Улетай из клетки, птичка

Пролетела еще неделя. Сэджон постоянно крутилась под руками Кима, и без того ничего не получалось с Чонами, так еще и у них каким-то образом оказались файлы их сделки. Перехватили контракт. − Джин-и, все в порядке? Я тебе кофе принесла. Сильно устал? Сокджин изначально думал о том, что его жена могла передать информацию о делах, но как, если она не встречалась ни с кем, не проводила времени в телефоне, ведь Ким находил, чем ее занять. И дело не только в сексе. Мужчина поднял взгляд на девушку и отрицательно замотал головой. − Можешь покинуть дом на часа два-три? Сокджину бы младшего Чона сюда на пытки. Не особо хотелось, чтобы Сэджон находилась здесь. − М… Ладно… − девушка кивнула коротко. Хотела с мужем побыть, да раз гонит − лучше не сопротивляться. Может, ему подумать надо? Освежить мысли. А она тут путается. Девушка берет пару охранников и выходит за пределы дома, а после и двора. Когда она прогуливалась по парку, а после и по набережной с разной высоты мостами, то Чон младший ткнул на нее пальцем, идя со своим братом. Решили ходить по пятам сами, пока их люди рыскают в поисках старшей. − Вот так встреча, Сэджон, − говорит младший и облизывает пальцы после мороженного. − Почему на звонки не отвечаешь? − Чонгук? − удивилась девушка встрече. − Привет. Извини… Надо было. Наверное, хотя бы написать. Но как-то совсем рука не поднималась, − она неловко потирает руку второй. − Да, конечно… Хосок держит дистанцию, так как охрана стоит чуть дальше, чем они, но точно готова действовать в случае чего. − Колись, сучка, где твоя сестра? − М? − она опешила о такой грубости. − Разве она не дома? − удивилась блондинка. − Написала мне, что приболела, а потом что вы куда-то полетели отдыхать… Вот… Она достала телефон из кармана и открыла чат с сестрой. Там и впрямь были такого рода сообщения. Все это для конспирации. Хосок раздул ноздри, пока Чонгук оперся о мостик. Девушка ему уже не нужна особо. Понял, что не будет она с ним, хоть так отчаянно пытался пожить на ее попечительстве. − Я спрашиваю… Где она, мелкая ты дрянь… Я столько в нее денег всадил, а эта сука взяла и уехала, подделав ебучее сообщение?! − Чон старший начинал закипать. − Да не знаю я, где она! Сказала же! − тоже переходит на крик девушка. Ей это порядком надоело. − Тебе надо ты и ищи. Она развернулась на месте и пошла в другую сторону. Чон младший пихнул старшего в бок, а после Хосок подошёл к ней и взялся за волосы на затылке и перекинул через мост и отпустил, рыча, как пёс. Охрана не смогла быстро отреагировать, чтобы уберечь девушку. Все произошло за секунду. Единственное, что амбалы смогли − схватить двоих. Всплеск воды и не умеющая плавать особа оказалась под водой. Она барахаталась и пыталась выбраться на поверхность, но страх и накатившая паника оказались сильнее. Течение понесло ее прочь. Девушке повезло. Довольно молодой рыбак увидел ее и достал из воды, шлепая в своих высоких сапогах. Он оказал девушке первую помощь, за что был вознагражден Кимом старшим. Сэджон повезли в больницу, Сокджин навестит ее позже. Брюнет отдал старшего Чона на растерзание Намджуну. Может, захочет повеселиться, кто его знает? А вот младшего забрал себе. Сокджин надел перчатки, идя от стола к стулу, на котором сидит Чонгук. Он связан, но это так, для картинки. Он бы ничего не смог сделать против Джина. Абсолютно. Мужчина засунул парню в рот тряпку, чтобы мычал, думая, что может что-то донести до него, но брюнета это не волновало. Ким был в наглаженной рубашке белого цвета, жилетке от