in seconds out of hatred

      Теплое майское солнце щекотало лежащего на парте Марлона. Его каштановая челка растрепалась и переливалась янтарным в лучах жаркого солнца. На скучном уроке он предпочитал лежать в сгибе локтя, всеми силами стараясь не утонуть в вязком сне, который словно кокон овевал, заставлял остаться, отдаться и наконец уснуть. Либо внимательно наблюдал за траекторией движения пыли. Она легко кружила над головами, делала маневренные развороты, меняя скорость, летала, подсвечивалась солнцем. Иногда Марлон дул, чтобы изменить направление пыли, поиграться с частичками.       Очередной урок медленно течет, даже не думая заканчиваться, учитель в это время монотонно вещает тему и что-то об проекте. Марлону хочется усмехнуться, но он сдерживается, лишь незаметно для учителя закатывая глаза. Затем лежать становится совсем уж муторно, поэтому он поднимается на локтях, едва не растекаясь по парте, ловит взгляд голубых глаз. Брови сами собой сходятся у переносицы, ведь Уинтер его терпеть не может. Этот бесхребетный сопляк раздражает буквально своим существованием.       Марлон злится. Злится и сам не знает почему. Но гнев настигает с невероятной силой, затмевая недавние мысли о легкой пыли, наливаясь свинцом тяжелым металлом. Злость и детские обиды словно собрались в одном человеке, которого намеренно кто-то подослал, чтобы поиздеваться. Марлон уверен. Луиза — тот человек, чье малейшее упоминание заставляет кровь кипеть, кажется, что скоро пар из ушей пойдет.       Долбаный фрик смотрит секунд десять, прежде чем отвернуться. Зачем это все? Парень не может понять ненависти к однокласснику. По сути своей он ничего не делает, но почему же тогда злость вновь проходит по его венам, неконтролируемо стискивая зубы и кулаки, при виде Луизы. Уинтер всеми силами старается не разломить третий за неделю карандаш, зажатый меж пальцев. Как же он зол.       Каждый чертов раз, когда Марлон возвращается к мысли о блондине, неконтролируемый поток лавы несется в крови, а мысли сходятся на представлении об унижениях этого соплежуя. Например, он представлял, как Зонтаг захлебывается в слезах, стоя на коленях и собирая свой обед по асфальту, в то время как сам Марлон стоит во главе своих друзей, заливисто смеясь над неудачником. Сейчас, вспоминая, даже как-то легче становится в моменте, но затем с новой силой накрывает. Марлон утыкается носом в изгиб локтя, пытаясь контролировать свой гнев, свои эмоции. Звенит спасительный звонок, и парень выдыхает с ощущением, словно только что с его шеи сняли веревку, перекрывающую воздух.       Марлон собирает единственную лежащую на столе тетрадь и ручку в портфель, накидывая его на плечо, идет в столовую. Обычно этот лузер сидел в столовой один, что доставляло Марлону удовольствие, он наслаждался чужим одиночеством и его страданиями. Но сегодня, видимо, что-то изменилось, ведь Луиза сидит с Дженнифер и ее подружкой. Обычно эти трое разговаривают только тогда, когда две сумасшедшие делают репортажи, завлекая туда всех находящихся поблизости людей. Сегодня нет. Сегодня Зонтаг смущенно отводит глаза и улыбается девушке, пока она что-то активно рассказывает, используя кучу жестов и ярко выражает на лице свои эмоции, машет руками. Марлона пихает в плечо друг, и только в этот момент парень понимает, что все это время неотрывно смотрел на них. — Эй, братан, ты чего скис? Совсем запал на Джеф, которая теперь хвостиком таскается за чокнутым, — замечает один из парней, вновь толкая в плечо. В этот момент Марлону приходит, кажется, самая гениальная мысль за всю жизнь. По крайней мере, она так ощущалась. Уинтер берет мясную котлету с тарелки парня, сидящего рядом, точно прицеливаясь, кидает прямо Луису в лицо. Котлета летит в замедленной съемке над всем столом, дети, сидящие за ним, взглядом провожают ее, словно звезду. Она и есть сегодня звезда. В столовой наступает тишина, и лишь котлета смачно приземляется лузеру на кофту. Сок мгновенно впитывается в светлую ткань, и Луис, не теряя ни секунды, хватает котлету из своей тарелки, пальцами измазавшись в картофельном пюре, метнул в сторону Уинтера. Марлон всегда заводится с пол оборота. Попал, гад.       