие кудряшки лезли в глаза, и девушка раздраженным жестом то и дело отбрасывала их назад. За спиной ее мелькнул Рэймонд, проводив долгим задумчивым взглядом. Интересно, на него она тоже наложила свои чары? Пускай Эш и стал терпимее к ней, но наотрез отказался возвращать ей каюту, на что она лишь презрительно фыркнула. Выбираясь на вахту — Треф прикрепил его к коку помогать с готовкой и мытьем посуды — Стив не раз видел ее замершей на верхней палубы у борта. Моряки не обращали на нее внимания, занятые нескончаемыми делами, и только Винст периодически кричал ей что-то сверху, отчего Райли, вздернув свой маленький курносый нос, улыбалась. Трудно было оценить, что завораживало больше: то, как игриво и по-мальчишески он рисовался, перебегая по реям босыми ногами, придерживаясь за леер, чтобы лишь на пару мгновений свеситься вниз, зная, что тут же получит нагоняй от мастера парусных дел, или то, как его попытки согревали холодную, отстраненную улыбку, рождали намек на нежность. В эти моменты она становилась такой живой и теплой. Человечной. Какое будущее предсказала ей ракушка? Почему она вернулась? — Могу я отправиться с вами на праздник Первого урожая во дворец? — спросила Райли, обращаясь к Эшу. Тот косо на нее посмотрел и пожал плечами. — Кто я такой, чтобы тебе запрещать. — Ты можешь меня сопроводить? В этот момент мимо капитанского мостика пробежал Винст, наклонился и что-то шепнул Эшу. Тот отвлекся от разговора. — Я? Нет, конечно. — Он заметил ее пылающий взгляд. — На площади будет празднование, туда пустят всех. Просто найди сопровождающего, если боишься заблудиться. — Я могу пойти с тобой, — быстро смекнув, о чем речь, предложил Винст. — Но если капитан желает передумать… — Не желает! Эш и Стив переглянулись, одарив друг друга улыбками. — Вот и ладненько, — юноша поднял тяжелые канаты, которые лежали на носу. Он подмигнул Райли. — Тогда, юная мисс, как причалим, не уходите далеко от корабля. По лицу девушки сложно было прочесть эмоции, но щеки ее слегка зарделись. — Отлично, тогда это твоя забота. А теперь брысь, не мешайся. Когда Райли ушла, Стив все же не выдержал. — Ты заметил? Я все гадаю, она и на него накладывает чары? — На Леита? — подготовка к швартовке делала Эша чересчур рассеянным. — А что с ним? По-моему, ведет себя как обычно. Не помню, были ли у него в Ньювее подружки, давно ни об одной не слышал. Поняв, что стоит оставить на время эту тему, Стив отошел. На корабле поднялся гвалт: Треф начал раздавать указания матросам. Если Норсенд — это холодный блеск сапфира, Ньювей впитал в себя тепло янтаря, то Цинн — самоцветная диадема, переливающаяся яркими, густыми цветами. По сравнению со столицей, Ньювей ощущался деревушкой, без толп и спешки, тогда как здесь люди наступали друг другу на пятки. Стив оцепенел, как и в первый раз страшась спускаться с мостика, и если бы не крепкая рука Эша, которой тот ухватил его ладонь, он бы так и не преодолел этот рубеж. На твердой земле ему стало легче. Порт был огромным, многолюдным, невыносимо шумным, угнетающим. Эш заменил свою руку тяжелым кошелем и попросил найти любой гостиный двор, и снять лучшую, самую удобную комнату для них. После чего исчез среди моряков. И Стива, у которого голова шла кругом, уже не в первый раз в подобной ситуации спасла Райли. Взяв его под локоть, уверенным шагом она повела его прочь из порта. За его пределами общая атмосфера не изменилась, но он попривык к быстрому темпу, дышать стало легче. Цинн, по подобию Ньювея, строился в несколько ярусов, где на самом высоком стоял дворец со шпилями башен с алыми черепичными крышами и золотистыми флагштоками. Дома здесь строили высокие, многоэтажные, чем-то напоминающие лабиринты. Люди, словно муравьи, передвигались как по улицам, так и по каменным туннелям внутри длинных комплексов. Прошло некоторое время, пока они выбрались из толпы на широкую лестницу, уходящую ввысь. Не счесть сколько потребуется преодолеть ступеней, чтобы пройти этот путь до конца. А что там сверху — невозможно даже угадать. — Винст просил тебя не отходить, — спохватился Стив. Райли задумчиво оглядела толпу. От порта они ушли не так уж и далеко, высокие белокаменные ворота виднелись у подножия лестницы. — Мне здесь не нравится, — призналась девушка. Стив понимающе кивнул. — Но вернуться стоит. Плохо нарушать обещания. Тебе нужна моя помощь? Да, нужна. Он отрицательно помотал головой. Не хотел становиться обузой. Попрощавшись с Райли, решил двигаться наверх, чтобы не заблудиться. Оставив порт за спиной, поднимался, оглядываясь в поисках трактира. Спустя тридцать ступеней по левую сторону от него показалось двухэтажное здание с красивой деревянной табличкой, на которой были вырезаны витиеватые буквы — «Аромат Пиона — гостиный двор Мадам Пьюэт». Сжав мешок с монетами, — Стив так и не заглянул в него, — он зашел внутрь. Денег хватило на меблированный номер с горячим питанием. Милая девушка в строгой форме вела себя очень приветливо, рассказывала про все прелести их комнаты, про выходящие окна в сад, про свежий запах роз, особенно после дождя, что на завтрак у них отменные булочки и масло с солью. Стив вежливо выслушал ее, оставил свое имя и попросил отправить кого-нибудь в порт с сообщением для капитана дер Дайка. Бросив рюкзак с вещами в номере, он забрал ключи и предупредил, что отправится на экскурсию и вернется через пару часов. На улице он нырнул в тихую узкую улочку между двумя домами. Спустя пару часов, Стив неожиданно набрел на высокий трехэтажный храм, посвященный Айлею. На мраморной таблице над входом было выбито имя Святого. Колонны смахивали на завитки смерча и поддерживали массивную позолоченную крышу. Деревянную дверь, осевшую и тяжелую, пришлось толкать с силой. Почему-то это внезапное столкновение со Святым вызвало у Стива отторжение, но, не придав этому значение, он перешагнул порог храма. В зале было пустынно. В отличие от крохотной часовни в Норсенде, с единственной скамьей и скромным алтарем с десятком свечей, здешнее огромное пространство загромождали лавочки вокруг алтаря. Свечи были везде — на подоконниках, в высоких железных подсвечниках. Стив подошел к алтарю. Взял со столика новую свечу. Зажег ее. То ли дело было в неожиданном уединении — странное дело, ни одного прихожанина и служителя в этот час — то ли в тишине, разбавленной треском пламени, но мысли сами потекли, уводя в размышления о последних месяцах. Когда-то Сантьяр сказал ему: путешествия меняют людей. Тогда, в свои двадцать, Стив был в пути. После смерти тетки, распродав вещи, он отправился в паломничество, чтобы найти выход из тьмы, которая окутала его сердце. Ему хотелось сбежать из дома, где стены шептали ему о вине. Одинокий путь по