Улетай из клетки, птичка

Уже дома Ким расхаживает по кабинету, держа руки за спиной. − Говорил же отец не связываться с Чонами, но нет же. Маленькая мерзавка идёт наперекор. Мало было видеть, как достается твоей сестрице, так захотела такой участи? Девушка стоит, сложив руки перед собой в замок. Виновато смотрит в пол. − Мы случайно встретились в библиотеке… Учимся ведь вместе. Что же мне было ему грубить?! Это испортило бы твою репутацию, − тихо, как мышка, произносит. Сокджин оборачивается в ее сторону, остановившись: − Что? Не расслышал. Мою репутацию? А тебя, смотрю, это не слишком заботит. Я тоже могу много-много, чего сказать, − рычит он на ее, а после берет что-то резко со стола и заставляет вытянуть ее руки. Не будет он ее касаться: брезгует. − Я сказал: вытянула! — рявкает он на нее. Девушка вздрагивает, затем машинально вытягивает руки вперёд, поднимая на него свой взгляд. − Такого больше не повторится. Я не думала, что тебя это так разозлит! Мужчина молча шлепает ее по рукам маленькой плетью и оставляет на нежных девичьих руках красные следы, что быстро становятся объемными и жгут кожу. И так раз за разом, пока на руках не появится любимый фиолетовый цвет Джина. − Пошла вон. Она закусывает губы, но ни разу не пищит, чтобы ещё больше его не злить. Слезы текут по щекам, но девушка не обращает на них внимания, не позволяя себе всхлипнуть, пока не покидает кабинет мужа и не заходит в спальню. Только там она может тихо проскулить от боли, потирая ушибленные места, осесть на пол и уткнуться носиком в колени. Надо было слушаться. Быть хорошей девочкой и не злить мужа. На ужин Сэджон не спускается. Обрабатывает руки сама и садится за стол, пытаясь сделать задание. Ручку сжимать крайне неприятно. В этом доме все иначе. Прислуга злая, холодная, только и смотрят ехидно, ожидая, когда она сделает что-то, что разозлит господина. Теперь она понимала, каково было Наби. Утром перед будильником девушки ей приходит сообщение от неизвестного номера. Чонгук даже сим-карту левую купил, чтобы смочь переписываться с Сэджон. «В понедельник Ким улетает на два дня. Мы можем провести это время вместе. Я придумал нам свидания. Буду ждать ответа» Она смахивает сообщение в сторону, а после и вовсе удаляет его. Девушка поднимается нехотя, смотрит на полоски на руках, что болезненно ноют, и слезает с кровати. В душ идёт с небольшим энтузиазмом, кое-как принимает его и возвращается в спальню. Нет, с такими «отметками» на учёбу нельзя. Предупредив старосту о том, что та плохо себя чувствует, Сэджон садится за учебный стол и снова открывает лекции. Есть совсем не хочется. Чонгука волнует то, что девушка не отвечает на его сообщения, и, тем более, не является на учебу. Заболеть сразу за один день просто невозможно. Он пишет ей, разок звонит, но все без толку. Он не отчаивается, нет. Наоборот, он начинает придумывать идеи, как избавиться от Сокджина. Неделя − он уезжает, и Сэджон у него в руках. Впервые за несколько дней девушка решает выйти из своей комнаты. Толком ничего не ест, если только запасы печенья из сумки, что таскала на перекус с собой. Руки почти не болят. Мазь помогает хорошо. За годы ухаживания за сестрой та знает, как разбираться в препаратах. Спускаясь на кухню под покровом ночи с тарелкой в руке, блондинка подходит к холодильнику, чтобы что-нибудь съесть. Она открывает дверцу и рассматривает полочки. Взяв немного шоколадного печенья и ссыпав его в миску, она прикрывает коробку и берет в руки бутылку с соком. − Ты плохо закрыла коробку с печеньем, − раздается рык Сокджина у нее над ухом. Он даже не волнуется о ней. Не ест, ради Бога, не пьет и не выходит − ее воля. Ему она нужна для бизнеса. Хотелось взять старшую, да не дали. − Закрой. Нормально. Девушка вздрагивает. Просто поправить не успела из-за того, что вторая рука была занята соком. Поставив бутылку обратно на полку, блондинка тянется рукой к крышке, поправляя ее на место. Следил за ней или был все это время на кухне, а она не заметила из-за темноты? От Сокджина пахнет алкоголем, наверное, он предпочитает пить в одиночестве. Девушка делает шаг в сторону, закрыв дверцу снова, так и позабыв про сок, пока прижимает мисочку с печеньем к груди. − Сок убери. Он указывает ей пальцем на коробку. Не касается ее вовсе, дистанцию держит. Грёбаный брюзга и аккуратист. − Тебе нравится меня выводить? Я же просил, чтобы все было по полкам и держалось в порядке! − он ударяет по столу кулаком, что коробка сока дергается. − Это не я поставила. Я пью сок только из бутылки, потому что из коробки неудобно наливать, − произносит девушка быстро, вздрогнув от испуга. − Убрала! Или же я тебя пущу прямо сейчас по кругу. У меня куча охраны, которая неделями не видит своих пассий. Он кривится и снова от нее отходит. До чего противная для него, маленькая, мерзкая заноза в заднице, которая не следует его правилам. − Тебе пять лет? «Это не я, это кто-то другой». Если я сказал убрать, значит сделай это. «Пустить по кругу? Сам ни разу не коснулся, а такие вещи говорит?!» − думает та. Она нервно сглатывает, берет коробку и убирает в холодильник, поставив на дверцу. Откуда ей знать, где для него место? − Если я тебя так раздражаю, могу просто переехать. Придумаешь легенду о том, что к учебе поближе или болею. Если настолько противна, что даже не смотришь, зачем мучить и себя, и меня? Ей за ее длинный язык еще вернется. − Я уезжаю через три дня, − полностью он ее игнорирует и проверяет все полки в разных шкафчиках. − Выкинешь хоть единый фокус − я перееду тебя на машине, затем еще раз и так до того момента, пока не увижу фарш на асфальте. Уяснила? Ох, слышал бы Чонгук такие слова в сторону Сэджон. Мужчине бы точно не повезло. Кто вообще разговаривает так с женским полом? Если бы вместо блондинки была Наби? Вот здесь бы он точно бы насладился тем, что уничтожает кого-то. Она возвращает печенье в коробку, а миску ставит в посудомоечную машину. Блондинка разворачивается на месте и идёт к себе. Аппетита и без того не было, а теперь и вовсе пропал.