Только отошедшее раздражение закипает с новой силой, злость не уйдет дыхательной гимнастикой точно. Марлон несколько секунд стоит со спокойствием на лице, в то время как на лице его оппонента явный страх. Его веселит это, но не настолько, насколько раздражает. И сейчас сдержаться не получится. Поэтому Марлон захватывает в пальцы как можно больше пюре, запуская желтую кучку в парня. Она долетела, точно попадая в рисунок на груди.       Луис не отстает, беря всю попавшуюся под руки еду. На столах пустеет, что не сказать об одежде, которая уж точно уже испорчена.       Очередная котлета летит прямо в цель, и толпа ликует, кто-то уже начал снимать, а кто-то только подошел и старается узнать, в чем же дело. Друзья Марлона орут кричалки, подбадривающе кивают и махают руками, даже не пытаясь влезть в дело. Марлон кричит оскорбления и кидается в бой, эффектно маневрируя между школьными столами, достигает цели и подбегает, замахивает руку, Луис готовится ответить, выставляя баррикаду из локтей, но это оказывается обманкой и ему прилетает по ребрам, а затем по животу. К разочарованию, наслаждения не появляется, а ощущение радости от избавления проблемы еще не заполонило разум.       Парень совсем не теряет времени и заламывает руки Луиса за спиной, колотит спину и задницу ногами так, что обязательно останутся синяки, бьет сильно, со всей дури прикладывая о стол, коленями добавляет, не оставляя на скулящем Луисе живого места. Он словно превращается в животное, наконец, у него есть шанс высвободить всю злость!       Однако после насильственного акта, Уинтер не чувствует счастья, не чувствует той свободы, которая обманчиво маячила перед глазами в минуты гнева. Волну раздражения как рукой сняло, и парень оглядывается, расслабляя руки и высвобождая парня под собой.       Пока Марлон позволил себе отвлечься на толпу школьников в столовой, что полукругом встали вокруг них, ему в лицо прилетел черствый хлеб, а затем что-то очень холодное и сладкое слепило челку и ресницы, потекло под одежду. Мерзотное ощущение. Так отвратно и униженно себя Уинтер не чувствовал.       Луис плеснул компотом Марлону в лицо.       Он, своим лицом выражая страх, хватает за шиворот Марлона, который находится в непонимании, чем и пользуется Зонтаг, макает парня в глубокую тарелку с супом. У Марлона начинается истерика, он кажется приходит в себя, начиная буянить, разносит два стакана, стоящие неподалеку, и тянется, чтобы оттолкнуть чокнутого от себя. Все происходит за считанные секунды, подружка Дженнифер и она сама снимают очередной репортаж с места преступления, в то время как в столовую заходит разъяренная учительница. Уинтер наконец ухватился за капюшон Луиса, начиная вести их драку. Марлон дерет блондинистые волосы, переворачивая их, теперь уже он ведет их драку, но вдруг чувствует, как его колотят по спине, а за шиворот течет что-то холодное, он резко отводит локоть назад, заезжая Луису по животу. — Ну-ка живо прекратить! Вы где находитесь?! Это вам не подворотня, а школа в конце концов! Молодые люди, будьте добры, родителей в школу сегодня к четырем! — горланит физичка, пока руки Льюиса заметно обмякают, и это дает Марлону сделать последний свой удар — в живот. Парня совсем скрючивает, он едва держится, но молчит и терпит. Черт бы его побрал. Как же раздражает, даже драка не сделала легче.       Они оба испачканные и злые идут к питьевым фонтанчикам, неловко встречаясь взглядами каждый раз, но затем, когда Луис понимает, что они идут в одном направлении, исчезает на повороте, по всей видимости, уйдя в туалет отмываться. Черт.