северу медленно возвращал чувствительность и вкус к жизни. Тогда-то на пути его и встретился Сантьер Сандерс — пожилой мужчина, домишко которого спряталось за холмами далеко от поселений. Уставший, с пустой флягой, Стив попросился к нему на ночь — а остался на пару месяцев. Жена, со слов Сантьера, много лет назад отправилась к праотцам, а дети давно разъехались. В одиночестве он доживал свой век. Заметив, что крыша дома прохудилась, Стив предложил свою помощь взамен на пропитание. На завтрак и обед он мог рассчитывать на пару яиц, молоко от козы, которая паслась недалеко, и лепешки, которые мужчина лепил из муки и какой-то травяной кашици. За те недели они очень сдружились, и Стив подумал, что нашел в нем отца, воспоминания о котором у него давно стерлись. Длинными осенними вечерами они вели беседы о жизни, об устройстве миропорядка, о нравах людей, и меньше о политике и недавней войне между югом и севером. От Сантьера он впервые услышал, что стихийная сила — это дар. И относиться к нему стоит так же, как кузнец относится к молоту и наковальне, как пастух относится к своему посоху, как певец — к голосу. Но тогда он не готов был это принять, тогда ненависть выжрала почти все внутри. Эти слова оттолкнули и, доделав крышу, Стив вернулся в дорогу. А затем чуть не умер в лесу. — Все же, вы никогда не думали, что в статуях Святого уж слишком много языческого? — раздался голос сбоку, и Стив вздрогнул от того, что его застали врасплох. Обернувшись, он увидел Винста, который стоял поодаль от алтаря, прислонившись плечом к колонне. — Я думал, ты с Райли. — Я помог мисс устроиться и завтра проведу ее на площадь, — его губ коснулась легкая улыбка. Он обвел рукой зал. — Забавное совпадение, не находите? Стив кивнул: в прошлый раз, в Норсенде, их встреча случилась в часовне. Вряд ли Винст следил за ним, может быть, у него были свои причины приходить к Святому? — Ты верующий? — О, нет, нет, я здесь, чтобы не забывать. — Пламя свечей в полутьме неожиданно придало его худому лицу зловещий вид. — Ваш святой приказал бы уничтожить меня. Как сделал с моим предком. На этих словах Винст щелкнул пальцами. Все потухшие свечи в храме вмиг вспыхнули. Неестественно длинное пламя зловеще колыхалось в безветрии. Стив от неожиданности дернулся назад, сбивая тарелку с благовониями и фимиамом. Грохот бьющегося о камень металл эхом ударился о стены, поднимая из глубины животный страх. От яркого света заслезились глаза, а от жара запылали щеки. — Твой святой, господин Уотсон, предатель и трус. — Что… так и ты… почему? Разум отчаянно призывал бежать отсюда, но ноги точно приросли к земле. Винст оттолкнулся от колонны и подошел ближе, встал перед статуей Айлея, уперев руки в бока. — Моя семья столетиями хранит одну тайну. Хочешь, я расскажу тебе о ней? — грустная насмешка не таила угрозы. Нащупав руками стол, чтобы не упасть, — дрожащие ноги едва держали, — Стив, усилием воли подавил страх, и кивнул в знак согласия. Прищурившись, он смотрел на девятнадцатилетнего юношу, и как бы не хотел относится к нему с большей опаской, почему-то не мог. В нем не было безумия Дженнингса, инородности Райли. Леит Винст оставался собой — насмешливым, игривым и отстраненным. И немного грустным. С ним бок о бок они скоротали два морских путешествия. — Ты старше меня, господин, и знаешь, что за много веков до наших дней также правили короли. Но знаешь ли ты, что еще раньше миром правили стихийные жрецы? — Стив знал об этом из Писания. Винст смотрел на лик Святого. — В те времена быть отмеченным считалось великой честью, а не проклятием. Все жрецы имели этот дар: чувствовать мир, говорить с ним на его языке, учить людей понимать себя и природу. Баланс — вот что имело значение. Что внутри, то и снаружи. Стив не мог оторвать взгляд от отблесков пламени в его светлых глазах. — Сотрудничество и взаимопомощь — вот что проповедовали жрецы. Но время шло, мир менялся, менялись и люди. Однажды, один восстал. — Один человек? — Жрец воздуха решил, что он лучше других. Лучше всех. — Голос Винста стал жестче, но пламя свечей даже не дрогнуло. Интересно. Сила Стива реагировала на малейшее колебание его настроения, прорываясь, то мигренями, то буйными вьюнами. А тут… поразительный самоконтроль. — То было время великих перемен. Айлей пытался убедить остальных, что вера стара, нужны новые веяния. Иначе фундамент прогниет, рухнет весь дом. Лжец! Он хотел только власти. Единоличной. Удивительно, не сам ли Винст укорял его в косности еще в Норсенде? Правду говорят, важно не что говорят уста, а чьи эти уста. С нарастающим ужасом он слушал продолжение истории. Все произошло в праздничный день. Символично ли, что чествовали первый урожай? Стив сомневался. Толпа людей собралась в хоровод, вокруг трех облаченных в белые рясы жрецов. Платье одной из женщин обвивали лозы, в густые каштановые волосы второй были вплетены ракушки и кораллы. Широкоплечий мужчина с медовыми волосами держал в руках толстую черную свечу. Не хватало лишь одного. Люди весело переговаривались, жрицы перешептывались в ожидании последнего брата. Когда тот наконец появился в дверях, в храме повисло молчание. «Готовы ли вы менять свою веру, братья и сестры?» Растерянные люди озирались, поглядывали на жрецов в круге. Что случилось? Разве сегодня не праздник Урожая, разве не должны мы взяться за руки и петь ритуальные песни? В пугающей тишине, тяжелая деревянная дверь захлопнулась. — Он призвал тайфун и разрушил храм, — закончил Винст. — Мой предок попытался с ним схватиться, но погиб. Вы знали, что раньше у столицы было другое имя? Хоктэн — «место четырех духов». Удивительно, как время стирает память истории и все повторяется вновь. Стив онемел. Айлей — убийца? Святой — отмеченный воздухом? Все это никак не могло уложиться в его голове. — Так те свечи в часовне, несколько месяцев назад, твоих рук дело? — Винст нахмурился, будто пытался что-то вспомнить, а потом взгляд его прояснился и он кивнул. — И в камине, в моем доме? — снова последовал кивок. — Зачем? — Тогда я просто хотел тебя припугнуть, не зная, что ты обладаешь силой. Стив замер. А когда он об этом узнал? Разве Райли не стерла всем память, или то, что он увидел в каюте помогло ему свести свои наблюдения? — А сегодня, когда я снова увидел тебя в храме, такого смиренного и верующего… и ты даже не знаешь всей истории. Я больше не смог смотреть, как ты ведешься на все…. это, — прорычал юноша, и в голосе его послышался треск нарастающего пожара. Вихрь пламени оторвался от свечей на алтаре и кольцом обхватил запястье Винста. Стив оглянулся, не вошел ли кто в зал с улицы, но похоже они были одни. — Эта мразь просто хотела власти. И что мы имеем сейчас? Счастливы ли