Улетай из клетки, птичка

Через пару часов мужчина возвращается домой. На вопросы прислуги тот отмахивается рукой и поднимается на второй этаж. В руке букет цветов. В кармане побрякушка. Совесть замучила моментально. Не любит тот быть виноватым. Стучит в дверь девушки. Наби лежит на кровати, свернувшись клубочком. Давно уже прекратила плакать, но до чего же было на душе плохо. − Сора, я же просила… − говорит она довольно громко. − Завтра обработаешь. Дверь открывается и он входит. − Плохой дядя обидел и можно забыть о процедурах? Я думал, до тебя дошёл принцип наказания, − Произносит Чон, подходя к кровати. Кладёт цветы на тумбу, а после садится на край. − Что резко щеки надула, как хомяк? Обидно? С чего бы? Разве с тобой не обращались куда хуже? Она усаживается на кровати почти бесшумно, даже не шуршит одеялом. Подгибает колени и обнимает их легонько руками. Смотрит на мужчину опять мокрыми глазами: − Разницы в насилии никакой. Это все, что вы хотели сказать? Тогда я вас услышала. И спасибо за цветы. Посчитала, что поблагодарить его все же стоит, хоть больно и обидно. − Боль может быть разной. От одной обидно, от другой приятно. Когда поправишься полностью, я покажу тебе разницу. Давай обработаем раны. Сразу как провинился, так сама доброта. Или это он наедине такой тёплый к ней? Демонстрирует прислуге свою жестокость, чтоб боялись? Чон берет из тумбы аптечку, что Сора любезно оставила, и кладёт себе на колени. Она слушает его монолог и не дает ему рук: − Я сама все сделаю. Можете оставить меня одну? − нет, она ничего не думает делать с собой, хотя мысль такая проскакивает. Хочется лечь снова и просто подумать о чем-то другом, кроме того, что с ней происходило. − Нет, − коротко отвечает тот и берет ее руку. Мазь на ранке растирает равномерно. − Ты девственница? − спрашивает Чон. − Очень странный вопрос… Нет, − отвечает она ему и смотрит за его движениями, шмыгая носом. Подушечкой пальца свободной руки тычет в уголок глаза, не давая капельке слезы покатиться вниз. − Отлично. Не люблю эту возню и ответственность… − произносит он в ответ. После того, как повязки на руках сменены на свежие, Чон достаёт из кармана длинную коробочку, в которой лежит красивый браслет. Тот в мгновение оказывается на девичьей руке. Привык покупать извинения? Да. Так проще. − Такой браслет тебе больше подходит. Ложись спать, завтра надо кое-куда съездить. Прикупим кольца и нормальной одежды. Она покорно ему мыкает, даже не особо вникая в суть его слов. Услышала, что спать приказал, большего ей и не нужно. Наби разворачивается к нему спиной и натягивает на себя одеяло, снова сворачиваясь в клубок. Чон поднимается с места и направляется на выход из комнаты. Он уже извинился, больше ему тут делать нечего. С самого утра перед первой парой в университете пятикурсник по имени Чон Чонгук замечает краем глаза блондинку, стоящую у доски с расписанием. Сам теперь рядом крутится, делая вид, что тоже смотрит на буквы. − Возле полигона есть поляна. Как насчет свалить? − Мне нельзя пропускать занятия, − не отвлекаясь от чтения расписания, произносит девушка. Доложат тут же, хотя, если учесть, что муж даже в одной комнате с ней не лёг, о чём тут может идти речь? − Черт… — шикает брюнет. − А в библиотеке ты задержаться не можешь? Или.бог ты мой! Может, по видеосвязи поболтаем, когда будешь дома? Девушка поворачивается к нему лицом. − И зачем тебе это только надо?! Будто других девушек не существует, − она вздохнула. − В библиотеке… Можно немного задержаться. − Я тебя услышал. А насчет девушек, не видно, что меня именно ты привлекаешь? − он отходит от стенда и улыбается. − В три. Девушка улыбается ему в ответ уголками губ. Вот прилип же. На занятиях она старается сосредоточиться на лекции, но все время ловит себя за тем, что наблюдает за временем. На физкультуру она не пошла, потому вместо нее могла задержаться в