***

У фонтанчиков Марлона догоняют его друзья, эмоционально пересказывая драку со стороны. Их голоса наполнены восторгом и даже гордостью. Но парню нет до этого дела. Гнев хоть и стих, но словно затаился и ждал нужного момента. Это ощущение встало рыбной косточкой в горле. Парни радуются, а Уинтер идет поникший, обдумывает все случившееся. Черт, еще же родителей вызвали в школу. «Надо свалить на утес, пока директор не узнал и не позвонил предкам», — думает он, накидывая принесенный парнями рюкзак на плечо, увеличивает шаг, пересекая длинный коридор, сбегает из школы. Кивнув парням, они, кажется, все понимают и оставляют Марлона одного. Сейчас путь один — в лес и к утесу. Легкий ветер ласково перебирает каштановые пряди волос, пока солнце гладит лучами лицо, обволакивая, убаюкивает парня. Полное спокойствие преследует в этом месте. Ни одного человека поблизости, ощущение свободы и равновесия. Именно здесь он может сосредоточиться и подумать. Осознанные выводы сами собой формируются под действием здешней невероятной природы. Каким-то немыслимым образом она позволяет отдать над собой полный контроль, стать свободнее внутренне. Пейзаж безумно красив: речка далеко внизу весело журчит, облака формируют разные фигуры, и даже корявые пни, на одном из которых сидит Марлон, выглядят эстетично и точно вписываются в картину. Порой ему кажется, что это место нереально. Начать свои рассуждения парень хочет с недоеденного обеда, который начинает напоминать о себе урчанием живота. С чего ему в голову вообще пришла мысль об обстреле? У него же явно развита причинно-следственная связь, которая почему-то именно сейчас отказывается оправдывать его действия. Это не первая их стычка, но чтобы настолько сильно. Марлон пинает камешек с обрыва, и тот исчезает в воде за считанные секунды. В голову уже совсем не лезет ни одной адекватной мысли, лишь одни вопросы, ответы на которые отсутствуют. Уинтер странно себя чувствует. Еще никогда это место не подводило его. Оно будто давало ему почву для размышлений, а затем здешняя фауна сама наводила его на ответы. Сегодня такого не происходило. Спустя полчаса Марлон не может сидеть на месте и кидает маленькие камешки, валяющиеся под ногами в речку. Не спасает. Голова совсем забита. Совсем неясно, что делать. Телефон показывает полпятого, а значит, его родители уже оповещены о том, что их вызвали в школу. Но прошло всего ничего — полчаса. Значит надо подождать еще час-два, ибо родители потом словно забывают о всех проступках. На утесе спокойно.       Марлон сидел до шести часов, когда уже небо приобретало персиковый оттенок, облака сто раз стали сердцем, яблоком и самолетом, а по телу побежали мурашки из-за прохлады наступающего вечера, он понял, что пора. В футболке еще совсем холодно, как-никак середина апреля дает о себе знать.       Он быстро уходит, не оставив после себя следов пребывания человека. Это место должно остаться в секрете от людей. Наверняка, о нем знают жители окраины города, а вот городские не подозревают о существовании такой красоты прямо у них под носом.       Марлон еще раз смотрит на утес, на небольшие пеньки и на небо. Небо, которое сейчас выглядит как никогда красиво. Даже ослепительное солнце не мешает наслаждаться переливами розового и фиолетового в яркий апельсиновый. Невероятное чудо, думает Марлон, разворачиваясь, бредет через лес. Тропинка здесь не протоптана почти, разве что грибниками. Величественные деревья, которым точно не одна сотня лет, открывают для него свои объятия, раздвигают свои ветви, красиво подсвечиваясь в лучах закатного солнца. Возвращаться домой нет никакого желания, особенно после пребывания в своеобразной сказке, где вреда не причинят, укроют и успокоят. К сожалению, все имеет свойство заканчиваться.       Уинтер заходит в дом, аккуратно придерживая дверь, затаивает дыхание и старается максимально не шуметь. На второй минуте легкие начинает жечь, но он уже почти у цели. Осталось только подняться по лестнице. Оглядываясь по сторонам, Марлон не находит никого, кроме лежащей на кресле собаки, которая свернулась в комок, подогнув под себя лапы. Чисто.       Дома подозрительно тихо, а значит, родители мелкую повезли на танцы, и следующие полчаса обещают быть спокойными. Позже Марлон сквозь громко играющую музыку слышит, что мама зовет его свирепым голосом. Он думает пару секунд, выключая колонку, спускается и видит красное мамино лицо, на котором выступили вены, и оно едва не синего цвета. Вмиг родительница перестает кричать, делая дыхательную гимнастику, под нос шепча про легкую, как пушинку, бабочку, порхающую над сотней тюльпанов, про листочек в небе и мягкое облако.       Марлон понятия не имеет, как это помогает и помогает ли вообще, но сам факт. Сейчас он в уязвимом состоянии, а мать явно в ярости, ибо даже отец стоит позади, не вставляя ни слова, а на лице его застыл страх. Приплыли, думает Уинтер-младший, когда мать внезапно начинает кричать про невоспитанность и про порчу имиджа семьи. Затем нелепым образом переключается на отца, который видимо этого и боялся, поэтому он стоит с поникшим выражением и старается объяснить, в чем заключается его прокол. Жена его не слушает совершенно, скептически хмурит брови и снова вспоминает про сына. Ну и тиранша, думает Марлон, перед тем, как мать снова начнет его отчитывать. Он привык. Привык, но надеялся, что женщина образумится и после похода к психологу станет более уравновешенной. Может терапия и работает, но Марлон в этом очень не уверен, так что он предпочитает промолчать и сделать все равно по-своему.       Наконец тишина в этом доме наступает вновь. В окно парень наблюдает за отцом, старательно выравнивающего куст при входе в ограду, и искренне, насколько только способен, жалеет его.       Конец дня, точнее, вечер проходит спокойно, сестру привозят с танцев, назвав принцессой, все собираются за обеденным столом, ужинают, словно не было сегодняшнего крика и монолога матери. К счастью, сестра об этом не знает, и Марлон позаботится о том, чтобы никогда не узнала. Он слишком любит ее, чтобы показывать настоящее лицо матери, поэтому ковыряет рагу стерильно чистой вилкой и кивает своим мыслям.