люди, стало ли меньше крови? Мир разрушается. А все почему? Потому что один, — он ткнул пальцем в статую и огненные браслеты с силой ударили в грудь Святого. Статуя накалилась, но выдержала. — Один решил, что превыше всего человек. Убить многих ради себя, собственной идеи. Какая дичь! В два шага юноша оказался рядом со статуей и с силой, без страха обжечься, опрокинул ее на пол. Базальт треснул, голова отвалилась и отскочила в дальний угол. Гнев полыхнул в груди Стива при виде такого святотатства. Святой дал ему надежду и причины жить. Нет, Айлей не мог быть отмеченным, все это вранье, иначе зачем тогда… Взгляд его выхватил дрожащего в ярости Винста, и мысль прервалась. Он подумает об этом потом, сейчас куда важнее было успокоить Леита. Оторвавшись от стола, на ватных ногах, он подошел к юноше и осторожно коснулся его плеча. Тот тяжело дышал, но не отпрянул. Ты был не прав, с сочувствием подумал Стив, мы похожи куда больше, чем ты того хотел. — Поэтому ты так держишься за Эша? — Я не знал, что он отмечен, — пробормотал Винст и закрыл лицо руками, пытаясь прийти в себя. Пламя свечей осело. Похоже, он редко позволял себе такие сильные эмоции. — А когда узнал… — Как ты узнал? — Однажды застал его на озере у виллы. Стив подумал, что Эш когда-нибудь попадет не на того человека, и решил обязательно обсудить правила безопасности. — Ты же знаешь капитана, — продолжил юноша. — Он примет и отпетого злодея, если тот не врет себе и ему. Даже моя мать, — Стив с трудом разбирал слова, — даже она твердила, что Айлей был прав. Да будь он проклят! Я готов положить свою жизнь, чтобы сжечь все его наследие. — Почему ты не рассказал Эшу о себе? Глядя на его поникший облик, Стив привлек его к себе. С тяжелым вздохом Винст обмяк в его объятиях. — Я испугался, — слова были едва различимы. — Мне кажется, однажды, он попробовал спросить меня об этом, но я… я испугался. Испугался, что он решит, что я проклят. Или, еще хуже, что все эти годы я ему врал. Стиву слабо верилось в это. — Ты думаешь, наверное, как такое возможно! — словно прочитав его мысли, сказал юноша и усмехнулся, наконец опустив руки. — Но я рос при нем и видел все их ссоры с графом. Видел, как он отрезал от себя людей чисто из упрямства, и я боялся потерять его. Тут Стив был вынужден согласиться. Винст куда лучше знал Эша, и он мог понять его. Разве он сам не был на его месте? — А твоя мать? — А что моя мать? Она-то сама была в ужасе, когда он раскрыл ее. Все еще надеется, что капитан забыл тот день как страшный сон. Стив тяжело вздохнул и отстранился. От переизбытка информации и духоты у него начала болеть голова. Сев на корточки, он начал собирать осколки статуи, Винст присоединился к нему. Молча, они сложили все в одну кучу. — Давай я помогу тебе. Статую залило зеленоватое свечением и она склеилась. Стив не был уверен, на что он злится: на себя, весь мир или Айлея. Хотелось на свежий воздух и остаться в одиночестве, чтобы уложить все в голове. Поднявшись, еще некоторое время он смотрел на статую в своих руках. Внутри него двигались плиты, предвещая грядущее землетрясение. — Мне нужно проветриться. Винст кивнул и Стив покинул храм. На Цинн опустился вечер. С моря пришел северный ветер, разогнавший дневной зной. Стив, бредя по полупустым улочкам, чувствовал приятную прохладу. Стоило выйти за порог, как с новой силой вспыхнул гнев. Айлей — убийца, предатель и отмеченный? Какой бред. Много лет назад, когда Стив после похорон родителей утомительно долго ехал в повозке Норсенд к тетке, ему нужно было найти причину жить дальше. До этого, в свои шесть лет, ему казалось, что жизнь — это смородина летом, брусника — осенью, пастбище коз и топленое молоко по утрам. А еще духи травы, деревьев и гор, которые шепчутся за твоей спиной, словно ты не слышишь. Хмурый отец по вечерам строго спрашивал об успехах, а мама, под боком которой так сладко засыпать, рассказывала сказки о маленьком мальчике, так похожем на него, пасушем коз и собирающем ягоды в горах. После камнепада жизнью стала пыльная дорога и злое лицо тетки. И чувство, что сердце твое разбилось: в одном осколке все еще ты, в другом — чудовище, убившее любимых родителей. Стив боялся монстра, просыпался от кошмаров в мокрой кровати, пытаясь сбежать от его когтистых лап. Тетка тогда единственный раз пришла на помощь, бросив, если боишься, молись Святому, тот защитит от любой напасти. Стив, не зная молитв, пугался каждый раз, когда путал слова: а вдруг Святой Айлей его накажет, бросит и никто не защитит от монстра. Но сны стали уходить, все чаще овечья шерсть оставалась сухой. Вернулся вкус к жизни: теперь он состоял из водянистой каши, тяжелой работы в огороде и игры в «горячие ракушки», где, как самого мелкого, его часто выбирали водой. Тетка ругала за синяки на спине, но Стиву было все равно. Он креп, учился выживать, а рядом, под сердцем, спал Святой, сдерживающий монстра, который тоже рос, креп и учился выживать после попыток его уничтожить. Блуждая по городу, он вышел к небольшому парку. Мрачные сосны росли полукругом, рядом вилась тропинка, уводя все глубже в лес. От земли шла вибрация. Стив пошел по дороге, пока не вышел к роще. Сев на поваленный ствол, он тяжело вздохнул, вдыхая хвойный запах. Последние несколько месяцев мысли все реже возвращались к Святому, что было странно, но такое случалось с ним, когда жизнь налаживалась. Подумалось, что за последний год в Норсенде пещеру идола он посещал чаще, чем территорию часовни. Уже тогда его душа искала исцеления и не могла найти у того, кто считал подобных ему проклятыми. Возможно, Стив врал себе сейчас. Но одно знал теперь точно: не Айлей спас его от смерти, а то, что он перестал себя отрицать. Стив спустился со ствола и лег на землю, которая тут же, как любимая мать, приняла его в свои теплые объятия. Он обхватил себя руками за плечи. Спустя два дня, как он ушел от Сантьера, ему встретился Черный Лес. Так называли огромную темнохвойную тайгу, протянувшуюся от Северного моря до границы с материковым югом. Редкие поселения в округе полнились легендами и историями о пропавших детях, блуждающих духах, призрачных огоньках. Поговаривали, что тропинки резко обрываются, заводя путника в топи, откуда уже не выбраться. Но Стив, пребывал в скверном настроении после разговора с Сантьером и смело вошел под мрачные кроны лиственниц и сосен. Многоголосье тут же ворвалось в его разум, вызвав острую вспышку боли в голове, и Стив по привычке отринул зов. Но Черный лес, в отличие от родных краев, обладал дурным нравом. Здешние духи не терпели равнодушие чужака. Много часов кряду горячий шепот не утихал. Разве не знаешь, какая сила таится в тебя, и как ты мог бы ей распорядиться? Откройся