Сволочь

Отношения с Порче были…особенными, если не сказать больше. С каждым днем он убеждался в том, что правильно поступил, пустив парня в свою жизнь целиком. Порче оказался удивительным Киму нравилось быть свободным и своевольным, нравилось быть опасным и грубым. Его вызывающие наряды и танцы на сцене были прямым продолжением неугомонной творческой головы. Его мозг ни на минуту не затихал и окружая себя хаосом, он уверенно лавировал в своих обязанностях. Порче дополнял его мир легко и спокойно. Как будто был создан для этого. Угадывал его настроение и точно знал, когда стоит отступить, а когда наоборот лишь слегка дожать. Принимал решения там, где Ким буксовал и легко позволял ему вести, когда очередная гениальная идея посещала буйную голову. Парень быстро и незаметно стал его якорем. Ким улыбается, застегивая на талии цепочку с бабочкой и фиолетовыми камнями. В зеркале на него смотрит теплый карий взгляд. Порче улыбается мягко и нежно, отталкивается от стены и подходит ближе. Обнимает его за талию, целуя плечо. Ленты рубашки свисают с ворота вниз, брюки плотно обхватывают бедра и задницу. Когда пришло время подбирать открывающий концертный образ, он сел на уши Кхуну. Придурковатый птеродактиль, с пятого на десятое был неплохим стилистом и помогал ему в перерывах между работой над новой коллекцией и помощью Кинну с переговорами. В это раз Птица вывалил на него три десятка набросков и долго возмущался, когда Ким предложил кружево. Экспрессивный старший называл его «викторианской девой» и предлагал с такими предложениями обращаться в Гуччи. – У Микелле совсем нет вкуса в последнее время. Этот воздушно-пенный кошмар он пошьет тебе за милую душу! А у меня уважаемый дом, я на такое не пойду. Порче, до этого недвижимой статуей сидевший в кресле, наблюдая за перебранкой, встал и подошел к столу. Ловкие руки быстро перебирали образцы тканей, пока не остановились на небольшом куске сиреневой вискозы. Он протянул ткань Киму и после открыл телефон, что-то быстро набирая. Экран за их спинами вспыхнул, показывая фотографию из стокового сайта. Широкие рукава-фонарики, плотные широкие манжеты и длинная лента на шее, все это на укороченной рубашке с глубоким вырезом. Плотные брюки русалочьего кроя, к низу расходящиеся с боков, со вставками в цвет рубашки. Вместо лица модели было профессионально вставлено лицо Кима, рубашка в момент стала сиреневой, ровно в цвет кусочка ткани в его руках. Кхун повернул голову, осматривая предложение и громко взвизгнул, дергая с шеи метр и подлетая к Киму, оборачивая его ребра. Он улыбнулся своему парню и потянулся за поцелуем. Порче мягко коснулся его губ и ушел обратно в свое кресло, наблюдая, как Птица вертит его полуголого во все стороны. Концертный образ он парню больше не показывал, боясь сглазить и перенасытить. Порче не настаивал, только просил не покупать украшений. Ким доверился, получив в подарок роскошную, пусть и не драгоценную, нательную цепочку, идеально дополнившую образ, и пару сережек с тонкими изящными бабочками. Он разворачивается в руках Порче, закидывая руки парню на плечи. Че улыбается ему, вопреки ожиданиям, не высказывая никакого похабно-склизкого отношения к его одежде. Ким улыбается и смотрит на ленты. Порче завязывает аккуратный бант и целует его в ямку между ключиц. Когда парень говорит, в голосе скользит с трудом сдерживаемое желание намотать ленту на руку и взять его здесь и сейчас. – Ты очень красив, Кимхан. Он знает, что его глаза загораются от этих слов. Быть красивым для кого-то особенного – прекрасное чувство. Он быстро касается чужих губ своими, стараясь не смазать блеск, и разворачивается к зеркалу. Визажист поправляет его макияж, и он кивает организаторам. Порче провожает его до самой сцены, помогает закрепить на брюках систему мониторинга, аккуратно затягивая провода в основании его шеи. Ким бросает на него сосредоточенный серьезный взгляд. Порче кивает ему, поправляет воротник и забирает микрофон у звуковика. – Я не могу остаться. – Приедешь вечером? – Конечно. Напиши, как закончишь. Он кивает и берет микрофон из чужих пальцев, командуя начало. В мониторах начинает стучать метроном, он отсчитывает двадцать ударов и делает шаг. Концерт проходит шикарно. Сцена была его местом, он родился для блеска софитов и внимания. Когда он вышел к публике – сорвал овации на пять минут. А стоило отойти за водой, как менеджер показала ему твиттер, пестрящей заголовками о «самом горячем» его образе. Ким, конечно, не согласен с определением, но тем не менее. Порче ему сообщений не присылает. Ким надеется, что парень просто не хочет его отвлекать. И предвкушает встречу дома. Уже в такси он отправляет Порче пару удачных фотографий, а в ответ получает полноценную видеозапись всего концерта. Сведенную и обработанную, и, если бы не посредственное качество записи на камерах видеонаблюдения на площадке, – можно было бы прямо сейчас публиковать. «Я всегда смотрю на тебя, Ким» Он улыбается в свой телефон. Сама мысль о том, что Порче не влезет во все возможные камеры сейчас казалась ему глупой. Он убирает телефон и смотрит в окно, уплывая на волне отвлеченных мыслей. Он выходит из машины на парковке апартаментного комплекса, поднимаясь на лифте и подрагивая от предвкушения. Стоит дверям распахнуться сразу внутри апартаментов Порче, как на него накатывает волна прохладного воздуха и запаха специй. Парень заказал им ужин. Какая предусмотрительность, он сейчас слона готов съесть. На столе разложена пышущая жаром еда, Порче в простых брюках и футболке нарезает салат. Парень слышит его, откладывая нож и моет руки, сразу после подходя ближе и кладя руку ему на лопатки. Они целуются посреди кухни. Уставший, все еще накрашенный и разодетый в концертное Ким и домашний уютный Порче. Парень поднимает его на руки и уверенно шагает в ванную. Сажает его на столешницу у раковины и отстраняется. Включает тропический душ, настраивая теплую воду и возвращается. Порче раздевает его аккуратно и бережно, помогая даже заметить подаренные серьги простыми кольцами, и снова поднимает на руки, занося в душ. – То есть одежда тебя не впечатлила? Порче ухмыляется в поцелуй и аккуратно толкает его под тугие струи тропического душа. – Почему же? Ким откидывает голову назад, продираясь пальцами через залакированные пряди. И неопределенно пожимает плечами. – Ты сам предложил этот вариант. Порче притягивает его ближе, заворачивая в свои руки и целует глубоко, горячо, нетерпеливо. Ким стонет и подается вперед, но уже через несколько секунд отступает. Дыхания резко перестает хватать, кожа словно чужая. Порче обнимает его снова, мягко поглаживая по спине. – Хочешь, чтобы я рассказал, как ты в нем прекрасен? Ты и так знаешь, – он смотрит парню в глаза, – я подумал, ты захочешь отдыхать сегодня. Он стонет Буквально стонет Потому что Порче прав. Слушать восхищения и красоваться фотками он захочет завтра. Сейчас его не хватит даже рассказать, как все прошло. Не то, что предаваться разврату в кровати. Порче тихо смеется. – Давай, смоем с тебя этот день, поедим и ляжем спать? Ким утыкается чужое плечо, позволяя Порче держать себя практически на руках. Парень и правда аккуратно и заботливо помогает ему принять душ, после заворачивая в любимые пижамные брюки и огромный домашний халат. Они ужинают, сидя на высоких барных стульях, а после Че поднимает его на руки и несет в спальню. Ким засыпает, едва они успевают пройти половину пути, убаюканный чужими теплом и пониманием.