костюма-тройки, брюках со стрелками и, конечно же, в обуви настоящего джентльмена − коричневых оксфордах. Он подошел к Чонгуку и наклонился, чтобы ударить его по щекам. Приводит в чувства. Чон медленно раскрывает глаза и первое, что он видит, это отблеск от очков мужчины. Конечно же, дергается, мычит, но сейчас успокоится. Сокджин говорит, а значит нужно помолчать. − Начнем с того, что очень было некрасиво с твоей стороны рассказать брату о том, что я изнасиловал Наби… Когда это сделал ты, − брюнет лениво разворачивается спиной к парню и придвигает к себе стул, чтобы сесть напротив Чона. − Как же хорошо, зная о моих проблемах с головой перевернуть все в свою сторону, так ведь, мальчик? − он выезжает корпусом вперед, сцепляя пальцы в замок. Скрипит черной кожей, что защищает его руки от прочей грязи. − Такой взрослый мужик, в двадцать пять лет лишился матери. Убили зверски на его глазах, да? Весело тебе, сука? Бывает же такое, что и в таком возрасте можно заработать психологическую травму, а тебе это на руку. Знал, что меня изнасиловала женщина, муж которой убил мою маму… «Почему он носит перчатки?» − задавались все вопросом, а отпрыски Чона старшего твердили, что я брезговал трогать женщин, после того, как поиздевался над девушкой, имени которой не называли. А я просто боялся девушек, женщин. И в тридцать, как-то так получилось, что больной на голову мужчина посетил обычный день рождения подростка, на котором присутствовала Наби. Да только как все было? Напомнить? Чонгук смотрит на Джина яростно, сдвигая брови. Но явно усмехается, даже с тряпкой во рту. − Споили с Джисоном девушку, трахнули ее вдвоем так, что вся в крови была, и выкинули на обочину. Проезжал мимо я, увидел девочку, которую мог лицезреть только раз в месяц на гонках. И тогда впервые за пять лет я снял перчатки. Она была первой, кто почувствовал касания человека, который ей помог. И что она сказала? «Джисон, Чонгук, мне больно…» Ким дает громкую пощечину Чонгуку и слышит его мычание. Поправил перчатку и продолжил свой рассказ снова, зачесав волосы назад. − Тебе повезло, что Наби никто не занимался. Ее даже из больницы забрали на утро, не дав нормально восстановиться. Но зато же было много свидетелей, которых подкупили. Эх, помню суды. Как вчера было. Что же… Ким достает изо рта парня тряпку, а тот плюет ему на ноги. Брюнет скривился и отпихнул стул Чонгука ближе к стене пинком. − Продолжим наше общение, ублюдок малолетний… − Сокджин встает со своего стула и подходит к столу, опираясь на него руками. Смотрит на Чонгука исподлобья. − Ты унизил мою женщину. Чон засмеялся: − Да она тебе никто. Ты ее даже не хотел. − Мои разговоры о травмах никак не засели у тебя в сером веществе, но это особо трогает. То, что я ее как ты выразился «не хотел» − не отменяет того факта, что она моя жена и носит кольцо. Скольким ты продал ее фото? − Многим, старый мудак… − шикнул Чонгук, пытаясь вырываться, да только не получается. Сокджин в армии и не такие узлы научился завязывать. − Тогда в тебе будет много дыр. Джин забирает со стола напильник. Ой, как же малышу Чонгуку не повезло. Один удар в живот − река. А если много? Водопад и потоп. Ким подходит к парню и сразу же вонзает в него оружие по рукоять, даже не смотря на него, пока тот судорожно пытается дергаться и что-то сказать. Джин полностью теперь в брызгах, раз за разом вонзает в него напильник, смотря на бетон. Он будто одержим идеей убить его именно так, именно так он будет чувствовать тепло его крови, запах. Когда Чонгук уже не издавал звуков, то мужчина отошел, пуская