нам. Из мха поднимались корни, обхватывали лодыжки, раз за разом приходилось выбираться из цепкого капкана. На закате, когда небо над пушистыми кронами окрасилось в алый, Стив сдался — ненависть к себе победила. «Да не желал я этой силы, забирайте ее обратно!» — выкрикнул он свое истинное желание. И впервые был услышан. Голоса замолкли. А с ними ушел и вкус к жизни. Окутанный мраком, черно-белый лес стоял пустынный и еще более неприветливый. Возникшая на мгновение радость и облегчение тут же сменились страхом: все это время сила защищала его, а теперь щит пропал. Духи молчали. Стив, ослепший и оглохший, не разбирая дороги медленно шел вперед, пока ноги его не начали вязнуть в болоте. Стоило бы испугаться, но вот что странно — ничего больше не имело значения. Зачем идти вперед? Ждать новый день? Как птица, пытающаяся лететь против потока, но постоянно терпящая поражение, одна мысль раз за разом возвращалась к вопросу: «зачем, зачем, зачем?» Монстр был повержен, но пустота, возникшая на его месте, сожрала крохи тепла и надежды. «Святой», — подумал Стив и упал на четвереньки в болоте. В груди ничего не отозвалось. То ли вера его была слаба, то ли покинула его, когда главный враг был повержен. Это конец. Он чувствовал, как ил не спеша поглощает пальцы, кисти, колени. Думал о ужасе, но сердце даже не дрогнуло. Увязал сильнее. Думал о собственном безразличии. Уходил глубже. «Какой бесславный конец», — отстраненно подумал Стив, и тут недалеко раздался плач. Этот звук вырвал его из морока. Детский, слабеющий крик совсем рядом. Он встрепенулся, начал озираться в поисках источника плача. А затем, по привычке, посмотрел внутрь, туда, где жил монстр. Тот полыхнул на него огненным взглядом и приветливо оскалился; сила вернулась. А может и не уходила вовсе, и все это проделки леса? Руки провалились в ил почти по локоть, и ему пришлось с силой рвануть на свободу. Всхлипы не утихали, и наконец, освободившись, Стив оглянулся в поисках ребенка. В кромешной тьме слышалось только отдаленное уханье совы. Тогда он впервые в своей жизни сам обратился к силе. Та, с любовью, которую можно ожидать только от самого преданного существа, выскользнула из его рук. Обогнув сонных жаб, плавающих ондатр, внутренним взором он увидел девочку, лет трех, увязшую по колено в болоте, и бросился ей на помощь. Когда Стив добрался до нее, она еще сильнее ушла под воду, не переставая громко и заливисто рыдать. А когда увидела приближающегося к ней в темноте мужчину, всего в грязи, завизжала сильнее. Возможно, девочка приняла его за чудовище. Стив поначалу сел перед ней на колени, попытался расспросить, но поняв, что выходит только хуже, подхватил ее подмышки и рванул на себя. От шока девочка замерла. Он попытался расспросить ее о родителях, как сюда попала, но та испуганно молчала. Они отошли от болот совсем недалеко, когда послышался женский крик. Услышав голос матери, девочка сначала замерла, а потом завопила что есть мочи. Вскоре вдалеке мелькнул силуэт с факелом в руке, и Стив поспешил на свет. Завидев мать, девочка тут же начала брыкаться. Пришлось ее отпустить. — Спасибо, — сиплым голосом сказала женщина, обнимая дочь. — Сколько раз говорила — держись рядом! Ни на шаг не отходи. Они распрощались, отказавшись от предложения проводить их до деревни. Духи вернулись, но теперь молча взирали на него. Спустя неделю Стив вышел из Черного леса. С чуть большей ненавистью, с чуть большим признанием, что и от монстра может быть польза. Воспоминания о тех далеких днях казались странными. Как можно было так сильно ненавидеть себя? За что? По земле прошла вибрация, возвращая его в настоящее, а затем плиты под ним начали медленно двигаться. «Время идет дальше», — раздался голос в его голове, бесполый, глубокий. Стив вздрогнул от боли, когда энергия заполнила тело. — Кто ты? «Вы называете это сутью всего сущего. Но нельзя наречь именем того, кто был раньше всех матерей». Если стихийные духи шептали, смеялись, звук и речь их походила на человеческую, то сейчас слова будто вырывались из его памяти, и, Стив подозревал, если бы он знал больше слов, то и оно изъяснялась бы иначе. «Ты запутался, и я тут, чтобы помочь тебе». Все происходящее походило на сон. Не заснул ли он под сенью деревьев в роще? — Ты сможешь мне помочь? «Я отвечу, а ты спрашивай. Мне все ведомо». Эта странная формулировка заставила Стива задуматься об ощущении времени. Разве не нужно сначала задать вопрос, чтобы получить ответ. — Я хочу узнать правду про Святого Айлея. Легкое дыхание коснулось сознания, и на мгновение показалось, что сейчас перед ним распахнутся врата прошлого. Но ничего не произошло. Голос ответил: «Время меняется. И то правда, что он был отмечен стихией, и то, что попрал старые устои. Но взгляд человека — осколок витража: и один увидит все в алом, а другой — в белом цвете». — Ты хочешь сказать, что нет единственной правды? «Весь витраж — красив и целостен. Но люди любят только свои осколки». Стив подумал о Винсте, о его семейной тайне, которую тот лелеял. Один осколок. Он подумал и о себе, представляя дымчатое стекло, сквозь которое смотрел все это время на жизнь. «Мир менялся. У каждого времени свои герои. Человек-воздух не сделал ничего того, что не должен был сделать. Ритуалы иссушили веру. Он же чувствовал потенциал в живом разуме». — Он правда убил людей в храме? — почему-то именно это волновало сильнее всего. Голос ответил спокойно. «Нет. Но ему пришлось пролить кровь. На него смотрели тысячи голодных глаз, жаждущих нового пути. Он убил единственного, кого когда-либо любил, и больше ему нечего было терять». «Предка Винста», подумал Стив, не понимая, стало ли ему легче от одной смерти вместо сотни. Один во блага многим. Смог бы он поступить так, если бы ему пришлось пожертвовать Эшем? Нет, пускай это было малодушно, но легче пожертвовать собой, чем навредить ему. «Сердце его разбилось, как и твое, он позабыл о человечности. Суть счастья есть баланс. Он отверг все мои попытки помочь ему. Но ты готов. Сера уже расплавилась и горит. Пришло время, Стивен». От звука своего имени в груди отдалось болью. Два осколка — монстр и Святой — накалились, вспыхнули и соединились. Схватившись за грудь, Стив резко сел, чувствуя как щеки прожгли горячие дорожки слез. «Больно», — подумал он, делая судорожный вдох, чувствуя, как ток пронзает все нервные окончания. Перед глазами монстр с лицом Святого превратился в Стива. Кинжал в его руке пронзил живот друга и тот, с запекшейся кровью на губах, поклялся отомстить за себя. Этими же руками он отпускал боль покрытой язвами старухе. Осколки, осколки, чужие осколки. Вихрь образов замедлился, пока наконец не выбросил его в тот самый день. С