***

      Следующий день в школе идет медленно, тяжелым металлом утекая из плавильной печи, где он себя и ощущает, словно став героем комикса, его преследует пресса в виде Дженнифер и ее подружки. Они останавливают и расспрашивают о подробностях вчерашнего конфликта. Ничего путного Марлон сказать не может, поэтому, оттолкнув назойливых девчонок, двигается к кучке парней, своих друзей.       Стоя с ними, в голове Марлона возникает невероятно гениальная по его мнению идея: подкинуть Луизе в шкафчик очень вонючие носки одного полного парня из их компании после физкультуры. Вот будет вонь стоять. Этот пацан делает невероятные вещи на физре, после чего его одежда пахнет потом и чем-то странным, чему определение никто еще не давал.       Марлон стоит в коридоре, задумавшись о пакости, натягивает на лицо мерзотную ухмылку, что зубы видно, следует к спортивному залу. Сейчас будет определенно весело.       Всю физру парень бегает с ощущением легкости и грядущего счастья от своей проделки. Звонок на перемену звенит позже, чем Марлон оказывается среди чужих вещей в раздевалке, из кармана достает пакет, дабы не марать чистые руки о чужие носки, которые он уже несет по направлению к шкафчику чокнутого. Подсунув вонючую вещицу, остается только ждать и, запасаясь попкорном, наблюдать за картиной.       Признаться себе, Марлон был в предвкушении, но чувство, что он еще не отошел с прошлого раза, не покидало его. Но будто бы на душе стало легче. Злость больше не скапливалась при упоминании или при виде любой блондинистой макушки, значит, надо было всего лишь вдарить несколько раз? Пока Уинтер размышлял, в раздевалку начали заваливаться запыхавшиеся парни, которые неспешно переодевались или пили воду, обмениваясь друг с другом парой фраз. Марлон чувствует, что сейчас начнется извержение вулкана. Три. Два. Один. — Какая мразь на этот раз стащила мои носки?! — кричит на всю раздевалку тот парень. Ответа не следует, зато со стороны Луизы летят его пропавшие носки. Как неожиданно, да?       Тут толстяк вскипает окончательно. Лицо его обретает пурпурный оттенок, а скрежет зубов слышно из учительской. Парниша подлетает к Луизе, хватая за бордовый капюшон. Прижимает тощего блондина к сзади стоящим шкафчикам и пытается ударить, но Зонтаг отлично уклоняется, что злит толстяка еще больше.       Подобие драки продолжается добрых три минуты, когда компашка Марлона начинает кличать парня, поддерживать его, но не вступая в дело. Наконец Луису попадает по животу.       Уинтер молча стоит, подавив улыбку, наблюдает за происходящим. На самом деле очень уж веселит.       Марлон удивился, но его губы и голосовые связки совершенно не слушались, словно управлялись кем-то извне: — Успокойся ты, братан, нашлись же твои носки. Зачем создавать себе лишние проблемы. Сейчас на ваши девчачьи крики сбегутся учителя, и мы все дружно окажется у директора на ковре. Ты же этого не хочешь? Отпусти сопляка, и погнали уже.       Сердце Луиса сделало кульбит. Что это, черт возьми, сейчас было? Зачем этот урод его только что защитил? Парень был на грани, чтобы не закричать или начать рыдать, а тут он — принц-спаситель. Луис в полнейшем шоке стоит один в раздевалке, кое-как удерживает рюкзак за лямку и рвано глотает воздух, словно что-то мешает ему свободно дышать, руки его нещадно трясутся, а коленки словно решили устроить танцевальный марафон.       Для Марлона это был не менее странный день. Он даже не хотел его защищать, даже не думал об этом! Какого черта?! Как же Уинтер зол на себя за это.