библиотеке, где обычно читала литературу по теме или просто книги. Сегодня у нее другая цель. Едва звенит звонок, блондинка направляется по лестнице на третий этаж, где среди огромных стеллажей она может затеряться и стать обычной студенткой Чонгук сдаёт книгу, которую брал для учебы. Хосок сильно за ним следит, так как приказали родители. Он видит девушку и показывает пальцами цифру три. Третий отсек. Парень подходит к ней через несколько минут, отметившись в списке. Из черного рюкзака вмиг достаёт две коробочки с любимым десертом девушки. Следит за ней даже в столовой. − Предположим, что найдется тот, кто заберет тебя из лап тирана. Как отреагируешь? — нашел, с чего начать свидание. − Мой муж не тиран. И ему почти нет до меня дела. Она присаживается на сумку, ждёт, когда парень подействует ее примеру. − И… Это первый и последний раз, когда я согласилась встретиться наедине. − Жаль. Но ты так и не ответила на мой вопрос. Чон плюхается на пол и открывает коробочку, передавая ее Сэджон. − Тебя же не устраивает такая жизнь. Ты молода, свежа, в чем прикол сидеть постоянно дома, когда есть столько всего в мире? − Мне стоит радоваться тому, что у меня уже есть. У многих в моем возрасте нет и трети. К тому же сейчас мне нужно больше беспокоиться об учёбе. А ты лучше пригласи кого-нибудь другого. Девушке больно говорить такие слова. Нравится ей Чонгук, сильно до помутнения рассудка. Одна его фраза, и летит к нему. − Ай! Ранила прямо! Я бы мог дать тебе больше. Свободу, например. Просто представь, − машет он деревянной вилочкой, жуя кусок торта. − Я, ты, машина и кругосветное путешествие. Можем даже кольцами обменяться. Ну, чем плохо? Или тебе нравится сидеть в комнате и слушать ворчания того импотента? Ей бы и ответить нужно что-то, да только в защиту нечего. Муж ее ни разу не коснулся в плане интима. Да и вообще. Казалось, все больше, что сделка и впрямь была из-за денег, а не как мечтательно говорил Мин старший о том, что тот безнадёжно влюблен. − Давай не будем об этом, − произносит она и берет немного торта в рот. — М-м-м, вкусный. − Согласен. Он смотрит на нее недолго и наклоняется к ее лицу. Легко поцеловав чужие губы и слизав крем, тот садится, как ни в чем не бывало, обратно. − У тебя уголок в креме был, − тычет он пальцем себе на губы, смотря в коробочку. Девушка удивлённо хлопает глазами и чувствует, как краснеют ее щеки. Это сейчас.что было? Почему сделал так? Она настолько ему нравится, что даже правила пошёл нарушать? − Н-надо было просто сказать, − заикаясь, произносит та, утыкаясь взглядом в торт. − Слова это такая хрень. Я могу тебе много чего сказать, а не сделаю ни черта. Но, как говорится, пока не попробуешь, не узнаешь. Так что советую тебе пойти со мной на еще одно свидание, чтобы ты убедилась, что именно мои слова не пустой звук. Он убирает пальцем у нее крем на другом уголке, чтобы снова ее не смущать. Черт, когда запрещают трогать плод, он и правда становится еще более сладким. Она только пуще прежнего краснеет. Смотрит быстро по сторонам, приподнимается на месте и легонько целует в губы его. Снова принимая прежнее положение, девушка берет кусочек в рот, набирая на ложку. − Один-один, − произносит она странность своего поступка. Чонгук тихо смеётся и облизывается. − Еще раз, и будем пять минут целовать друг друга. Я не шучу, − он доедает последний кусок и поворачивается к ней, смотря за всеми ее действиями. Она и рада бы согласиться. Так ей это нравится, что дух захватывает. Они поцеловались, сделали что-то такое интимное в тайне ото всех. − В другой раз… − произносит тихо, а после доедает торт. − Мне… Уже пора… − грустно смотрит на «посуду» блондинка и поднимает взгляд на Чона. − За мной, должно быть, приехал водитель. Уже итак долго ждет. Чонгук кивает ей, оставаясь сидеть на полу. Улыбается, а после и сам поднимается на ноги. «В другой раз… Значит встретимся»