камнепадом. Стив увидел маленького себя. Мальчик сидит на камне и жует травинку, козленок, который пасся неподалеку, неожиданно сорвался с места и побежал. То, о чем он не знал, но видел теперь — это волк спугнул козленка. По лицу маленького мальчика пробежал испуг. Он бросился вслед, споткнулся и упал, и сила, неконтролируемая детским сознанием, вырвалась, волнами раскатилась по земле. Сверху послышался нарастающий грохот — это камнепад сошел с вершины. Прямо на деревню в предгорье. Стив шагнул к мальчику, сел на колени перед ним и прижал к себе. — Не смотри, — прошептал он ему в макушку, чувствуя крохотное дрожащее тело. — Все закончилось. Я с тобой. Они не двигались, пока грохот не стих, и еще чуть дольше, а затем мальчик оторвал свое заплаканное лицо от груди Стива и посмотрел вниз, на разрушенные дома. — Это я сделал? — в голосе его мешался ужас с нарастающем осознанием. Все временные пути сошлись в этот миг в Стиве. Ненависть к себе переплавлялась в сострадание, вина — в прощение. Он растрогался, услышав этот вопрос. — Это сделал камнепад, ты ни в чем не виноват, — он взял маленькое личико в свои ладони. — Слышишь, камнепад сходил в этом году трижды. Мимо, но очень рядом. Это бы случилось в любом случае. Ты не виноват. — Но я, — из больших карих глаз текли огромные горькие слезы. — Я, я… — Родители знали обо всем, но пошли на риск, — сказал он твердо, с каждой минутой веря в это все больше. — Взрослые так решили, Стиви. Мне жаль, что мы потеряли их, мне очень-очень жаль. Но я с тобой. И вот тогда на лице малыша отразилось облегчение. Он громко зарыдал, прижимаясь к груди Стива. Два осколка сплавились, не оставляя между даже рубца. Стив оторвал руки от лица. Вокруг него жила своей жизнью роща. Глубоко вздохнув, в нос ему ударил запах сырой земли и травы. «Вот и славно. Не забывай, что важно не то, что ты делаешь, а кто ты. Ты знаешь свою суть?» «Я — человек», — подумал Стив, поднимаясь, — «и я — плющ сердце которого из серы».****
Когда луна взошла в зенит, Стив вернулся в «Ароматный пион». Перелетая через две ступеньки за раз, он оказался у номера и распахнул дверь. Комната была залита призрачным светом ламп, а в кресле, возле распахнутого окна, сидел Эш и читал книгу. Влажные волосы его слегка вились, можно было предположить, что он недавно принимал ванну. Он поднял встревоженный взгляд, но увидел Стива и черты лица его слегка смягчились. — Долго тебя не было, — отложив книгу, он встал, подошел ближе. — А где ты… хм, что-то в тебе изменилось? Эш коснулся пальцами его подбородка и покрутил из стороны в сторону, внимательно разглядывая. Стив, всю дорогу грезивший о его губах, потянулся к нему, но поймал лишь воздух. Увернувшись, Эш подтолкнул его в другую комнату. — Сначала водные процедуры. Никакой грязи на шелковом белье. В соседней комнате стояла небольшая деревянная ванна, по виду больше напоминающая бочку. — Я просил подогреть, но, боюсь, она остыла… Стив быстро стянул с себя грязную одежду, окунулся в прохладную, пахнущую цветочными маслами воду и нащупал кусок мыла и жесткую пеньку. С сомнением наблюдая как тот пытается отмыть грязь с шеи и спины, Эш предложил: — Я могу помочь тебе, если… — Лучше сделай чай! Спустя некоторое время, переодевшись в чистую сорочку и штаны, они сидели за столом и пили чай. Стив ловил на себе задумчивый взгляд и пытался подавить нарастающее возбуждение. Стоило ему выйти из рощи, как в него словно влили океан сил. — Как прошли смотрины? — Как обычно, — фыркнул Эш, — вел себя, как упрямый индюк, и девушка ему отказала. — Похоже, это семейное. — Ну я хотя бы не трачу деньги семьи на этот цирк. Они сидели так близко, что когда он наклонился к столу, кончики волос щекотно коснулись тыльной стороны ладони Стива. — Точно не хочешь рассказать, где ты был и что случилось? У тебя какой-то нездоровый блеск в глазах. — Я… я должен кое-что сказать. Стив отставил чашку, повернулся к нему и взял его ладонь в свои. Какой же Эш красивый. Или он был таким всегда? Обеспокоенный взгляд мужчины скользнул по лицу Стива, ожидая продолжения. — Я никогда никого не любил. Когда столкнулся с этим впервые, то не сразу разобрался, что со мной. — Он незаметно перевел дыхание, — но это путешествие заставило меня переосмыслить…. всю мою жизнь. Нужно только перешагнуть этот рубеж и все окончательно изменится. Эш выжидающе смотрел на него, во взгляде нарастала тревога, пальцы свободной руки начали отбивать беззвучный ритм по колену. И Стив рискнул. — Я утонул в любви. — Он припомнил все стихи, которые читал, пытаясь подобрать те, что смогли бы передать полноту его сердца. Но мысли от волнения путались, и он вновь казался себе бедняком. Эш потянул его за руки, привлекая в объятия; Стив ощущал, что сердца их бьются в унисон. Он подтянул его к себе за бедра, усаживая на колени, вдохнул запах чистых волос, водопадом опустившихся на лицо. Вспомнился тот самый сон, после которой гостевая комната на вилле стала оранжереей. Комната наполнилась звуком моря и чаек, соль смешалась с хвойной свежестью. Надавив ладонью на шею Эша, Стив поцеловал его в приоткрытые губы, и остатки сдержанности исчезли. — Мы можем?.. — шепотом спросил он, запустив ладони под сорочку Эша. — Если ты хочешь? — Да, пойдем на кровать. Встав с его коленей, Эш потянул его за собой. Кровать под тяжестью их тел просела; Стив опрокинул его на матрас, оказавшись сверху. Не хотелось спешить: те немногие любовники, которые по молодости встречались ему за пределами Норсенда, частенько подшучивали над его основательностью в этом деле. Он же просто старался получить все возможное удовольствие, зная, что на рассвете вновь отправится в путь, оставляя их позади. Хотелось верить, что сейчас все будет иначе, но, потакая былой привычке, он растягивал и углублял поцелуй, что похоже не замедляло, а лишь раззадорило подвижного Эша. Тот сначала попытался перехватить инициативу, но смекнув, что это сбивает темп, подстроился и ловко лишил их обоих одежды. Проведя ладонью по животу Стива, Эш коснулся его напряженной плоти, и тот тихо выдохнул, подавшись вперед. — Можно я?.. — выбравшись из объятий, он спустился между его ног. По телу поползли голубые всполохи, выдавая плохо контролируемые эмоции. Стив хотел остановить его, спешить было некуда, но задохнулся, когда почувствовал горячий рот на своем члене. Он с силой сжал челюсти и выгнулся, тут же позволяя себе расслабиться. Эш делал невообразимые вещи, очень хотелось узнать, где он этому научился. Потом. Обязательно. Запустив пальцы в мягкие пряди, ощутил, как по позвоночнику пробежал ток и в мозгу коротнуло. Удовольствие прошило тело и разум отключился, плывя в мягкой неге. Он потянул на себя Эша, нашел его губы, распухшие