***

      Утес оставался неизменным местом для размышлений, когда Марлон едва не по полочкам разложил свое моральное состояние. Давно он таки не занимался, но на деле действительно помогает понять себя. Ненависть к мальчишке больше не кипит в жилах, а лишь изредка напоминает о себе, как потухший вулкан. Природа невероятно успокаивала тревожные мысли парня, все его эмоции и чувства становились пушинкой. Он думает о том, как бы возможно помогло это место матери.       Коридор школы хранит множество разных плохих словечек, сказанные детьми. Сегодняшний день не отличается ничем от остальных, кроме как Уинтером, стоящим над Луизой. Он выкрикивает смачные оскорбления, едва не плюясь слюной. — Ах ты чертов подонок! Ботаник чокнутый! Совсем крыша поехала, как у отца твоего, да?! — горланит Марлон, злобно размахивая руками. Его телефон упал на пол, ибо столкнувшись в коридоре с Луисом, брюнет не хотел уступать дорогу, и экран вдребезги разлетелся по серому кафелю. — Да я заставлю тебя мне новый покупать! — Ты ничего не знаешь! И не смей говорить о том, о чем не в курсе! Нечего было идти, как баран упертый.       Кажется, Марлон скоро станет цветом с баклажан, насколько он раздражен сложившейся ситуацией. Вены на лбу проступили, а кулаки сжались до побеления костяшек. — Идиотина ты! — Марлон грозно указывает пальцем на Луиса, в чьих глазах нет страха.       Черт бы побрал этого белобрысого придурка. Ну, ничего, пусть не удивляется, если найдет в своих вещах тухлый школьный обед или клей.       Вскоре злость от разбитого телефона полностью утихла, Марлон сам обомлел от того, как быстро забыл ситуацию, проходя мимо парня спокойно, без оскорбительных слов. Все это время, когда он находился рядом, за ним следила пара внимательных голубых глаз.       Вновь урок, тянущийся неимоверно долго. Вдруг учитель по самому ненужному предмету объявляет об обязательном групповом проекте, это Марлон слышит в пол уха, не заостряя внимание. Но видимо у учителя другие планы, поэтому он называет детей, которые будут работать в парах, либо по три человека. По закону подлости Марлону думается, он попадет в пару с ненавистной Луизой, которую на днях спас от толстяка, усмехается и думает, ну и бред. Не бред. — …. так, далее.Луис Зонтаг и Марлон Уинтер, — произносит страшнейшие в его жизни слова учитель. Глаза брюнета мгновенно округляются в возмущении, но всем будто плевать, словно сейчас не произошла трагедия. Марлон оглядывается по сторонам, дети в классе сидят, кто-то ждет, пока назовут его пару на проект, кто-то уже начинает обсуждать тему и идею. Взгляд мгновенно зацепляется за голубые глаза, смотрящие на него с долей страха и любопытства. Признаться, Марлон уже замечал на себе подобные взгляды, и даже не раз, что не могло не напрягать.       Что ж, они оба не были ботанами, но раз на проект дали две недели, стоит начать его раньше. Меньше времени придется провести вместе и быстрее избавиться от сопляка.       После урока Луис решается подойти, чтобы предложить начать в библиотеке, он уже подумал о теме и даже знает, где и в каких именно разделах хранится нужная им информация. Уинтер не видит причины отказаться сейчас, ведь даже внутренне себя ощущает легко. Сегодня точно его день.       В библиотеке, как и полагается, тихо. Слышен лишь шелест книг, и размеренные шаги школьников. Атмосфера необычайная. Марлон не любитель читать книжки, но как ценитель эстетики не может не оценить прекрасность этого места. Парни присаживаются за отдельный стол, и Луис начинает полушепотом спокойно рассказывать о своей идее, в то время как Уинтер удивляется тому, насколько же естественно себя ведет временный напарник. Он предлагает доклад о космосе. Может отец у него и чокнутый, но это определенно дает результаты, ведь пацан явно начитанный и чувствует себя прекрасно, как рыба в воде в этой теме. — Так что думаешь на счет этого? — Луис делает в воздухе некие жесты руками, краями губ улыбается, словно его подловили на витании в облаках. — Пойдет.       После небольшого диалога работа идет тихо, либо боясь портить атмосферу, либо от отсутствия точек соприкосновения, но Луис кажется довольным и совсем не волнующимся.       Зонтаг проводит небольшой экскурс по предстоящей работе, по библиотеке ходит, как дома, но судя по небольшим заминкам, все же бывает здесь нечасто. Луис бесшумно передвигается между стеллажами, быстро находя нужную полку, достает две тонких книги и одну толстенную, с три пальца, книгу с красиво оформленным твердым переплетом. На секунду Марлон даже хочет открыть рот, но сдерживается.       Они берут книги и присаживаются за самым дальним столом. — Эм. не мог бы ты выписать материал с мм. — Луис открывает самую большую книгу, глазами ищет название нужной главы, и, наконец, находит: — Вот в этой и следующей главе, пока я схожу, поищу еще одну энциклопедию. — Иди уже, книжный червь, сам разберусь откуда и что писать.       Этот заучка еще пытается ему что-то приказывать. Хотя на деле Марлон понимает, что его с язвительностью далеко они не уйдут, и Луис был прав, когда давал ему материал. Черт, даже в мыслях признавать это сложно. Очень раздражает. Дыхательная гимнастика помогает успокоиться и не хотеть ломать ручки напополам, поэтому парень принимается за работу, переписывая ключевые моменты с живописных страниц книги. Работа идет плавно, брюнет старается аккуратно писать в тетрадку, но после часового нахождения в какой-то другой галактике, если верить книге, то в Андромеде. Марлон задумывается о том, почему же так быстро сдался и согласился делать вместе проект, даже не бунтовав. Он пробегается взглядом по сосредоточенному лицу напротив. По ощущениям часа четыре дня, потому что солнечные лучи играют с чужими блондинистыми волосами, которые словно начинают светиться. Губы Луиса плотно сжаты в тонкую нить, а лучи, кажется, закатного солнца красиво ложатся на светлую кожу, делая ее чуть ли не фарфоровой. На его щеках множество веснушек, а сбритая бровь выглядит эстетично вкупе со всем образом.              