Попался

Сон был мучительно тягучим, он забивался во все щели, пытался заполнить Гарри с головы до ног, и было слишком сложно отмахнуть его от себя, выкарабкаться из удушливых объятий. Гарри видел Хогвартс, но не родной, любимый, каким он всегда оказывался для подростка, а чужой, почти отталкивающий. Стены сходились и расходились, как легкие у гигантского животного, а коридоры наполнял густой желтый туман, еще не знакомый, но уже зловещий. В этом тумане кружился Малфой, такой же прилизанный, как обычно, с такой же надменной улыбкой на тонких губах. Он издевательски хихикал, указывая пальцем на Поттера, шутливо раскланивался студентам, которых с каждой секундой становилось все больше и больше. Люди заполонили коридор, Малфой вошел в раж и громко распевал песни собственного сочинения о Поттере-смердяке настолько тоненьким, омерзительно наигранным голосом, что от этого становилось тошно. Толпа вокруг хохотала и рукоплескала, Малфой многозначительно подмигивал ей, кланяясь все ниже и ниже. Гарри не мог отвернуться, не мог уйти, он был вынужден смотреть на однокурсника, и в какой-то момент тот показался ему просто марионеткой, которую дергает за ниточки чересчур истеричный кукловод. Поттер подошел поближе, замирая от тревоги и смутной неясной тоски, заглянул Малфою в глаза и в ужасе отшатнулся, чувствуя, как сердце замирает в приступе острой паники. — Малфой, ты почему такой фальшивый?! — Гарри едва не расплакался и вдруг подскочил на кровати, просыпаясь. Простыни были мокрыми от пота, голова кружилась, сердце упорно проламывало грудную клетку. На губах почему-то чувствовался неприятный металлический привкус, а в мыслях все еще вертелось фальшивое лицо фальшивого Малфоя. «Приснится же такое…» — отдышавшись, подумал Гарри. Он напряженно вглядывался в причудливые складки собственного полога, робко переворачивался с боку на бок, но все-таки сумел убедить себя в том, что увиденное им было просто сном. Закрывать глаза, впрочем, Гарри пока не решался, а потому спустил босые ноги на холодный пол, чуть поежился от неприятных ощущений, нашарил мантию и набросил ее на плечи. Добрался до душевых и жадно наглотался воды прямо из-под крана. Задумчиво вышел в пустую гостиную и заглянул в камин, дрова в котором весело и задорно трещали, несмотря на ранний час. Делать было особенно нечего, но на столе еще оставались разложенными его собственные учебники и свитки пергамента. Гарри задумчиво покрутил в руках роскошное длинное перо и слабо улыбнулся: порой волшебный мир был способен удивить даже в самых мелочах, таких, как разноцветные чернила, тугие свитки и сундуки для хранения школьных вещей. Маглы давно ратовали за практичность, а тут посмотрите-ка, никто никуда и никогда не торопился. Закончив с лирической паузой, подросток перебрал несколько учебников и остановился на астрономии. А что, неплохой выбор, да и сочинение нужно было сдать вот-вот… Скрип пера успокаивал, как и мерный шелест страниц, и Гарри не на шутку увлекся своим занятием, все-таки сумев избавиться от пелены послевкусия странного неприятного сна. Когда Поттер закончил работу и собрал сумку, все еще спали. Было уже не так рано, в Большом Зале трудолюбивые эльфы как раз накрывали завтрак для самых ранних студентов. Гарри задумчиво переступил с ноги на ногу и неопределенно пожал плечами: видеть никого не хотелось, напротив, душа просила уединения, так что подросток решительно направился к выходу из гостиной. Овсянка, поджаристые тосты, душистый джем — ничего нового, и вместе с тем проголодавшийся подросток с удовольствием приступил к завтраку. Зачерпнув немного овсянки, вдруг кинул взгляд на слизеринский стол да так и замер. Среди пустых мест отсутствующих студентов он вдруг заметил того самого Малфоя, который столь неудачно явился сегодня к нему во сне. Тот поймал чужой взгляд, привычно скривился от презрения, а затем вытащил из кармана большую круглую штуковину. Замерцали зеленоватые искорки, и Гарри удрученно вздохнул: это был тот самый значок «Гарри Поттер, ты смердяк, задавала и дурак». Как вовремя! Впрочем, теперь-то Малфой явно не выглядел измученной куклой, напротив, ехидно улыбался и выглядел настолько привычно, что это даже не раздражало. Все у него было прекрасно, и Гарри улыбнулся Малфою в ответ, явно ломая тому все привычные представления. На миг в голове промелькнула мысль, что ведь тот старался: придумывал стишки, зачаровывал значки, колдовал. Наверняка ведь еще муки творчества при этом испытывал… Гарри вдруг стало интересно, а как Малфой спит, учит ли он уроки, легко или тяжело ему это дается, есть ли хоть один друг, которого он может назвать по имени… Долгожданный и вкусный завтрак стал вдруг чем-то вроде облитого клеем картона, потому что Поттер подумал: Малфой ведь тоже человек, и у него должны быть слабости, увлечения, радости и огорчения. Мысль эта не отличалась особой разумностью и уж точно не была оригинальной, но неожиданно зацепила. Все те, кто был глубоко ему неприятен, улыбались своим родителям и радовались, когда получали подарки. Наверняка секретничали о чем-то своем, огорчались из-за плохих отметок и строили какие-то планы на будущее. Все они были людьми и, наверное, заслуживали если не прощения, то хотя бы понимая. Какое-то дурное предчувствие ледяной рукой сжало сердце. Поттер потряс головой, переключил свое внимание на тарелку с тостами, и неприятное ощущение