и слегка солоноватые. Когда он открыл глаза, увидел, что кровать оплетают вьюнки. — И так будет каждый раз? — усмехнулся Стив, проводя рукой по листочкам. Он сел, притянул к себе Эша и начал покрывать поцелуями его грудь. Легко коснулся губами рубцов шрама на плече и ключице. Большими пальцем провел по боку к паху, ведя по синим чернилам татуировки: морской дракон застыл в оскале. Слегка сжал ягодицу одной рукой, а другой накрыл его член, несильно сжимая. Эш шумно втянул воздух и перестал дышать. Тело его откликалась на прикосновение, но что-то мешало расслабиться. Под ладонями ощущались напряженные мышцы. — Дыши, любовь моя, — прошептал Стив и вернул свои руки на его поясницу, но Эш тут же перехватил его ладонь и вернул обратно на подрагивающую от возбуждения плоть. — Море слишком близко, — прошептал он, — я волнуюсь. Стив вспомнил о коконе, который ему удалось создать в прошлый раз, когда резонанс их чувств ударил по ним. — Я позабочусь об этом, просто сконцентрируйся на мне. Вся моя вода принадлежит тебе. Видно, Эш и правда едва сдерживался, потому что Стив в ту же секунду почувствовал, как его бросило в жар, словно внутри него закипела кровь. Он представлял море, а вокруг берег. Цунами поднималось и разбивалось о землю, утягивая все за собой, и Стив представлял горы, которые могли выдержать мощь такой волны. Рука его крепче обхватила поясницу. Эш порывисто и быстро дышал, но все еще пытался сдерживать себя. Сквозь полуприкрытые глаза Стив видел, как комната тонет в синих сполохах, до ушей донесся рев моря. А затем вокруг них сомкнулся кокон из плюща. Они остались вдвоем, в темноте, в самой сердцевине. — Я с тобой, — сказал Стив, наращивая темп. — Ничто не разрушится. Я с тобой, Эш… …- имя твое – подумал, наблюдая как на чужом лице разглаживаются складки, как запрокидывается голова, обнажая шею, — шепот накатывающей волны, дышащей на сушу. Море запечатленное в человеческом теле. Как желанно, и как опасно. Стив почувствовал, как на плечах сжались пальцы Эша, как его бедра двигались навстречу все быстрее, настойчивее. Если бы сам он не разрядился всего пару минут назад, то оргазм накрыл бы его в эту минуту. Эш вздрогнул. Синий свет отделился от его тела, ударился о кокон, пытаясь вырваться наружу, но растения впитали его. Тяжело дыша, Эш крепко обнял его, обхватив руками за шею. Стив гладил его по спине, и не знал, как можно любить кого-то сильнее. — В нашем доме будет много растений. — И мы будем жить у моря? — усмехнулся Стив, массируя слегка взмокшие на затылке волосы. — Да, я уже купил там землю, как раз хотел тебе предложить. — Ты хочешь жить со мной? — он отстранился, чтобы посмотреть на него, но Эш тут же прижался обратно. — А не слишком рано? — Я могу подождать. Нам не в новинку. Стив усмехнулся, а затем его разобрал дурацкий веселый смех. Кокон плюща развалился, стебли опали вокруг них. Они легли на кровать между вьюнков, не размыкая объятий. — Так было всегда? — Ты про пляски под одеялом, — кивнул Эш, — это большая проблема, но я приноровился. Если делать все быстро… — Пляски под одеялом? — поперхнулся Стив. — Прости, что? Это у вас так называется? — А у вас как? Плетение корзинки? Прочистительные работы? Или вы вышиваете? Стив хохотал, пока его не разобрал кашель. — Могу понять твой смех. Это первый раз, когда я действительно делал это на кровати, — улыбнулся Эш. — Обычно все было куда менее романтично. — Звучит плохо. — Ничего. Я умею контролировать себя и иногда забывать о себе. Это помогает. Стив покачал головой и поцеловал его в макушку. Надо будет с этим поработать. — А кожа? Как ты раньше скрывал это? — он провел пальцами по сияющей коже. — Знаешь, никто никогда об этом не говорил. Возможно, это видишь только ты? Стив прижимал Эша к себе, и тот быстро заснул на его плече. Комната медленно погрузилась в полумрак, а затем и плющ тихонько ускользнул на пол. Засыпая, Стив подумал, что стоит поблагодарить Винста за его хулиганство. Возможно, та шутка с огнем привела его сюда. И он получил много большее, чем ожидал. Порой невозможно увидеть любовь в себе, и только когда кто-то посмотрит на тебя с нежностью, в промерзлой земле оживет росток. — Спасибо, что не сдавался, — прошептал Стив в светлую макушку и провалился в сон.***
— Мы тоффно не опаздыффаем? Сжимая зубами нежный бутон розы, Стив ловко переплетал стебли с тонкими прядями. Эш то и дело вертелся, от чего косу приходилось дважды распускать. — Ты можешь посидеть спокойно? — Тебе еще долго? — Ты сам попросил сделать красиво. Так мы опаздываем? Эш неопределенно махнул рукой и снова крутанул головой, выбивая из прически несколько мелких розочек. С тяжелым вздохом Стив закрепил неидеальный колосок, разгладил остальные пряди. Наклонился вперед, обняв Эша за шею, внимательно посмотрел. — Любовь моя, что случилось? Ты с утра сам не свой, и, признаться, я не помню тебя таким взволнованным. Эш выскользнул из его объятий и почти бегом преодолел комнату до зеркала. Покрутившись, любуясь результатом, он нервно взмахнул руками, словно сбрасывая напряжение. — Слишком много воды. Был бы хоть хомус*, да я забыл его на корабле. Знакомые слова вызвали воспоминания: так говорила Райли; интересно, увидятся ли они сегодня на площади? Стив накинул куртку и тоже поймал свое отражение; провел руками по темным волосам. Возбуждение, исходящее от Эша, ощущалось физически, но, на удивление, лишь волнами накатывало на беспечный берег, не влияя на умиротворение. Накинув расшитый золотистыми нитками камзол, Эш взял Стива за руку и потянул к выходу. Тем временем на улице уже вовсю шла пышная процессия в сторону главной площади, что располагалась на самом верхнем ярусе напротив королевского замка. Горожане украсили свои окна яркими золотисто-алыми тканями, на подоконниках стояли плетеные корзины с яблоками, ягодами и первыми тыквами. Все вокруг пестрило и переливалось: украшения, костюмы, шляпы, маски. На центральную улицу со всех сторон стекалась шумная, бурлящая толпа. Эш тянул его за собой, маневрируя между парами с детьми на плечах и громогласными юношами. В косы молодых дев, идущих впереди, были вплетены ленты. К ним подбежал подросток, лет тринадцати, и дернул Эша за колосок, видно не различив его со спины. Обернувшись, мужчина бросил грозный взгляд на мальчишку, и тот ойкнул и унесся со всех ног, сбивая по пути прохожих. Стив улыбнулся. В Норсенде в это время затягивали дожди, а тут багрянец еще даже не коснулся листьев. Непривычно и радостно ощущал он себя частью шествия в честь Праздника первого урожая. Совпадение ли, что и его собственная жизнь сделала новый виток спирали? Конечно, Стив не питал иллюзий, что темные ночи ушли навсегда, но жар уходящего лета