До чего его доводит эта жизнь? Сидеть и пялиться на Луизу, так еще и в библиотеке. Что-то явно пора менять. На утес Марлон не возвращался еще пару дней, совсем запарившись после школы. Ходил он в библиотеку три дня подряд, зависая там почти до вечера с чокнутым и с каждым разом рассматривая его черты лица внимательнее и внимательнее. Уинтер поистине начинает бояться и параллельно с этим раздражаться от своих же мыслей. В один из таких дней в библиотеке начинает припекать бьющее в окно солнце. У Марлона слегка начинает кружиться голова. Тело становится каким-то ватным и мягким. — Эй, поможешь мне достать одну книгу с верхней полки? — как не вовремя, Луиза. Но свою слабость он перед этим кретином показывать не намерен. Чего ему стоит достать книжонку с полки, куда не дотягивается Зонтаг. — Веди, коротышка.       Марлона хватило лишь на краткий язвительный ответ.       Брюнет, находясь, словно под пеленой, уверенным шагом идет за Луисом. Они достигают место назначения совсем скоро. Зонтаг опирается на книжные стеллажи, ожидая, пока ему достанут нужную книгу. А ведь он даже не показал направление, в котором необходимо искать. Интересная игра в угадайку.       Марлон идет напролом, на негнущихся ногах подходит к Луису вплотную, опирается на локоть, приближает свое лицо к чужому. Странное ощущение сводит живот и заставляет голову вскружиться еще сильнее. Брюнет вытягивает одну руку, дабы достать до верхней полки, попутно стирая личные границы и остатки разума. В семи сантиметрах от ошалевших глаз и в пяти от потрескавшихся губ, становится ясно, что все-таки голову ему напекло знатно. Чужие веснушчатые щеки моментально реагируют, покрываясь нездоровым румянцем, будто у него лихорадка. Марлон очень громко и тяжело дышит, что наверняка очень слышно в тишине библиотечного зала. Наконец Уинтер может увидеть до конца картину: вблизи он замечает светлые недлинные ресницы, блеск в манящих глубоких голубых глазах и аккуратный нос, на котором тоже располагаются россыпи веснушек. Луис так и стоит, вжавшись в шкаф с книгами позади себя, дыша не менее тяжело. Воздух теперь один на двоих. Еще секунда и губы окажутся на чужих губах. Марлон чуть наклоняет голову, хотя, казалось бы: куда еще? Теперь соприкасаясь носами, шумно делая вдох, Луис, будто осмелев, мажет своими губами по чужим, тут же отстраняясь.       Книга тем временем оказывается в руках, и Марлон машет ей, расфокусировавшиеся голубые глаза переводят взгляд на нее. — Ты достал не ту книгу, идиот, — просто говорит Луис и уходит. Словно сейчас его сердце не выпрыгнет из груди, а коленки не трясутся, словно его лицо не ярко красного цвета, и происходят обыденные привычные вещи.       После этого казуса Луис избегал его до конца недели. Хорошо, что они доделали проект раньше, чем странная сцена в библиотеке. Там Марлон больше не появлялся. Странный узел внизу живота образовывался после воспоминаний о чужом дыхании и желании, и вдарить как можно сильнее, а схватить за волосы и, наконец, направить к своей голове. Что он бы сделал с Зонтагом, додумывать не стал, ибо реакция организма не устраивала от слова совсем: под плотной тканью джинс начинал наливаться кровью член.       Сидение на утесе не придавало необходимых сил, приходилось загружать голову, сидя на особо скучных уроках, парни иногда спрашивали все ли в порядке, мол, ходишь задумчивый, даже еду у пятиклашек не отнимаешь, на что Марлон особо агрессивно говорил о том, что хочет перебить всех педиков. Его друзья посмеялись первые пару раз, но после поняли, что в словах нет шутки поистине напряглись. То, что произошло, совершенно неправильно, аморально и не поддается никакой логике. Что было у Уинтера с головой в тот день? Одни сплошные вопросы и абсолютно никаких ответов.       В один из таких минут размышлений к Марлону подходит его приятель из компании. Они не были близки, но вдруг он заговорил. — Знаешь, братан, если эта твоя проблема не уходит, — начинает осипшим голосом, пытаясь исправиться, прокашливается и продолжает: — То с этой проблемой лучше переспать, — ублюдски подмигивает и уходит, оставляя Уинтера одного переваривать информацию. Он сейчас ахренел по-страшному. Настолько очевидно, что проблема в каком-то человеке?       А ведь это верная мысль, думает Марлон, в очередной раз, кидая небольшие камешки с обрыва. Чувствует он себя вполне адекватно, если не считать отвращение и злость к себе, которая преследует вот уже несколько дней, значит, головой все-таки поехал, раз думает о сексуальном контакте с, мать его, Луизой. Сил уже нет ненавидеть себя и его.       Облако, подсвеченное золотистым, приобретает форму поднятого большого пальца, а реакция Луиса говорит сама за себя. Он самостоятельно потянулся к чужим губам, а значит — был не против. К таким удручающим выводам приводят размышления. Несколько последующих дней брюнет занимался лишь тем, что наблюдал за реакцией Зонтага. Он неотрывно смотрел ему в глаза, похабно улыбаясь, на это Луис выгибал брови в непонимании и чуть краснел щеками. В записках об эстетичных руках, которыми «можно много чего делать))» обретает пошлый смысл, а голубые глазки бегают.