капельки со стекол очков и кожаных перчаток. − Эх… Получается это тебе за Сэджон и за Наби, которая и так дохера всего натерпелась. В комнату зашло двое: − Сжечь. Сокджин прошел к столу и вытер хотя бы очки, а после вышел из подвала. Сэджон лежала на больничной койке, подключенная к капельнице и какому-то аппарату. Ее спасли крайне вовремя, кроме того что наглоталась воды и потеряла сознание от переохлаждения, все остальное обошлось стороной. − Как себя чувствуете? − спрашивает доктор у нее, стоя у кровати. − Спасибо, мне уже лучше… А как.? − Ваш малыш в полном порядке, − уверил ее мужчина и блондинка выдохнула с облегчением. Сокджин приехал, к сожалению, только через два часа после своих игрищ. Он отогнал от себя врача, который наблюдал жену, и прошел к ней стремительно в палату. Поправил халат, открыл двери и ступил шаг в комнату. Здесь тихо, ни одна больничная гадость не нарушит покой Сэджон своими криками или разговорами. Увидев, что у той подрагивают ресницы, он уселся на стул и взял ее за руку, целуя в ладонь. Рассмотрел ее и погладил по голове рукой: − Болит? − надавливает он рукой на легкие, а после целует ее в бледную щеку. Да, тому рыбаку повезло. Мужчина очень много ему откинул и даже проплатил кружки его дочери на год вперед, и пообещал устроить его на хорошую работу. Но это самое малое, что он мог ему сделать, поэтому дал тому свой личный номер и сказал, что он всегда может к нему обратиться по любому вопросу. − Как состояние, Сэджон? − говорит он шепотом. − Все хорошо… Уже почти ничего не болит… Рукой… Ушиблась, когда падала только… А ты… В порядке? Злишься? Сильно? − смотрит на него с волнением, держа за руку. − На кого? − совершенно без злобы и эмоций задает вопрос Сокджин. Злиться на мир, если только. − На меня. Я ведь с ними разговаривала. Надо было сразу уйти… И охрану отпустила подальше, чтоб стояли, а не над душой… − девушка опускает виноватый взгляд. − Ты просто сглупила. В этом нет ничего страшного. Ты жива? Жива, − Сокджин устало на нее смотрит, но все же улыбается уголками рта. − Со мной врач о чем-то хотел поговорить, но я пришел к тебе раньше, чем удостоился провести с ним беседу. Мне стоит, наверное, спросить у тебя. Ты же, наверняка, знаешь, о чем он хотел меня оповестить, так ведь? Девушка смущённо отводит взгляд. − Ну… Я только пару дней назад сама узнала… Все думала, как сказать. Будешь ты рад или нет… − она не может подобрать слов, просто тянет его руку к животу и укладывает ладонью вниз. Сокджин смотрит на животик девушки, на ладонь, а после на нее саму. Губы расплываются в улыбке. Как она только могла подумать о том, что он не будет рад. Возраст уже не мал, но и не сильно большой, но все же. Ему детей уже года в двадцать три приписывали, а тут без трех лет сорок. Мужчина убирает руку с живота и целует его. Укладывается головой на него и умиротворенно дышит. Наверное, это самый подходящий момент для того, чтобы начать новую жизнь. Как говорится, никогда не поздно начать. − Сэджон. Я люблю тебя. Она вздрогнула, а после запустила пальцы в его волосы, пропуская меж них. − А я люблю тебя… Мой дорогой муж… − произносит девушка. − Когда мы поедем домой? Ким поднял голову после ее слов о любви. Его можно любить? − М… Сегодня, но чуть позже. Ещё полы моют от следов Чонгука, когда Джин его тащил. Всё-таки изъявил желание самим закончить его смертную казнь. − Это отлично! Заедем в магазин? Хочется какой-нибудь такой… − она водит по его плечам пальчиками. — Вкусня-яшки… − Если только тебе. У меня другая как ты выразилась «вкусняшка».