отвлекал от тревоги. Они добрались до площади, где с импровизированной сцены у высокого двухэтажного здания лился бодрый рил. Музыканты играли на лютнях и каких-то духовых, название которых Стив не знал. Здесь люди стояли плотнее. Отпустив его, Эш остановился и обернулся. Вытащил бутылку припрятанного рома из глубокого кармана камзола, широко улыбнулся. В толпе кто-то выкрикнул: «За шаг во тьму!» — и голос тут же потонул в веселом гвалте. Над толпой, недалеко от музыкантов, на каменном помосте расположилась королева со своей свитой. Стив никогда не видел Дарину Первую, и сейчас, разглядев ее силуэт, удивился ее миниатюрности. Ноги в лакированных туфлях едва касались пола, пышное многослойное платье скрывало недостатки фигуры. На голове ее горела золотая тиара, украшенная яркими изумрудами и сапфирами. Королева сутулилась, отчего придворные дамы осторожно касались ее плеч, напоминая об осанке. По правую руку от Дарины стоял высокий поджарый мужчина, из-под платка, скрывающего лицо, повязанного на манер людей из Халаи, выбивались седые пряди. Он наклонился к королеве и та кивнула. Мужчина сделала шаг к краю помоста. Неужели это сам Таир Хитроумный? Возведя руки к небу, он сделал невероятно быстрый жест пальцами и в небе появился, сотканный из облаков и дыма, змей. Толпа восторженно вскрикнула, протянула ладони. Приоткрыв рот, Стив видел, как змей нырнул вниз, стремительно пролетев над людьми, брюхом касаясь их рук. Девчушка на отцовских плечах восторженно захлопала в ладошки и залилась смехом. Дым оставил после себя ароматный шлейф цитруса и бергамота. — За шаг во тьму! — Эш отсалютовал бутылкой, сделал глоток и протянул оторопевшему Стиву. Жидкость обожгла глотку и он закашлялся. Вновь пришли мысли о доме. На севере запрещали обращение к стихиям. Но тут Учение сплелось с язычеством так тесно, что сложно было представить существование иного мира за пределами Цинна. Таир — отмеченный воздухом! Уму непостижимо! Выходит Дженнингс не врал? Неужели мир много веков назад был таким — полным магии и свободы? Время во власти ветра, услышал он голос в своей голове и вздрогнул, оно неумолимо и изменчиво. Вихрь закручивается вновь. — И пусть земля накормит тебя! Толпа бурлила, плескалась, двигалась хаотично, сталкивалась и расходилась вновь. С разных уголков площади раздавались ритуальные фразы. Стив краем глаза заметил знакомый силуэт и обернулся: мимо, держась за руки, прошли Винст с Райли. Огненные локоны пылали на солнце, сравниться с ними мог только взгляд Леита, который тот бросал на девушку. Эш проследил за ним и ухмыльнулся. — Ну кто бы сомневался. — И пусть пламя согреет тебя! На этих слова Райли развернулась к Винсту; встав на носочки, она притянула его за ворот рубашки и жадно впилась в губы. Глаза юноши на мгновение распахнулись, но он быстро перехватил инициативу, прижав девушку к себе. Стив усмехнулся и обнял Эша со спины. — Похоже, она нашла общий язык со своим пророчеством, — усмехнулся он, делая еще один глоток. — И утолишь ты жажду из источника! Воскликнула женщина позади. Кто-то начал аплодировать, по левую сторону от них люди топали; вибрация отдавалась в ступни. Таир медленно поднял руки: из-за его спины подул сильный теплый ветер, слегка оттесняя разошедшуюся толпу. — И пусть воздух выдержит тебя. Стива толкнули сзади, и он крепче обхватил Эша за грудь, ощущая, как тот расслабляется в его руках. — И пусть твое сердце… Эш высвободил руку и, осторожно схватив его за затылок, притянул к себе. На губах остался терпкий привкус рома. Толпа воскликнула: «…охраняет любовь!» А затем раздался взрыв: фонтан в центре площади раскололся, и бьющая вверх струя воды залила стоящих рядом людей. Стив посмотрел на Эша, но тот покачал головой: это не я. Вода не утихала, растекалась по брусчатке. Стив бросил взгляд на помост: стражники обступили королеву, неподалеку жались фрейлины, перед ними, оглядываясь по сторонам, выступил Таир. — Что же ты, Хитроумный, растерялся? — послышался голос у фонтана, а затем волна поднялась над площадью, накрыв зловещей тенью людей. На гребне ее стоял Бешеный осьминог, Дженнингс. Выглядел он хуже, чем при первой их встрече: лицо покрылось фиолетовыми пятнами, плащ разорван в нескольких местах, один рукав отсутствовал: весь вид его намекал, что он вступил в схватку с каким-то чудовищем по пути сюда. Стив неосознанно подтолкнул Эша за спину. — Ничего не делай, — прошептал тот, схватив его под локоть. — Это не наше дело. Стив выхватил взглядом в толпе светлую макушку Винста. Проклятье! Неожиданная тревога, что юноша может вступить в схватку с Дженнингсом, толкнула его вперед. Проигнорировав удивленный оклик Эша, он, расталкивая людей, подошел к Винсту. Но похоже зря волновался, потому что тот, увидев его, лишь удивленно вскинул брови. Стоящая рядом Райли, скрестив руки на груди и привстав на носочки, чтобы лучше видеть, буравила Дженнингса взглядом. Выглядело это и грозно, и комично. — Это быстро кончится. — Откуда ты знаешь? — уточнил Винст, бросив на нее заинтересованный взгляд. — Я видела это в моем будущем. — В будущем? — он растерялся. — Ладно. А что-то еще тебе предначертано? Стив увидел, как Райли бросила на него быстрый взгляд и пожала плечами. Винст хмыкнул, но не отстал, потянул за рыжий локон и с насмешкой спросил: — А то, что тебе предначертано, подразумевает мое на это согласие? Или ты уже все решила? Уши девушки вспыхнули, кожа на щеках и шее порозовела. Со стороны помоста раздался оглушительный шум и люди бросились врассыпную с площади. Винст закрыл Райли спиной, защищая от обезумевшей толпы. Пробегающий мимо мужчина врезался в Стива и тот упал навзничь. Оказывается, Дженнингс обрушил волну прямо на помост, но воздушный щит, выставленный Таиром, отбил удар. Осьминог отлетел и ударился спиной о брусчатку. Стражники тем временем уводили королеву со служанками в замок. Стив поднял голову и в этот самый момент с лица Таира Хитроумного слетел платок. Он обомлел: к распластанному, прижатому потоком ветра к камням Осьминогу, неспешной походкой шел человек, чей образ до сих пор хранился в памяти Стива. Сантьер Сандерс! Казалось бы, с такого расстояния легко обознаться, да и лет с их последней встречи прошло немало, но чувство узнавание накрыло Стива как шквал. Не может быть… Уже тогда Сандерс был так стар, что Стив решил, что тому осталось жить от силы пару лет. Но Таир выглядел моложе, и определённо живым! И все же отмахнутся от внезапного осознания не получалось. Эш помог ему подняться и потянул за собой в укрытие. Перед ними уже бежали Винст с Райли. Спрятавшись за пустой торговой лавкой, они выглянули из-за укрытия, наблюдая за продолжением боя. Райли раздраженно бросила: — На