***

      В несчастный понедельник Марлон подкидывает записку с предложением встретиться во время уроков в библиотеке, с которой все и началось. Блондин внимательно читает записку тридцать секунд, а его лицо смешно меняется каждые пять, видимо перечитывая и не веря свои глазам, неверяще смотрит на ухмыляющегося отправителя.       Полтретьего пальцы Уинтера начинают подрагивать от предвкушения, а вена на лбу наливается кровью из-за напряжения. Он очень надеется, что не сблюет хотя бы в процессе или до него, ибо еще большего казуса, который на этот раз уж точно не удастся забыть, не придумаешь. Луис подходит ровно к трем, идя на стол, за которым они готовили проект, ожидаемо, там его ждут. — Ну что? Что ты хотел? — Желательно, чтобы ты молчал, пидор. — говорит это полушепотом и грубо хватает за рукав бордовой кофты, уводя куда-то вглубь книжных шкафов. Остановился где-то в конце зала с рецептами доисторической эры. Повсюду вкусно пахнущие старые книги и чужой одеколон, убийственное сочетание для ничего не понимающего Луиса. Может, он только притворяется, а на деле сам готов прыгнуть в чужие объятия. Кто поймет этого чокнутого.       Марлон прижимает податливое тело под собой в книжки, вмиг приникая к тонкой шее, уже слышит сбитое дыхание, одной рукой проходясь вниз по животу, а второй ерошит волосы, в это время Луис кусает ребро ладони, чтобы не быть громким. Это вновь похоже на игру. Что будет дальше?       Кажется, Зонтаг совершенно не против всех действий, которые с ним совершают, и даже наоборот, поддается, ластится к рукам и губами пытается выловить чужие губы. Но все тщетно и Марлон не собирается с ним устраивать гомосятину, потому в губы и не целует. Злость на себя никуда не уходит, ее перекрывает лишь звенящая в голове похоть. Уинтер планирует быстро все закончить и забыть.       Рука Марлона отчаянно лезет ниже, расстегивает ширинку, параллельно с этим чуть сжимая кольцо из пальцев на шее. Луис уже находится не здесь. Ему слишком хорошо от ласк. Марлон медленно берет чужой вставший член в ладонь, большим пальцем распределяя предэякулят и наблюдая за невероятным наслаждением в чужом лице.       Луису кажется, что он скоро распадется до атомов, насколько он ощущает все прикосновения и даже дыхание Марлона всеми клеточками своего тела. В его жизни никогда такого не было. Блондин старается не отставать, потому, когда рука в его штанах активизируется и начинает действия, вести себя тихо очень трудно, и он не находит ничего лучше, чем закусить ладонь, а вторую руку запустить под черную футболку с черепом. Мягкая кожа сейчас ощущается гораздо приятнее, чем своя, особенно, когда Зонтаг как натянутая струна, напряжен и меток.       Член дергается в мозолистых ладонях Марлона, и он решает, что Луис уже близок, начинает расстегивать свои джинсы непослушными руками. Пуговица победно вылетает, и оба парня с облегчением выдыхают. Пол под ними страшно поскрипывает, но присутствия кого-либо еще в этом зале нету, а значит необходимо продолжать. Луис, чья челка прилипла к потному лбу, мгновенно вытаскивает чужой член из пут одежды, начиная приятно мять. По телу Марлона пробегаются мурашки, приятно отзывающиеся внизу живота. В свою очередь Уинтер поглаживает чужую шею, успевая присосаться и чмокнуть несколько раз, после чего член вновь дергается в руках, и на этот раз победно изливает семя Марлону в руку. Луис громко дышит, едва стоя на ногах, додрачивает партнеру, закрывая веки до цветных пятен перед глазами. Невероятное ощущение эйфории и кайфа вмиг растекается по расслабляющимся мышцам.       Луис как-то странно и загадочно смотрит снизу вверх. По его взгляду непонятно, что именно он хочет сказать, но Марлон вынужден договориться обо всем на берегу. — Скажешь кому — убью.       На эту фразу Зонтаг глядит расслабленно, улыбаясь уголками губ, покорно кивает, и это выбешивает даже больше, чем ранние действия. Главное, что потребность утолена, а значит, Марлон продолжит жить своей обычной хулиганьей жизнью, правда дыхание все еще не пришло в норму, а пульс больше ста в минуту точно.       В школе их взаимодействие сводилось к минимуму, только лишь короткие взгляды в сторону друг друга, боясь быть замеченными. Марлону казалось, будто все в этой школе знали, что происходило в тот самый понедельник. Словно люди, проходящие мимо, насмехались над ним и чокнутым, осуждали его. Что же он наделал? Не находя ничего лучше, чем огрызаться, Марлон стал раздражительным и нервным, постоянно думая о том дне.       Ну, ничего страшного, думает Уинтер. Думает и на следующей неделе, не выдержав, зовет Зонтага к себе. Сидя на своей постели и слушая тяжелый металл, Марлон корит себя за то, что поддался какой-то невообразимой силе, что толкала его написать Луизе. Свою ненависть невозможно больше сдерживать, необходимо выплеснуть ее вместе с семенем чертовому чокнутому в лицо. Брюнет, наконец, чувствует, что надумал гениальный план, который летит к чертям при виде растрепанной светлой челки в дверном проеме. Дыхание перехватывает, а руки совсем не слушаются. — Че застыл? Пошли уже, — пытаясь придать своему голосу упрек, бросает Марлон.       Как только дверь закрывается, Уинтер налетает на Луиса, находящегося в смятении, но он быстро понимает, что к чему, начиная гладить по ширинке, тянется к чужому не менее красному лицу, намереваясь поцеловать, но Марлон быстро пресекает попытку, разворачивая Луиса спиной к себе, начиная целовать шею, тем самым сводя с ума парня. Он глубоко дышит, не сдерживая тихие стоны, отдает полный контроль над своим телом в чужие руки. Брюнет не церемонится и снимает кофту вместе с футболкой, предоставляя себе больше места для ласк. Красные горошинки сосков манили и на ощупь оказались твердыми и безумно чувствительными.       Марлон буквально вминается в чужой зад, потираясь, доводит Луиса до пика наслаждения. Такого мощного оргазма у него еще не было, парень громко стонет, его тут же затыкают потной ладонью. Уинтер сам находится на грани, смачно чмокая в голые плечи, чувствует, как его член стимулирует чужая рука, проникшая в штаны, тоже кончает, и напоследок поглаживает горошинки сосков, чем вызывает новые стоны.       Марлон рукой убирает пот со лба, выпуская из плотный объятий парня под собой, уворачивается от очередного поцелуя в губы. — Мы с тобой только что довели друг друга до оргазма, придурок! Какого черта ты уклоняешься от простого поцелуя? — Луис и правда не может понять, что не так. Но Марлон быстро реагирует, наклоняясь максимально близко, как в библиотеке, злобно рычит: — Запомни, я не пидор и лизаться с тобой не собираюсь.       Эта фраза не то, чтобы сильно удивляет Зонтага, стоящего спокойно и неподвижно. Он словно ожидал этого. Никак не комментирует, уходя в ванную комнату, но лицо у него, будто, сучка, все знает. Самоуверенность в чужих глазах хочется стереть и доказать свою правоту.