***

Утро встречает его теплыми губами на шее. Он тянется к чужой голове, не открывая глаз, и улыбается. Влажные после душа пряди Порче приятно щекочут кожу. Ким дергает парня выше и переворачивает их, устраиваясь на чужой теплой груди и потягиваясь, выгибая спину. Порче запускает пальцы в его растрепанную шевелюру. Он открывает глаза, и натыкается на светящийся нежный взгляд. Улыбается в ответ и идет в ванную. Приводит себя в относительный порядок и смотрит в зеркало. На голове бардак, который исправит только заново вымытая голова, под глазами уже образовались тени. Заворачивается в тонкий халат и возвращается обратно в кровать. Порче сразу же втягивает его в тягуче-сладкий поцелуй, укладывая сверху и мягко касаясь его спины. Ким поддается этой теплой нежности, тянется выше, охватывает чужие бедра своими, усаживаясь на парне верхом. – Такой прекрасный, сладость. Ким наклоняется к чужому уху, облизывает мочку, ощущая руки, уже уверенно обхватывающие задницу под брюками. – Хочешь? Порче сжимает половинки в руках, потом берет одну из его рук и кладет между ног, накрывая твердую плоть в трусах. – Еще со вчера, – Ким заглядывает в глаза парня, падая в темную горячую бездну, – нельзя дарить тебе нательные украшения, ты меня с ума ими сведешь. Он стонет, подается назад, рукой оглаживая чужое крепкое тело. Порче переворачивает их, нависая сверху. Опускается на его шею губами, руками ласкает везде, куда может дотянуться. Шепчет в его кожу: – Давай я тебе покажу. Порче показывает Мучает его руками и губами больше полутора часов, вылизывая с ног до головы, раскрывая медленно и тягуче. Ставит на колени, вбиваясь глубоко и сильно, заставляя срывать и так напряженный со вчера голос. Ким закатывает глаза в оргазме и улыбается, растекаясь по простыни. Он глубоко дышит терпким запахом, пока заботливые пальцы выводят узоры на его спине. Порче целует его волосы и сплетает их руки на животе. Он касается губами теплой кожи, притирается к телу парня ближе, тихо рычит от удовольствия. Не яркого и опасного, а нежного и живого. Он не замечает, как начинает немного подрагивать. – Все хорошо? – голос у Че немного хрипит. – М-гм, – он кивает, – слишком. Парень тихо смеется, прижимая его ближе. – Я взял билеты на выставку Моне. Он поднимает голову с чужого плеча и смотрит в глаза. – Когда? – Через, – Порче поднимает телефон с тумбочки, – три часа. Ким смеется, и снова усаживается на чужих крепких бедрах. Наклоняется ближе. – Успеем, – он целует парня, чьи руки снова оглаживают его спину, – я перееду к тебе? Порче останавливается на секунду, отрываясь от вылизывания его шеи, и смотрит в глаза. В них – смех и неприкрытое восхищение. – Закажу грузчиков на завтра. Ким запускает свой язык в чужой рот и стонет и выгибает спину, когда пальцы оглаживают вход, толкаясь по смазке. А губы сжимаются на шее, оставляя тонкий легкий след под челюстью. Порче идеально его дополнял.