ушло, тем более что теперь Малфоя было не различить среди пестрой толпы студентов, хлынувшей в Зал. *** Чжоу была красива, ее смех мелодично, словно звон от маленького хрустального колокольчика, разносился по Залу во время обеда. Гарри смотрел на девушку, из сотни чужих лиц и голосов безошибочно находил ее и страдал от невыносимой тоски. Девушка так очевидно была увлечена Седриком Диггори, искала его общества, так мило краснела под пристальным взглядом серьезных серых глаз, что подростку оставалось лишь слабо улыбаться, сжимая трепещущее сердце сведенной от боли рукой. Они были красивой парой — Чжоу и Седрик — такой гармоничной, что дух захватывало. Чжоу выглядела счастливой, по-настоящему счастливой, но при этом она не принадлежала Гарри и вряд ли хоть когда-нибудь согласилась посмотреть в его сторону. Горькая тоска неожиданно сменилась приступом ярости. Гарри вздрогнул от острого желания придушить Диггори собственными руками вот прямо сейчас и удержался только нешуточным усилием воли. Прошло мгновение — и настроение снова сменилось глупым счастьем и странным, почти ненормальным умиротворением. В сознании крутилась словно бы чужая мысль: «С ним она сможет быть счастливой». Кому принадлежала эта мысль, Гарри не знал, но отогнать ее казалось неправильно и неуместно. Голова закружилась, к горлу подступила странная тошнота… Гарри пришел в себя только от того, что его трясла перепуганная Гермиона. Когда она здесь оказалась? Как? Он не помнил, в какой момент вокруг него расселись однокурсники, не слышал приветливых обращений и растерянных вопросов, не чувствовал осторожных прикосновений, коротких похлопываний и даже весьма серьезных тычков. В какой-то момент он просто увидел, что напротив него сидел Рон и с наслаждением занимался своим завтраком. Да, Рон жевал, все было, как обычно, ничего странного, непонятного, невозможного не произошло, и нужно было просто продолжать делать то, что и обычно. Эта мысль и привела подростка в себя. Да, Рон жевал, Гермиона нервничала, мир плавно катился в правильную сторону. Все было хорошо, и требовалось срочно поблагодарить подругу за внимание, пока она не подняла на ноги весь замок. «Гермиона заботливая», — мелькнуло в голове подростка, и Поттер глупо улыбнулся своей подруге. Завязался обычный разговор. *** — Мистер Поттер, останьтесь после этого урока, — равнодушный голос профессора Снейпа каким-то чудом пробрался сквозь плотный пар и громкое бурление кипящих котлов. Гарри и Рон недоуменно переглянулись, но решили не искушать судьбу и промолчать, благо, что сегодня профессор Зельеварения был настроен на удивление благодушно и не лишил Гриффиндор еще ни одного балла. Когда урок подошел к концу, котлы и ингредиенты оказались на положенных им местах, а зелья — в плотно закупоренных колбах, Гарри нерешительно подошел к профессорскому столу. — Мистер Поттер, скажите мне для начала, как Вы умудрились настолько отвратительно написать домашнее сочинение, которое было задано на прошлый урок? — вкрадчивый голос проникал в уши, непостижимым образом сверля мозг, но при этом казался холодным и отстраненным. Вопрос застал Гарри врасплох, поскольку он был абсолютно уверен в том, что вот как раз над прошлым-то заданием поработал всерьез, ему даже Гермиона не помогала, и он нашел столько всякой интересной информации… — Не знаю… мне казалось, что… но оно же было хорошим, — Поттер неожиданно стушевался, все тело охватила странная слабость, пришлось вцепиться руками в крышку стола. Что бы это значило? Неужели он заболел? — Не мямлите, Поттер! — грозно рявкнул Снейп, сильно наклонившись вперед. Гарри на мгновение поймал взгляд черных глаз, и ему показалось, что профессор был чем-то встревожен. — Смотрите мне в глаза! — неожиданно приказал Снейп, и в ту же секунду Гарри охватила смутная тревога, которая кричала о том, что профессор опасен. Не слушая гневных окликов, Поттер кинулся бежать прочь из подземелий, даже не думая о том, что сумка с книгами так и осталась лежать на парте в кабинете Зельеварения. Гарри бежал, не разбирая дороги. В какой-то момент страх исчез, а затем почти сразу же вернулся едва ли не с троекратной силой. По спине подростка ручьями струился холодный пот, перед глазами все слилось в единое пятно, воздуха, почему-то отчаянно не хватало воздуха. Паника нарастала, Гарри не понимал, что с ним творится, он уже порядком устал от странностей в своей жизни и хотел только одного: успокоиться и забыться. Предчувствие истошно вопило об опасности, но Гарри к этому было не привыкать, и поступил он ровно так же, как и все прошлые разы: кинулся прямо в центр неведомого, а затем неожиданно налетел на Малфоя и сбил его с ног. — Поттер, подбери свои глаза, — визгливо выкрикнул слизеринец с пола. Выхватил волшебную палочку, но наставить на Поттера не успел, уставился на него с неподдельным страхом в глазах. Вскочил на ноги и бросился бежать, забыв на полу и сумку, и разбросанные учебники, и перевернутую чернильницу, из которой медленно капала густая жидкость, неприятно напомнившая кровь. Очередная крупная капля сорвалась вниз, а затем в глазах подростка все померкло. *** — Да что же это такое?! — в сердцах воскликнул Годрик Гриффиндор, в который раз за последние сутки пытаясь проникнуть в мысли Гарри Поттера, но вместо этого натыкаясь лишь на плотный туман желтого цвета с каким-то едва знакомым, но определенно дурманящим запахом.