***

      В последние дни моральное состояние со скоростью младшеклассников в столовке стремится к нулю. Отвратное состояние мешает нормально функционировать. Марлон даже не догадывался, что чертов Луис мог быть прав. Хотя, по сути, он ведь даже ничего не сказал, а лишь посмотрел. Своим пронзительным взглядом и странной ухмылкой сказал больше, чем за одиннадцать лет вместе в классе. Однажды, оставшись в опустевшей после урока раздевалке, вдвоем они с Луисом вновь ощутили тот самый прилив страсти, который появлялся из ниоткуда, стоило им остаться в тесном пространстве без посторонних. Два разгоряченных тела поочередно срывают друг с друга футболки. Марлон слюнявит чужую шею, пока Луис жадно хватает ртом воздух и изгибается в наслаждении от мурашек по коже.       Уинтер отчаянно вылизывает чужую шею, причмокивая, закусывает несильно, до легкой и приятной боли. Самому уже не терпится ощутить теплые волны оргазма. Но лучше, когда самолично контролируешь удовольствие другого человека, который полностью в твоей власти. Невероятные чувства срывают обоим парням крышу. Луис сам жмется ближе, откидывая голову к самой стене, открывает больший участок голой кожи. Марлон смотрит заворожено, словно перед ним восьмое чудо света. Чужая бархатистая кожа пьянит не хуже папиного коньяка, на вкус она явно лучше. Солоноватая и приятная губам.       Марлону оказывается мало шеи, и язык скользит холодеющей дорожкой к щекам, лижет их с особым энтузиазмом, хотя никогда не подозревал в себе странных наклонностей, а сейчас член стоит колом и тычется в чужое бедро. Странно, что смачные причмокивающие звуки и громкое дыхание через рот не заметили мимо проходящие учителя и дети. Луис, находясь в экстазе и не в силах терпеть, дрожащими пальцами добирается до своей ширинки, расстегивает с трудом, начиная надрачивать и дышать еще рванее.              Уинтер сразу замечает, перехватывая руку, на что блондин вымученно стонет, но не противится. Марлон быстро расправляется с бегунком джинс, наконец, высвобождая достоинство. Перед глазами возникают искры от невероятного удовольствия. Луис берет ситуацию в свои руки буквально, обхватывает оба члена, дрочит до цветных пятен. Этот оргазм был поистине безумным. Парни измазаны в семенной жидкости, но на это сейчас абсолютно плевать. Отдышаться выходит тяжело. Марлон все еще стоит над Луисом, оперевшись на стену позади него. Зонтаг сам очевидно не в адеквате: его блестящие пьяные глаза, взъерошенные на затылке светлые волосы, и нездоровый румянец выдают с головой то, чем он только что занимался.       В неожиданном для самого себя порыве, Марлон совсем легко прижимается к чужим губам, едва заметно причмокивает и тут же отстраняется, смотря ошарашено. Словно не он только что поцеловал своего злейшего врага. Ураган противоречащих друг другу чувств бушует внутри, пока Уинтер вытирает о джинсы сперму и одним движением натягивает футболку, параллельно поправляет потную челку, оглядывается обеспокоено, стремясь как можно быстрее покинуть раздевалку. Луис подушечками пальцем трогает свои губы, смотрит в карие глаза напротив, улыбается. В его глазах штиль, но шаловливый огонек, проскочивший на секунду, заставляет задуматься об адекватности этого паренька. Его только что буквально использовали, а он стоит и радуется. Ну и чудик.       Черт, зачем же Марлон его поцеловал? Он даже не старался тянуться, так как же, мать вашу, это произошло? Долгие размышления на любимом спокойном месте не привели ни к чему. Лишь запускали цикл ненависти снова и снова.

***

      Как же он бесит. Бесил. Притворялся, словно был в курсе с самого начала, но на деле это далеко не так, и Марлон знал. Знал и ничего не делал. Это чувство разъедало его до конца школьного года, до конца экзаменов и последнего выпускного. Последнего дня, когда Марлон видел красивого, такого нарядного и счастливого Луиса. Не его Луиса. Было плохо. Моральная боль не заглушалась ничем. А ее источник был слишком далеко где-то там, радостный и уже студент, и слишком близко одновременно — слева под ребрами. Ту улыбку он запомнил на всю жизнь.       Ему тяжело далось осознание школьной влюбленности спустя долгие годы. Внутренний конфликт не давал ему выражать свои чувства менее травмоопасным способом для себя и Луиса. Сейчас, сидя на подоконнике в своей комнате, где он, кажется, будто вчера отлынивал от уроков и баловался взрослыми вещами с Луисом. Воспоминания приятно всплывают в памяти. Крутя фильтр сигареты двумя пальцами, Марлон, наконец, понимает, что у них просто не могло быть счастливого конца. В этом мире так точно. Порой на осмысление какого-либо поступка, не свойственного нам, необходимы недели, месяцы и даже годы. Малейшее действие со стороны человека, которого мы когда-то ненавидели, покажется сначала бредом, а затем самой умной мыслью за все ваши годы. Не бойтесь делать. Не бойтесь действовать и слушать свои желания. Это необходимо для баланса с собой.       Никогда не осуждайте себя за свои мысли, свои предпочтения. Вы — это вы. И вы уникальны, не растеряйте свою уникальность в погоне за стандартом. Любите и будьте любимыми. Никогда не поздно сделать выбор, решающий вашу жизнь. Учитесь быть в ладах со своим разумом и сердцем.

      Мне кажется, вышло довольно реалистично. Старалась опираться на канон, не знаю, вышло ли. Сама не ожидала конца, так как придумывала историю на ходу, для меня тоже все события были сюрпризом. До последнего думала, что нарушу чертову традицию с нехорошими концовками. Хпх, извини. Желаю тебе восьмое марта прекрасно провести!

С любовью, моему Die на 8е марта. Я тебя очень очень люблю!