Попался

— Но… Вы же умерли! — невольно воскликнул Гарри, позабыв обо всем на свете. Зрение, пусть и довольно слабое, но не могло подвести его: перед ним точно стоял один из основателей школы, живших кто знает сколько времени назад! Призраком Годрик Гриффиндор точно не выглядел и вообще притягивал к себе жадный изучающий взгляд подростка. Разумеется, скупое изображение каждого из основателей Поттер видел в учебнике по истории, но только сейчас он подумал о том, что более чем за три года обучения ни разу не удосужился поискать их портреты: в кабинете Дамблдора все стены были увешаны живыми портретами директоров, с которыми можно было поговорить, пусть по большей части они и притворялись спящими, но основателей… Да, точно, до этого Гарри не встречал их нигде! Конечно, уродливую обезьяноподобную морду Салазара Слизерина Поттер однажды видел, когда спускался в Тайную комнату, однако теперь он беззастенчиво разглядывал Годрика Гриффиндора и думал о том, что что-то с той статуей было явно не так. Очень молодой и веселый, тяжелые кудри оттенка старого золота уютно лежали на широких и могучих плечах, серые глаза приветливо и одновременно лукаво поглядывали на Гарри, смешинки прятались в каждой складочке вокруг губ — нет, такой человек решительно не мог оказаться лучшим другом той нелепой грубой физиономии! Пока Поттер лихорадочно осматривал основателя, последний окидывал Гарри пристальным взглядом, в котором, впрочем, не было ничего навязчивого или неприятного. Если честно, Поттер подозревал, что его собственное любопытство выглядело куда более невежливым и даже неприличным. Смутившись, Гарри поспешно потупился, зато Годрик Гриффиндор запрокинул голову и расхохотался. — Салазар! Где ты там ходишь? Слышал, что сказало это маленькое чудо? Я, оказывается, уже умер! — Хорошо бы… — недовольно проворчал второй голос — глубокий, с еле уловимыми нотками властности, он прогибал под себя, однако в бархатистых переливах угадывались чуть различимые искорки смеха. Пентаграмма намертво удерживала Поттера на месте, однако после такого неожиданного появления он едва не подпрыгнул на месте. И как он мог не заметить, что за его спиной все это время находился обладатель мелодичного смеха. Слушая шелест легких шагов, Поттер постепенно холодел от осознания: к нему шел Салазар Слизерин, друг Годрика Гриффиндора, а значит, сейчас Гарри должен был увидеть Основателя факультета Слизерин. В памяти немедленно промелькнули обе услышанные от распределяющей шляпы песни, воспоминание о молодом Томе Реддле, который хвастался тем, что является потомком Салазара Слизерина, Малфой и его преданные подпевалы — мда, встреча ожидалась, мягко скажем, малоприятная. Все раздумья Гарри прекратились в тот момент, когда он увидел Салазара Слизерина. В первый миг Поттер даже едва не ляпнул: «А где же Слизерин?! Он же должен быть похож на обезьяну!» Какое счастье, что на этот раз подросток сумел удержать язык за зубами. В самом деле: он же никогда не видел основателя прежде, а единственное впечатление составил, приставив характер Драко Малфоя к статуе, обнаруженной в Тайной комнате. Но ведь это же было просто элементарно: если уж Годрик Гриффиндор был сейчас, там, куда угодил Поттер, молод, то Салазар Слизерин никак не мог оказаться тем лысым стариком с обезьяньими чертами лица и длинной жиденькой бородкой. «Молодец, Гарри!» — усмехнулся подросток и вновь уставился на Салазара. Слизерин был невысок и казался очень хрупким по сравнению со своим другом. Его темные волосы были перевиты лентой и спущены на плечо, глаза походили на темные омуты полноводной реки, в глубине их отражалась какая-то непонятная печаль, из-за которой Салазар казался совсем юным. И все же было ясно, что весь этот образ обманчив, словно предутренний сон, — от всей фигуры Основателя исходила неприкрытая величественность, легкая походка излучала угрозу, а изучающий наклон головы необъяснимо внушал трепет. Встретившись взглядом со Слизерином, Гарри невольно сжался и начал панически искать путь к отступлению отсюда. — Точно трусишка, — усмехнулся Салазар. — И почему ты решил, что именно он является моим магическим партнером? — Зар, но ты же видишь, как он тебе подходит: такой же тощий, как ты! — Гриффиндор