своей территории этот воздушный такой мощный, как же он упустил первый раз эту тухлую рыбу? — О чем? — удивленно спросил Стив. — Я сдала Осьминога этому воздушному. Он встретился мне раньше вас. Но он его упустил. И что теперь? Смотрите, как красуется. К ней обернулся Винст. — Что ты имеешь в виду? Райли тяжело вздохнула, словно с каждой минутой все меньше верила в их умственные способности. — Отмеченный воздухом первый предложил мне помощь. Если раскрою ему логово Дженнингса, он обещал помочь вернуть мне мою ракушку. Я согласилась. — Ты что? — Эш пытался перекричать поднявшийся ветер. Торговую лавку начало кренить и им пришлось ухватиться за стенки, чтобы ее не унесло. — Да какого тогда, мать твою, ты приперлась ко мне? Райли зажмурилась. Винст недоуменно переводил взгляд между ними. Стив выглянул из укрытия. В этот момент Таир-Сантьер уже нависал над Дженнингсом. Слов было не различить. В руках его появилась воздушная веревка, ловким движением он связал Осьминога и приподнял в воздух. — Он меня обманул. Стив оглянулся на девушку. Теперь все ее лицо пылало в тон волосам. — Я выдала эту тухлую рыбу. Вместо помощи, Таир закинул меня в северное море. Недалеко от Норсенда. — Как ты узнала, что Таир его не поймал? — Подводные новости. Ну как ваши глупые письма. — Ты не очень умная, да? — вспылил Эш. — Капитан, где ваши манеры! — возмутился Винст и тот закатил глаза. Ветер улегся, торговый ларек перестало раскачивать. Поднявшись, они увидели, как Таир поднялся на помост с парящим над головой Дженнингсом. Он обратился к пустой площади, и его сильный голос было слышно отовсюду. Сердце пропустило удар: этим же тоном Сантьер Сандерс рассказывал ему о даре. Быть отмеченным — это честь, а не проклятье. — Многоуважаемые граждане Цинна! Вам больше нечего бояться. Преступник пойман. Напомню о законах нашего города: человек ты или отмеченный стихией, совершив преступление — ты будешь предан верховному суду. Наша королева ценит свободу, честность и равенство. Исключений нет. На этих словах Таир медленно развернулся и вальяжной походкой начал подниматься по лестнице. К нему уже бежали стражники. Дженнингс молчал, похоже, рот его был запечатан ветром. Когда массивные двери королевского замка захлопнулись за стражниками, Стив выпрямился. — Мне нужно выпить. Все удивленно на него посмотрели. Эш протянул ему бутылку с ромом, чудом уцелевшую после побега с площади. Горячая жидкость опалила гортань, к горлу подступил тошнотворный ком. Бутылка перекочевала в руки Райли и та залпом допила остатки. — Я, конечно, не настаиваю… — протянул Винст, переглядываюсь с Эшем, — но кто-нибудь мне объяснит, что происходит? В груди расползалось тепло, и Стив вспомнил, что ничего не ел с утра. Они шли по пустынным улочкам, пока не остановились у цветочной лавки. Постепенно начали выглядывать испуганные горожане. Стив посмотрел на Райли, та мрачно взглянула на него. . — Правильно ли я уловил. Ты — нереида, — сбоку послышалось: «Ого! Мне нравится!» — «Заткнись, Винст!», — которая несколько месяцев морочила мне голову, подставила нас с Эшем под удар обезумевшему пирату, чтобы спасти свою ракушку. — Он продолжил тараторить. — Использовала нас как запасной план, чтобы добиться своего, хотя с самого начала знала, что это не мы, а Таир победит Дженингса. Не страшно было возвращаться на корабль, вдруг все раскроется? — Стив перевел дыхание. — Пока я не вернула ракушку, я не знала, что все так обернется, — ответила девушка, скрестив руки на груди. — Ну и вообще я вернулась только из-за него, — она ткнула пальцем в Винста и тот поднял руки в защитном жесте. — Он отмеченный огнем. А мне наречено: покинуть мир морской и встать на путь людей, чтобы создать новую жизнь. — А я тут причем? — Ты отмечен огнем? Леит бросил испуганный взгляд на Эша. Стив шагнул в его сторону, желая успокоить, но тот отмахнулся. — Так, теперь и мне нужно выпить. Размашистым шагом он двинулся вниз по улице, следом за ним бросился Винст, воскликнув: «Капитан, я могу все объяснить! Ну, Э-э-э-эш, подожди». Стив с Райли неспешно двинулись за ними. Люди постепенно возвращались на улицы. — Как думаешь, он меня простит? — неожиданно спросила девушка. Во вид ее излучал неуверенность, и Стив заметил, что больше не испытывает к ней жалости. Немного сочувствия, да и только. — В пророчестве и правда говорилось о нем? Райли отрицательно покачала головой. Она накручивала на палец рыжий локон, и выглядела так юно. Святой, ей же и правда не больше пятнадцати! — Только про путь людей. У моего народа есть легенда, что однажды одна из дев покинула морской мир, полюбив отмеченного. Когда он погиб, она хотела вернуться, но ее не приняли назад. Я же уже изгнана, так что… Стив кивнул, уловив мысль. Похоже не важно дух ты или человек, некоторые решения принимаются от сердца. Будут ли они верными покажет время. — Если ты хочешь его, особенно его, тебе нужно понять, что такое человеческая любовь. — Я умею любить! Стив перевел взгляд на Эша, который вышел из ближайшего паба, с мрачным видом откупорил бутылку бренди и сделал два больших глотках. Все это время Винст не переставал размахивать руками и тараторить. Он запнулся, когда рука Эша легла ему на плечо. Во взгляде, которым он одарил юношу, тепло вытеснило обиду. Отсюда было не расслышать, но Стиву показалось, что губы его произнесли: «Леит, я буду любить тебя, даже если ты станешь самим Айлеем». После чего Винст уткнулся ему в плечо, — Человеческая любовь — это не про завоевывать и владеть, Райли. Это заботиться, отдавать и выбирать вопреки многому. Этому стоит поучиться. — Говоришь как та тухлая рыба, — обиженно пробубнила девушка и, вздернув нос, направилась к пабу. — И мне тоже, — прошептал Стив. — Мне тоже. Неделю спустя они вернулись в Ньювей. Еще через пару месяцев Стив попросил захватить его в торговую поездку, и высадить в Норсенде. За то время, пока Эш вез груз в Шеит, он завершил дела, продал дом, попрощался с местными и навсегда покинул северный край. Долго думал спросить у Поппи о муже, но так и не решился. Какие-то тайны все же не его ума дело. А вот о Сантьяре-Таире он много думал в те дни. Когда первый шок сошел, Стив разозлился. Почему Сандерс ему соврал? Не потому ли все разговоры о силе — часть вербовки и новой политики в королевстве? Значит ли это, что он все знал о Стиве? Слишком много вопросов, ответы на которые он точно не узнает. И все же, ему было горько. Пускай их знакомство длилось от силы пару месяцев, но он успел привязаться к нему. Возможно, дело в его харизме и умении обаять, а возможно Сантьяр как никто лучше знал, как это быть отмеченным. Стив не знал. Но сейчас как никогда был готов посмотреть как изменится мир. И мир менялся.