издевательски подмигнул своему другу, который метнул в него уничтожающий взгляд, густо расхохотался, а затем внезапно посерьезнел: — Меня больше всего интересует, откуда этот паренек знает меня и почему решил, что я должен быть мертвым. Тебе не кажется, что мы напутали с ритуалом? Гриффиндор опустил голову, словно решил поискать что-нибудь интересное под ногами. Поттер поймал себя на мысли о том, что он точно так же, плавая на уроках мерзкого Снейпа, уставлялся в потолок, как будто бы там могла найтись подсказка. Основатель выглядел напроказившим школьником, и Гарри от изумления не мог вымолвить ни слова. К счастью, способность соображать, на время оставившая его, вернулась вновь, и, прикинув, Поттер сообразил, что все-таки угодил в Хогвартс, только переместился во времени почти на тысячу лет назад. Основатели только-только построили свою школу, жили мирно и дружно и ссориться явно не собирались. И Годрик отчетливо упомянул какой-то там ритуал, с которым они могли напутать, следовательно, из-за него Поттера и притянуло в это время и в это место: недаром же он стоял на пентаграмме. Только вот что это был за ритуал, зачем основатели его проводили и причем здесь какой-то там магический партнер, Гарри не понимал от слова совсем. Лишь по хребту его ползли опасливые мурашки, красноречиво подсказывая своему хозяину, что это «жжж явно было неспроста»! Гарри не любил растягивать удовольствие или же бегать от проблем, напротив, в его привычках было броситься в самую гущу событий хоть с голыми руками, а дальше разбираться по обстоятельствам, а потому, собрав все свои силы, он все же решился сказать: — Вы — основатели школы, в которой я учусь, Годрик Гриффиндор и Салазар Слизерин, а еще вы жили около тысячи лет назад. Похоже, благодаря вам, я очутился в прошлом. Надеюсь, что вы сумеете исправить действие этого вашего ритуала, поскольку мне больше нравится мое время, хоть там меня и ждут всякие встречи с драконами, смертельные опасности и лучшие враги! Вы же не хотите сказать, что я застрял здесь до конца жизни? — Ты прав, указав наши имена, юноша, — ровным голосом сообщил Салазар, и от его безмятежности воздух сгущался и фонил непонятной тревогой. — И мы несомненно должны возвратить тебя прямо сейчас в твое время, пока ваша связь между собой и не стала слишком хрупкой и не рассыпалась, создав огромные, быть может, непоправимые магические возмущения. Но это все равно ничего не изменит. Мы провели ритуал вызова магического партнера, ты явился на этот зов, а значит, нам с тобой придется найти способ перенести либо тебя в моё, либо меня в твое время окончательно. Я чувствую, что ты — важная фигура для своего времени, я так же еще не завершил все дела, для которых был рожден, а значит, в скором времени нам всем придется хорошенько поколдовать. Надеюсь, ты понимаешь, что мне уходить никак не хочется. Надеюсь, ты отдаешь себе отчем в том, что отказаться уже не сможешь, — Слизерин не обращал внимания на укоризненные взгляды Гриффиндора и вообще вел себя так, словно его произошедшее ничем не касалось. Гарри подумал, что некоторые легенды все же были правы: характер у легендарного основателя оказался на редкость мерзким, да и сам он, несмотря на всю ауру силы и какую-то странную притягательную красоту, был довольно неприятным, отталкивающим старикашкой. Казалось, будто бы неведомый скульптор Тайной комнаты еще изрядно польстил оригиналу! — А что означает магический партнер? Для чего я вам нужен? — Гарри был возмущен тем, как просто и безапелляционно у Салазара все это выходило, но он хотел дослушать свой приговор до конца перед тем, как начать брыкаться и отбиваться. — Для брака, — лаконичный ответ выбил из Поттера весь воздух, пентаграмма вдруг засияла, ослепляя подростка. Гарри закрыл глаза, почувствовал уже знакомое ощущение и очнулся на холодном полу в коридоре своей любимой школы — той, которую он знал. В своем времени. Поттер обессиленно прислонился к стене и несколько секунд пытался снова научиться дышать — жадно хватал воздух до тех пор, пока коридор не начал наполняться смеющимися студентами. Мир снова медленно вернулся к своей повседневности: Гарри Поттера рвало на кусочки от масштаба тех неприятностей, в которые ему довелось угодить.